Глава 20
Верзила смотрел прямо на него. В его мутных, выцветших глазах, зрачки едва угадывались, но в этих зрачках не было ни жизни, ни разума, только странная расчетливая холодность. Они смотрели друг на друга несколько секунд, потом верзила глухо зарычал, медленно развернулся и вышел на улицу. Тьма поглотила его, и стало необычайно тихо.
— Ушел! — донесся шелест голосов. — Слава богам, в ближайшее время он больше сюда не придет.
Брагед выскочил из-под стола и стремительно подбежал к дверям. Несколько добровольцев бросились ему помогать. Когда могучее бревно оказалось на месте, по трактиру пронесся ропот голосов. Пока еще робко люди начинали делиться впечатлениями, и в этих рассуждениях сквозила такая неприкрытая радость, словно этих людей только что помиловали.
— Идиот! — процедила Ританаль. — Зачем ты смотрел ему в глаза?
Всебор сморщился, облизал пересохшие губы.
— Сам не понимаю, — хрипло ответил он. — Чертовски хочется пить.
— Он только смотрел или еще что-то сделал? Рукой шевелил или качал головой?
— Ничего такого он не делал, — отмахнулся Всебор. — Не понимаю. Чего все переполошились из-за какого-то пугала?
— А я, признаться, здорово струхнул, — вращая единственным глазом, заметил Палько. — Этот урод на палача смахивает. Верно?
— Это мортус, — прошептала Ританаль. — В чумные годы такие собирают трупы, но в Калибаре у них совершенно другое предназначение.
— Может расскажешь? — заинтересовался Жиль. — Я страшные истории уважаю.
— Не хочу расстраивать вас ребята, но эта история, от которой любому жителю Калибара хочется убраться из города раз и навсегда.
— Ну, так и расскажи, — Всебор плеснул из кувшина в свой стакан и с жадностью выпил. — Мы не робкого десятка, послушаем.
— Ничего рассказывать вам не буду, — отрезала Ританаль. — По-крайней мере сейчас.
К столу вернулся Клут. Толстяк был сам не свой и, судя по всему, визит мортуса оставил в его душе неизгладимое впечатление. Он пыхтел трубкой, мрачно поглядывал на товарищей и еще мрачнее на Ританаль.
— Я знал, — проговорил он. — Я знал, что в вашем распрекрасном городишке рано или поздно это случится.
— Держи язык за зубами, — сверкнув глазами, процедила девушка. — Здесь об этом говорить нельзя.
Клут грузно опустился на лавку и мрачно засопел. Несколько минут они сидели молча. Постепенно трактир стал оживать, люди начали смеяться, снова заиграли скрипки и волынки.
— У Брагеда на втором этаже гостиница, — начала Ританаль. — Дыра, конечно, но клопов немного, так что переночуете здесь, а утром решим, как быть дальше.
Они поднялись по скрипучим ступеням наверх и оказались в длинном коридоре, по обе стороны которого располагались двери крошечных комнат.
— Постояльцев сейчас немного. — Сын Брагеда, рыжеволосый паренек, потряс связкой ключей и улыбнулся. — Можете выбрать любую, но на чистые простыни не рассчитывайте.
— Брось на пол какую-нибудь тряпку, я и на ней хорошо высплюсь, — отозвался Палько. — Мы уж и забывать стали, что такое теплая постель.
— Впечатлениями поделитесь утром, — собираясь уходить, отозвался паренек. — Желаю доброй ночи, судари.
В каждой комнате стояло по две койки. Тюфяки набитые соломой, драные подушки, грязные одеяла — типичный набор захудалой гостиницы. Но по-крайней мере здесь было сухо и безопасно.
— Советую, из комнат не выходить, — предупредила Ританаль. — Жизнь в Калибаре стоит не дорого, а ночью за нее не дадут и ломаного гроша.
— Лично я не вылезу из комнаты до рассвета, — заявил Жиль. — Тот громила, что ввалился в трактир, до сих пор у меня перед глазами.
— Во что только превратилось калибарское королевство, — недовольно пробурчал Клут. — Нет у вас тут порядка. Нет и видать, не будет.
Толстяк толкнул одноглазого плечом и кивнул на дверь в комнату, которую выбрал.
— Если что, мы здесь, — произнес Клут. — Только кричите громче, когда сплю ничего не слышу.
