Глава 23
Чайна-таун всегда доставлял головную боль Департаменту анализа и регулирования. Не только Чайна-таун в Чикаго, но и в любом городе. Следовало признать, что головной болью Чайна-тауны являлись не только для ДАР, но и для всех правоохранительных служб. Чайна-тауны представляли собой закрытые системы, которые существовали в пределах городов, торговали с ними, оттягивали на себя туристов, но частью городов так и не становились.
Китайцев среди полицейских насчитывалось крайне мало, а любой полицейский иной расы выглядел в Чайна-тауне бельмом на глазу. И дело не только в том, что там не говорили по-английски: полицейские снаружи не только не знали, как задавать вопросы, но и какие вопросы следует задавать. Этот мир существовал сам по себе, имел собственную, тесно спаянную общину, с собственными лидерами и фракциями, с собственным представлением о справедливости и системой ее поддержания.
Какой толк в этом – полностью самодостаточном – мире от пришлого копа? Да абсолютно никакого!
И так дела обстояли всегда. С появлением же сверходаренных проблемы в Чайна-таунах по всей стране, разумеется, только усугубились.
* * *
Было немного за полночь. Справа темнела лента реки. Индустриальные и складские комплексы сменились близко стоящими группами кирпичных зданий, украшенных зелеными навесами и башенками; многочисленные магазинчики сияли неоновыми иероглифами, и лишь на некоторых попадались коряво выведенные фразы на английском вроде: «Еда на месте и навынос», «Лучшая электроника и девайсы», «Лавка свежайшей лапши».
– Где живут твои друзья? – спросил Купер.
– В переулке чуть дальше. Припаркуйся, где сможешь, а дальше мы пройдем пешком.
Купер нашел свободное место на платной стоянке. Собрался было уже вылезать из «ягуара», как Шеннон вдруг сказала:
– Оставь пистолет в машине.
– Почему?
– Мы идем к моим друзьям, а в дом к друзьям с оружием не ходят.
Купер оценивающе взглянул на Шеннон. Не заманивают ли его в ловушку? Девушка не отвела глаз. Пожав плечами, Купер отстегнул кобуру и сунул ее под пассажирское сиденье.
– Спасибо.
Шеннон пошла в полушаге впереди. Они проходили мимо витрин магазинов, где было выставлено множество всякой ерунды: кивающие головами кошки, цветные веера, пластиковые мечи – дурацкие сувениры для туристов, которые сейчас, ночью, здесь напрочь отсутствовали. А каждый, кого они встречали, являлся местным, и большинство, казалось, знают друг друга. Они прошли мимо лавочки мясника: за стеклом на крючках были подвешены за лапы многочисленные тушки птиц.
– Откуда ты знаешь этих людей?
– Мы с Ли Ченом – старые друзья. У него здесь свой бизнес.
– Понятно. Но как вы с ним встретились?
– Ну, знаешь ли, мир настолько ненавидит нас, что любой анормальный, едва завидев подобного себе, чувствует в нем родственную душу.
– Понятно.
Шеннон улыбнулась:
– Мы вместе ходили в среднюю школу.
Дар Купера немедленно связал информацию в цепочку: вместе ходили в школу, а ее друг обосновался здесь, следовательно, Шеннон, скорей всего, выросла в Чикаго. Отличная зацепка, чтобы при необходимости потом разыскать ее.
– Трудно представить тебя ученицей средней школы.
– Почему?
– Мешают твои таинственные способности.
– Мои таинственные способности?
– Да. Ты вдруг появляешься из ниоткуда, затем бесследно исчезаешь, и я, прежде чем узнал твое имя, про себя называл тебя Девушкой-Которая-Проходит-Сквозь-Стены.
Шеннон засмеялась:
– Много лучше, чем то, как называли меня в школе.
– И как же тебя там называли?
– Уродцем в основном. По крайней мере, пока у меня не выросла грудь.
