Глава 14

Между тем Залесный не просто убежал от Инги и объяснений с ней, он мчался к совершенно определенной цели. Разговор с Евлалией дал ему толчок к новому витку в расследовании. И теперь следователю не терпелось побеседовать с отцом потерпевшей.

– Где Филипп? – расспрашивал он у всех, кого видел на своем пути. – Вы знаете?

Однако никто не мог ему сказать ничего нового кроме того, что Филипп получил какую-то записку и вышел, как он сказал, на минуточку, а когда все выбежали на зов Евлалии, ее отец почему-то не присоединился к остальным. И вообще, с тех пор его никто не видел. Обещая вернуться к своим гостям через несколько минут, Филипп исчез почти на два часа.

– Похоже, далеко ушел, коли не слышал, как дочка кричит.

– Был бы рядом, уж прибежал бы, не остался в стороне.

Залесный насторожился:

– Филипп до сих пор не вернулся? А все ли машины на месте?

Все желающие отправились на стоянку, где и выяснилось, что «Мерседес» хозяина находится на своем месте. И вообще, все машины в наличии.

– Выходит, он где-то здесь.

– Надо его отыскать, – распорядился Залесный.

Но его коллеги лишь развели руками:

– Как же его найдешь?

– Пробовали позвонить – безрезультатно.

– Пробовали покричать – дохлый номер.

– Ну, не с собаками же его искать!

Залесный нахмурился:

– Понадобится, так и с собаками поищем. А пока что я хочу знать, что было в той записке, которую Филипп получил незадолго до своего исчезновения.

Был призван официант, принесший Филиппу эту записку. После того как на него с разных сторон насели сразу три сотрудника полиции, молодой человек «вспомнил», что краем глаза успел прочитать несколько слов из записки.

– Кто-то ему написал, что знает имя убийцы его сына.

– И что?

– На встречу приглашал.

– Куда? Куда приглашал-то?

Но официант лишь развел в ответ руками. Этого он прочесть не успел.

– Записка так была сложена, что мне не весь текст был виден, – оправдывался он.

Залесный попытался зайти с другой стороны:

– Ну, а кто тебе эту записку передал?

– Никто.

– Как это так?

– Она уже на кухне лежала. Там, где мы тарелки для гостей забираем, лежала эта записка.

– Возле поварской раздачи?

– Да.

Полиция отправилась на кухню. Но повара заявили, что они никакой записки не видели, да и вообще, на кухне посторонним делать нечего. Получалось, что записку для Филиппа оставил кто-то из своих. И полицейские вновь взялись за официанта:

– Записка была в конверте?

– Она сама была сложена в виде конверта.

– Конверт, говоришь… – задумчиво пробормотал Залесный. – Но он был подписан?

– Ясно, что адресата на ней указали. Иначе как бы я понял, кому отдать?

– А где этот конверт, то бишь записка, сейчас?

– Так хозяин ее свернул и в карман к себе сунул.

Получалось, что записка исчезла вместе с Филиппом. И куда мог направиться Филипп, в какую сторону, никто сказать не мог. Все настолько поверили, что он скоро вернется, что никто не удосужился взглянуть, куда же направил свои стопы мужчина.

Когда Евлалия была устроена с максимальным удобством, напоена теплым питьем, перебинтована и заклеена пластырем всюду, где это было необходимо, все немного успокоились и получили возможность вновь приняться за обсуждение случившегося.

Не стали исключением и сыщицы. Последние события дали Инге с Аленой новый повод к размышлениям.

И Алена сказала, не скрывая облегчения и даже с некоторой насмешкой в голосе:

– Похоже, не такая уж Тимофеевна оказалась и великая пророчица. Зря мы с тобой ее пророчеств боялись.

– Почему это?

– Промашку она дала.

– Еще не факт.

– Как это? – удивилась Алена. – Или ты забыла, что следующую смерть старушка предсказала своему обидчику – Филиппу?

– Ну да. Предсказала.

– А следующей-то жертвой оказался совсем не Филипп, а Евлалия.

– Тьфу, тьфу! Никакая Евлалия не жертва! Если ты сама запамятовала, то Евлалия цела и даже относительно невредима. Врач сказал, что порезы неглубокие, никакого ущерба ее здоровью они не нанесут. И даже внешность не пострадает, потому что порез прикроют волосы, а все остальное – это вовсе царапины. Нож преступника слегка коснулся ее кожи, до крови повредив ее лишь в одном месте.

