Глава 8. Золотой теленок
Томас ДиАнжело стоял в душном железном тамбуре «Левиафана», окруженный такими же, как и он, заключенными. Загудели механизмы корабля, запустив в движение огромные шестеренки. Отсек открылся, впуская внутрь «Левиафана» свежий воздух и оглушающий лай собак.
— Так, шлюшки, — Томас услышал хриплый голос, но не видел его обладателя, — похватали свои косметички и на выход по белой дорожке. Шаг за границы будет расцениваться как попытка к побегу… Пошли, живее…
Томас вслед за толпой двинулся к выходу. Спрыгнув на гравий, он побежал по одной из белых дорожек настолько быстро, насколько позволяли кандалы. Выстроившись в колонну, заключённые хмуро разглядывали мрачный карьер, чьи стены отвесно возвышались над ними, словно плаха государственного палача. Многие из них понимали, что это мрачное место станет для кого — то последним пристанищем, чьи останки поглотит никогда не затухающая печь местного крематория.
Когда подошла очередь ДиАнжело, к нему приблизился охранник и просканировал его кандалы. Получив персональные данные обладателя, он перенес их на ошейник и закрепил металлический обруч на шее Томаса. Сняв кандалы, сотрудник тюрьмы вручил ДиАнжело комплект оранжевой робы, после чего приказал следовать к другому охраннику, который стоял на большом плацу, расставляя заключенных в шеренги. Плац был огорожен какими-то клетками, в которых кое-где сидели местные заключенные, одетые в оранжевые робы. Собаки, привязанные по периметру плаца, лязгали зубами и исступлённо лаяли, брызгая слюной. Оказавшись в длинной шеренге, Томас стал наблюдать, как плац постепенно заполняется заключенными.
Когда места почти не осталось, отсек «Левиафана» закрылся. Перед шеренгами выстроенных арестантов появился коренастый человек в возрасте. На его лице отсутствовал нос, а лейкопластырь, налепленный на носовую пазуху, делал его похожим на мифического орка.
— Если кому — то здесь ещё неизвестно, кто я, а кто вы, — начал свою речь этот человек, важно расхаживая вдоль шеренг, — то поясняю… Я — главный надзиратель и обращаться вы будете ко мне «гражданин начальник». Иного я не потерплю. Теперь перейдем к вопросу о том, кем являетесь вы, справедливо признанные нашим великим государством преступниками…
Главный надзиратель снял с пояса дубинку, в которую был встроен пульт дистанционного управления ошейниками заключенных.
— Вот ты… — Рыло указал дубинкой на человека, стоящего в первом ряду, и посмотрел на дисплей, расположенный чуть выше рукоятки. — Осужденный номер ХХ235KO, кто вы такие? Даю десять секунд на ответ…
Заключенный испуганно огляделся по сторонам — он растерялся от того, что не понял, на кого показывает главный надзиратель. Свой номер он запомнить ещё не успел, поэтому, пока его мозг решал данную головоломку, десять секунд, отведенных Рылом, подошли к концу. Рыло нажал на кнопку, и человек, упав на пыльную землю, забился в конвульсиях, а из его рта хлынула пена.
— Так, — Рыло переключился на следующего заключенного, стоявшего в шеренге слева от упавшего человека. — Осужденный номер XX899ОА, ваши десять секунд начали отсчет…
— Мы — заключенные, гражданин начальник, — в спешке выпалил номер ХХ899ОА, с ужасом наблюдающий, как на мотне штанов арестанта, лежащего на земле без сознания, появляется большое тёмное пятно.
— Ответ неверный… — с этими словами Рыло нажал на кнопку, после чего второй человек тоже опробовал на себе все «прелести» тюремного ошейника.
Пройдясь взад — вперед, главный надзиратель покачал головой, артистично выразив удивление такой, по его мнению, «безграмотностью».
— Запомните, — прокричал он на весь плац, — отныне вы — гномы — маленькие человечки из мифологии, которые спускаются под землю в поисках драгоценностей… Итак, гномы! Сейчас вы проследуете в душевую, помоетесь и переоденетесь в ваши сказочные костюмы, после чего вас распределят по блокам и секциям. Пошли, скоты, да поживее…
Толпа побрела в сторону входа, на который указывали охранники. Томас наблюдал, как к результатам издевательств главного надзирателя подошла группа заключенных, среди которых был старик по имени Авл Грин. Они помогли подняться пострадавшим, которые, пошатываясь, побрели вслед за толпой.
Внезапно Томас услышал слева от себя глухой удар по железу, которое издало поскрипывающие звуки. Повернув голову, он застыл, увидев разъярённого чернокожего человека, который вдруг пристально уставился на него, а спустя мгновенье, уже улыбаясь, заорал:
— Не может быть! Томас ДиАнжело собственной персоной! Добро пожаловать в «Яму», благородный ублюдок!
До Томаса, наконец, дошло, кто стоит в этой клетке. Это был его кредитор Эсмонд Мортис, который, недобро ухмыляясь, помахал ему рукой и громко прокричал:
— Арестанты, нас почтил своим присутствием сам Томас ДиАнжело, сын покойного викария Дэвида ДиАнжело…
Томас отвернулся и ускорил шаг, пытаясь затеряться среди других заключенных. Страх ураганом ворвался в его сознание, заставляя сердце испытывать такие перегрузки, при которых у Томаса начало темнеть в глазах. Попав в широкий тоннель, уходящий под землю, заключенные, среди которых было немало мутантов, двинулись по извилистому пути, держа в руках тюремные робы оранжевого цвета. Томас, гонимый страхом, наконец оказался в предбаннике душевой.
Предбанник представлял собой помещение, вырубленное в скальной породе, свод которого поддерживали массивные каменные колонны. Тусклый свет плафонов, растворяемый густым, насыщенным влагой паром, рисовал в сознании Томаса мрачные картины ближайшего будущего.
