Глава 7. Политическая конъюнктура
Как и обещал полковник Орокин, стромбостетоскоп доставили в кабинет Рамины через два дня с момента его отъезда. Рабочие провели монтаж и отладку оборудования, а после, предусмотрительно оставив интерфейс на кайпианском языке, молча покинули лабораторию.
Но то, до чего докопалась доктор Джоши, используя возможности новой технологии, повергло её саму в глубокий шок. Всю последнюю неделю она не выходила из лаборатории, так как информация, поступающая с углеродного щупа стромбостетоскопа, вживленного в мозг Тана, давала просто ошеломительные результаты.
«Это невозможно!!!» — повторяла про себя Рамина Джоши, трясущимися руками перебирая полученные результаты анализов. Определив дальнейшую методику исследования, она, движимая любопытством, приступила к работе с оборудованием, задав координаты необходимого снимка. Какая — то жидкость побежала по резиновой трубке и, попав Тану в голову через небольшое отверстие, привела к судорогам верхних конечностей. На главном экране стромбостетоскопа появилось увеличенное изображение нейронов головного мозга Юншена. Возле нейронов, раскинувших дендриты в разные стороны, копошились продолговатые одноклеточные микроорганизмы, помеченные зеленым маркером.
«Это какая — то форма доселе невиданного паразита… — от этих мыслей Рамину забила мелкая дрожь. — Паразита, которому нужны лишь нейронные сети головного мозга… Высшая форма паразитарной деятельности…» Она потрогала рукой лоб и, закрыв глаза, попыталась сосредоточиться, но звонок, раздавшийся по внутренней связи, вынудил её встать с кресла и подойти к устройству связи.
— Слушаю…
— Доктор Джоши, полковник Орокин ждет вас в холле на первом этаже…
Услышав голос администратора комплекса, Рамина вспомнила о приглашении полковника в гранд — оперу. Она так заработалась, что потеряла счет дням.
— Хорошо… Я… Я буду готова через полчаса…
Повесив трубку, Рамина сделала глубокий вдох — выдох. Присев в рабочее кресло, она, откинув челку с глаз, задумчиво уставилась на экран. Рамина Джоши сумела найти инфекцию, поразившую членов команды «Тяньлун», но эта находка породила ещё больше загадок.
Во-первых, данная органика не попадала под принятую в науке классификацию. Иначе говоря, обнаруженный в головном мозгу и спинной жидкости микроорганизм никогда не встречался научному сообществу. Строение микроорганизма, названного Раминой «спиросомой», кардинальным образом отличалось от строения любой другой органики, населяющей эту планету. Спиросома не встраивалась в эволюционную картину мира, не вписываясь ни в домен прокариотов, ни в домен эукариотов. Она имела абсолютно иные органоиды, функций которых были неизвестны Рамине. Загадочный микроорганизм, встраиваясь в нейронную сеть головного мозга, частично захватывал глиальные клетки, обеспечивающие условия для генерации и передачи нервных импульсов.
Во — вторых, Рамина осознала потенциал спиросомы как биологического оружия. Микроорганизмы атаковали нейроны и каким — то, пока не выясненным образом, брали их под полный контроль, прямым образом влияя на высшую нервную деятельность. «Подмена личности» — именно такое словосочетание приходило на ум Рамине. Однако новая личность не перекрывала полностью личность инфицированного человека. Она подавляла лишь «Я» пораженного, оставляя приобретенные в течение жизни навыки для собственных нужд. Олигофреническое поведение Вэньмина Рамина связала с тем, что обширные участки коры головного мозга Го были повреждены неизвестным ферментом.
«Если разобраться в физико — химических процессах наблюдаемого явления на молекулярном уровне, то это будет супероружие, способное изменить ход истории», — думала Рамина, нервно теребя рукав белого халата. Она представила толпы солдат, биологически перепрограммированных невидимыми шпионами в целях убийства своих боевых товарищей. Подумав про шпионов, Рамина вспомнила о полковнике, ожидающем её в холле первого этажа.
Удалив данные, она выключила оборудование и, пройдя процедуру органической дезактивации, покинула многоуровневую лабораторию, находящуюся под землей. Зайдя в лифт, она поднялась на верхние этажи здания, расположенного над лабораторией, и при выходе из лифта столкнулась с доктором Зигфридом Грэмом, который неспешно попивал баночный кофе, стоя возле прозрачных стекол небоскреба.