– Но тем не менее пострадала именно она, а вовсе не Филипп.

– Да ладно – пострадала! – отмахнулась Инга. – Порез, да и тот не глубокий! Только что крови было много, так ведь Евлалия полнокровная, в нее булавкой ткни, кровь фонтаном так и брызнет. Она сама рассказывала, что, когда кровь сдавать ходит, то медсестры после этой процедуры на вампиров бывают похожи, с ног и до головы в брызгах крови.

Алена настаивала на своем:

– Какое бы там ни казалось несерьезным это покушение, но оно все же было совершено. И совершено оно было именно на Евлалию.

– Поживем – увидим.

– Что ты хочешь сказать?

– Что Филипп еще не нашелся. И вовсе не факт, что найдется.

Однако Филипп нашелся. По прошествии почти трех часов с момента своего ухода он появился в коттедже. Был он бледен, одежда его была испачкана, а выглядел он очень утомленным и, пожалуй, что напуганным. Свое исчезновение он никак комментировать не стал. А узнав, что за время его отсутствия на Евлалию было совершено покушение, проявил стоическое спокойствие.

Он лишь уточнил:

– Она жива?

И узнав, что Евлалия пострадала незначительно, очень быстро успокоился. А когда ему предложили своими глазами убедиться, что с Евлалией все в порядке, Филипп не захотел даже зайти к дочери.

– Ни к чему это. Сейчас она устала, отдыхает. Пусть спит моя девочка. Я пообщаюсь с ней завтра, когда ей будет уже лучше.

И прошел дальше в дом. Все попытки Залесного поговорить с ним Филипп отклонил вежливо, но непреклонно:

– Я очень устал. Мне необходим отдых.

– Кстати, вот об этом я и хотел бы с тобой поговорить. Ты долго отсутствовал. Где ты был?

– Я гулял.

– Странное ты выбрал время для прогулки.

– Мне так не кажется.

– И где ты гулял?

– Тут… не очень далеко.

– На озере?

– Дальше… в лесу.

– И ты не слышал, как звала на помощь твоя дочь?

– Нет, не слышал.

– А если бы слышал, то прибежал?

– Конечно!

– Даже учитывая тот факт, что Евлалия не родная твоя дочь, все равно прибежал бы?

Филипп вспыхнул:

– Что за странные вопросы ты задаешь, Игорь? Как это не родная? Евлалия выросла у меня на руках. Она мне все равно что родная. И потом… она дочь моей милой Насти.

Голос его задрожал. Но Залесный не сводил с него подозрительного взгляда. Что-то казалось ему странным в этой семье. Тем не менее сейчас ему было нечего противопоставить Филиппу и его словам.

Но все же следователь попытался сделать еще один заход и спросил:

– Что было в той записке, которую ты получил?

– Какой записке?

– Не притворяйся! Все сидящие за столом видели, как официант передал тебе какую-то записку, после чего ты встал и тут же вышел вон. Где она?

– Я ее потерял.

– Допустим. Но что было написано в этой записке?

Филипп помедлил, но потом все же сказал:

– Ладно, скажу, видно, что от тебя ничего не скроешь. Опасный ты человек, Игорь.

– Ты по существу говори. Так что было в записке?

– В сущности, ничего такого. Но приславший эту записку человек обещал мне назвать имя убийцы Романа.

– И Насти, надо полагать?

– Про Настю в записке ничего не было сказано.

– И ты сразу поверил, что тебе пишут правду?

– Это был хоть какой-то шанс разобраться в происходящей чертовщине. Неужели ты бы на моем месте не пошел?

– Я бы… Я бы не пошел.

– Ну, а я вот такой дурак, что поднялся и пошел.

– И что? Ты видел автора записки? Он тебе что-то сказал?

– Нет.

– А если честно?

– Если честно, то я и впрямь дурак!

Голос Филиппа звучал подавленно. А сам он выглядел обескураженным и несчастным.

– Это проклятие, – пробормотал он. – Проклятие, которое обрушилось на всю мою семью!

– Что еще случилось?

