Глава 21
О том, что он узнал от Ританаль и увидел собственными глазами, стоя на крыше, Всебор решил никому не рассказывать. Он должен был сам во всем разобраться, чтобы сделать какие-то выводы. И к тому же их цель находилась далеко за пределами Калибара, а вникать в проблемы посторонних ему людей не было ни времен, ни желания.
— Этот город всегда славился своими пирами, — вспомнил вдруг толстяк. — Было это еще до «Великой битвы». Я в то время служил наемником при дворе великого калибарского короля Долкина Смелого. Ох, и добрый же был король. Сам любил повеселиться и другим давал. Вернулись мы как-то с кровавой сечи и привезли мешок орочих скальпов. И как положено по обычаю, поднесли, значит, добычу королю. А он и говорит: «Что ребята, слабо выпить бочку вина?» Мы и гаркнули: «Давай две. Выпьем одним махом». Долкин хитро улыбнулся и этак дружески добавляет: «Ну, смотрите, кто не будет пить, тому голову лично срублю». А мы его на смех. Как это не пить вина? И что такое бочка для сотни бравых наемников? Проводили нас во двор замка. Там мы и увидели эту бочку. Ведер на сто. Мы, конечно, не растерялись, не с такой задачей справлялись, ребята все не робкого десятка, да и глотки луженые. Пили до вечера, а когда выяснилось, что в бочке еще добрая половина осталась, тут-то и сообразили — не получится выполнить обещание.
Клут замолчал и, почесав затылок, задумчиво покосился на громаду цитадели.
— Проснулись утром не все, — добавил он. — Десять парней упились до смерти, а еще десятерых мы нашли без голов. Вот такая братцы история.
— Значит, король выполнил обещание? — удивился Жиль. — Неужели лично головы сносил?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — развел руками Клут. — Но с тех пор, наемники старались лишний раз языком не трепать. Каким бы хорошим не был государь Долкин, лучше помалкивать. А потом, когда я оставил службу и вернулся в свою деревушку, стали доходить слухи, что калибарский король привечает у себя каких-то колдунов. Сейчас-то уж сын его правит, да вот, кажется мне, эти самые колдуны так и остались при дворе.
— Дикие люди, дикие нравы, — подытожил Зубастик. — И все равно мне здесь нравится.
Клут хорошо помнил, что его приятель Барбота жил у базарной площади, но с тех пор город успели перестроить, а идеальная планировка, которой когда-то славился Калибар, осталась только в воспоминаниях уцелевших после битвы горожан. Покрутившись возле деревянного здания управы, толстяк решил, что без посторонней помощи не обойтись и предложил поискать какого-нибудь кузнеца-оружейника. Даром, что Барбота служил королевским палачом.
— Точно вам говорю, без хорошего тесака палачу никак нельзя, — сказал Клут. — Вот только не знаю, жив ли мой дружок или уже отправился в ад. Грехов на нем, что блох на собаке.
— Значит, будем искать кузнеца, — пожал плечами Всебор. — И где в Калибаре кузнечный квартал?
Всебор обернулся и случайно заметил, как в подворотню юркнул какой-то тип, закутанный с ног до головы в грязное тряпье. Сразу же возникли подозрения, вспомнился любопытный бродяга, который рассматривал саблю, и вчерашний визит здоровяка мортуса в трактир.
— Вот ведь незадача, — пробубнил Клут. — До «Великой битвы» Калибар был крупнее раз в пять, но я всегда знал, где находится мастерская и куда мне надо идти, чтобы отрихтовать кирасу, а сейчас, когда он сжался до крохотного городка, я не могу отыскать даже деревенского кузнеца.
— Тоже мне проблему нашел, — хмыкнул Зубастик. — Если тебе надо выпытать у кого-то полезные сведения, обращайся к старине Жилю. Лучше меня это никто не сделает.
Зубастик высмотрел в толпе прохожих какого-то бездельника и бросился его догонять.
— Эх, ты! Бедоносец! — Всебор покачал головой и, рассматривая подбитый глаз закадычного друга, похлопал его по плечу. — И какого черта ты полез к этому придурку с расспросами?
Бездельник, которого Жиль все-таки догнал оказался забиякой и драчуном. Слово за слово и, сцепившись в клубок, оба оборванца покатились по мостовой. Для обывателей Калибара, потасовка стала развлечением, и собралось немало народа, чтобы посмотреть, как два балбеса втаптывают друг друга в грязь. Но представление продлилось недолго, под ворчание недовольных, Всебор и Клут мигом растащили дерущихся по углам.