Они прошли мимо ресторана с вывеской «Всякие вкусности», затем мимо еще одного – «Семь сокровищ» и свернули в переулок. Здесь не было кричащей, светящейся рекламы; мусорные контейнеры были переполнены, и в воздухе стоял сладковатый запах гнили. Шеннон зашла в нишу ничем не примечательного кирпичного здания и постучала в тяжелую, выкрашенную зеленой краской дверь.
Громко лязгнул тяжелый засов, зеленая дверь отворилась, и они шагнули в крошечную прихожую. Здесь нашлось место лишь металлическому креслу, на сиденье которого лежала обложкой вверх раскрытая книга в бумажном переплете. Охранник кивнул Шеннон и, махнув рукой в направлении двери на противоположной стене, нажал кнопку. Зажужжав, щелкнул электронный замок.
– Куда это мы попали?
– Это заведение Ли. Клуб по интересам.
Шеннон отворила дверь.
В огромной комнате за дверью приглушенно играла слащавая поп-музыка; толстые облака табачного дыма почти скрывали яркие флуоресцентные лампы под потолком. Здесь стояло восемь или девять столов; половина из них была занята мужчинами – в основном преклонного возраста, которые были увлечены какой-то азартной игрой с костяшками домино. На столах между пепельницами и бутылками пива лежали кучи купюр.
– Да это же казино!
– Всего лишь клуб по интересам, а интересует посетителей пай гоу. Эта игра – часть их культуры; шансы, судьба, числа очень важны для китайцев. И еще более важны для них здесь, в Америке.
Под звуки приторной поп-музыки Шеннон вошла в зал и тихо приблизилась к столу, за которым сидели семеро. Игроки во все глаза глядели только на сдающего – молодого, преждевременно полысевшего парня. Он раздавал стопки домино, а игроки раскладывали костяшки по две; те едва слышно щелкали. Наконец последняя заняла свое место, и игроки перевернули костяшки. Громко зазвучала китайская речь, купюры двинулись с одного конца стола на другой.
Шеннон коснулась плеча сдающего, тот поднял на нее глаза:
– Аззи! – Он увидел Купера, и начавшая было распускаться улыбка увяла.
– Ли Чен. – Шеннон сжала его плечо. – А это Ник Купер.
Дилер поднялся. Мужчина слева от него принялся перемешивать домино на столе.
– Привет, – сказал Купер. – Классное местечко.
– Пасиб, – произнес Ли. – Твоя полисия?
– В прошлом – да, а теперь – нет.
– Не полисия. И твоя длузить Шеннон?
– Да, мы друзья.
Ломаный английский смутил Купера. Очевидно, он столкнулся с классической проблемой, с которой обычно сталкивались оперативники в Чайна-тауне. Понятен лишь общий смысл вопросов, и надо давать простые ответы, чтобы быть уверенным, что не оскорбишь собеседника…
Шеннон прыснула. Купер подозрительно взглянул на нее, затем на Ли Чена:
– Да вы надо мной издеваетесь.
– Есть мала-мала. Твоя извиняй. – Улыбнувшись, Ли повернулся к Шеннон. – Твоя есть хоти?
– Перекусить не отказалась бы. А сегодня готовит Лиза?
– Как обысна. – Ли дал знак юноше за барной стойкой и коротко распорядился на китайском.
Юноша быстро подошел к столу и занял место сдающего. Игра тотчас возобновилась. Ли положил руку Шеннон на плечо, и они направились к двери, на которой хоть и были начертаны иероглифы, но смысл был абсолютно ясен: «Не входить».
– Элис твоя видеть будет лад.
– Она еще не спит?
– Сегодня мы она разлешай не спи.
Ли открыл дверь, и все трое зашагали по лестнице на второй этаж.
– Кто такая Элис? – спросил Купер.
– Моя крестница. – Обернувшись через плечо, Шеннон улыбнулась. – Ей восемь, и она гениальная очаровашка.
– А почему он назвал тебя Аззи?
– Это фамилия. Мой отец – выходец из Ливана.