– Вот ты говоришь, что на Евлалию было совершено покушение, а между тем я и сам только чудом унес ноги!

– На тебя тоже напали?

– Нет. Но я его видел.

– Кого?

– Его… С ножом. Человека в черной одежде. И хотя он не успел на меня напасть, у него в руках я увидел нож.

Филиппа спас его острый слух и привычка, находясь в лесу, прислушиваться ко всем звукам, которые до него долетали. Когда он добрался до места, указанного автором записки, он никого там не увидел. И, присев на ствол поваленного дерева, принялся терпеливо ждать. Филипп торопился к автору записки и здорово вымотался, добираясь до этого места. Он ругал себя за то, что не взял машину. Пусть все ключи и находились у полиции, но можно было что-то придумать. А на машине, воспользовавшись другой дорогой, можно было бы добраться до места в считаные минуты и потом пройти небольшой отрезок пути по лесу, практически не устав. По лесу же весь путь у Филиппа занял почти целый час и вымотал его чрезвычайно.

– Нельзя забывать, что и встали мы все сегодня очень рано. И день был такой… сумасшедший. Но ожидая появления автора записки, я не спал. Сидел, вертел в руках эту чертову записку, как вдруг почувствовал, что я там уже не один.

Филипп чутко прислушивался ко всем звукам, которые раздавались вокруг. И он услышал, как сначала справа от него хрустнула ветка. А затем звук повторился, но уже значительно ближе и за его спиной.

– Я вскочил на ноги и оглянулся.

От увиденного у Филиппа пробежал мороз по коже. Всего в нескольких шагах от него стоял мужчина, одетый во все черное и с шапкой, натянутой на глаза так низко, что лица было практически не разобрать, одна лишь тяжелая нижняя челюсть, заросшая густой рыжей щетиной.

Филиппу стало страшно. Место было глухое. На километры вокруг могло не быть ни единой человеческой души, Филипп понимал: звать на помощь было бесполезно. И смертельный холод сковал все его члены. Но тут же к нему пришла спасительная мысль – прочь! Прочь от этого человека, как можно скорее.

– Мешкать я не стал. У него в руках был нож. Так что я принял решение – бежать практически мгновенно.

Филиппу даже показалось, что его ноги рванули с места еще до того, как мозг успел отреагировать на увиденную опасность. Видимо, мужчина с ножом в руках не ожидал от Филиппа подобной прыти. Он побежал за ним, но споткнулся, упал и разразился такими жуткими ругательствами, что у Филиппа душа окончательно ушла в пятки.

– Я мчался так, как никогда еще в своей жизни не бегал. Бежал по лесу и слышал, как этот медведь гонится за мной.

Но злодей с ножом не сумел догнать Филиппа. Беглец был легче и находился в лучшей спортивной форме. Так что после непродолжительной погони ему удалось удрать.

– Возможно, – прибавил Филипп с внезапной откровенностью, – если бы нам двоим пришлось схватиться в рукопашной, то он бы меня и одолел. Мы с ним были примерно одного роста, но он гораздо шире меня в плечах и массивней.

Но, к счастью для Филиппа, до схватки дело у них не дошло. Филипп вовремя унес ноги из опасного места. И надо сказать, что весь обратный путь по лесу он проделал значительно быстрее, что вымотало его уже окончательно. Филипп не останавливался, пока не увидел стены коттеджа и не услышал голоса своих гостей. Только тогда он остановился, не забыв при этом бдительно оглядеться по сторонам и убедиться, что вокруг безопасно.

То, что он потерял записку где-то там возле бревна, на котором сидел, он сообразил, лишь подойдя к дому и услышав новость про нападение на Евлалию.

– И теперь я чувствую себя окончательно разбитым. Ведь я уже далеко не мальчик, чтобы так бегать взад и вперед по лесу. И мне просто необходимо хоть немного отдохнуть. Игорь, я рассказал тебе все, что знал сам. И прошу: дай мне уже отдохнуть!

Залесный не был извергом. И конечно, он позволил выбившемуся из сил мужчине пойти отдохнуть. Для ночевки Филипп выбрал одну из спален, освободившихся после отъезда вчера вечером очередной партии гостей. Счастливчики! Они не соблазнились третьим днем праздника и потому избежали множества неприятностей. В свою комнату, которую Филипп еще совсем недавно делил с Настей, вдовец по понятным причинам идти не захотел.