— Доктор Джоши, здравствуйте! — Зигфрид неприятно улыбнулся, поспешно стирая с бороды капли пролитого кофе.
— Добрый вечер, доктор Грэм, — ответила немного растерявшаяся Рамина, никак не ожидая увидеть здесь своего патрона. — Вы уже вернулись? Констанция мне сказала, что вы задержитесь в командировке…
— Нет, Констанция всё вечно путает, — Зигфрид отмахнулся, поправив свои очки и почесав рыжеватую бороду. — Я прилетел сегодня утром вместе с полковником Орокином.
Собственно, я вот по какому делу… Я заходил сегодня в свой кабинет, но не увидел отчета за последнюю неделю. Может, вы его оставили в лаборатории?
«Отчет! Как же я могла забыть про него!!!» — подумала Рамина. Нет, она не собиралась делать каких — либо записей об обнаруженных спиросомах. Но сам факт отсутствия бюрократической бумажки мог бы навести Грэма на мысль о том, что от него что-то утаивают. В руках авторитарного государства, которым и являлась Акритская метрополия, такая информация могла стать чересчур опасной для всего остального мира. А делать из врага родной страны мирового гегемона, она уж точно не собиралась.
— Отчет!? — переспросила Рамина. — Ах да, я просто забыла его написать…
— Наверно, нашли что-нибудь интересное и совсем заработались… — Грэм, кривя улыбку, немного прищурился.
— Совсем нет… — Рамина невольно замотала головой. — Напротив, доктор Грэм, это была скучнейшая неделя. Просто мне немного нездоровилось, поэтому пришлось отложить написание отчета…
— Как это на вас не похоже, доктор Джоши…
— Что именно? — Рамина приняла вызов, когда Зигфрид перестал улыбаться и начал внимательно смотреть на неё.
— Вы всегда были пунктуальны в рабочих делах… Как ваш новый аппарат?
Рамина безучастно пожала плечами.
— Работает, но надо ещё многое понять. Я не совсем знакома с этой модификацией…
Зигфрид сделал удивленное лицо.
— Странно, а Констанция говорила, что вы бегали по лаборатории как ошарашенная, после того как подвергнули Тана стромбостетоскопии…
— Констанция всё вечно путает, — парировала Рамина. — Вы ведь сами только что об этом сказали…
Кивнув головой, Зигфрид хмыкнул и, уступив Рамине дорогу, проследовал к лифтам. Доктор Джоши прошла в свои апартаменты, а закрыв за собою дверь, перевела дух, пытаясь снять нервное напряжение после разговора с доктором Грэмом.
Быстро переодевшись, она решила использовать косметическую машинку, чтобы наложить макияж. Введя в интерфейсе тип теней и румян, Рамина подставила лицо к овалу, покрытому пупырышками, и закрыла глаза. Тонкие струйки красящих веществ с предельной точностью попали на её лицо в места, заданные алгоритмом машины. Нацепив массивные сережки, которые ей подарила болтливая Констанция, она, предварительно посмотрев на себя в зеркало, покинула квартиру, взяв в руки элегантную женскую сумочку.
* * *
Одетая в роскошное вечернее платье темно фиолетового цвета, Рамина удобно расположилась в бархатном кресле по левую сторону от полковника Орокина. Восхищенно разглядывая внутреннее убранство здания гранд — оперы, Рамина отметила про себя превосходный архитектурный стиль.
Зал на 3000 мест был сделан в форме подковы. Вдоль стен стояли гротескные фигуры, высеченные из прочного белого камня. Держа на своих плечах прозрачный потолок, сквозь который уже проглядывали звезды на вечернем небе, каменные статуи обращали свои застывшие лица в сторону сцены, на которой и должна была состояться премьера оперы «Буревестник». Ярусы зала, заполненные людьми, были разделены панелями из дорогой древесины. В отделке преобладали багрово — черные тона имперской палитры, придававшие этому месту какой-то роковой, по мнению Рамины, смысл.
Мультимедийные технологии создавали вдоль боковых проходов замедленные во времени вспышки света, которые рассыпались на множество угасающих брызг, подобно небольшому салюту. Упорядоченно цикличные, они создавали феерическое освещение, подчеркивая величие этого культурного места.
Пока Рамина вертела головой, полковник Орокин читал аннотацию, написанную красивым каллиграфическим подчерком:
Уважаемые посетители!