Эльфы зашли в свою коморку и некоторое время выясняли, кому спать у выхода.
— А как же ты? — спросил Всебор, обращаясь к Ританаль. — Сама сказала ночью опасно.
— Этот зубатый парень так и будет здесь стоять? — Девушка покосилась на Жиля. — Меньше всего я нуждаюсь в чьем-либо участии.
Жиль смущенно отвел глаза и, пожав плечами, ушел.
— И ты вали, — сказала Ританаль. — А я немного подожду и домой. Мне утром животных кормить, да и Круэль волноваться будет, если я не вернусь.
— Все-таки не понимаю, что так напугало людей? — качая головой, произнес Всебор. — Явился какой-то вонючий тип и нагнал такого страха, что полсотни здоровых мужиков не смели глаз поднять…
— Надо же какой смельчак. Сам-то чего стоишь?
— Могу домой проводить, — Всебор демонстративно вынул из ножен саблю и показал ее собеседнице. — Там где я заполучил этот клинок, тоже не все гладко складывалось.
— Терпеть не могу хвастунов! Пользоваться-то умеешь?
Из-за двери заворчал Жиль, а Клут, который наконец улегся несколько раз кашлянул.
— Ладно! Пошли кое-что по дороге расскажу. — Ританаль дернула Всебора за рукав и двинулась к лестнице. — Ведь ты у них за главного после гибели Броля.
По узкой, грубо сколоченной лесенке они выбрались на крышу. В небе сияли звезды, прохладный ветерок приятно ласкал кожу. Пахло скошенной травой и болотной тиной.
— Старый эльф прав, — заговорила Ританаль. — Калибар никогда больше не будет прежним.
Всебор оперся на трубу и с интересом посмотрел на задумчивую наследницу Маскадоров. Никакой тревоги он не ощущал, напротив, ему было приятно стоять под сверкающим небесным сводом и слушать цикад. Отсюда весь город был виден как на ладони. Только казался он вымершим и покинутым.
— Как странно, — проговорил Всебор. — Темень хоть глаз выколи. Это очередная ваша традиция?
Судя по всему, жители Калибара старались ночью не зажигать огонь в домах без особой надобности, исключением служили лишь общественные места да и там окна тщательно закрывали ставнями. Не принято было и шуметь. Молчали собаки, кошки и любые другие домашние животные, только цикады, которым не было никакого дела до людских проблем, беззаботно верещали в высокой траве.
— Обернись, — сказала Ританаль. — В Калибаре живут и те, кому все ни по чем.
Всебор повернул голову и увидел зловещую громаду королевской цитадели. В узких бойницах крепости полыхали и искрили факелы, а на вершине, которую венчали четыре башенки, призрачно мерцал колдовской огонь. На древних камнях плясали синие и лиловые сполохи, мелькали безобразные тени. Откуда-то сверху доносился ритмичный бой барабанов.
— Боюсь, даже предполагать, что у вас тут произошло, — заговорил Всебор. — Я много всего слышал про темных колдунов, но никогда их не видел в деле…
— Темных колдунов? — с горечью в голосе, перебила Ританаль. — О чем ты говоришь? Все намного страшнее, чем кажется с первого взгляда. Люди, празднующие у Брагеда временное избавление от жуткой участи, ничего не знают, а я дочь последнего Маскадора знаю больше, чем нужно, но не могу рассказать об этом.
Она немного помолчала, потом импульсивно вскинула руку и указала на доски, что лежали на краю крыши.
— Знаешь, для чего нужны эти горбыли? — спросила она. — Чтобы те, кого нужда выгнала на улицу ночью, могли спокойно добраться до пункта назначения. И горе тому, кто решится идти по земле. К утру от него останутся только кости.
— Хочешь сказать, что жители Калибара ночью ходят по крышам? — Всебор наклонился, взял руками одну доску и проверил ее вес. — Но что может угрожать людям на земле?
— То, что не может забрать душу, берет себе плоть, — прошептала Ританаль. — Всегда есть шанс сохранить душу, а шанса уберечь собственную шкуру, нет. Особенно тому глупцу, который ночью рискнет спуститься вниз.
Девушка выдавила улыбку, подошла к краю крыши и жестом поманила к себе.
— Хочешь узнать, что поджидает во тьме? — спросила она. — Наступил час охоты и твари выползли из нор, чтобы получить причитающееся по договору.