— А ведь зубатый почти победил! — послышался знакомый голос. — Кулаками так и махал. Так и махал, мерзавец!
В толпе зевак стоял Тринкер, полы сюртука в грязи, на треуголке перепревший навоз, даже его драгоценная бухгалтерская тетрадь выглядела так, словно он выудил ее из сточной канавы. По всему было видно, что сборщик налогов уже успел основательно заправиться, и теперь душа требовала продолжения праздника.
— Господин Тринкер! — воскликнул Всебор. — Сами боги вас послали!
Коротышка удивленно расширил глаза, потом прищурился и, шатаясь, огляделся по сторонам. Похоже, он напрочь забыл о вчерашнем разговоре и теперь напряженно соображал, как ему отреагировать.
— Мы знакомы? — поинтересовался Тринкер. — Если хочешь отсрочки, то забудь. Сегодня последний день, а завтра начислю пеню.
Всебор подошел к коротышке и панибратски положил ему руку на плечо.
— Вчера в трактире вы угостили меня выпивкой, — произнес он. — Я еще спрашивал про «Медвежий замок».
— Чужестр-р-ранец! — наконец, вспомнил Тринкер. — Как же, как же. Ты еще рассказывал, что путешествуешь с друзьями…
— Нам нужны кое-какие сведения, — загадочно проронил Всебор. — Кому как не вам знать все о жителях Калибара?
— Ты обратился по адресу, — шатаясь из стороны в сторону, заметил Тринкер. — Может по стаканчику?
— О, нет! — Всебор услужливо отвел коротышку в тень и усадил на старую бочку. — Дело не терпит отлагательств. Нам срочно.
— Ладно! Сначала дело, а потом по стаканчику.
Тринкер дурашливо улыбнулся, снял грязную шляпу и почесал плешивую голову.
— Итак, господин Тринкер, нам надо знать, где живет королевский палач Барбота?
— Королевский палач Барбота? — нахмурился коротышка. — Когда это было? Сейчас он служит в королевской канцелярии советником. И замечу, никаких налогов не платит.
Отвязаться от сборщика податей оказалось труднее, чем от бродячей дворняжки. Он канючил, хватал за руки, всячески пытался уговорить друзей отправиться с ним в ближайший трактир. Но на беду Тринкера ему повстречалась жена, которая шла на рынок за продуктами. Сбежать коротышка не сумел и народ Калибара, не успевший еще разойтись, стал свидетелем другой потасовки не менее драматичной и жестокой.
— И достанется же ему, — радостно оскалился Зубастик. — Мигом протрезвеет! Видали, какая баба!
— Когда в семье нет доверия, ничего хорошего не выйдет! — заметил Клут. — Этот тип все пропивает, значит поделом ему тумаки.
— Если Тринкер не соврал, твой друг Барбота получил повышение, — произнес Всебор. — Трудновато будет попасть к нему на прием. Верно?
Неприветливой глыбой впереди возвышалась королевская цитадель. Несколько гвардейцев прохаживались по высокой стене, у ворот стояли караульные, а въезд во двор перегораживали огромные утыканные стальными штырями бревна.
— За кого вы меня держите? — встрепенулся Клут. — У меня все-таки есть кое-какие заслуги перед Калибаром. Мое имя вписано в королевскую грамоту и даже выбито на стене почетных граждан города.
Но как только они приблизились к караулке, оказалось, что никого не интересуют прежние заслуги старика.
— Шел бы ты папаша! — рявкнул бородатый гвардеец. — Эльфам здесь делать нечего. Как, впрочем, и всякому другому сброду.
— Какого черта? — зарычал Клут. — Я защищал калибарские дороги от орков, а ты мне сабелькой тычешь. Поганец!
На крики вышли еще пятеро солдат, и Всебор понял, что если толстяк не угомонится, их попросту изрубят в капусту.
— Мне нужен Барбота! — выкрикнул старый эльф. — Позовите мне королевского советника и немедленно.
— Сейчас я тебе позову, — сверкая глазами, пообещал бородач. — А ну ребята, проучим этих невежд!
— Такой оборот мне совсем не по нутру, — засуетился Зубастик. — Может деру, пока не поздно?
Крепкие и злые, наемники поглядывали на них с профессиональным интересом мародеров и грабителей. Эти люди не были жителями Калибара, их не интересовали обычаи гостеприимства, да и службу они несли только ради денег.