Коллектив гранд — оперы рад представить вам музыкальное произведение руки известного деятеля искусства Фридриха Штоля, чьи заслуги отмечены многими наградами Императорского Дома.
В сюжет оперы заложены реальные события, связанные с трагической гибелью Девятого Императора Мартина Храброго, убитого заговорщиками во главе которых стоял его зять — Николас Вайс. Движимый тщеславием, Вайс пытается захватить власть в метрополии, чему противостоит патриот и доблестный глава Спектрата Алан Филипс.
Часть собранных от продажи билетов средств пойдет в фонд помощи семьям, чьи отцы, работая в Спектрате на благо Отечества, погибли при исполнении служебного долга.
Приятного просмотра!
«Старый добрый приживала Штоль, — полковник улыбнулся, засовывая буклет в карман, расположенный на спинке впереди стоящего кресла. — Этот худощавый старичок, бросивший якорь профессии в культурном центре столицы ещё со времен Императора Тиберия, всегда тонко чувствовал отклонения политического флигеля, создавая новые и переписывая прошлые произведения…»
— Как вам здесь? — Уэйн обратился к своей спутнице, которая с интересом разглядывала интерьер зала.
— Очень впечатляет… — Рамина утвердительно кивнула головой, посмотрев в глаза полковнику. — Столько роскоши…
Орокин поймал взгляд Рамины и на мгновение замолчал. Его как будто пробрало электрическим разрядом, отчего он немного смутился и задал, по его мнению, весьма банальный вопрос:
— Как продвигается ваша работа?
Но Рамине этот вопрос показался далеко не банальным. С учетом знаний о спиросомах, обладающих невероятной способностью паразитировать на нейронах, подобный вопрос немного насторожил Рамину. «Полковник весьма любезен, — подумала про себя Рамина, — но не стоит забывать его статус, который просто обязывает его знать все то, что знаю я…» Опустив взгляд, она перевела своё внимание на сцену.
— Ничего нового… — соврала Рамина. — Сплошные вопросы и никаких зацепок…
— Но у вас есть какие — либо предположения на этот счет?
Рамина на мгновение задумалась, рассматривая ручки своей женской сумочки, которая стояла сбоку от неё.
— Предположения есть, но я не хочу вдаваться в подробности работы, находясь в предвкушении премьеры… Лучше расскажите мне, полковник, о чем сюжет этого музыкального произведения, — Рамина улыбнулась и кокетливо посмотрела на Орокина.
— Сюжет описывает последние дни Императора Мартина Вуда, который был отравлен собственным зятем…
— Так он все — таки был отравлен? — перебила его Рамина.
Находясь в информационной изоляции, она имела слабое представление о событиях, происходивших вне стен лабораторного комплекса.
— Да… — коротко ответил полковник. — Девятого Императора отравил Николас Вайс…
Услышав имя человека, с которым ей приходилось общаться лично, Рамина удивилась и хотела сказать что-то вроде «не может быть», как внезапно заиграла громкая музыка. Это был знак посетителям, что опера сейчас начнется. Зал стих, а прожекторы, расположенные за хрустальным потолком, ударили ярким светом по сцене, создавая живой теплый свет. На подмостках, тем не менее, ещё был спущен занавес. Немного погодя, он поднялся, когда быстрый темп музыки сменился мелодраматичными нотами.
Декорации, установленные на сцене, передавали атмосферу высокого кабинета, по которому, держа руки за спиной, задумчиво расхаживал актер, играющий роль Девятого Императора Мартина Храброго. Хмуря брови, он резко остановился и приподнял подбородок, вглядываясь куда-то вдаль. Вопрошающе, но с достоинством величайшего монарха, актер повернулся к аудитории и запел:
Аль помнит кто, какая мне досталась Родина?
Где ветеран был посрамлён за то, что пролил кровь,
Служа своей Отчизне.
Где яд предательства в Сенате и Тиберий
Лишили патриотов смысла жизни.
Тиберий сдох. Такой слуга Империи не нужен.
Забыт на веки вечные людьми — друзьями и врагами,
И даже теми, кому он просто равнодушен…
Рамине понравилось, как пел актер — император, одетый в старую военную шинель. Грациозно расхаживая по сцене, актер поражал своим театральным изяществом. Каждое его движение было выверенным, но в то же время столь легким в исполнении.