Заключенные расселись по скамейкам, а тем, кому места не хватило, стояли между рядами. Кое-где возникали потасовки за сидячие места, так что Томас предусмотрительно предпочел постоять возле колонны. Поправив черную шапочку на голове, он осмотрел людей, сидящих на скамейке, которая была ближайшей к Томасу. Хмурые лица и татуировки выдавали в них «завсегдатаев» подобных мест. Они о чем — то бурно спорили на фоне всеобщего гвалта, перемешанного с шумом падающей воды в душевой. Томас, используя свой феноменальный слух, доставшийся ему по наследству от отца вместе с чуть заостренными ушными раковинами, решил послушать, о чем говорят люди.
Разговоры касались широкого спектра тем и один из них очень заинтересовал Томаса ввиду того, что там прозвучала его фамилия.
— …а он говорит нам, что с вечерним этапом прибыл ДиАнжело…
— ДиАнжело? Глава Эритеи?
— Нет. Того казнили около года тому назад.
— Да? А я и не знал…
— Это вроде как его сын, который имеет какое — то отношение к смерти Георга Кантора.
— К смерти Кантора? — переспросил чей — то голос. — Тогда «Седьмая печать» позаботится о нем, отправив его в лабиринт Орфа…
— Да, ему уж точно не позавидуешь, — добавил другой голос. — Я как — то спускал в лабиринт дрона, когда был в геологоразведке, так такого там насмотрелся, что перешел из спецбригады на общие работы, несмотря на то, что паёк на общих работах на четверть меньше, а работы тяжелее…
Томас продолжал слушать разговоры окружающих, нервно озираясь на протискивающихся в толчее людей, которые занимали очередь в душевую. Душевая представляла собой конвейерную ленту, которая непрерывно двигалась под струями воды, ниспадающими с потолка. Ржавые металлические трубы, покрытые плесенью, опутывали этот гигиенический конвейер, змеясь между скальными выступами горных пород.
Томас решил присоединиться к очереди, когда народу в предбаннике изрядно поубавилось. Оказавшись у красной черты, разделяющей предбанник с душевой, ДиАнжело последовал примеру других заключенных. Он снял одежду и кинул её в режущие жернова мусороперерабатывающего станка. Положив оранжевую робу в пластиковый пакет, Томас наступил на квадрат, расположенный за красной чертой возле конвейера. Квадрат под весом наступившего опустился. Томас услышал шипящий звук и почувствовал, как сверху полилась струя жидкого мыла. Ступив на конвейер, Томас положил пластиковый пакет рядом и принялся тщательно смывать мыльную жижу со своего тела. Ошейник непривычно давил на шею, а пена, попавшая за него, плохо при этом вымывалась слишком горячей водой.
Не успев толком промыть волосы на голове, ДиАнжело, взяв перед этим пакет, сошел с конвейера и оказался в другом предбаннике, где заключенные одевались в робы и получали обувь. Одев на мокрое тело робу, Томас зашнуровал казенные ботинки, после чего встал в одну из пяти очередей к контрольно — пропускным пунктам, за окнами которых сидела вольнонаемная охрана.
Охрана задавала различные вопросы заключенным, заносила информацию в базу данных и объявляла букву блока и номер секции, куда приписывался новоприбывший. Томас подметил такую закономерность, что мутанты попадали в блок B. «Видимо администрация давала негласную установку на сегрегацию контингента «Социального лепрозория», — подумал про себя Томас и ухватился за эту мысль как за спасительный круг. Блок B был для него намного предпочтительнее, чем другие блоки, где негласно правили Эсмонд Мортис и «Седьмая печать». Поэтому, когда подошла очередь Томаса, на вопрос о гражданстве он незамедлительно дал следующий ответ:
— Отсутствует…
Служащий, убрав досье в сторону, недоверчиво посмотрел на Томаса.
— В досье сказано, что вы гражданин… — строгим голосом произнёс охранник.
— Да, сэр, но у меня произошла мутация, — с этими словами ДиАнжело убрал рукою длинные коричневые волосы сбоку головы, обнажив заостренную ушную раковину.
Охранник опять уставился в свой экран и начал что-то набивать пальцами по сенсорной клавиатуре.
— Почему об этом не доложили в службу идентификации личности раньше? — служащий задал вопрос, не отводя взгляда от экрана.
— Это проявилось накануне моего заключения под стражу. Я был в округе и не смог вовремя уведомить службу…
Охранник, внеся в базу данных какие — то изменения, громко объявил в микрофон:
— Заключенный номер XX376VK, вы приписаны к блоку В, секция 522, место 78… Следующий…
Услышав это, Томас даже улыбнулся, отчего охранник непонимающе посмотрел на человека, который только что лишился гражданства. Но для той ситуации, в которой находился ДиАнжело, блок В стоял выше любых эфемерных гражданских прав, которые в диктаторском государстве отсутствовали напрочь, в то время как ощущение крадущейся смерти в катакомбах «Социального лепрозория» ощущалось Томасом довольно явно.
Очутившись за контрольно — пропускным пунктом, Томас прошел по белой дорожке с указателем «Блок В». Попав в душную комнату, в которой напряженно гудела вентиляция, ДиАнжело увидел заключенных, стоящих группами, либо поодиночке. Присев на грязную лавку, Томас ощутил нервное напряжение, вызванное томительным ожиданием неизвестного будущего, в котором было мало интересных перспектив.
Наконец пришли двое охранников, которые вывели заключенных из комнаты в длинный коридор и, построив их вдоль красной линии, пересчитали. Затем, дав команду, охрана повела «оранжевую гусеницу», состоявшую из осужденных, по извилистым коридорам «Социального лепрозория». Минут через пятнадцать процессия оказалась у огромного лифта, на стальной двери которого была изображена черная буква «В» крупным шрифтом. Охранник нажал кнопку на пульте, и дверь медленно опустилась, издавая гудящие и щелкающие звуки. Загнав заключенных на грузовую платформу, охрана закрыла массивную дверь железного короба.
