Глава 25
Три дня езды. Сменяющие друг друга за стеклами машины зеленые и коричневые пятна, шуршание шин по дороге, огромные рекламные плакаты-близнецы на фоне бескрайнего неба, убогие бензозаправки да однотипные сетевые ресторанчики. Федеральная трасса I-90 сначала вилась лентой среди холмов штата Висконсин, затем полетела прямо, словно пущенная стрела, через зеленые равнины Миннесоты и обесцвеченные ярким солнцем кустарники Южной Дакоты. Чем дальше, тем более мелкими и безликими становились городки на пути.
Все путешествие при желании заняло бы чуть больше суток, но Куперу и Шеннон следовало убить время, так что ехали они ежедневно не более восьми часов. Некоторое время после событий в Чайна-тауне они сохраняли молчание, но оно особо не затянулось. К вечеру они уже вовсю трепались, хотя и избегали разговоров о политике и старались затрагивать только позитивные темы. Рассказывали друг другу истории о своем взрослении, о друзьях, о дурацких приключениях после первой в жизни попойки, о любимых книгах…
Прошлой ночью они остановились в придорожном мотеле в местечке под названием Черные Холмы. Заказали в номер пиццу и щелкали по каналам трехмерного визора, не особо задумываясь о том, что происходит на экране. Мир снаружи вскоре стал черным, и на небе высыпали звезды. Засыпал Купер под звуки ровного дыхания с соседней кровати.
Утром они поднялись рано и немедленно тронулись в путь. Вскорости пересекли границу штата Вайоминг. Купер был здесь лишь однажды, лет двенадцать назад, с Натали. Тогда стояло позднее лето, и склоны холмов покрывал зеленый ковер. Помнится, они занимались утром любовью, а на костре вскипал чайник, и из листвы неслось пение птиц.
Здесь же, на восточном краю штата, ландшафт был плоским и безрадостным: лишь колючий кустарник да голые сухие камни. Хоть места эти и не походили на те, где живут люди, к скоростному шоссе там и сям жались крохотные городки.
Наконец достигли Джиллетта – совсем недавно ничем не примечательного городишка с населением двадцать тысяч жителей. Большинство из них работало на энергетическую компанию. Затем Эрик Эпштейн обнародовал свои планы по созданию на значительной, недавно приобретенной им части штата коммуны нового типа, которую назвал Новой Землей Обетованной. Местные немедленно прозвали ее «территорией сдвинутых», потешаясь над самой идеей, что кому-то пришло в голову здесь поселиться. Смех местных смолк, едва через несколько месяцев их глазам предстали результаты того, на что способны триста миллиардов долларов инвестиций. Джиллетт и два городка поменьше – Шошони на востоке и Роулинз на юге – стали последними населенными пунктами на пути к Обетованной.
От них к своим владениям Эпштейн построил скоростную дорогу, четыре полосы в каждом направлении, и дорога эта вела в самые убогие земли на всей территории Соединенных Штатов. Он скупил их через подставные и холдинговые компании по доллару за акр; скупил также разваливающиеся, на ладан дышащие фермы крупного рогатого скота; скупил права на разработку нефти и газа, которые либо залегали так глубоко, что добыча их была невозможна, либо разработка была признана нерентабельной. В результате Эпштейн стал единоличным владельцем огромного куска каменистой пустыни, куда за всю историю человечества люди ступали лишь время от времени.
И сразу некогда захолустные городишки Джиллетт, Шошони и Роулинз стали на всей территории США известны как врата в Новую Землю Обетованную. Вскорости в этих городишках или поблизости от них были построены огромные зоны отдыха для водителей большегрузных автомобилей, дома для тысяч строительных рабочих, которые обслуживали внешний периметр Обетованной. Следом появились рестораны, кинотеатры и торговые центры, а затем и отели для туристов, лавки с сувенирами и тому подобное.
Ребенком Купер обожал научно-фантастические книги и фильмы, особенно созданные в семидесятых. Ему казалась притягательной идея, что вся Земля превратится в единый мегаполис со зданиями в две сотни этажей. Но сейчас, пока он ожидал своей очереди среди большегрузов в двадцати минутах от Джиллетта, ему в голову пришло, что будущее будет совсем иным. Пустыня, где не на чем остановить взгляд, и слепящее солнце. Вот оно будущее. Хоть оно больше и похоже на прошлое. На вестерн с ковбоями.
– Сколько времени уйдет на то, чтоб добраться до контрольно-пропускного пункта?