Вибрация от интегратора отвлекла полковника от вступительной арии. Чтобы не мешать остальным зрителям, Орокин отдал команду интегратору, проведя пальцами правой руки по левой ладони. Бесшумный механизм выдвинул из левого рукава небольшую панельку. Взяв её двумя руками, он посмотрел на экране номер вызывающего абонента. Номер был незнаком. «Стоит ли отвечать», — подумал полковник, наблюдая, как актер — император начинает вытанцовывать в новых декорациях сената.
Запустив определенную программу выделенной для этого кнопкой, полковник отследил звонок. «Кайрекс — сити, — прочитал полковник. — Интересно, кому я понадобился в этих трущобах…» В кайрекс — сити проживала многочисленная обслуга дворца и трех загородных резиденций Императорского Дома, поэтому полковник все же запустил программу «чат — синтезатор», которая считывала введенные с клавиатуры данные и озвучивала их входящему абоненту роботизированным голосом.
«Слушаю», — написал полковник, используя виртуальную клавиатуру интегратора. Программа переформатировала ответ звонившего полковнику абонента из голосового сообщения в буквенный вид: «Вам грозит опасность, полковник. Срочно покиньте пределы метрополии. Тем самым вы спасете свою жизнь». Прочитав эти строки, полковник не повел бровью, однако внутренне сильно удивился полученному сообщению. Окинув взором продолжающееся на сцене представление, он коротко написал: «Кто вы?». «Это неважно, — пришел ответ, — в гранд — оперу уже выехали пять машин и два автобуса, набитых Спектраторами. Если вы не поторопитесь, вас схватят и подвергнут пыткам. У них на вас есть дело, в основу которого легли показания Николаса Вайса, которые он подписал собственной рукой…»
«Это похоже на методы Алана», — стал размышлять про себя полковник, не веря в то, что глава Спектрата решил пойти с ним в открытое противостояние. Орокин ожидал, что что-то подобное может произойти года через два — три, но чтобы сейчас? «Или, может быть, это всё розыгрыш?» — подумал полковник, оглядывая выходы из оперного зала. Признаков какой — либо подозрительной активности не было, но Уэйн всё же решил сходить в уборную.
— Я на минуту, — прошептал он на ухо Рамине, внимательно наблюдавшей за действием, разворачивающимся на подмостках.
Попав в фойе, полковник первым делом осмотрелся, аккуратно выглядывая из — за колонн. Но в фойе всё было спокойно — одинокие официанты, облаченные в красные ливреи, угрюмо протирали столики после гостей. Два охранника непринужденно болтали между собой, покатываясь по очереди со смеху.
Полковник немного расслабился и собрался, было, уже возвращаться в зрительный зал, как вдруг прилегающую к опере улицу озарили беззвучные мигалки, чьи красные цвета были характерны для машин тайной полиции. Прильнув к матовому стеклу, Орокин насчитал пять машин и два автобуса Спектрата, которые блокировали площадь перед зданием, в котором он находился. «Как и предупреждал незнакомый доброжелатель… — подумал про себя Орокин, лихорадочно соображая, что делать дальше. — Рамина… Нужно спасать её тоже… Ей явно уготована разменная роль, коль операцию решили провести в таком публичном месте, как гранд — опера… Значит, нужна максимальная огласка, за которую прокурор сможет запросить высшую меру…»
Кляня себя за излишнюю самоуверенность, полковник быстрым шагом двинулся обратно и, буквально вскочив на сцену, прервал оперу, выхватив у актера, исполняющего роль зятя императора, закрепленный на щеке микрофон.
— Музыку, уберите музыку, — произнес Орокин, приблизив микрофон к губам, после чего помахал рукой в оркестровую яму.
Музыканты перестали играть, а в зале повисла гнетущая тишина, которой полковник и решил воспользоваться.
— Меня зовут Уэйн Орокин. Я, как многие здесь знают, являюсь главой Корпуса внешней разведки. У нас есть информация, что это здание заминировано террористами, поэтому прошу вас встать и проследовать к силам правопорядка, которые встретят вас у выхода и увезут в безопасное место…
Бросив микрофон на пол, он спрыгнул со сцены и быстрым шагом двинулся к ничего не понимающей Рамине. Но не успел он взять её за руку, как толпа, рассаженная по залу, бросилась к выходу, создавая панику и давку возле узких полуоткрытых дверей.
— Бомба, бомба… — раздавалось в разбуженной массе фраков, кителей и дамских вечерних нарядов.