Что касается самого Залесного, то он остался в гостиной, погруженный в глубокое раздумье. С одной стороны, он не мог не видеть, что одежда Филиппа пребывала в большом беспорядке, а сам мужчина выглядел и растерянным, и напуганным. Но с другой стороны, где доказательства? Правдивую ли историю рассказал ему Филипп?

И Залесный отправился к Василию Петровичу и Ване, с которыми хотел обсудить последние новости. И проницательный Василий Петрович, выслушав следователя, сразу же спросил:

– Игорь, а какие у тебя есть основания, чтобы хоть каплю сомневаться в словах Филиппа?

– Причин к тому много. И в первую очередь – показания самой Евлалии. Она уверяет, что ее жизни грозит смертельная опасность. Что некто хочет ее смерти. И сегодняшнее на нее покушение заставляет меня думать, что это не просто выдумки избалованной и истеричной дамочки.

– И что же тебе сказала Евлалия? Кого она подозревает?

– Она утверждает, что прошлой ночью Филипп был в спальне своей жены.

– Филипп заходил к Насте? Но почему же полиции он сказал обратное?

– Тому может быть два объяснения. Первое – Филипп просто побоялся сложностей, которые могли вытечь из этого его заявления. Куда проще было сказать, что к жене он не заходил и вообще не видел ее с того момента, как она удалилась к себе.

– Это объяснение звучит вполне невинно. Но у тебя, как я понимаю, есть и еще одно?

– Есть. И оно далеко не столь невинное.

Залесный хмуро замолчал. И Василий Петрович кинул на следователя внимательный взгляд.

– Хочешь сказать, что у Филиппа была причина, чтобы желать смерти Насти?

– И не только Насти, но и Евлалии.

– Да она ведь его дочь!

– Не родная. А покушение на Евлалию было совершено практически через несколько минут после того, как Филипп покинул столовую. С момента его ухода и до того, как прозвучал крик о помощи, прошло от силы десять минут. Но он назад не вернулся. Вот я и спрашиваю: мог ли Филипп за это время отойти на достаточно удаленное расстояние, чтобы не услышать зова своей дочери?

– В принципе, если торопился и шел быстро, то да.

– Особенно если он в это время был на берегу, – поддержал хозяина и Ваня. – Шум волн и ветра мог заглушить крик Евлалии или просто отнести его в другую сторону.

Безоблачная погода ближе к вечеру стала ухудшаться. Откуда ни возьмись, подул холодный пронизывающий ветер, на озере поднялись белые барашки волн. И конечно, бредя вдоль берега к лесу, Филипп из-за гудящего в ушах ветра мог и не услышать крика дочери.

Но Василий Петрович хотел прояснить ситуацию:

– Игорь, что заставляет тебя думать, будто бы Филипп мог в принципе желать зла жене и дочери, пусть даже и приемной?

– Я не могу объяснить этого связно. Все крайне запутано. Начать хотя бы с женитьбы Филиппа на Насте. Зачем он на ней женился?

– А зачем люди вообще женятся? Полюбил и женился.

– Настя старше Филиппа почти на десять лет. У нее к тому моменту был внебрачный ребенок. Филипп к тому моменту еще ни разу женат не был.

– Как не был? А я слышал…

– Я тоже много чего слышал, – перебил его Залесный. – Но не всему можно верить. Я выяснил: Филипп до знакомства с Настей никогда официально женат не был. Кроме того, он успешно учился, потом занялся карьерой. И вот я спрашиваю: неужели Филипп не мог найти себе более подходящую партию, чем одинокая мать с ребенком?

– Говорят тебе: он полюбил Настю.

– Допустим, что это так, хотя я лично в этом что-то сомневаюсь. Филипп кажется мне человеком сугубо прагматичным. Такого рода любовь без всякого расчета не в его правилах.

– И на старуху бывает проруха.

– Ладно, оставим пока это. Теперь второй момент, – продолжил Залесный. – Филипп говорит, что шел по лесу до места встречи с автором записки примерно час. Потом еще около часа просто сидел и ждал, когда появится вызвавший его человек. За это время в доме было уже совершено как нападение на Евлалию, так и ее спасение. Мог тот же злодей проследовать за Филиппом и попытаться убить уже его?

