Глава 12
— Вот значит где наш приятель! Мы его ждем, а его все нет и нет!
Голос Броля эхом разнесся по сокровищнице. Всебор вздрогнул, запрокинул голову и смущенно посмотрел на своих товарищей.
— Золото! — визгливо закричал Зубастик. — Боги Спумариса, вы услышали мольбы несчастного Жиля. Наконец-то закончились мои мучения.
— Как много! — изумленно протянул Клут. — Ни одному эльфу не доводилось столько видеть. Ни одному…
— Так что же мы стоим!? — завопил Палько. — Давайте скорее делить, дурни вы этакие.
Громыхая подошвами ботинок, все четверо бросились по ступеням вниз. Жадность и стремление поскорее добраться до вожделенной кормушки затмили рассудок и им. А Всебор смотрел на своих товарищей и не мог поверить, что несколько минут назад сам напоминал сумасшедшего, в глазах которого пылал ненасытный огонь безумия.
Теперь-то ему было стыдно, а золото, которое так долго влекло, не вызывало ничего кроме отвращения. Он еще не осознавал этой перемены, но сила, заставившая взглянуть на мир другими глазами, уже изменила его, освободив разум от первородного зла.
— «За такое зрелище можно и деньги брать, — подумал Всебор. — Если показывать в ярмарочном балагане».
Он отошел в сторону, когда жадные эльфы и его стародавний приятель начали набивать карманы золотым песком и самородками.
Вечно мрачный и суровый Клут смеялся, как помешанный и выбирал самые крупные, Палько и Жиль дрожащими от жадности руками распихивали золото всюду куда могли, и даже Громила, которого нельзя было заподозрить в несдержанности, уже успел заполнить самородками свой походный мешок.
— Черт! Я набил карманы так, что не могу двигаться, — пожаловался Жиль. — А ты чего стоишь? Помогай!
Зубастик, раскрасневшийся от напряжения, возмущенно уставился на Всебора.
— Хочешь, чтобы я за тебя все тащил? — Жиль выпятил губу и угрожающе нахмурил брови. — Не выйдет! Своим золотом я с тобой делится, не стану.
— Глупец! — рассмеялся Палько. — Когда другие хватают, он стоит и смотрит.
Эльф хохотнул и под тяжестью ноши завалился на бок.
— Какое же оно тяжелое, — пробурчал он. — Вот ведь зараза, много и не утащишь.
Клут стоял в отдалении и кряхтел, пытаясь взвалить на плечи трещавший по швам рюкзак. Но когда ничего не получилось, он пальцем поманил Всебора.
— Давай, приятель! — помоги старине Клуту. — Ты, я вижу, ничего себе не выбрал, кроме гиперборейской железки.
Всебор пожал плечами, вложил саблю в ножны и, молча подошел к толстяку.
— Эй! Почему это он должен тебе помогать? — возмутился Палько. — Ты старый, и золотишка тебе столько не надо. Отсыпь слегка, и станет полегче.
— Пошел к черту, Палько! — огрызнулся Клут. — Я первый его позвал.
— Вы оба придурки! — закричал Зубастик. — Он мой друг, а не ваш. И помогать будет мне!
— Я тебя покалечу! — зарычал Палько. — Тупой, вонючий, зубатый, оборванец.
Переваливаясь, словно утка, эльф ринулся на Жиля и бесцеремонно ударил его прямо в нос. Зубастик приглушенно вскрикнул, поначалу отступил, а потом, не желая оставлять выпад противника без ответа, залепил Палько в единственный глаз. Дальнейшее напомнило, Всебору драку пьянчуг возле портовых кабаков. Жиль и Палько упали на золото и, перекатываясь, словно тюки с тряпьем, принялись валтузить друг друга кулаками. Брызнула первая кровь и, видя такое дело, старый Клут бросился помогать Палько.
— Эй! Ребята, так не пойдет! — закричал Всебор. — Двое на одного…
Он подбежал к дерущимся и, ухватив Палько за воротник, отшвырнул в сторону. Справится с Клутом, оказалось сложнее, толстяк, и без того тяжелый, стал неподъемным от припрятанного в карманах золота. Всебору с трудом удалось оттащить от него Жиля, но Жиль так распалился, что утихомирить его удалось только хорошим пинком.
— Хватит! — выкрикнул Всебор. — Вы что, с ума здесь посходили?
— Зря остановил! — рассмеялся Броль. — Никогда не видел, чтобы дрались так отчаянно, да еще из-за такого ничтожного повода.
— Он мне зуб сломал, — пожаловался Палько. — Нет, ты только посмотри, что он сделал?