Лифт медленно начал совершать тяжелый подъём наверх, пока внезапно не остановился. Но после остановки Томас почувствовал, что теперь они двигаются куда-то в сторону, постепенно ускоряясь. Минут через десять лифт снова остановился. Дверь открылась, и толпа заключенных хлынула наружу.
Томас оказался в большом помещении, по которому расхаживали хорошо вооруженные солдаты. Ряд турникетов, растянувшихся вдоль грота, обрамляли две каменные двухэтажные башни. Первый этаж представлял собой хорошо укрепленный дот, который ощетинился во все стороны крупнокалиберными пулеметами, а на втором этаже, сквозь широкие пуленепробиваемые стекла можно было разглядеть операторскую, по которой расхаживали вольнонаёмные сотрудники тюрьмы. Люди подходили к турникетам, и сканер, считав информацию с чипа, встроенного в ошейник, передавал команду на пропуск обладателя в чертоги блока В.
Когда Томас увидел блок В, его удивлению не было предела. Перед ним открылся каменный проспект, освещенный мощными лампами дневного света. По улицам передвигались местные разношерстные обитатели, спешащие по своим, возможно, не совсем легальным делам. Томас наблюдал, как двое верзил поджали молодого парня, который, как услышал Томас своим сверх развитым слухом, клялся им, что у него больше ничего нету. Переключив внимание на другую группу людей, ДиАнжело понял, что там идет какой-то серьёзный разговор по поводу продуктов, которые должны были нелегально принести охранники, естественно, за определенную мзду. Томас настолько увлёкся изучением блока В, что не заметил, как толпа, с которой он пришел, постепенно растворилась в общем потоке заключенных, одетых в такие же оранжевые робы, как и пришедшие.
Не зная, куда ему идти, Томас решил обратиться к кому-нибудь за помощью. Увидев слегка небритого человека, одиноко стоящего посередине проспекта, ДиАнжело решил, что это наиболее приемлемая кандидатура. Человек пристально разглядывал операторскую, расположенную на втором этаже, и не обратил никакого внимания на подошедшего к нему Томаса.
— Добрый день, сэр, — воспитанно произнёс ДиАнжело, — не подскажете, как пройти в секцию 522?
Мужчина средних лет недовольно посмотрел на Томаса и, немного пожевав зубочистку, пробубнил:
— Смотри знаки… — и снова перевел свой немигающий взгляд на операторскую.
Томас немного скривил лицо, пытаясь понять, что же это значит.
— Простите, я…
— Слушай, — резко перебил Томаса человек, не отводя взгляда от второго этажа башни. — Я что, по — твоему…
Внезапно заключенный замолчал и напрягся, всматриваясь в происходящее в операторской. Развернувшись, он стал прыгать и махать кому — то руками, тихо приговаривая при этом: «Уносим ноги». Далее небритый человек побежал в соседний тоннель, который перпендикулярно пересекал главный проспект блока «В».
Секунд через тридцать заработали красные сирены и из динамиков донеслось:
— Группа быстрого реагирования в секторе. Вводится режим «красной линии», повторяю…
Через турникеты забежала группа людей в масках при полном карательном обмундировании. Бойцы нещадно лупили зазевавшихся коренных обитателей, которые не успели прижаться к стенам, встав за красную черту. Досталось и растерявшемуся Томасу — дубинка солдата легла точно между его лопаток, вызвав помутнение в глазах. ДиАнжело каким — то чудом отпрыгнул за красную черту, но, потеряв равновесие, чуть было не вывалился обратно. Его успели подхватить другие заключенные, уже стоявшие на отведенной администрацией территории.
Томас, испытывая жуткую боль, более настойчиво поинтересовался по поводу расположения своего нового места обитания. Один из людей, стоявших с ним рядом, пояснил, как следует ориентироваться в блоке В по указателям, подобным тем, которые ДиАнжело видел в столичном метро.
Группа быстрого реагирования куда-то удалилась, и вскоре режим «красной линии» с сектора был снят. Поднявшись на этаж, номер которого соответствовал первой цифре приписного места, Томас, наконец, нашел искомую секцию и, откинув покрывало, свисающее над входом, переступил порог.
То, что он увидел, впечатлило его ещё больше, чем подземный проспект, который он наблюдал до этого. Секция представляла собой огромный, искусственно сделанный подземный грот, в котором необычайно массивные колонны поддерживали скальный свод. К колоннам были приварены тюремные шконки, расположенные одна над другой, словно жердочки. По колоннам тянулись лестницы, позволяя обитателям верхних этажей добираться до обетованных мест.
Секция пестрела всевозможными простынями и развевающимися полотенцами, растянутыми веревками и самобытными тумбочками. Потолок опутывала система вентиляции, которая явно не справлялась с тем смрадом, который стоял в воздухе. Томас увидел, как возле ближайшей колонны стоял чумазый человек и что-то жарил на самодельной плите. Открыв крышку сковороды, он что-то туда добавил, после чего содержимое зашипело и выпустило в воздух водяной пар, насыщенный жареными тонами.
— Извините, — промолвил Томас, подойдя к этому человеку, — не могли бы вы подсказать, где расположено 78 место?
Заключенный резко обернулся и недоверчиво осмотрел ДиАнжело с ног до головы. Вытерев пот со своего грязного лба, он, выказывая интерес, произнес:
— Новенький?
— Да, сэр, — кивнув головой, ответил Томас.
— Сигареты есть?
— Нет…
— Нужны?
— Я не курю…
Человек задумался. Повертев рукою поварёшку, он показал ею вдоль ряда исполинских колонн.
— Там, третья колонна, десятая шконка, если считать снизу, со стороны ряда… — произнёс обитатель секции. — У тебя в запасе пять часов, чтобы немного поспать с долгого этапа. Потом придет бригадир, и мы опять пойдем долбить эту проклятую породу…
Чумазый арестант отвернулся и стал, молча, перемешивать больших жирных насекомых, панцири которых отливали ярким блеском, вызывая у Томаса двоякие чувства. С одной стороны, он почувствовал сильный голод, заглушенный ранее чувством страха, а с другой, отвращение к запаху, который исходил от этого блюда.