– Отсюда? – Сидевшая сейчас за рулем Шеннон изогнула шею, заглядывая через борт восемнадцатиколесного большегруза. – Полагаю, минут пятнадцать.
– Неплохо работают, учитывая длину хвоста.
– Большинство фур следует лишь до складов у контрольно-пропускного пункта. Там они и разгружаются.
Как и большинству агентов ДАР, Куперу доводилось посещать брифинги относительно Обетованной. Поскольку владение находилось на американской земле, здесь действовали законы Соединенных Штатов. Но тридцать миллиардов долларов позволяли владельцу получать некоторые поблажки. Юристы Эпштейна разыскали сотни лазеек в законодательстве, а его лоббисты расширили их, в результате чего Обетованная получила статус автономии со всеми вытекающими отсюда последствиями. А поскольку земля была корпоративной собственностью, допуск сюда был ограничен на абсолютно законных основаниях.
– Понятно. Все фуры разгрузятся, не заезжая на территорию Обетованной, а товары со складов до мест доставят уже местные. Таким образом создается множество дополнительных рабочих мест.
– Рабочих мест в Обетованной и без того полно. Уровень безработицы здесь равен нулю, и работу без проблем находит не только ученый, но и водители, и грузчики, и строители, и шахтеры, и дизайнеры городских ландшафтов…
– Разумеется, надо же и нормальных здесь чем-то занять.
Шеннон рассмеялась:
– Нормальных, и не только. Сюда приезжают и анормальные, например с вычислительными способностями пятого уровня или музыканты третьего уровня. Вряд ли для них найдется рабочее место в наномедицинской лаборатории.
– И как долго ты здесь жила?
– Я купила здесь квартиру три года назад, но не припоминаю, чтобы говорила тебе, что жила здесь.
– Ну не говорила, значит и не говорила.
Минут через десять глазам Купера предстала граница. Четыре полосы скоростного шоссе удвоились, затем снова удвоились, затем снова. Грузовому транспорту, согласно знакам, предписывалось перестраиваться вправо, автомобилям с пассажирами – влево. Каждая полоса заканчивалась пропускным пунктом, где, словно муравьи, сновали служащие в серовато-коричневых формах с голубыми звездами на лацканах. Их было сотни и сотни. Они разговаривали с водителями, заглядывали с помощью зеркал под автомобили, бродили среди машин с немецкими овчарками на поводке.
Укрытый сверху крышей, каждый контрольно-пропускной пункт казался сооружением вполне себе простым, без изысков и затей, но Куперу отлично было известно, что каждый дюйм там набит новейшими нанотехническими сканерами. В конторе ходила даже шутка: если хочешь узнать, каким будет в следующем году новейшее оборудование ДАР, – отправляйся в Вайоминг и зайди в любой бар. Однако лучшей защитой Обетованной была не пустыня и не миллиарды Эпштейна. Сверходаренные, подобные тем, кто в одиночку иногда продвигал зараз технологии на десятилетия, работали здесь вместе, и результаты их совместной деятельности воистину поражали.
«Для завоевания Америки армия не нужна. Достаточно лишь создавать развлекательные центры, без которых люди не смогут жить впредь».
Стоило заехать под навес, и в машине тут же стало прохладно. Шеннон опустила стекло со своей стороны, и молодой парень с аккуратными усиками произнес, не делая пауз между словами:
– Добропожаловать в Новуюземлюобетованную. Предъявитепожалуйста вашидокументы.
Купер принялся копаться в карманах, а Шеннон – в сумочке: еще по дороге они сошлись во мнении, что необходимо не выказывать чрезмерную готовность к проверке. Они протянули паспорта служащему. Тот, кивнув, передал их женщине позади себя, которая вставила паспорта в сканирующее устройство.
«Сейчас выясним, не надул ли нас Шнейдер».
Удостоверения личности и кредитные карты на пути сюда работали отменно, но лишь сейчас документы проходили первую настоящую проверку.
Изображая из себя туриста, Купер крутил головой по сторонам.
– Мистер и миссис… Каппелло, – произнес охранник. – Что вас привело в Новую Обетованную?
– Не терпится осмотреть это замечательное место, – сообщила Шеннон. – Вообще-то, мы направляемся в Портленд, но завернули сюда в надежде, что оно того стоит.
– Есть ли у вас с собой наркотики или оружие?
– Нет.