Музыканты, покидавшие свои инструменты на пол, ринулись из оркестровой ямы подобно крысам, бегущим с тонущего корабля. Расталкивая друг друга, они бежали не в сторону узких проёмов, забитых зрителями, а поднимались на сцену и убегали в технический коридор. Сообразив, что там может быть запасной выход, о котором знали лишь сотрудники гранд — оперы, полковник схватил Рамину за руку и быстрым шагом повел за собой.
— Полковник, что происходит!? — произнесла она взбудораженным тоном.
— Нет времени на разговоры… — отрезал полковник, помогая Рамине подняться по ступеням на сцену.
Миновав технический коридор, они прошли через зал, в котором хранились различные причудливые декорации. Оказавшись на улице, Орокин остановился и осмотрел глухой переулок, насквозь пропитанный мочой и другими неприятными запахами.
Последовав в сторону убегающего музыканта в ярко белом костюме, Орокин внезапно остановился возле угла и, повернувшись к Рамине, поднёс к её губам указательный палец.
— Т-с-с-с-с… — прошептал он, пытаясь разобрать громкую речь, раздающуюся из — за угла.
— Урони на землю свою задницу, — орал грубый мужской голос, — ты слышишь меня!?
— Ладно, охраняй подозреваемых, а я с Гомером пойду на главный вход, — второй голос был на порядок тише. — Луций передал по рации, что там возникли проблемы, поэтому им нужны люди. Толпа гражданских требует, чтобы их выпустили. Уже пятерых убили при не санкционированной попытке покинуть окруженное здание…
— Хорошо, — проревел в ответ грубый голос.
Когда звук удаляющихся шагов стих, Орокин взял у растерянной Рамины сумочку и, достав оттуда объемную косметичку, аккуратно расстегнул на ней молнию. Взяв в руки небольшое выдвижное зеркальце, полковник сунул скарб Рамины обратно ей в руки и, развернувшись, присел возле угла здания. Достав правой рукой лежащий в кобуре пистолет, он переключил его в бесшумный режим. Вытянув вперед левую руку, державшую зеркальце, полковник принялся изучать отражение происходящего за углом.
На земле лежало около десятка человек — сотрудников гранд— оперы. Уткнувшись носами в землю, они испуганно озирались глазами по сторонам, держа руки за головой. Возле них стоял тяжеловооруженный пехотинец из группы «Зета» — элитного подразделения Спектрата. Откинув забрало, он курил сигарету, поглядывая на пленных. На нагрудных пластинах его черных сверхпрочных доспехов красовалась буква «Z».
Воспользовавшись тем, что у пехотинца открыто забрало шлема, Орокин, недолго думая, аккуратно положил зеркальце в карман и, взяв пистолет двумя руками, сделал шаг за угол. Пуля, прицельно выпущенная полковником, пробила незащищённое горло пехотинца и, отрикошетив от позвоночника, превратила его мозг в умирающую органическую массу. Солдат закатил глаза и рухнул на землю рядом с задержанными.
— Продолжаем лежать и не вертим головами, — монотонно произнес полковник, оглядывая проулок.
Из — за угла показалась Рамина, которая, увидев труп, лежащий в луже крови, ойкнула и закрыла рот руками. Орокин взял её за руку и повел каким — то запутанным путем, ориентируясь на собственный интегратор. Где — то послышались выстрелы, после которых взвыли сирены, заставив беглецов ускорить свой шаг.
— Ну, давай, Кевин, где же ты… — еле слышно произнес полковник, пытаясь вызвать соединение с нужным абонентом с помощью интегратора.
— Да, полковник, — Орокин облегченно вздохнул, услышав голос Кевина Эйккена.
— Кевин, у тебя есть возможность отследить моё местоположение?
— Конечно, полковник Орокин…
— Найди мне поблизости машину, которую бы ты мог вскрыть в удаленном доступе…
— Минуту… — полковник услышал щелчки клавиатуры.
Орокин повернулся к Рамине:
— Возьми меня под руку, будто мы муж и жена и… пожалуйста, перестань трястись…
— Я… — начала говорить Рамина, взяв полковника под руку, но её перебили.
— Есть… — победоносно прозвучал голос Кевина. — Белый «Нексус Хайгрин», номер «9881 FG 9» по левую сторону улицы…
Увидев белый «Нексус», полковник устремился к нему, держа растерянную Рамину за руку. Сверив номера, он открыл дверь и посадил женщину на заднее сиденье, а сам сел за руль.