Шеннон Аззи, значит. Из Чикаго. Звучит гораздо менее драматично, чем «Девушка-Которая-Проходит-Сквозь-Стены». Террорист, смертельно опасный подручный самого разыскиваемого преступника Америки. И в то же время женщина. Умная, веселая и одаренная во всех смыслах этого слова.
«И чертовски привлекательная. Не сбрасывай это со счетов, агент Купер!»
– Удивлен, что у тебя есть отец, – съязвил он.
– Хватит об этом.
Купер улыбнулся.
Они достигли второго этажа, и оказалось, что и звуки, и запахи здесь царят совсем иные: явственно пахло острыми специями, чесноком и рыбным соусом, а из комнаты доносились смех и детские возгласы.
– У вас вечеринка?
– Веселинка с иглами, – уточнил Ли. – Плийти длузья с дети.
Как это и бывает на большинстве вечеринок, почти все гости собрались в кучу. Несколько пар глаз обратились к двери, и при появлении Купера улыбки на лицах померкли лишь слегка – не было враждебности, а лишь удивление.
– Все вы знать Шеннон, – произнес Ли. – А с ней ее длуг Ник Купел.
– Привет всем! – Купер оглядел комнату. На высоком стуле сидела стройная, элегантно одетая женщина, в которой Купер без труда распознал хозяйку. – А вы, должно быть, Лиза?
Женщина поднялась со стула и протянула руку:
– Добро пожаловать.
– Спасибо.
– Вы голодны?
Есть Куперу не хотелось, но он заявил:
– Умираю с голода.
– Отлично. У нас осталось еще много еды.
– Ледкий слусяй. – Ли достал из холодильника пиво и, откупорив бутылки, протянул одну Шеннон, вторую Куперу, третью же оставил себе.
– Позвольте мне всех вам тут представить, – не обращая внимания на мужа, сказала Лиза.
– Тетушка Шеннон!
Мимо, направляясь к Шеннон, пронеслась темноволосая девчушка. Шеннон со смехом обняла ее, и обе, не дожидаясь ответов, начали задавать друг другу вопросы.
Лиза поставила перед Купером тарелку с рисом и принялась, указывая на каждое блюдо, называть его и объяснять, из чего оно приготовлено. Будто он никогда не бывал в китайском ресторане. Признавшись, что все блюда выглядят великолепно, Купер наложил себе в тарелку понемногу каждого. В череде вопросов возникла пауза, и Шеннон представила его девчушке:
– Элис, это мой друг Ник.
– Привет.
– Привет. Сделай мне одолжение, Элис, называй меня, пожалуйста, Купером. Договорились?
– Договорились. – Девочка схватила Шеннон за руку и потащила из кухни. – Пойдем же, поиграем.
С тарелкой и бутылкой пива в руках Купер принялся обходить кухню. Все говорили по-китайски, но при его приближении немедленно переходили на английский. Около получаса Купер общался так, как обычно все и всегда общаются на вечеринках. Но ничего не значащая болтовня не была его коньком. Да рассказчиком он, на его взгляд, был никудышным.
Да и что рассказывать?
«Однажды я гонялся за анормальным, который нашел уязвимое звено в платежной системе „Бэнк оф Америка“ и с помощью множества ничтожных транзакций обогатился за короткое время на полмиллиона долларов. Затем убил банковского служащего, который постучался в дверь, и, перемещаясь на аэросанях, пытался затеряться в лесной глуши штата Монтана…»
Через коридор из комнаты, куда Элис увела Шеннон, неслись восторженные детские крики. Достав из холодильника бутылку пива, Купер ее открыл и направился на голоса. В детской он обнаружил Шеннон: она стояла на софе и, закрыв глаза руками, считала:
– Три, два… один… иду!