Одноглазый подскочил к Громиле и демонстративно ткнул в свою расквашенную губу.
— Сейчас и от меня получишь, — Броль наградил приятеля подзатыльником и хмуро покосился на Клута. — А ты старик, как тебе только не стыдно?
Клут пыхтел, переминался с ноги на ногу и смущенно краснел, словно его уличили в воровстве.
— Может, и в самом деле перегнули? — наконец, выдавил он. — Но здесь такие богатства, что…
— Я всегда говорил — чужое золото тяжелое! — парировал Броль. — Впрочем, не мне вас судить. Берите, сколько сумеете унести.
Громила с вопросом в глазах посмотрел на Всебора.
— Действительно ничего не возьмешь? — спросил он. — Или у тебя какой-то план?
— Нет у меня никакого плана! — отозвался Всебор. — Просто я тут немного поразмыслил и понял, что…
Неожиданно до слуха донесся странный звук, который напомнил мычание коровы. Он доносился откуда-то издалека, словно кто-то еще невидимый хотел предупредить о своем появлении.
— Слышите!? — спросил Броль. — Или жара действует только на меня?
— Опять эта чертовщина, — прошептал Клут. — Как бы нам не поплатится за свою жадность…
— Заткнись! — рявкнул Броль. — А то снова накаркаешь неприятности.
Сокровищница вздрогнула. Соприкасаясь, зазвенели тысячи самородков, с потолка посыпались кристаллы кварцита, даже масло в светильниках выплеснулось и потекло огненными струями по каменным стенам.
— Не нравится мне все это, — зашипел Клут. — Ох, как не нравится.
— Думаешь, повторится старая история? — Сжав губы Броль, уставился на толстого эльфа и покачал головой. — Нет! Не может проклятое колдовство мертвых, лишить меня во второй раз мечты.
— Именно это я и хочу сказать, — зашептал Клут. — Тогда, в Скальбурской пустыне …
Он запнулся на полуслове и захлопал глазами. Его лицо, еще секунду назад красное как свекла, стало бледным будто пергамент. Губы толстяка задрожали, а изо рта вырвалось хрипение.
— Т-т-там, — едва ворочая языком, процедил он. — Там что-то вылезло…
Дрожащей рукой Клут указал на середину сокровищницы.
— Вы мне ничего не рассказывали про Скальбурскую пустыню! — влез Палько. — Что там произошло?
— Недоумок! — сверкнул глазами Броль. — Лучше тебе об этом не знать.
Он с лязгом вырвал из ножен саблю, перешагнул через свой мешок и кивком позвал за собой Всебора.
— Мне никогда не везло, — прошептал Громила. — Ты в судьбу веришь?
— Я об этом не задумывался, — отозвался Всебор. — По-крайней мере до последнего момента.
— Самое время подумать, — Броль криво улыбнулся и подмигнул спутнику. — Пока время еще есть.
Они остановились в нескольких шагах от того места, на которое указал Клут. Всебор наставил пистолет и напряженно посмотрел на Громилу.
Из крошечных самородков, словно пучок травы, торчал какой-то конский хвост, грязный, слипшийся и рыжий.
— Что за дерьмо!? — брезгливо процедил Броль. — Ты когда-нибудь видел Глиргудские скальпы?
Всебор облизал пересохшие губы и неопределенно пожал плечами.
— Та еще мерзость! — добавил Броль. — Особенно свежие.
Конский хвост зашевелился, зазвенело пересыпаясь золото, и до слуха донесся глухой утробный стон.
— Нет, нет, нет! — закричал Громила. — Только не это…
Золото искрами разлетелось в разные стороны, и на поверхности показалась жуткая тварь. Высохшая полуистлевшая кожа, рыжие волосы, стянутые в конский хвост и смрад, которым мгновенно наполнилась пещера. Мертвец, клацнул почерневшими зубами и, рыча, выполз из кучи самородков.
— «Отверженные», — проговорил Броль. — Истинные хозяева золота.
Всебор сразу же вспомнил свои кошмарные сны: заснеженную дорогу, перевернутую карету, истошный вопль обреченной Гильбрунды и костлявые, источающие запах мертвечины руки.
— Мочи эту сволочь! — закричал Броль. — Стреляй пока не поздно!
Они разрядили пистолеты одновременно. Но своим выстрелом Всебор только зацепил, тогда как Громила стрелял со знанием дела, и его пуля разнесла упырю голову. Мертвеца отбросило в сторону, и несколько секунд он бился в конвульсиях, извергая черную зараженную кровь.