— Говорят у эльфов кровь другого цвета, — засмеялся бородач. — Вот сейчас и посмотрим. У толстяка, видать, крови много.
— Эй! Мы не хотим неприятностей, — выхватывая саблю, закричал Всебор. — Так что не нарывайтесь, и тогда никто не пострадает!
— Вы только на него посмотрите, — оскалился бородач. — Недомерок с гиперборейской железякой осмелился мне угрожать? Ну, давай, подходи!
Наемник вытащил из ножен огромный калибарский тесак и, разминаясь, несколько раз им взмахнул.
— Ну, что недомерок? Поджилки затряслись?
Эта была та ситуация, в которой победить не получилось бы ни при каких условиях. Свое оружие Клут потерял еще в Тиаберии, а Зубастик впадал в панику от одного только вида направленного в его сторону пистолета. Почему-то вспомнился Броль, его безрассудное мужество и непроходящая вера в благоприятный исход.
— «Эх! Жаль, что с нами нет Громилы, — подумал Всебор. — Нет и больше не будет».
Однако в этот солнечный день судьба им благоволила. До слуха донесся топот копыт и свирепое залихватское гиканье. Судя по всему, всадник, который приближался к цитадели, был хорошо знаком, охранявшим проезд солдатам. Они перестали куражиться, мигом спрятали оружие и быстро, насколько возможно, привели внешний вид в надлежащий порядок.
— Повезло тебе щ-щ-щенок, — зашипел бородач. — Ну, смотри! Появишься со своими дружками снова, требуху выпущу.
Наемники вытянулись как по струнке и тупо уставились на дорогу.
— А ну рас-с-ступись! — издалека закричал всадник. — Живо с дороги куры сонные! Раз-з-здавлю!
Человек на вороном скакуне потряс нагайкой и, дернув за поводья, притормозил, заметив, что караульные еще не успели оттащить бревно с шипами в сторону.
— Живо, живо! Уроды недоделанные! — закричал он. — Почему посторонние ошиваются возле дворца? Убрать, к чертовой бабашке.
— Барбота! — воскликнул Клут. — Будь я проклят! Разве ты не узнаешь своего старого приятеля?
Толстяк импульсивно замахал руками и, не дожидаясь реакции, бросился к королевскому сановнику.
Все могло закончиться иначе, если бы Клут обознался, или у самого Барботы внезапно отшибло память. К тому же потертый вид толстого оборванца не внушал никакого доверия, но все получилась, так как и должно было получиться при встрече закадычных друзей.
— Эльф! — воскликнул вельможа. — Собака ты этакая, как я рад тебя видеть!
Барбота выскочил из седла и схватил Клута за плечи. Они крепко обнялись и, подначивая, принялись хлопать друг друга по спине.
— Люблю, когда все хорошо заканчивается? — заулыбался Зубастик. — Может, и обедом угостят. Я бы не отказался.
Барбота выглядел как настоящий щеголь. Синий камзол с золотой вышивкой, дорогая сафьяновая шляпа, белый кружевной платок на шее. И все же многое в его облике выдавало буйный нрав и необузданный, подверженный страстям характер. Даже великолепный костюм не мог скрыть грубой неотесанности, а могучее телосложение и безумный блеск в хитрых глазах выдавали прежние задатки палача.
— А ведь я не забыл, что ты сделал со мной в последний раз, — оскалился советник. — Вот посмотри, зуба как не бывало.
Вельможа демонстративно раскрыл широченную пасть и ткнул туда пальцем.
— И твой коронный удар правой я очень хорошо запомнил. От воспоминаний о нем у меня начинается зуд под ребрами.
— Что есть, то есть, — засмущался Клут. — Но какая же у нас была тогда шикарная жизнь. Разве нет?
Барбота обернулся к наемникам и, сверкнув глазами, швырнул бородачу поводья.
— Отведи в стойло, — гаркнул он. — И смотри у меня, чтобы на посту был порядок. Иначе, лично шкуру кнутом исполосую.
Похоже, старинный приятель эльфа обладал в Калибаре значительным влиянием. А звериная ярость наделяла его властью и над человеческими душами. Бородач побледнел, губы задрожали, а глаза, которые пару минут назад излучали ненависть, стали кроткими, как у ягненка.
— Они со мной, — предупредил Барбота. — Но если сюда кто-нибудь еще сунется гоните тварей штыками. Ясно?
Советник завел их во двор цитадели, но через центральный вход идти во дворец не позволил. Стены крепости были пронизаны потайными ходами, одним из которых они и воспользовался.