Последовав на указанное место, Томас взобрался на самую верхнюю шконку и занял 78 место. Улегшись на зассанный матрац, ДиАнжело огляделся вокруг. Панорама была довольно печальна. «Упав отсюда во сне, — подумал он про себя, поглядывая вниз, — можно разбиться насмерть…» Он прилег и попытался расслабиться, но спина, по которой прошлись дубинкой на проспекте, так разболелась, что ДиАнжело скрючился, сжав зубы. Постепенно его сознание смирилось с болью, и Томас провалился в долгожданный сон.
* * *
— Проклятый камень, — прошептал Томас, устало поднимая тяжелую кирку, в надежде расколоть ненавистный булыжник.
Это был его третий день на общих работах. Бригадир — рослый горбатый мутант бегал по шахте среди света фонариков, грубо отдавая распоряжения, крепко сдобренные отборным матом. Томас, осознав, что и в этот раз валун устоял от его удара, присел на корточки и попытался отдышаться, поглядывая в сторону бригадира. Большинство заключенных, одетых в черные шахтерские комбинезоны, работали либо кирками, либо лопатами, а остальные вели сварочные работы, выполняя монтаж ленточного конвейера.
— Команда «Огонь», — проревел бригадир. — Эй, молокосос, уйди оттуда за колонну, не хватало мне второго трупа за эту смену…
Команда «Огонь» означала, что заложенные в скальной породе шашки должны были сработать через минуту. Томас, уже наученный горьким опытом, снял с шеи тряпку и, обмакнув её в ведро с грязной водой, обмотал вокруг носа и рта, чтобы не наглотаться пыли. Заткнув уши, он прижал коленки к груди и принялся ждать.
Взрыв вызвал резонирующий грохот, многократно отражающийся от каменных стен. Ударная волна прошла по воздуху, неся за собой кучи пыли и мелких камней. Томас хоть и закрыл глаза, но несколько соринок всё же успели проникнуть в слизистую правого глаза, вызвав очень неприятные ощущения.
ДиАнжело настолько устал, что его тело перестало ему подчиняться. Вымотанный и раздавленный, он уже был согласен на то, чтобы его раздавило булыжником, как того парня несколько часов тому назад. «Счастливчик, — подумал о нём Томас, — он освободился из этого ада…» ДиАнжело совсем потерял счет времени, пребывая эти три дня под землей без видимого солнечного света. Говорили, что раз в неделю секцию, где жил Томас, всё же выводят в прогулочные боксы, расположенные на дне карьера.
— Конец смены, — слова бригадира, словно лечебный бальзам, умиротворенно подействовали на Томаса, придав ему сил для того, чтобы подняться и последовать за всеми остальными, бросив на землю злополучную кирку.
Петляя по туннелям и поднимаясь на лифтах, бригада горняков, к которой был приписан Томас, наконец, попала в блок B — в ту его часть, которая была отведена под промышленную зону. Там располагались раздевалки с душевыми, где заключенные переодевали рабочий шахтерский черный комбинезон на оранжевую робу. Так как вода в душевой была холодная, многие, в том числе и ДиАнжело, предпочли ходить грязными, чем подхватить пневмонию легких, тем более что вместо помывки можно было бы пораньше занять очередь в столовую, в которой кормили хоть и отвратной, но всё же едой.
После того как Томас переоделся, к нему подошел горбатый бригадир — мутант и, схватив его подбородок когтистыми пальцами, немного прищурился.
— Томас ДиАнжело? — произнес он.
Услышав свою фамилию в стенах «Социального лепрозория», Томас почувствовал, как его накрыла волна страха, сделав ноги непослушными. Он лихорадочно стал думать о том, не сломает ли бригадир ему шею, получив утвердительный ответ на свой вопрос. Но бригадир улыбнулся и добавил:
— Да, я вижу, что это ты, ДиАнжело… Я получу хорошую награду… — с этими словами он отпустил подбородок Томаса и, развернувшись, побрел среди шкафчиков с рабочей одеждой. — Следуй за мной…
— Но куда мы пойдем? — спросил, не двигаясь с места, Томас, лихорадочно пытаясь понять происходящее.
— К Карлосу Гарсия. Он пообещал за тебя хорошую награду… И не только он… — проревел бригадир, продолжая свой путь.
Последняя ремарка бригадира вызвала у Томаса панический ужас, вогнав его в двигательный ступор. Бригадир, увидев картину обезумевшего от страха ДиАнжело, чьё тело медленно сползало на пол по каменной стене, развернулся и, подойдя к Томасу, ударил последнего по шее чуть выше ошейника. Томас вздрогнул и, закатив глаза, потерял сознание. Погрузив его тело к себе на плечо, бригадир, насвистывая какую — то мелодию, двинулся по каменному коридору.
* * *
Карлос Гарсия сидел за длинным деревянным столом, ковыряя ложкой банку с консервированной едой. Вдоль стен помещения, выкрашенных в нейтральные тона, стоял ряд двухъярусных кроватей, на которых висели различные бытовые вещи: одежда, бирки, тряпки, полотенца, какие — то самодельные кисеты и прочая утварь арестантов. В дальнем углу зала стояли две холодильные установки, а радиоприёмник — большая привилегия по местным меркам, находился под каменным высоким потолком.
Помещение, где находилась «штаб — квартира» Карлоса Гарсия и его людей, было бывшей секцией группировки «Седьмая печать» в блоке В. Когда Карлоса привезли в «Социальный лепрозорий», в блоке В главенствовала группировка Драгомира Ягра, которого поддерживала «Седьмая печать», имеющая весьма большое влияние на контингент тюремного комплекса.
Драгомир предвзято относился к мутантам, выказывая им пренебрежение при любом удобном случае. Этим и воспользовался Карлос, объединив мутантов, которых в этом блоке было большинство, под свои знамёна. Примерно полгода тому назад Ягра и двадцать его людей нашли под каменными завалами. Главный надзиратель не стал разбираться, почему на их телах присутствуют колото— резаные раны. Росчерком электронной ручки в отчете он списал все вопросы в утиль истории, объявив инцидент «несчастным случаем».