Только теперь до Всебора начало доходить, что девушка его не разыгрывает. Ему вдруг стало неуютно на крыше трактира и, превозмогая, внезапно возникшее беспокойство, он осторожно подошел к краю.
— Совершенно по-другому воспринимается мир, когда ты понимаешь, что в определенный час можешь стать добычей, — заметила Ританаль. — Такие мысли, заставляют бежать кровь быстрее.
— О, да! Подобное, я уже испытывал, — проговорил Всебор. — Но в тот момент я думал только о том, как бы поскорее унести ноги.
— Из Калибара унести ноги невозможно, расстояние до ближайшего королевства слишком велико.
Ританаль схватила его за руку и кивком указала направление. Поначалу он ничего не видел. Но потом, все отчетливее стал различать мелькавшие среди домов фигуры каких-то созданий. Стремительные и проворные, они носились во тьме и едва слышно рычали. Их невозможно было рассмотреть подробно, а скорость, с которой они перемещались в пространстве, потрясала воображение. Лишь иногда, Всебору удавалось заметить местоположение одной из этих тварей, по сверкнувшим во тьме зрачкам.
— Они нас что, не видят?
— Напротив. Очень хорошо видят и даже чувствуют запах. Но добраться не могут, потому так и злятся.
— Черт! Откуда они взялись и почему бы вашему государю, не разогнать всю эту нечисть с помощью гвардейцев?
— Ты не понимаешь! — Ританаль неуверенно покачала головой. — Это не звери, которых можно посадить в клетку. Этим созданиям разрешено охотиться. Таков договор заключенный пять лет назад.
— С кем заключенный?
Внизу, под самой крышей трактира, заворочались какие-то лохмотья, и Всебор отшатнулся, заметив, что неведомое создание собирается прыгать.
— Это Шептуны, — заметила Ританаль. — Так назвал тварей одинокий фермер, которому посчастливилось выжить после встречи с ними. Выжил он, потому что свалился в воду, но потрясение оказалось таким сильным, что бедняга сошел с ума.
Тварь внизу приглушенно зарычала и, сверкнув злющими глазами, скрылась во тьме.
— Они порождение навьего колдовства, — добавила девушка. — Псы, которым разрешено хозяйничать в Калибаре ночью. Но у каждого пса есть хозяин и, как правило, хозяева где-то рядом.
— Тогда объясни, зачем в трактир приходил мортус? — спросил Всебор. — И почему нельзя смотреть ему в глаза?
— Какой же ты все-таки болван, — покачав головой, ответила Ританаль. — Шептуны находят себе пищу сами. А вот их хозяева требуют, чтобы пищу им приносили.
От бесконечного потока мыслей Всебор не находил места. Ританаль многое рассказала, но на некоторые вопросы так и не ответила. Она напрочь отказалась от его помощи и послала так далеко, что, в конце концов, он просто сдался. Наследница Маскадоров обладала переменчивым характером и общительность, могла тут же смениться раздражением. В этом была вся Ританаль.
Без лишних разговоров, она перепрыгнула на соседнюю крышу, потом оглянулась и презрительным жестом приказала Всебору убираться.
— Взбалмошная девка, — процедил Всебор. — И как только Круэль ее терпит.
Еще какое-то время он стоял на крыше, высматривая ее среди кирпичных труб. Но она знала маршрут как свои пять пальцев и ни разу не воспользовалась досками, чтобы перебраться на соседний дом. Вскоре ее фигура растворилась в дымке, и на душе заскреблись кошки.
— «Прыгает она, будь здоров! — подумал Всебор. — А ведь расстояние между домами не маленькое».
Он посмотрел на королевскую цитадель и заметил, что все огни погасли. Смолкли барабаны, перестали метаться тени, только шептуны, свирепые и ненасытные, продолжали рыскать по улицам ночного города в поисках загулявшейся добычи.
— Давненько так не спал! — потягиваясь, произнес Жиль. — А я бы тут остался. Неплохой городишко? Верно?
— Это как посмотреть, — зевая, отозвался Всебор. — Ты ночью ничего не слышал?
— Ну и вопрос? Я спал как убитый и мне снился прекрасный сон.