Зная, что об оружии пойдет речь, Купер еще в Миннесоте разобрал свою «беретту» и рассовал части по мусорным контейнерам. Оно и понятно, что в случае серьезных осложнений здесь пистолет вряд ли поможет.
– Где планируете остановиться?
– Надеемся, для нас найдется номер в достойной гостинице Ньютона.
Ньютон был первым же на пути из Джиллетта крупным городом в Обетованной, к тому же он был наиболее посещаем туристами. Очевидным было также, что по дороге к сердцу Обетованной возникнут дополнительные кордоны и средства защиты, так что соваться дальше было весьма и весьма рискованно.
Подошел еще охранник с прибором, какого прежде Купер никогда не видел, – неприметным прямоугольным устройством с пистолетной ручкой – и медленно обошел вокруг автомобиля.
«Проверяет автомобиль на наличие взрывчатки? Делает трехмерные фотографии всего и вся? Считывает их ауру?
Да разве ж разберешь?!»
Женщина-охранник передала паспорта охраннику с усиками, а тот отдал их Шеннон:
– Благодарю за сотрудничество. Прошу помнить, что территория, на которой расположена Новая Земля Обетованная, принадлежит корпорации, и, пересекая сейчас границу, вы принимаете на себя обязательства следовать законам, установленным корпорацией «Эпштейн индастриалз». Также вам надлежит в любых ситуациях беспрекословно подчиняться персоналу службы безопасности компании.
– Мы согласны, – ответила Шеннон и, подняв стекло со своей стороны, тронула машину.
Вид Обетованной в корне расходился с тем, каким Купер ее себе представлял.
Он видел сотни фотографий и десятки компьютерных программ, воссоздающих облик этих мест. С высоты птичьего полета ему когда-то открывались виды складов вдоль границы, куда свозились товары, импортируемые Обетованной. Он изучал сеть дорог, связывающих города и приграничную инфраструктуру, читал техническую документацию на солнечные электростанции, раскинувшиеся на мили вокруг, панели которых изменяли свое положение в соответствии с положением солнца, знал количество населения в городах Ньютон, Да-Винчи, Лейбниц, Тесла и Архимед, представлял, какой город на какой деятельности специализируется.
Но он понятия не имел, что в салоне автомобиля, едущего по центральной улице Ньютона, несмотря на фильтр в кондиционере, будет пахнуть пылью. Никогда и думать не думал, как воет генератор, заряжавший автомобиль, припаркованный рядом. И самое главное, вопреки всем цифрам, которые видел в официальных документах, Купер никогда не подозревал, насколько молодежным окажется это место. Одно дело знать, что старшему из сверходаренных сейчас тридцать три, и совсем другое – видеть вокруг себя лишь тинейджеров. Разумеется, попадались люди и более старшего возраста – например, родители мозганов, приехавшие сюда вместе с детьми, но они здесь казались не на своем месте, и было их абсолютное меньшинство. Они выглядели преподавателями, забредшими в студенческий кампус.
* * *
Квартирка Шеннон располагалась на втором этаже над баром. В единственной комнатке была встроенная в стену кровать, а кухонька выглядела так, точно здесь никто и никогда ничего не готовил. В общем, квартирка весьма напоминала ту, в которой жил Купер в округе Колумбия.
Вошедшая первой Шеннон пригласила за собой Купера и замерла, оглядываясь. Вроде как проверяла, не наведывался ли сюда кто в ее отсутствие и не передвинуты ли вещи. Затем сообщила, что примет с дороги душ.
Через стену было слышно, что душ то льется, то замолкает, – видимо, циклы, экономящие драгоценную здесь воду. Купер открыл холодильник, но обнаружил там лишь приправы да банки с пивом. Вытащив одну, вскрыл ее и вышел на балкон.
Обетованная планировалась и строилась в соответствии с новейшими теориями архитектурного градостроительства: здесь были широченные полосы для велосипедов и огромные скверы.
Купер хлебнул из жестянки и, прищурив от яркого солнца глаза, стал наблюдать за тем, как двадцатилетние юноши и девушки, вроде бы играя в салочки, флиртуют друг с другом: юноши догоняли смеющихся девиц, и все они были стройные, подтянутые, загорелые, все полны сил, здоровья и энергии. Куперу подумалось, что кто-кто из них способен в голове раскручивать геномы, а кто-кто – вспомнить лицо, виденное более десяти лет назад. Подумалось также, что кто-то из них работает на Джона Смита, кто-то станет террористом, а кого-то в будущем, возможно, предстоит преследовать, а затем, не исключено, и убить.