Рыло, как и начальника тюрьмы Феликса Грува, вполне устраивало такое положение вещей, когда лиц, лояльных «Седьмой печати», устраняют сами заключенные. Феликс Грув никогда не шел в лобовую атаку, чтобы не подставить себя и своих близких под ответный удар на свободе. Он предпочитал действовать чужими руками, поэтому негласно распорядился, чтобы всех мутантов списывали в блок В. Пополняя таким образом группировку Карлоса Гарсия, Грув косвенно способствовал росту его авторитета и влияния, пытаясь расколоть арестантскую массу путём противопоставления мутантов и людей.
Оперативный отдел «Социального лепрозория», используя различные провокационные методы, пытался натравить на «Седьмую печать» группировки из других блоков, и это, надо отметить, у них нередко получалось. Поэтому над тюремным комплексом, опутанном интригами оперативников, постоянно витал дух вражды и нетерпимости. Девиз римских императоров — «Разделяй и властвуй» был взят на вооружение Феликсом Грувом, который пытался держать это место под контролем с хорошей пользой для себя, а также для тех, кто оказывал ему покровительство на Акрите.
После смерти Драгомира, Карлос получил записку за подписью Патрика Мендозы — самого авторитетного заключенного, сидевшего в холодном карцере глубоко под землей на протяжении последних пяти лет. При произношении этого имени заключенные, обычно с придыханьем, выказывали ему почтение, спрашивая друг у друга, «не слышал ли кто последние новости с карцеров?», или, «как там здоровье у Мендозы?» и тому подобное. Это была легендарная личность для тех мест, овеянная множеством рассказов и ореолом борьбы с нечеловеческим режимом.
Развернув записку, Карлос прочитал строчки, нацарапанные крупными буквами:
«БРАТ ДРАГОМИР БУДЕТ ОТОМЩЁН. ГАРСИЯ ТЫ ПОКОЙНИК.
МЕНДОЗА»
В ответ Карлос позвал заключенного, который хорошо владел акритской грамотой, и велел ему написать на листке бумаги следующие строки:
«ИСПОЛЬЗУЙ ПО НАЗНАЧЕНИЮ»
Собственноручно поставив смайлик после продиктованных слов, Карлос добавил свои инициалы «КГ» и, сняв с шеи амулет в виде высушенного человеческого среднего пальца, на котором виднелся золотой перстень, аккуратно обернул записку вокруг него. Палец, собственно говоря, как и перстень на нём, принадлежал Драгомиру Ягру, чей прах был уже давно развеян над поверхностью земли. Запаяв записку полиэтиленовой пленкой, Карлос распорядился отправить её в карцер Патрику Мендозе…
Но вернёмся в настоящее, где Карлос, доедая холодные злаки со дна банки, зловеще улыбнулся, вспоминая эпизод с пальцем Ягра.
— Карлос, — голос вошедшего боевика, стоящего в карауле, оторвал Гарсия от воспоминаний, — пришел Барибал, принес человека. Говорит, что это тот, которого ищут люди Ульриха Рыжебородого…
Новость моментально вывела Карлоса из состояния скуки. Уже двое суток, как Ульрих Рыжебородый, контролирующий блок А, и Эсмонд Мортис из блока С искали одного и того же человека — Томаса ДиАнжело. Эту информацию он получил от своих бригадиров. Те рассказывали, что Томас является отпрыском богатой семьи.
В тюремном комплексе процветал бизнес, при котором богатеев «отжимали», предоставляя так называемую «безопасность» в обмен на ежемесячные отчисления со стороны «охраняемого» в общий фонд группировки. «Если этот человек так нужен им обоим, то ДиАнжело нужен и мне», — подумал тогда Карлос и распорядился начать поиски в контролируемом им блоке.
— Пусть заходит, — басом сказал Карлос и, развернувшись на скамейке, оперся спиной на ребро стола, ковыряясь при этом в зубах.
Вошел Барибал, держа на плече тело худощавого человека. Услужливо склонив голову, покрытую крупными бородавками, он положил тело на скамью. Со стороны спины Барибала, из прорезей черного шахтерского комбинезона торчали обрубки крыльев, некогда поднимавших их хозяина к вершинам Скалистых гор, где обитало племя сумрачных людей.
— Карлос, это Томас ДиАнжело, — коверкая язык, проговорил бригадир, показывая когтистым пальцем на тело. — Я пришел за обещанной наградой…
Карлос, встав со скамьи, легким движением привел лежащего Томаса в чувство и, уставившись на него своим единственным глазом, произнёс:
— Ты Томас ДиАнжело?
Человек, чьи длинные волосы спутались на лбу, испуганно заморгал и кивнул головой, словно соглашаясь со своей обреченной участью.
— Джи — и — м, — свирепо заорал Карлос, отчего Томас нервно подпрыгнул на скамейке.
Зашел боец из караула.
— Джим, — уже более сдержанно повторил Карлос, — выдай моему другу Барибалу его заслуженную награду — сигареты, чай, сахар и те мясные консервы, которые мы затянули на прошлой неделе через промышленную зону…
Барибал хмыкнул и одобрительно качнул головой.
— Благодарю тебя, Карлос, но не мог бы ты уделить мне пару минут наедине?
— Присмотри за ним, Джим, — произнёс Карлос, кивнув при этом в сторону Томаса.
Пройдя в соседнее помещение, которое выполняло функции кладовой, Гарсия плотно прикрыл обитую изоляцией дверь и защелкнул замок. В кладовой стояли ящики с продуктами питания, какие — то мешки и ещё много всяких вещей, помогающих выжить обитателям этой каменной тюрьмы. В комнате стоял шум вентиляции, и витали запахи прогорклого жира. Барибал, оглядевшись по сторонам, достал из — за пазухи тяжелый свёрток. Развернув грубую тряпку с масляными пятнами, он показал содержимое Карлосу — массивные стальные ножи, поблескивающие в тусклом свете кладовой.