— Не нужно, чтобы вас со мной видели, — заметил он, пропуская гостей вперед. — Разговоры всякие пойдут, подозрения.
Они прошли по тайному коридору, и вышли в церемониальный зал, украшенный изысканной лепниной и скульптурами.
— А сейчас судари постарайтесь не дышать, — шепотом предупредил Барбота. — Эти стены живые, но слышат только то, что говорить нельзя.
Всебор с интересом огляделся по сторонам. Убранство и украшения мало, чем отличались от того, что он уже видел в спумарийском замке эльфийского посла, только было очень холодно, и до слуха постоянно доносился свист ветра. На второй этаж вела широкая лестница и такая же лестница, скрытая за расписными ширмами, уходила в глубокие подземелья.
Барбота молча указал на подвал, украдкой подобрался к ширме и, удостоверившись, что путь свободен, поманил к себе. В полном молчании, они спустились вниз и только, оказавшись перед тяжелой окованной железом дверью, советник с облегчением улыбнулся.
— Везде заговорщики, — пояснил он. — Лучше прикинуться идиотом, чем висеть на крюке в какой-нибудь пещере на собственных ребрах.
Он отпер дверь, пропустил гостей вперед и, оглянувшись, вошел сам.
— Ладно! Не будем говорить о грустном. — Барбота задвинул засов и самодовольно рассмеялся. — Здесь моя вотчина и никто не сунется, не поплатившись за это шкурой.
— Что в Калибаре не так? — нахмурился Клут. — Я помню его великим и процветающим, а теперь боюсь выходить на улицу.
— Боишься? И правильно делаешь, — Барбота снял шляпу и с брезгливостью сорвал с шеи платок. — Ночью лучше забиться в какую-нибудь нору и спать до рассвета, а днем рекомендую ходить и никому не смотреть в глаза.
Подвал располагался под всем дворцом, но целиком Барботе не принадлежал. Длинный побеленный коридор, несколько комнат, просторный сводчатый зал — этим и ограничивалось его жизненное пространство. Но даже здесь здоровяк не чувствовал себя в безопасности, о чем красноречиво свидетельствовало валявшееся повсюду оружие. Особым доверием бывшего палача пользовались пистолеты, которые бережно и заботливо он установил на специальные держаки.
— Чтобы далеко не бегать, — заметил Барбота. — Они у меня всегда заряжены, а раз в неделю я меняю порох. Сыровато здесь, а сырой порох в неподходящий момент — это смерть.
Советник кивнул на стол, сколоченный из досок, и полез в буфет за закусками.
— Плохие сейчас времена для путешествий, — произнес он. — Прямо-таки нехорошие.
Он поставил на стол тарелку с квашеными огурцами, выудил из закромов соленый окорок и каравай хлеба.
— А что с тобой делают эти двое, — Барбота с подозрением покосился на Всебора и Зубастика. — Смахивают на бездельников, а тот зубатый и вовсе по виду придурок.
Клут ухмыльнулся и смущенно почесал жирный затылок.
— Узнаю старого ворчуна, — заметил он. — Всегда был любопытным и совал нос в чужие дела.
— Не хочешь, не говори, — Барбота кивнул на стулья и поднял с пола одну из бутылей. — Лучшее калибарское вино еще из старых запасов.
Когда они расселись за столом, Барбота отрезал каждому по куску хлеба и солонины. Но скованность и отчужденность ушла только после первого стаканчика. Сладкое вино приятно растеклось по желудку и мигом развеяло все сомнения.
— А почему вы больше не палач? — поинтересовался Всебор. — И как вам удалось дорасти до королевского советника?
— Интересный вопрос задал малец, — ухмыльнулся Барбота. — Я уж и сам не знаю, каким ветром меня сюда занесло. Иногда от мыслей башка, так и трещит, так и трещит. Зар-р-раза!
Советник плеснул еще вина и задумчиво уставился на своего старого приятеля.
— Какой из меня собственно палач. Отрубил пару голов, покалечил десятка два разбойников на колесе, кое-кого повесил, — хмелея, разоткровенничался он. — Да и не казнят больше людей в Калибаре. Здесь люди ценятся на вес золота и у каждого свое предназначение.
Барбота нахмурился, свирепо выпятил нижнюю челюсть. И без того уродливое лицо, стало еще безобразнее, но видимо настроение у этого человека менялось также стремительно, как и мысли в голове. Отогнав скверные думы, советник выдавил улыбку и потянулся за второй бутылкой.