— Пригнись, — произнес полковник, нажав кнопку запуска двигателя.
Испуганная Рамина подчинилась, почувствовав, как электромобиль двинулся с места. Покинув квартал, где находилась гранд — опера, полковник немного расслабился. Нажав кнопку вызова, Орокин вывел на связь капитана «Черной звезды», который в это время находился над территорией Великих пустошей, координируя рассеянную по племенам агентурную сеть.
— Роберт, слушайте мой приказ: объявляю тревогу уровня А1, код «ГАННИБАЛ У ВОРОТ». Следуйте к перевалу Джада и не забудьте перейти на защищенные частоты…
Тревога уровня А1 означала «начало военных действий на территории Акритской метрополии». С этого момента вся агентурная сеть должна была рассчитывать только на себя, подчиняясь лишь индификатору с номером, который был закреплен за полковником. Воздушный корабль «Черная звезда» был оснащен всем необходимым оборудованием, чтобы выполнять функции мобильного штаба. Орокин не просто создал структуру, занимающуюся сбором информации по всему земному шару, но и привязал её к своей персоне. Личный конфликт Алана Филипса и Уэйна Орокина позволил последнему в одночасье уйти в подполье с целой структурой, которая была построена на деньги государства.
Добравшись до въезда на свалку, расположенную на окраине столицы, полковник выключил электромобиль, но оставил включенными фары.
— Всё позади, — промолвил он, обращаясь к трясущейся от страха Рамине, — ещё немного, и мы окажемся в безопасности.
— Уэйн, я ничего не понимаю… — Рамина прерывисто дышала. — Мы, что, куда-то бежим?
— Да, — ответил полковник, — тебя явно впутают в политическое дело против меня…
Скрип ржавой двери, которая преграждала путь на свалку, заставил полковника вылезти из машины. Из проёма показался фонарь, а вслед за ним старый сторож, который, подойдя к электромобилю, внимательно осмотрел приезжих, неприветливо светя им в лицо фонариком.
— Чего надо? — недоверчиво буркнул сторож, наклоняясь, чтобы разглядеть салон машины.
— Мне нужен Эммануил, — ответил полковник.
— Не знаю я никаких Эммануилов, — старик выпучил глаза и откашлялся.
— Ну, так иди и познакомься с ним. Он наверняка находится на подземном конвейере в южной части свалки. Заодно передай ему, что Уэйн Орокин просит его об услуге.
Сторож хмыкнул, но ничего не сказав в ответ, ушел обратно на подведомственную территорию. Минут через пятнадцать из проёма показался человек весьма упитанного телосложения, одетый в грязную одежду, измазанную машинным маслом. На его голове был какой-то смешной кокошник, а правый глаз был затянут большим бельмом.
— Полковник! — воскликнул человек, раскинув руки в стороны. — Какая неожиданная встреча!
Орокин узнал Эммануила Джанаротти. Когда — то этот человек был коробейником, изъездившим вдоль и поперек Великие пустоши в поисках вещей, которые так ценились коллекционерами и музейщиками метрополии. В те годы Эммануил сотрудничал с ведомством полковника, меняя информацию о происходящем в пустошах на акритские доллары. Но годы и возросшие риски заставили его осесть в столице и заняться более прибыльным делом — контрабандой.
Пожав друг другу руки, Джанаротти и Орокин отошли немного в сторону от электромобиля, на котором приехал полковник и его спутница.
— Ты изрядно поправился от оседлого образа жизни, — произнес полковник, оглядывая Эммануила.
— Годы, — задумчиво произнес Джанаротти, улыбнувшись. — Судя по тому, что ты пожаловал в столь поздний час, у тебя появилось ко мне какое — то неотложное дело?
— Все верно, Эммануил, — ответил ему Уэйн. — Мне нужно, чтобы ты переправил меня и мою спутницу за периметр Акрита.
Джанаротти немного приподнял брови и, выразив изумление, неспешно произнес:
— А что, собственно говоря, мешает вам покинуть Акрит легальным способом?
— Я думаю, ты об этом узнаешь из ленты сегодняшних новостей.
Эммануил посмотрел куда-то вверх, а затем, немного подумав, кивнул головой.