— Почему всего пять? — спросил Гарсия, взяв один из ножей своей широкой ладонью.
— Смена плохая, — ответил Барибал, — ничего не дают выносить из цеха и постоянно устраивают досмотры на проходной. Люди осторожничают…
Карлос рассмотрел лезвие с обеих сторон и бросил клинок к остальным.
— Послушай, Барибал, назревает большая резня. Мои люди должны быть вооружены, иначе мы все, включая тебя, отправимся в крематорий. Ты должен искать другие возможности «контрабанды».
— Тянуть таким образом холодное оружие не очень хорошая идея, Карлос, — осторожно пробурчал бригадир. — Мы все можем погореть на этом. Если администрация узнает, она не закроет глаза на это… Еда, наркотики, медикаменты — да, но только не оружие…
— Пойми, Барибал, мы в любом случае должны быть во всеоружии. У нас пока нет чёткого плана, как отсюда бежать, но, будь уверен, холодное оружие нам обязательно понадобится. Сделав спасительный рывок к свободе из этого проклятого места… — Карлос на мгновенье замолчал, сурово при этом поглядев на бригадира. — Ты, наконец, посмотришь в глаза тем людям, которые лишили тебя крыльев…
При этих словах Барибал пошевелил обрубленными конечностями на горбу и, покачав головой в знак согласия, промолвил:
— Хорошо, Карлос, я над этим подумаю…
Вернувшись из кладовой, Барибал вышел вслед за Джимом, закрыв за собой дверь. Оставшись с Томасом наедине, Гарсия присел напротив него и начал указательным пальцем возить по столу.
— Томас, — назидательно произнес рослый мутант, — ты можешь жить здесь вполне сносно. За определенную сумму тебя даже освободят от общих работ по состоянию здоровья. Мы предоставим тебе безопасность и наши возможности, но ты должен нас заинтересовать, ты это понимаешь? Тебя разыскивает пол тюрьмы, и я думаю, что ты назовешь мне сумму, которая убедит меня и остальных моих товарищей в том, что ты полезный член нашего дружного блока В…
Томас с непониманием и испугом посмотрел на Карлоса, чей единственный глаз пытался оценить предстоящий куш по выражению лица самого ДиАнжело.
— Сэр, — пролепетал Томас, — у меня нет денег…
— Значит, — не дал ему закончить предложение Карлос, — у тебя есть богатая семья, которая тебе их даст.
— Нет, сэр, — ответил Томас и опустил глаза, — у меня нет семьи.
— Тогда я не совсем понимаю, зачем ты нам здесь нужен, — сухо ответил Карлос и встал со скамьи.
Томас, подняв глаза на громилу, в надежде найти выход из сложившегося тупика, решил озвучить сумасбродную мысль.
— Я знаю, как совершить отсюда побег, — произнес он, наблюдая, как Карлос замер, а спустя мгновенье, посмотрел на него сверху вниз.
— Побег? — Карлос оперся руками на стол и, наклонившись, принял угрожающую позу. — А с чего ты взял, что меня интересует побег?
— Вы сами об этом сказали, находясь в том помещении, — Томас показал рукой на кладовую.
Карлос, поглядев на дверь, внезапно перескочил через деревянный стол и, с силой схватив ДиАнжело за шиворот, потащил в кладовую. Томас кряхтел и извивался, пока не оказался на полу, среди разбросанных консервных банок.
— На кого ты работаешь? — проревел Гарсия. — Оперативный отдел? Безопасность? Какого, мать твою, хера, ты предлагаешь мне неприкрытую провокацию?
— Успокойся, пожалуйста, — испуганно затараторил Томас, отползая от надвигающегося на него одноглазого верзилы, — я могу всё объяснить…
— Ну, попробуй, — Карлос остановился, поднял с пола жестяную банку с консервированным соком и стал перекидывать её из ладони в ладонь.
Томас отдышался и, сделав глубокий вдох, начал своё повествование.
— Я обладаю особыми способностями, — произнёс он, наблюдая за летающей банкой концентрированного сока, которая ужасно мешала Томасу сосредоточиться. — Моя слуховая система и отделы коры головного мозга немного отличаются от строения, присущего человеческому виду. Чуть ниже евстахиевой трубы, расположенной во внутреннем ухе, у меня сформирован небольшой орган — результат мутации, которую я получил по наследству от своего отца. Этот орган позволяет мне не только слышать то, что не слышат другие, но и даёт особое — я его называю «внутреннее зрение». Благодаря этому органу я не только слышал ваш разговор, но и сейчас вижу ту метровую замазанную полость, расположенную в дальнем левом углу этой комнаты, в которой вы, видимо, что-то прячете. Я также могу рассказать обо всех тоннелях и помещениях в радиусе километра…
— Это какая — то магия? — недоверчиво поинтересовался Карлос, выросший в тех краях, где народный фольклор изобиловал рассказами о добрых и злых духах леса.
— Нет, — ответил Томас, — как только я прикасаюсь языком к нёбу, этот орган начинает вибрировать, испуская сигналы в определенном диапазоне частот. Орган улавливает отраженные от материальных объектов волны и передает эту информацию в мозг, который, в свою очередь, интерпретирует эти сигналы, создавая эффект «внутреннего зрения». Я не вижу лиц ваших охранников, но могу определить их габариты. «Эта уникальная способность — продукт высшей нервной деятельности…» — как любил говорить мой покойный отец.
Карлос кинул жестяную банку на туго набитые мешки и посмотрел на задумавшегося Томаса. Его мало интересовали анатомические подробности, и он решил перейти к теме побега. Как только Гарсия и его команда попали в «Социальный лепрозорий», он пообещал своим людям, что выведет их на свободу. Но время шло, и люди начинали роптать, обвиняя Карлоса в своём незавидном положении, в котором они оказались, связавшись с акритской армией. Месяц назад даже была попытка бунта, но Карлос устранил её, удавив двух зачинщиков собственными руками.