Семеро детей, среди которых была и Элис, переминались с ноги на ногу, готовые в любую секунду дать деру. Шеннон открыла глаза, оглядела комнату и затем, сделав ложный выпад налево, прыгнула с кушетки направо. Она коснулась рукой плеча паренька, затем дождалась, когда двое детей пронеслись мимо нее, и левой рукой коснулась одного, а правой другого. Оба послушно застыли. Остальные четверо бегали вдоль стен, пытаясь укрыться за мебелью и телами застывших детей.
– Я иду за вами, – сообщила Шеннон и, резко обернувшись, коснулась пробегавшего паренька. Тот, рассмеявшись, послушно застыл.
Широко улыбаясь, Купер наблюдал за игрой. Шеннон, несомненно, была мастером в «Замри, умри, воскресни».
– У твоя есть дети?
– А?
Купер повернулся – позади стоял Ли.
– Двое. Мальчик и девочка. Девяти и четырех лет.
Подумав, Купер не назвал имена. Вместо этого глотнул пива.
– Дети – лусяя, сто бывай в зизнь у мусина. Твоя согласный?
– Тут не поспоришь.
– Дазе когда плоказнисяй, балуйся, они все лавно холосый.
– Да, дети – это здорово.
Шеннон осадила последнего ребенка, Элис, затем составила из детей красивый коралл и разморозила их.
– Я следующая! – На середину комнаты прыгнула Элис. Она не стала водить в новом круге игры «Замри, умри, воскресни», а закричала: – Играем в «Чикагские адреса»!
– Пристань ВМФ США! – громко произнесла девчушка с конским хвостом.
– Ист-Гранд-авеню, шесть тысяч.
– Зоопарк!
– Норд-Кеннон-драйв, две тысячи двести.
Несколько детей разом закричали:
– «Тэйсти-сити»!
– Дом моей мамы!
– Аэропорт!
– Саут-Арчер-авеню, две тысячи двадцать два! Уэст, триста тридцать семь, квартира двадцать четыре! Аэропорт О’Хара: Уэст О’Хара, десять тысяч. Аэропорт Мидуэй: Саут-Сисеро, пять тысяч семьсот.
Купер понял, что происходит, и у него свело живот. Дети продолжали выкрикивать адреса, а он повернулся к Ли:
– Ваша дочь сверходаренная?
Китаец кивнул:
– Мы насинай с детский книзка, но для Элис она был неинтелесный. Элис пледпоситай телефонный книга. Знай все адлеса не только Сикаго, но и Нью-Йолк, Майами, Детлойт и Лос-Анзелес. Мы ехай отдыхай, так она снасяла листай телефонный книга тот место, где мы отдыхай.
В каждом слове Ли, в каждом движении лицевых мышц сквозила гордость за успехи дочери. Мало того, он пребывал в полном восторге от ее способностей – Купер к такому совершенно не привык. Очевидно, китайца не заботило, каким образом внешний мир воспримет его дочь, и он не боялся, что ее подвергнут тесту, в результате которого она отправится в академию.
– А теперь ты, Чжи. – Шеннон указала на паренька рядом с собой.
– Хорошо. – Тот занял место посреди комнаты и выпрямился, точно ученик перед экзаменационной комиссией.
– Сложи все адреса, которые ты слышал.
– Тридцать четыре тысячи девятьсот шестьдесят семь.
– Перемножь их.
– Тысяча двести девять на десять в тридцать шестой степени.
– А теперь сложи, учитывая, что северные и восточные адреса являются положительными, а западные и южные – отрицательными.
– Минус двести сорок три.
К игре присоединилась Элис:
– Умножь адрес зоопарка на адрес «Тэйсти-сити» и вычти из него адрес дома Эндрю.
– Четыре миллиона четыреста сорок восемь тысяч шестьдесят три.
– Раздели адрес военной пристани на адрес своей школы.
– 2,4291497975085…
В игру включились остальные дети, и стоявший посреди комнаты Чжи давал ответы на их вопросы без запинки.
Купер наконец понял происходящее:
– Так они все мозганы? Все сверходаренные?