«Убить?»
Купер глотнул еще пива и облокотился о перила. Через несколько секунд к нему присоединилась Шеннон в полотенце, накинутом на голое тело. Выглядела она великолепно, и мокрые волосы ее пахли шампунем из тропических фруктов. Особенно чувствовался запах кокоса.
– Итак, до цели мы добрались.
– Да, добрались.
– И что? – заворачивая волосы в полотенце, спросила Шеннон.
– Вот думаю, что ты-то теперь в безопасности.
– А ты нет. Неприятное чувство, не правда ли? Гадаешь, не придут ли через минуту за тобой и не доставят ли в хорошо освещенную комнату? – Она вздернула подбородок. – Мне это чувство знакомо.
Купер не ответил, лишь вгляделся в ее глаза. Шеннон вздохнула:
– Слушай, у нас с тобой договор. Для меня он многое значит. Ты доставил меня сюда, а я препровожу тебя к Эпштейну.
– Понятно. И как ты это организуешь, позволь узнать. Постучишься в дверь офиса и попросишь аудиенции с королем Новой Обетованной?
– Я тебе говорила: связаться с ним напрямую может только тот, кто с ним уже знаком.
– Тогда что мы предпримем дальше?
– Шаг номер два будет совершен завтра. Мы, как я тебе и обещала, отправимся к Эпштейну. Затем последует шаг номер три: мы расстанемся, и каждый отправится своим путем. Что касается меня, то я найду своих людей и объясню им ситуацию.
– А что насчет шага номер один?
– Шаг номер один – ты переодеваешься, и мы празднуем наше прибытие. Ведь я наконец-то дома.
* * *
Начали они с бара, что находился прямо под ее квартиркой. Снаружи он ничем не отличался от любого другого, и Купер решил сыграть в свою привычную игру: внутри будет звучать кантри; за полками позади бара будут гореть яркие неоновые огни; поверхности деревянных столов будут поцарапаны; из окон будет литься неприятный слепящий солнечный свет; отрабатывающий дневную смену бармен будет весь покрыт татуировками.
Счет получился один к пяти. Впервые за десятилетие Купер проиграл!
Благодаря кондиционерам воздух в баре оказался более чем прохладным, изготовленные по какой-то спецтехнологии стекла на окнах поляризовали свет, отчего прямые солнечные лучи через них не проникали, а мир снаружи тем не менее ни в малейшей степени за ними не тускнел. Источники света в баре, в том числе и за барными полками, были абсолютно невидимы, отчего создавалось впечатление, будто светится сам воздух. Играла ненавязчивая эротическая музыка. За барной стойкой стояла девушка лет шестнадцати – поджарая, как и большинство здесь, и с абсолютно чистой кожей.
Со столами Куперу повезло больше: их деревянные поверхности были изрядно поцарапаны.
– Два сидра и две водки. – Шеннон повернулась к Куперу, одарила его улыбкой и продолжила: – То же самое и для него.
Шеннон уже рассказывала, что в Вайоминге выращивают только два фрукта – яблоки и груши. После первого глотка местный сидр показался ему не ахти, но глоток водки затем и два глотка сидра сразу же вслед оказались тем чем надо.
– Витамины, – сообщила Шеннон. – В основном группы B. Здесь мы едим много мяса, но овощи и зелень весьма дороги.
Она выпила рюмку водки, запила сидром, затем вторую. В движениях Шеннон была легкость, какой Купер не видел прежде, будто она избавилась от невидимых оков. Несомненно, сказывалось то, что Шеннон находилась на дружеской территории. Она засмеялась и заказала следующую порцию выпивки для себя и для Купера. Тот ничего не имел против.
– Итак, каковы твои первые впечатления?
– Думаю, ты дама приятная, но временами излишне импульсивная.
– Миловидная, ты, наверное, хотел сказать?
– Именно. Спасибо за подсказку. – Купер сделал добрый глоток сидра. – А хочешь на полном серьезе? То, что меня здесь окружает, вовсе не похоже на то, чего я ожидал.
– И какова разница между твоими ожиданиями и увиденной реальностью?
Купер оглядел бар. Посетителей здесь было с дюжину или около того, и все молодые. Взрывы смеха то и дело сменялись тостами.
Когда последний раз он находился в подобной атмосфере?