— Продолжай, — невозмутимо произнёс Карлос и посмотрел на вентиляцию, будто там кто — то сидел.
— Мой отец, — ответил Томас, задумчиво уставившись в пол, — ещё будучи ребенком, обнаружил в себе этот дар. Но моя бабка строго настрого запретила ему кому — либо рассказывать об этом, чтобы отца не лишили гражданства по «Акту о чистоте человеческой расы». К пятнадцати годам у отца, как впоследствии и у меня в этом возрасте, изменилась морфология ушей, которые немного заострились кверху…
Томас откинул длинные слипшиеся волосы и показал Карлосу свои уши.
— Бабка, — продолжил ДиАнжело, — отправила отца с Эритеи в округ на горные работы, дабы избежать пересудов соседей о появившейся небольшой мутации. Попав на рудники, отец заметил, что может использовать этот дар, осматривая таким образом породу и выявляя искомые пласты полезных ископаемых, а также опасные для прохода места.
Чтобы заработать на этой информации, не раскрыв при этом то, каким способом она получена, отец основал фирму, которая стала заниматься геологоразведочными работами. Под ширмой «высокотехнологичного исследования по новейшей методике» в шахту спускался сам отец, обвешанный инженерными приборами, в которых он сам абсолютно не разбирался, так как не имел соответствующего образования. Но используя свой врожденный дар, он стал делать владельцев рудников на порядок богаче.
Когда у людей, работающих с инвестициями в горнодобывающую отрасль, фирма моего отца стала ассоциироваться с успехом, он попал в высшую лигу. Его пригласил к себе на работу крупнейший промышленник того времени — Георг Кантор. Они работали долгое время вместе, но потом разбежались. После этого отец вложился в частно— государственное предприятие, которое занималось геологоразведочными работами на хребте Брукса.
В ту пору я возглавлял одну из дочерних фирм этого предприятия, которая занималась исследованиями областей, граничащих с «Социальным лепрозорием». Так вот, под нами есть тоннель, который проходит недалеко от заброшенной шахты. Всё, что нам нужно, так это проделать двадцатиметровый проход в скальной породе к подземной реке. Через несколько сотен метров река пересекает заброшенные шахты, которые и выведут нас на поверхность…
— Двадцать метров? — переспросил Карлос и задумался. — Ты сможешь объяснить Барибалу, что нужно будет сделать и где?
Томас поднял глаза на Карлоса, после чего поднялся со скамейки, встав на ноги.
— Да, — ответил он, — нужен лишь его навигационный планшет, который он сдаёт на контрольно — пропускном пункте промышленной зоны.
«Стоит это обсудить с Барибалом», — подумал про себя Гарсия и, открыв дверь кладовой, выпустил вперед Томаса. Оказавшись в просторной секции, Карлос заревел:
— Джи — и — м…
Боевик из караула открыл дверь и просунул свою лысую голову.
— Эй, Джим, сообщи коменданту, что заключенный… — Карлос убрал ворот робы и посмотрел номер, выбитый на ошейнике Томаса, — номер XX376VK переезжает в нашу секцию вместо того злостного храпуна, который портит мне весь сон…
* * *
Томас ДиАнжело находился в прогулочном боксе вместе с группой заключенных, среди которых выделялся рослый Карлос Гарсия, в одиночестве расхаживающий вдоль железной решетки. Подняв голову, Томас увидел бетонные стены гигантского колодца, нашпигованные охранным и иным оборудованием. Играя бликами на металле и стекле, солнечный свет, падая на дно карьера через внушительную воронку, создавал на отвесной плоскости бетонной стены причудливые «солнечные зайчики». Эта удивительная фантасмагория навела Томаса на мысль о том, что уже десять дней он не видел солнца, находясь в катакомбах этого ужасного места.
Последнюю неделю Томас жил в секции, куда стекалась вся информация о происходящем в «Социальном лепрозории». Жизнь Томаса после переезда в штаб — квартиру Карлоса Гарсия кардинально изменилась в лучшую сторону — он стал хорошо питаться, больше спать, а другие заключенные даже стали искать его дружбы. Но главным бонусом, как посчитал ДиАнжело, было то, что он перестал выходить на общие работы…
Хотя один раз, позавчера, он всё же вышел на общие работы, чтобы совместно с Барибалом проследовать в искомый тоннель. Бригадир должен был оценить фронт работ и возможность реализации плана побега, который предлагал ДиАнжело. Но когда они дошли до старого ржавого лифта, а Томас сказал, что надо спускаться, Барибал в ответ покрутил пальцем у виска и недовольно хмыкнул.
— В чем дело? — спросил Томас.
— Дело в том, — ответил Барибал, — что ты дурак, который предлагает мне добровольно лезть в лабиринт Орфа…
— Лабиринт Орфа? — переспросил Томас, который уже слышал о загадочном месте, но не имел представления о нем.
Барибал сделал шаг назад и тряхнул головой, выражая страх перед черной бездной. Посмотрев исподлобья на ДиАнжело, бригадир, нехотя, но всё же заговорил:
— Люди рассказывают, что однажды, лет восемнадцать тому назад заключенного по имени Орф посадили за какую — то провинность в карцер, расположенный намного ниже того уровня, где мы сейчас находимся. Дня через три Орфа начали мучить головные боли. Запертый в каменном мешке, Орф жутко орал, отчего его соседи били в двери, в надежде привлечь внимание охраны. Наконец, спустя сутки, бригада медиков всё же прибыла.
Когда они, в сопровождении охраны, открыли дверь камеры, на них напало чудовище. Как сказал очевидец тех событий, которого я встречал несколько лет тому назад, «это был единственный раз в жизни, когда я, будучи заключенным, радовался тому, что крепко заперт за свинцовой дверью». Подоспевшей, хорошо вооруженной охране удалось подстрелить то чудовище, в которое превратился Орф. Посчитав его мёртвым, охрана скинула его тело вместе с остальными телами в эту систему довольно широких подземных пещер, которая на тот момент служила естественным кладбищем «Социального лепрозория».