— Что это было? — в истерике, завопил Зубастик. — Это его золото?
Сокровищница снова задрожала, и на этот раз они едва устояли на ногах. Мычание, нечленораздельные выкрики и стоны, рокотом разнеслись по пещере и словно огромные грибы из самородков на свет выползли сотни, бездушных свирепых тварей.
— Бросайте все к чертовой бабушке! — срывая голос, закричал Броль. — И бегите не останавливаясь.
То чему Всебор стал свидетелем, потрясло до глубины души. Он вдруг понял, что воспоминания о перевернутой карете на заснеженной дороге, скрывают не только страшные события, но и тайны его собственной жизни. Осознание этого факт, произошло сейчас, в эту жуткую минуту, когда его судьба зависело только от крепости ног. Всебор подумал о своих кошмарах, о том, что в тот далекий день, когда он остался в одиночестве, потерялась нить связующую его с родителями.
— «Я выберусь из этого проклятого места, — пообещал он себе. — И во всем разберусь».
Отступление напоминало паническое бегство. Страх перед мертвецами был настолько велик, что даже Броль, долго убеждавший товарищей в собственном мужестве, быстро растерял превосходство вожака. Он первым бросил тяжелую ношу и золото, брызнувшее из горловины мешка, с грохотом посыпалось на железные ступени лестницы. Клут и Палько последовали его примеру, когда сокровищница осталась позади, и они выбрались в туннель. А Зубастик, до последнего не веривший, что смерть наступает на пятки, сдался только, когда в бессилии растянулся на каменном полу туннеля.
— Проклятье! Ты нас погубишь, — выкрикнул Всебор. — Это золото не стоит твоей жизни.
— Нет, стоит, — задыхаясь, прохрипел Жиль. — Я не хочу возвращаться в вонючую ночлежку и жрать всякую дрянь…
— Бросай зубатого к черту! — зарычал Броль. — Он не нужен!
На Зубастика, который беспомощно барахтался, пытаясь поднять мешок, было больно смотреть. Он посинел, дышал будто загнанная лошадь, по лицо стекал пот.
— Я просто не могу, — застонал Жиль. — Лучше оставь меня и уходи.
— С ума сошел? — Всебор подскочил к другу, выхватил саблю и обрезал лямки на мешке с золотом. — А теперь выворачивай карманы.
Жиль захныкал и, качая головой, попятился.
— Не заставляй меня это делать, — промямлил он. — На это золото можно сто лет жить безбедно.
— Ты, глупый, бестолковый болван, — обозлился Всебор. — Если не бросишь барахло, не будет никакой жизни.
Всебор схватил Зубастика за воротник и поволок за собой. Он тащил приятеля и одновременно умудрялся потрошить его раздутые карманы. Каждый выброшенный самородок сопровождался истошным воплем Жиля, словно он терял не золото, а какую-то часть себя.
Броль и Палько убежали далеко вперед и даже неповоротливый Клут припустил резвее, когда железные ступени загрохотали от поступи сотен голодных тварей.
— «Нет никого страшнее, чем эти бездушные создания, — подумал Всебор. — Стать их пищей, значит, потерять душу».
Он обернулся только раз, когда услышал за спиной бессвязный яростный рык. Из сокровищницы выскочил какой-то жуткий взлохмаченный оборванец, который разинул пасть и злобно зашипел. Волоча сломанную ногу «обреченный» тут же бросился следом. А за ним, из узкого прохода в пещеру, уже рвалась ненасытная толпа рычащей нечисти.
— Остолопы! Живее, живее! — закричал Броль. — Вам бы дома сидеть, а не золото искать!
Они выбрались в гигантский шурф и остановились передохнуть. Пробег по туннелю оказался не простым. Сказывалась накопившаяся усталость, недостаток воздуха и пищи.
— Как же ты прав, — качая головой, проговорил Клут. — Сидел бы сейчас у себя на заимке, а женушка запекала бы угрей, да варила супчик с вермишелью.
Клут облизал губы и сморщился.
— И чего я связался с тобой? Ты приносишь одни неприятности.
— Да, ну!? Так послушай, что я скажу, — Броль забрал у толстяка пистолет, а ему отдал свой разряженный. — Твои неприятности еще не закончились, как у всех у нас. Через пару минут упыри доберутся до шурфа, и если мы отсюда не уберемся, твоя женушка будет готовить угрей для кого-нибудь другого.
— Ты, мерзавец! Говорить мне такое? — багровея от ярости, процедил Клут. — Дай только отдышаться и я вышибу тебе зубы.