Всебор отбросил одеяло, встал с кровати и подошел к окну. Калибар давно пробудился и жил своей повседневной жизнью. Торговки рыбой тащили по мостовой тележки с товаром, скребли навоз уборщики мусора, зазывая покупателей, громко кричал молочник.
— А я ведь заметил как ты на нее смотрел, — оскалился Жиль. — Так глазами и зыркал. Так и зыркал. Только она тебе не подходит.
— Хватит придумывать, — фыркнул Всебор. — Ни на кого я не смотрел.
— Тогда зачем пошел с ней на крышу?
— Откуда ты знаешь, что я пошел на крышу?
— Так я, не будь дураком, взял и проследил, — Зубастик выставил резцы и весело рассмеялся. — Она слишком злая, а ты слишком добрый. Вот если б вы оба были злыми, тогда получилась бы великолепная пара.
— Говорю, прекращай болтать, — нахмурился Всебор. — Лучше пошарь в карманах. Может, что завалялось.
— Нет ничего! Ты выпотрошил мои карманы еще в Тиаберии.
— Скверно! Не думаю, что Брагед обрадуется, когда мы сообщим ему о своих денежных проблемах.
— Надо у эльфов спросить, — оживился Зубастик. — У толстяка точно, что-нибудь припрятано на черный день.
Они спустились в трактир. Оказалось, что Клут поднялся с первыми петухами и уже сидел за столом, размышляя о превратностях жизнь.
— У меня табак закончился, — качая головой, опечалился он. — А куда ярмарочный вышибала без спумарийской трубки.
— С табаком что-нибудь придумаем, — отозвался Всебор. — А где одноглазый?
— Дрыхнет еще Палько. В этом деле ему равных нет. Спал бы весь день, гад такой.
Подошел Брагед. Добродушный старичок жестом дал понять, что завтрак уже готов, но злоупотреблять гостеприимством хорошего человека не хотелось.
— Нет, спасибо! — ответил Всебор. — Мы не голодны.
Хозяин улыбнулся и, пожав плечами, ушел.
— Нам срочно нужны деньги, — заметил Зубастик. — Иначе, до «Воронки душ» доберутся не все.
— Эльфам туда все равно путь заказан, — Клут криво усмехнулся и потряс пустым кисетом. — Так что в твоих словах есть доля истины.
— Ританаль сказала, что нам потребуется снаряжение, — Всебор уселся напротив толстяка и посмотрел ему в глаза. — А ты говорил, что в Калибаре у тебя знакомый.
Клут нахмурился, швырнул кисет на стол и покосился на свои руки.
— Он конечно знакомый, но в последнюю нашу встречу, мы не совсем мирно расстались. В общем, я вздул его как следует, когда мы не сошлись во мнении относительно эльфийских женщин.
— Ну, сколько времени прошло с тех пор, — улыбнулся Всебор. — Твой приятель, наверное, все уже забыл. Кто он вообще такой?
— Кто, кто? Городской палач вот он кто. — Клут помрачнел и напрягся. — Он обещал меня покалечить, а такие люди плохого не забывают. Зуб-то я ему выбил.
С большим трудом Всебору и Зубастику удалось уломать старого эльфа, отправится к городскому палачу. Клут долго упирался то, ссылаясь на плохое настроение, то на злопамятство старинного приятеля. Но когда вниз спустился Палько и начал давить на старика с удвоенной энергией, толстяк сдался и махнул рукой.
— Черт его знает, — произнес он. — Может вы и правы. Когда-то мы с приятелем Барботой были, не разлей вода, орков гоняли, поровну делили последний сухарь на заставе. Простил, наверное, как думаете?
— Куда он денется! — подбодрил Палько. — Я б на его месте точно простил.
— Он не ты. Мужик здоровый и нрав у него как у медведя. Непредсказуемый.
Клут вышел из-за стола, похрустел суставами, продемонстрировал кулаки.
— А здорово я ему тогда врезал, — похвастался он. — Барбота так и рухнул, где стоял.
Старик, конечно, лукавил, встречи с дружком он опасался, и это хорошо было заметно по тусклому блеску в его прищуренных глазах. Поэтому Всебор решил, что к палачу следует идти втроем, а Палько оставить в трактире, на тот случай если вернется Ританаль.
— И все же у меня дурное предчувствие, — сказал Клут, когда они вышли на улицу. — Печенкой чую, выйдет нам боком визит к Барботе.