Василий Петрович и Ваня ответили чуть ли не хором:

– Запросто!

– Вот и я тоже так думаю, – задумчиво кивнул Залесный. – К тому же Филипп утверждает, что до того места, где он чуть было не распрощался с жизнью, можно без особых проблем добраться по автомобильной дороге.

– И вполне возможно, что злодей именно так и поступил.

– А возможно, что он и до сих пор там!

Залесный взглянул на своих друзей. Ему и самому не хотелось обвинять в случившихся злодеяниях Филиппа. Он чувствовал, что хотя мужчина не до конца откровенен с ним, на жестокого злодея он тоже не тянет. Да и как тогда быть с убийством Романа? Уж смерть Романа никак не могла быть на руку Филиппу – он отчаянно оплакивал потерю сына, которого совсем недавно обрел. Романа убил явно кто-то другой, а не Филипп. И возможно, этот же человек покушался на самого Филиппа, а также его приемную дочь.

– Как мы поступим? – спросил Залесный у своих друзей. – Предлагаю поехать к месту, где Филипп едва не стал жертвой нападения, и осмотреть там все!

– А что? – откликнулся Ваня. – Поедем! Ночи сейчас светлые.

– В доме все спокойно, – добавил и Василий Петрович. – К тому же ты оставишь своих людей приглядывать за порядком. Так что мы втроем можем и поехать.

– Эх, была – не была! – воскликнул Залесный. – Полагаю, ничего страшного за время нашего отсутствия не случится. Хотя ручаться, конечно, уже не могу.

На месте, где всего пару часов назад произошло столкновение Филиппа и вооруженного ножом мужчины в черном, уже никого не было. Белая северная ночь давала достаточно света для того, чтобы рассмотреть это место во всех подробностях. Несмотря на то что на берегу озера ветер усилился до такой степени, что гнул верхушки деревьев, в лесной чаще было относительно спокойно.

Друзья углубились в лес и сумели лично убедиться по крайней мере в том, что часть рассказанного Филиппом – правда.

– Он и впрямь был тут, – произнес Ваня, протягивая друзьям измятый клочок бумаги, снятый с сучка, за который тот зацепился. – Вот записка, которую он потерял во время бегства.

В записке было всего несколько строчек. И Залесный прочитал их:

– Если хочешь узнать, кто убил Романа и почему это сделал, приходи как можно скорее к сгоревшему магазину за озером.

Вот и все, что было написано в ней. Ни подписи, ни обращения. Лишь на обратной стороне записки, если ее свернуть наподобие конверта, по словам официанта, должно было быть написано имя Филиппа. Вся записка была написана крупными печатными буквами, простым карандашом и с несколькими грамматическими ошибками.

– Писал кто-то местный, – заметил Залесный.

– Почему ты так думаешь?

– А кто, как не местный, мог знать про сгоревший магазин? Тут же настоящее захолустье. Только местные про это место и знают.

И впрямь, сгоревший магазин, располагавшийся когда-то перед территорией турбазы, ныне заброшенной и захиревшей, был достопримечательностью исключительно местного разлива. Турбаза, когда-то процветающая и жизнеспособная, тихо хирела еще с начала девяностых годов. А несколько лет назад после прошумевшего по области урагана ее существованию пришел окончательный конец. Снесенные сильными порывами ветра крыши, выбитые окна и поваленные летние домики некому и не на что было восстанавливать. Ураган прихлопнул турбазу, и она окончательно прекратила свое существование.

В то же лето сгорел и магазинчик. То ли неисправная проводка замкнула, то ли местные мальчишки, забравшись внутрь, случайно подожгли ветхое деревянное строение. Как бы там ни было, пожарных даже никто не вызывал. Магазинчик быстро выгорел дотла, и спохватились лишь через несколько недель, когда начался сбор грибов и ягод, и в лес потянулись первые грибники.

– Так что когда я перед уходом спросил тетю Марусю об этом месте, то она мне заявила, что сюда уже много лет как никто из посторонних и носа не сует, – продолжил рассказывать Залесный. – Только местные заглядывают, да и то в грибной сезон, а до него еще далеко.