Видимо, лет в восемнадцать – когда служил в армии и пил с другими, такими же парнями, ни на секунду не задумываясь о будущем. Ситуация действительно выглядела похожей, но между его тогдашними друзьями – солдатами – и этими ребятами наблюдалась все-таки определенная разница. Во-первых, юноши и девушки здесь были поджарыми и стройными, словно люди, проводящие много времени под солнцем в условиях недостатка воды. Во-вторых, их одежда – легкая, функциональная и весьма однотипная. Пересекая границу, Купер полагал, что Обетованная окажется больше похожей на прошлое, чем на будущее, – этаким отрезанным от мира местом, где носят огромные шляпы и ковбойские сапоги. Оказалось, что он был прав лишь наполовину: на многих здесь были шляпы, но на ногах – либо сандалии, либо весьма схожая легкая обувь. Следовать моде никто даже не пытался, или, по крайней мере, Купер этой тенденции не уловил.
– В баре нет рекламы пива, – выдал Купер.
Шеннон потрясла головой:
– Ну и что с того?
– В любом баре есть. Знаешь, это как бильярдный стол. Никто сейчас играть на бильярде не умеет. Наши дедушки умели, а мы уже нет, но бильярдные столы стоят в барах как напоминание о прошлом. Символы мира, которого уже нет.
– Как классический рок, – кивнула Шеннон. – Я до конца жизни не услышу «Sweet Home Alabama».
– Вот-вот. «Роллинг стоунз», «Криденс»… тоска по прошлому.
– А еще автомобили, – развила его мысль Шеннон. – Большинство сейчас живет в городах и не проезжает более нескольких миль в день, но автомобилестроительные компании по-прежнему продают нам огромные автомобили, которые развивают дикую скорость и бочками жрут горючее. Почему бы им не производить маленькие легкие электромобильчики, которые легко парковать?
– Не согласен. Я люблю большие скоростные автомобили.
– Ты мыслишь как человек из мира прошлого. – Шеннон засмеялась.
Мир снаружи стал золотым, затем оранжевым и, наконец, фиолетовым.
Они вышли из бара, и чувствовал себя Купер великолепно. Сели в электромобиль-такси, и Шеннон дала шоферу указание. Дорогой их колени упирались в спинки передних сидений крошечного автомобиля.
В ресторане для начала выпили по мартини, затем был стейк – в добрый дюйм толщиной, средней прожарки. Вкус оказался столь восхитителен, что хотелось вместе со стейком съесть и тарелку.
В ресторане на них обращали внимание, считая туристами, но ни малейшей угрозы это не представляло, поскольку Ньютон слыл вполне подходящим для туристов городом.
Шеннон заказала бутылку вина и вновь и вновь подливала Куперу. Мир вокруг наполнялся туманом. Несомненно, он был пьян, но ему было плевать.
Чуть позже они очутились в ночном клубе, расположенном в подвале. Мебель здесь была из глянцевого скользкого пластика, а столы – очень низкими, повсюду витал сладковатый запах марихуаны. На крошечной сцене трио – банджо, скрипка, гитара – исполняло странную ритмичную музыку, что-то между регги и джазом. Все музыканты, несомненно, были сверходаренными и с легкостью могли бы виртуозно сыграть все, что они хотя бы раз в жизни слышали, но старая музыка им, по всей видимости, была скучна, и потому они импровизировали. Шеннон отошла в туалетную комнату, и Купер, слушая музыку, откинулся на спинку кушетки.
Когда Шеннон, покачиваясь, вернулась, в каждой руке у нее было по бокалу с напитком.
– Вот и свежая выпивка прибыла, мистер Каппелло.
Купер засмеялся:
– Спасибо, Элисон.
Она уселась на угловую кушетку рядом. От нее исходил чертовски приятный запах. Шеннон вытащила из-за уха самокрутку и, нагнувшись над столом, прикурила от зажженной свечи.
– Эта дурь называется «Вечерняя заря Вайоминга».
– А здесь это не запрещено?
– Округ, даже автономный, разумеется, не может легализовать марихуану. Поэтому дурь здесь продается только в барах и стоит немало – двадцать долларов за самокрутку. – Затянувшись, Шеннон откинулась на спинку кушетки. – А ты, похоже, женат?
– Вроде того. – В голове вспыхнул образ Натали, какой Купер видел ее последний раз – стоящей под деревом у дома, где они жили когда-то вместе. – Был женат в течение семи лет, но последние четыре года в разводе.
– Так получается, ты женился совсем молодым.