— Хорошо, Уэйн. Если тебе нужна моя помощь, ты её непременно получишь. Тем более я у тебя в долгу после той заварухи в развалинах Канзас — Сити…
Да, Канзас — Сити тогда дорого обошелся Эммануилу Джанаротти. Столкнувшись с бандой рейдеров, он еле унес ноги и то лишь благодаря полковнику Орокину. Вернее, его штурмовикам, которые разнесли в пух и прах когорту южноамериканских бандитов, преследующих скутер Эммануила, набитый различными артефактами.
Джанаротти вернулся на территорию свалки. Через несколько минут стальные двери распахнулись настежь, издавая неприятный скрип. Полковник сел в электромобиль и, запустив двигатель, заехал на территорию. Припарковав машину возле мусоровозов, стоящих в ряд по правую сторону от ворот, Орокин повернулся к Рамине, которая сидела на заднем сиденье, безучастно глядя в чуть приоткрытое окно.
— Рамина, — произнес полковник, — поверь мне, всё будет хорошо…
Не дождавшись ответа, Орокин вылез из электромобиля и, подойдя к задней двери, помог женщине выбраться наружу.
— Идите за мной, — произнес Эммануил, разглядывая спутницу полковника.
Взяв Рамину за руку, Орокин повел её за Джанаротти, который, следуя быстрым шагом, насвистывал какую — то мелодию. Минут через десять, минуя горы сортированного мусора, Орокин и Рамина зашли в приземистое одноэтажное здание. Внутри него стоял довольно неприятный запах, отчего Рамину даже начало немного подташнивать. Пройдя грязными коридорами, троица оказалась в заваленном хламом помещении, посреди которого стоял круглый стол, застеленный коричневым сукном. За столом сидело пятеро человек, одетых в грязные засаленные одежды. Они играли в домино, громко стуча костяшками по столу.
— Эй, упыри, — пренебрежительно выкрикнул Джанаротти, — бросайте свои дела и запускайте конвейер.
Работники немедленно выпрыгнули из — за стола и разбрелись по помещению, нажимая на кнопки установленного вдоль стен оборудования. Спустя пять минут раздался механический гул, а в левой части помещения, огороженного лентой, появился железный контейнер желтого цвета. Открыв засовы, Эммануил обратился к полковнику:
— Этот конвейер доставит вас за пределы столицы на подземный мусоросжигающий завод, расположенный в двухстах километрах от Акрита. Путь займет около пяти часов. Комфорт не обещаю, но мои люди встретят вас и выведут на поверхность… — прервавшись, Джанаротти посмотрел полковнику в глаза, — Уэйн, что я могу ещё для тебя сделать?
— Спасибо, Эммануил, — ответил ему полковник, похлопав Джанаротти по плечу. — Я не забуду о твоём одолжении…
Кивнув в ответ, контрабандист пожал полковнику руку. Запустив беглецов в дурно пахнущий контейнер, Эммануил закрыл засовы и отдал распоряжение об отправке. Когда контейнер опустился под землю, контрабандист вымыл руки и отправился к себе в кабинет. Расположившись на выцветшем диване, он, почесав свой огромный волосатый живот, закинул ногу на ногу и включил старенький т — визор.
Отхлебнув из початой бутылки глоток крепкого рома, Джанаротти включил первый новостной канал Акритской метрополии. На экране возник ведущий новостей, который вел прямой репортаж на фоне мигающих сирен машин Спектрата.
— Как сообщили нам достоверные источники в правительстве Императора, полковник был уличен в предательстве интересов Империи. По информации тех же источников, полковник Уэйн Орокин причастен к отравлению Императора Мартина Храброго. Помимо этого, будучи хорошо законспирированным резидентом Кайпианского союза, полковник не только передавал важную информацию вражеской разведке, но и попытался освободить из плена некую Рамину Джоши. По нашей информации, доктор Джоши, в период своей работы на кайпианскую армию, работала над созданием бактериологического оружия, несмотря на конвенцию от 2712 года…
— Это просто немыслимо! — произнес другой голос за кадром, и трансляция с места событий моментально сменилась изображением студии, заполненной возмущенными людьми.
Ведущий Кирк Норман, которому и принадлежал голос за кадром, подошел к зрителям своего новостного телешоу, мотая головой, словно не веря в произошедшее. Проекторы в зале транслировали профили обоих беглецов.
— Какая подлость… — заключил он, передавая микрофон одному из участников передачи.