Место было уединенное, но в то же время к нему вела проселочная дорога, когда-то пригодная для передвижения автомашин, но в последние годы совершенно раскисшая и заросшая. Теперь по ней можно было передвигаться только пешком или на велосипеде.

– Но от шоссе до турбазы надо пройти всего-то чуть больше километра. Проделать пешком такой путь ничего не стоит.

– Видимо, Филипп пробрался сюда через лес. А тот тип прикатил на машине.

Следы какой-то машины трое друзей заметили как раз в том месте, где сами оставили свою машину. Но спеша к сгоревшему магазину, они не стали осматривать отпечатки шин, оставив это дело на потом.

– Значит, тот человек вышел из машины и прошел к магазину по дороге.

Кое-где на дороге встречались одиночные следы. Но на подступах к магазину, когда до него оставалось метров сто, следы с дороги исчезли. Видимо, злодей постарался незаметно подкрасться к Филиппу, для чего забрал в лес. Но благодаря чуткому слуху и быстрой реакции Филипп все же избежал смертельной опасности. Вот только при паническом бегстве Филипп выпустил из своих рук записку, которая немного полетала да и зацепилась за одну из веток поваленного дерева, на котором сидел Филипп. Ветер не смог унести драгоценную записку дальше в лес благодаря тому, что она оказалась зажатой между шершавым стволом дерева и одним из сохранившихся на нем сучьев.

И теперь Залесный, светясь от радости, бережно упрятал эту улику в пластиковый мешок. Он собирался по возвращении передать ее для работы экспертам. Ведь на записке помимо отпечатков пальцев Филиппа и официанта могли сохраниться также следы того человека, который написал эти несколько заветных строчек.

– А теперь пошли назад! – скомандовал Залесный своим друзьям. – Посмотрим, что за машина стояла у развилки у шоссе.

Детальный осмотр этой небольшой площадки дал друзьям уже более основательное подтверждение рассказа Филиппа. Местность тут была частично заросшая травкой, а частично – песок, на котором даже неприхотливый подорожник выживал с большим трудом. Но в одном месте имелось углубление, где в дождь собиралась лужа, и где даже сейчас почва была еще относительно влажной. Тут остались следы, из наличия которых стало ясно: машина тут и впрямь была. И причем отъехала она совсем недавно.

Рисунок протектора был совсем свежий, чуть влажный песок, вдавленный колесами вглубь, даже не успел высохнуть и осыпаться.

Залесный сделал несколько фотографий этих следов, бормоча:

– Надо будет прислать сюда ребят. Пусть выудят из этих отпечатков все, что возможно.

А Василий Петрович прибавил:

– Раз тут была чья-то машина, и Филипп тоже тут был, вполне возможно, что и рассказ Филиппа про попытку нападения на него тоже правда.

– Поедем назад к коттеджу, – решил Залесный. – Какое-то у меня нехорошее чувство. Да и ребят сменить надо. Пусть возьмут экспертов да и смотаются сюда. А мы с вами дома побудем. Присмотрим, чтобы ничего больше не случилось.

Василий Петрович с Ваней были целиком и полностью согласны с таким решением.

Ваня, так тот и вовсе удовлетворенно крякнул:

– Так-то оно вернее будет.

Но когда трое друзей, уже оставив машину на стоянке, подходили к самому коттеджу, Василий Петрович внезапно схватил Ваню и Залесного за руки:

– Стойте!

Голос Василия Петровича звучал сдавленно.

– Что такое?

Вместо ответа Василий Петрович вытянул руку:

– Там! На доме!

Проследив за направлением, в котором он указывал, Залесный выругался. По уровню второго этажа, опираясь на декоративный карниз, идущий вдоль всего дома, двигалась какая-то темная фигура. Она прижималась вплотную к стене дома, но передвигалась довольно уверенно. И уже очень скоро должна была достигнуть приоткрытого окна спальни, в которой расположился на ночной отдых Филипп.

Не теряя даром времени, Залесный схватился за рацию, предупреждая о новой опасности полицейских, дежурящих в доме. А Василий Петрович и Ваня кинулись в сторону сада, стремясь проникнуть в дом незаметно для прилипшего к стене зловещего альпиниста, опередить его и первыми оказаться в нынешней спальне Филиппа.