Но Орф не умер. То, во что он превратился, прекрасно приспособилось к жизни в каменном лабиринте, который до того заселяли только жуки — трупоеды. Мало того, он начал выходить в тоннели и нападать на людей, подняв панику среди обитателей тюремного комплекса. Старожилы рассказывали, что администрация посылала туда два отряда вооруженных до зубов солдат, но не один из них не вернулся из логова Орфа. Было принято решение запечатать лабиринт, чтобы чудовище не пробиралось в тоннели и шахты.
Тогда и был построен крематорий в административном корпусе, чтобы как — то утилизировать тела заключенных, которые порою вымирали целыми секциями от разного рода болезней и тяжелых условий содержания. Я видел у геологоразведчиков записи с зондов, которые они спускали в лабиринт Орфа…
Барибал подошел к краю пропасти и, скинув туда камень, добавил:
— Там что-то есть — что-то большое и опасное…
Томас с удивлением посмотрел на Барибала, который, с точки зрения ДиАнжело, как раз и подходил под категорию «большой и опасный».
— К тому же, этим лифтом, — Барибал показал пальцем на железные ржавые механизмы, расположенные у входа в шахту, вертикально уходившей вниз, — уже давно никто не пользовался… Передай Карлосу, что послезавтра я навещу его на прогулке и изложу ему твои заблуждения…
Эти два дня были для Томаса полны опасений за свою судьбу.
Уже полчаса они гуляли по прогулочному дворику на дне карьера, а бригадир до сих пор не появлялся, что заставляло ДиАнжело нервно дергать коленом, сидя на железной лавке. «Если Карлос примет мнение Барибала, то я могу оказаться ненужным, — думал про себя Томас. — Хотя у меня есть врожденный дар и, возможно…»
— Карлос Гарсия! Какая встреча, мой друг! — реплика, произнесенная знакомым голосом, оторвала Томаса от размышлений и заставила обернуться.
Снаружи прогулочного бокса стоял чернокожий человек, одетый в чистую белую майку с надписью на груди «Жизнь не так плоха, как кажется… Посмотри на меня…» Засунув руки в карманы дорогих брюк, человек неприятно улыбнулся, поглядывая то на подошедшего Карлоса, то на собственные лакированные туфли серебристого цвета. Встав рядом с лавкой, на которой сидел Томас, Гарсия оперся правым боком на ограждение и отчетливо произнес:
— Мортис… Чего ты так разоделся как доморощенный педик? — улыбка Карлоса обнажила ряд крупных передних зубов, покрытых изрядной желтизной. — Сейчас, что, сотрудникам тюрьмы выдали парадную форму?
— Не начинай, — произнёс Эсмонд уже с серьёзным видом, — не провоцируй меня, Карлос… Я пришел поговорить по поводу Томаса ДиАнжело. Он должен мне кучу бабок, поэтому я хочу перевести его в блок С, но комендант вашего блока не хочет делать это без твоего одобрения. Я могу пойти выше — к начальнику тюрьмы, и, будь уверен, что он отдаст распоряжение о переводе Томаса ДиАнжело в мой блок. Я давно бы уже это сделал, но Феликс, узнав, что там замешана крупная сумма, потребует свою долю… Зачем накармливать администрацию, если эти деньги мы можем поделить с тобой пополам? Я предлагаю тебе сделку. Ты не препятствуешь коменданту в переводе ДиАнжело, а взамен получишь половину того, что он мне должен…
— Мортис, — перебил его Гарсия, — в тебе вдруг проснулась арестантская совесть и взаимовыручка? Я слышал о тебе совсем другое…
— Не важно, что слышал ты, важен лишь твой выбор, Карлос, — сказал Эсмонд и выжидающе посмотрел на рослого мутанта, навалившегося своим весом на разделяющую их решетку прогулочного бокса.
— Пошёл на хуй, Мортис, — сказал Карлос и угрожающе ударил рукой по прутьям ограды, отчего все присутствующие в прогулочном дворике замерли, посмотрев в сторону босса.
Томас привстал со скамьи и отошел подальше от Карлоса, которого обуял приступ внезапного гнева. Эсмонд кивнул головой в ответ и пожал плечами, как будто именно такую реакцию он ожидал. Мортис куда-то ушел, но вскоре вернулся в сопровождении главного надзирателя и группы быстрого реагирования в количестве десяти человек. Головы бойцов покрывали черные маски с прорезями для глаз, а руки сжимали тяжелые телескопические дубинки. Окружив прогулочный бокс, Рыло подошел к двери и громко произнес:
— Заключенный номер XX376VK, подойти к выходу. Все остальные — присесть на корточки у дальней стены, руки держать за головой.
Томас подчинился и подошел к воротам бокса. Все остальные, включая Карлоса, сели так, как велел им Рыло. Но как только замки щелкнули, Карлос в несколько прыжков оказался у открытых дверей бокса и, толкнув Томаса на охранников, нанес сокрушительный удар главному надзирателю, отчего тот пошатнулся, присел на одно колено и зажмурил глаза. Следующий удар Карлоса был направлен в сторону Мортиса, который, тем не менее, успел отскочить, потеряв при этом одну из лакированных туфель.
Один из охранников нажал кнопку на дубинке, задействовав шокер. Импульс, сгенерированный шокером, заставил корчиться от боли всех заключенных в радиусе двадцати метров. Гарсия, как и все члены его секции, упал в конвульсиях. Жутко выпучив белок единственного глаза, он валялся в пыли, подергивая конечностями. Секунд через тридцать тело Карлоса замерло в неестественной позе.
Рыло, придя в себя после мощного нокдауна, увидел уже обездвиженных заключенных, которым охрана надевала кандалы на руки и на ноги. Шатаясь, он подошел к телу огромного мутанта и начал яростно пинать его под ребра. Удовлетворив свою месть, Рыло вытер пот со лба и, показывая рукой на обездвиженного Карлоса, промолвил:
— Этого — на месяц в карцер на перевоспитание… Я думаю, Патрик Мендоза будет рад его увидеть…