– Нам тогда было по двадцать.
– Она сверходаренная?
– Нет.
– В этом, похоже, и заключена ваша проблема, не так ли? – Шеннон протянула зажженную самокрутку.
Купер хотел было отказаться, но затем подумал: какого черта! Затянулся разок, затем еще раз, глубже.
– Не баловался дурью с семнадцати лет, – признался он.
– Тогда особо не налегай. Травка эта – местная и, я тебе скажу, весьма и весьма забористая.
Купер затянулся еще и передал самокрутку Шеннон. Некоторое время они сидели молча, касаясь друг друга плечами. Он чувствовал тепло ее тела и распространяющееся тепло от наркотика.
– Да. В этом-то и была проблема.
– Она ревновала?
– Ни капельки. Ее родители возражали против наших встреч, а она считала их отношение ко мне безобразным, и мы продолжали встречаться. Вскоре она забеременела, и тогда мы поженились.
– Вы были счастливы?
– Очень. Во всяком случае, поначалу. Затем чем дальше, тем меньше.
– Что же случилось?
– Да просто… Просто жизнь есть жизнь. Временами ее раздражал мой дар. А что я мог поделать? Отключить его не в моих силах. В нашем разрыве, очевидно, виноват я. Я был нетерпелив и часто заканчивал за нее ее же предложения. Она частенько пыталась устроить мне сюрприз, но у нее, конечно же, никогда не получалось. Я слишком хорошо ее знал. Ситуация становилась все напряженней. Я отвечал на ее гнев даже прежде, чем она произносила хоть слово, и это вообще сводило ее с ума. Вот так я и обанкротился… Сначала постепенно, а потом сразу.
– Хемингуэй?
Купер повернулся. Лицо Шеннон под действием принятого им наркотика слегка плыло.
– Да, Хемингуэй, – подтвердил он.
Музыка между тем изменилась: на сцене соло исполнял скрипач – она казалась живой, яркой, но в то же время абсолютно чужой.
– А я однажды была обручена, – призналась Шеннон.
– Да неужели?
– Господи, Купер, чему ты так удивляешься?
Он засмеялся:
– Расскажи мне о нем.
– В таком случае уж о ней.
– О ней? – Купер выпрямился. – Но ты же не лесбиянка.
– А тебе почем знать?
– Я же читаю язык тела. Разве ты забыла? Особенно я силен в прочтении языка тела лесбиянок.
В этот раз рассмеялась она:
– Я не совсем лесбиянка. Вернее, совсем не лесбиянка. Но сейчас у людей есть куда большие причины ненавидеть друг друга, чем различия в их сексуальной ориентации. Ведь мы поделились на сверходаренных и обычных.
– Так что же произошло между тобой и твоей подругой?
Шеннон пожала плечами:
– Все именно так, как ты сказал. Я не лесбиянка.
– Но все же ты ее любила?
– Да. – Шеннон не торопясь сделала очередную затяжку. – Хотя точно не знаю. Но мне с ней какое-то время было хорошо. Во всяком случае, было приятно быть любимой.
Запоминающаяся и приводящая в гипнотическое состояние книга.«Нью-Йорк таймс»Безукоризненная в своих выводах и полностью достоверная.«Вашингтон пост»Читать во что бы то ни стало.«Чикаго трибьюн»
Все знают, что с появлением сверходаренных мир изменился навсегда. В своей новой книге социолог доктор Дональд Масс, чей авторитет общепризнан, раскрывает в деталях, что в противном случае могло бы произойти: война с Ближним Востоком; повсеместные акты насилия религиозных фундаменталистов; отказ НАСА от пилотируемых исследовательских полетов в космос.И, кроме того:• Майкл Дукакис проиграл бы президентские выборы Джорджу Бушу;• планета оказалась бы на краю необратимой экологической катастрофы;• Евросоюз столкнулся бы с угрозой банкротства;• американская система образования деградировала бы к стандартизированным тестам;• популяции слонов, китов и полярных медведей находились бы на грани вымирания;• Центральная Америка погрязла бы в жесточайших гражданских войнах, причиной которых стали бы попытки различных кланов обрести полный контроль над наркопотоками;• сердечно-сосудистые заболевания, болезнь Альцгеймера и даже диабет по-прежнему бы грозили людям летальным исходом.Думаете, что знаете свой собственный мир? Не спешите с ответом.И узнайте же наконец, что произошло бы… не появись на Земле сверходаренные.