— Лучше заряди пистолет! — огрызнулся Броль. — Размазня!
— Хватит собачиться! — вмешался Всебор. — Я знаю, как выкрутиться!
Северо-западный туннель встретил их все тем же горячим сквозняком, от которого замирало сердце и кружилась голова. Кирпич с мудрой тиаберийской совой, остатки скудной трапезы на камнях, забытая Палько портянка — казалось, они ушли отсюда минуту назад.
— Мы потратили полдня, чтобы добраться до кубышки, но только прикоснулись к ее содержимому, — качая головой, прошептал Громила. — Все напрасно. Теперь надо уносить ноги.
Он в отчаянии выругался и достал из кармана тетрадь с картой Тиаберии.
— Времени у нас немного, — заметил он. — Наше счастье, что «отверженные» медлительны и тупы. Но они прут на запах живых, на наш запах, и долго ждать себя не заставят. Показывай, что придумал!
Всебор кивнул, забрал карту и, придерживая ее пальцами, развернул на стене.
— План Тиаберии придуман великими мастерами и они постарались дотошно воплотить его в реальность, — произнес он. — Все подчинено геометрии круга. Посмотрите. Северо-западный туннель, на самом деле опоясывает весь город, он ветвится дополнительными проходами, галереями и коридорами, их так много, что непривычному глазу все это нагромождение линий напоминает гигантскую паутину, но именно из него можно попасть в любую точку Тиаберии, в том числе в ту, откуда начался наш путь.
— Вр-р-решь! — Броль вырвал карту из рук Всебора. — Я ничего не вижу.
— Ты воин и не обязан разбираться в географических картах, — парировал Всебор. — Каждому свое…
— Почему я должен тебе доверять? — насупился Громила. — Я ни разу не видел тебя в деле и уж чего не обязан, так это верить на слово.
— Разбираться в топографии меня научил Сейбилен, — отозвался Всебор. — Великий ученый и дипломат Спумариса.
— Верно! Старик хорошо нас поднатаскал, — подтвердил Жиль. — Правда, последнее время Сейбилен слегка не в себе, но это не мешает ему делиться опытом за деньги.
Броль ухмыльнулся и, качая головой, вернул карту Всебору.
— Ну, если ошибся, будут глодать наши кости мертвяки, а жареных угрей жрать на заимке другой Клут.
И все же Громила не сразу согласился следовать за Всебором. Некоторое время он надеялся, что сможет запереть дверь, вставив кирпич назад, но хитроумная тиаберийская машина так и не заработала.
— Проклятые недомерки! — выругался Громила. — Зачем придумывать хитрые замки, если никто не знает, как их запирать.
— Давай же, наконец! Решайся, черт тебя подери! — закричал Клут. — Или мы возвращаемся прежней дорогой, или дорогой, что предложил парнишка!
Броль хмыкнул, сунулся в дверной проем и тут же отпрянул.
— Мы их недооценили, — рявкнул он. — Какие же проворные твари.
До слуха донеслось нечленораздельное бормотание, завывание и истошные вопли. Приближалась нежить и это неприятное, но ожидаемое открытие заставило вожака действовать.
Броль скрипнул зубами и кивнул Всебору.
— Веди! Вся надежда на тебя!
Теперь все зависело от их собственного проворства. Когда смерть наступает на пятки, и позади рычит голодное зверье в предвкушении добычи, за спиной вырастают крылья. Все пятеро четко осознали, что впервые в их жизни наступил момент истины. Судьба проверяла чего стоил каждый, и не было сплоченнее людей, чем эта несчастная пятерка, потерявшаяся в недрах зловещей Тиаберии.
Жиль зарядил пистолет и сунул другу.
— Ты уж прости меня, если что нет так, — произнес он. — Помнишь, в приюте, это ведь я тебе фингал поставил, а не забияка Дирк.
— Нашел о чем вспоминать, — фыркнул Всебор. — Придет время, и мы от души накачаемся хмельного в трактире на Сонной улице.
— Хватит трепаться, — зарычал Броль. — Вы еще друг другу в жилетку поплачьте.
Всебор на ходу освоился с тиаберийской картой и внимательно считал повороты. Они были обозначены отдельными ребристыми блоками, которые каменщики искусно вставили в облицовку стен.
Ноги гудели от усталости, от духоты звенело в ушах, но злобное рычание позади немного стихло.
— Все равно мертвяки идут следом, — произнес Громила. — Если впереди тупик, нам конец.
— Кажется, пришли! — Всебор остановился и огляделся по сторонам. — Теперь друзья ищите тиаберийскую сову.