— Я требую высшей меры для этого негодяя, — истерично прокричала сутулая женщина, чьи уголки рта покрылись белёсой пеной.
— Вот, — прокричал ведущий, выхватив у неё из рук микрофон, — устами народа говорит истина!
Зал, поднявшись со стульев, бурно зааплодировал. Призывая жестами всех сесть на место, Кирк Норман нахмурил брови на своём свиноподобном лице.
— У нас есть комментарии главы Спектрата и главнокомандующего вооруженными силами Алана Филипса относительно произошедшего. Давайте послушаем истинного героя Триумвирата в прямом эфире…
Послышались аплодисменты, после чего на большом экране, установленном в студии, появился профиль главы Спектрата. Поправив круглые очки, Алан произнес:
— Добрый вечер, сограждане! Несмотря на столь удручающие новости относительно предательства полковника Уэйна Орокина, хочу заверить вас, что ситуация в метрополии под полным контролем Спектрата…
Раздавшиеся овации вынудили Филипса замолчать. Когда шум стих, глава Спектрата продолжил:
— К сожалению, Уэйну Орокину и Рамине Джоши удалось ускользнуть, спрятавшись за спинами заложников, которых они схватили на площади перед гранд — оперой. Полиция не стала рисковать, позволив беглецам покинуть территорию. Но это не спасло их пленников от гибели. Как только эти… — Алан на секунду запнулся, но, сделав выразительное лицо, продолжил. — Как только эти нелюди оторвались от машин преследования, они, ни минуты не колеблясь, подожгли машину с заложниками…
В углу т-визора появились слайды, на которых были изображены обгоревшие тела, разбросанные по выжженному салону электромобиля. Профиль главы Спектрата сменился панорамой зрительного зала телешоу, в котором послышались всхлипывания и реплики, наполненные самыми жуткими проклятиями в адрес беглецов. Кирк Норман, открыв рот, осуждающе качал головой из стороны в сторону. Видеоряд сменился изображением Алана Филипса, который немигающим взором смотрел в объектив.
— По роду своей службы я лично знал полковника Орокина. Но, признаться честно, я ничему не удивляюсь. Император Мартин Вуд поистине был Храбрым, но, к сожалению, весьма неосмотрительным в отношениях, за что и поплатился жизнью, доверившись Николасу Вайсу и Уэйну Орокину. А ведь при легендарной битве за Сан — Паулу именно Мартин Храбрый спас жизнь этому предателю… Враг настолько коварен, что только общими усилиями граждан мы сможем остановить нарастающую угрозу. Помните, патриоты, национал-предатели находятся среди вас, поэтому будьте бдительны и о малейших подозрениях сообщайте в тайную канцелярию Спектрата.
— Спасибо, Алан, мы очень надеемся на вас, — подытожил Кирк Норман, на котором сфокусировалась студийная камера.
Ещё минут десять публика эмоционально обсуждала произошедшее, после чего ведущий обратился к зрителям:
— Если вы знаете о местонахождении беглецов, прошу вас немедленно сообщить об этом по телефону, указанному на экране. Вознаграждение гарантируется…
Выпучив глаза, Эммануил, недолго думая, подскочил с дивана. Схватив с полки потертый интегратор, он, поглядывая на экран, судорожно набрал указанные цифры.
— Канцелярия Спектрата слушает, — услышал он мягкий женский голос.
— Я хочу сообщить о местонахождении полковника Уэйна Орокина, — прерывисто дыша, произнес Джанаротти.
— Одну минуту, соединяю вас с оперативным отделом…
Нет, не обгоревшие тела, показанные на всю страну, заставили Эммануила ужаснуться и пересмотреть свои отношения с полковником. За свою жизнь он видел вещи и пострашнее. А что он действительно не видел в своей жизни, так это шестизначную сумму на своём депозите, которую обещало государство за поимку преступника № 1…
* * *
Пока информационное пространство метрополии гудело о предательстве полковника Орокина, которого всё же схватили и поместили в центральную тюрьму Спектрата, маэстро Фридрих Штоль доедал сытный ужин, приготовленный ему женой. Находясь в своём роскошном пентхаусе, он, встав из— за стола, проследовал в свой рабочий кабинет. «Как быстро меняется политическая конъюнктура…» — подумал про себя Штоль, присаживаясь возле камина. Ему следовало в срочном порядке переписать оперу «Буревестник», добавив туда ещё одного злодея — полковника Орокина…