– Конесна, – подтвердил Ли. – Моя зе говолила, сегодня у нас веселинка с иглами.
– Но… – Купер поглядел на детей, на Шеннон, на Ли. – Неужели вы… Как же…
– Твоя удивляйся, сто мы не плятай их способности? – разулыбался Ли. – Конесно, не плятай. Китайский культула не как западный. Наса дети – наса будусяя. Их успехи – честь семья, успех семья. Почему зе наса не любить они такая, какая они есть?
«Потому, что многие в конторе, в которой когда-то служил я, считают иначе».
– Остальной мир может не разделять ваших взглядов.
– Мил меняйса, – мягко возразил Ли. – Да она и долзен меняйса.
– А что вы думаете об академиях?
Лицо китайца потемнело.
– Когда-нибудь – моя надейса, осень сколо, – люди стыдиса академия. Стыдиса, как конслагеля Втолая миловая.
– Полностью с вами согласен, – сказал Купер. – И не считайте меня врагом. Я сам анормальный.
– Моя уже понимай. Длузя Шеннон много анолмальный, посьти все.
– А вы не боитесь, что ваших детей заставят пройти тест на анормальность?
– Зизнь в Сяйна-таун есть как плохо, так и халасо. Халасо, сто плавительство не подозлевай наша дети способности.
– Как такое возможно?
– Наша зенщин ложай за гланиса или звать местный повивальный бабка. У бабка, конесно, нет лекалства, как в клиника, но тут нисего не поделай, плиходиса лисковать.
Аналитики ДАР давно подозревали, что в общинах эмигрантов растет ощутимое количество анормальных, о которых никому не известно, но сиюминутные проблемы вечно отвлекали департамент от исследования этих вопросов. Эмигрантские общины редко создавали проблемы, потому их в основном не принимали во внимание.
Игра детей меж тем изменилась. Маленькая девочка, крутанувшись вокруг своей оси, закрыла глаза и начала в малейших деталях отвечать на вопросы обо всем, что было в комнате: о количестве пуговиц на платье Элис, о расположении предметов… И тут Купера осенило. Оказывается, прямо под самым носом агентов ДАР вызревает целое поколение анормальных, и никто о них не подозревает, никто их не тестирует, никто их не отслеживает. Возможный ущерб от их будущей деятельности представлялся грандиозным.
«Следует ли позвонить Питерсу и рассказать о происходящем?»
– Моя так пливыкай к Сяйна-таун, дазе думай забыла, какие полядки в остальном миле. – Ли улыбнулся. – Ну лазве они не плекласный? Дети, котолым с лоздений внусай, сто они монстлы? Лазве не плекласный?
– Да, – согласился Купер. – Они прекрасны.
Вскоре «вечеринка с играми» подошла к концу, родители собрали своих отпрысков и, пожелав всем доброй ночи, отбыли. Лиза провела Купера и Шеннон в комнатенку со стенами, выкрашенными пастельными тонами и увешанными постерами из мультфильмов Диснея. На ночном столике рядом с единственной кроватью светилась лампа в виде слона.
– Это комната Элис, – извиняющимся тоном сообщила Лиза. – Элис будет сегодня спать с нами. Сожалею, но гостевой комнаты у нас нет.
Купер украдкой взглянул на Шеннон, но та, ничем не выказав неудовольствия, лишь смахнула со щеки прядь волос.
– Нам вполне подходит, – уверенно заявил Купер.
Хозяйка ненадолго вышла и, вернувшись, положила на кровать спальный мешок и подушку:
– Надеюсь, вам будет удобно.
– Нам здесь очень нравится. – Сделав паузу, Купер добавил: – Огромное спасибо, что приютили нас.
– Друг Шеннон – наш друг. Приходите в гости в любое время.
Лиза подошла к Шеннон и обняла. Купер думал, что она будет колебаться, выбирая, пожать ли ему руку или тоже обнять, но Лиза не раздумывая обвила руками и его. Затем вышла из комнатки и плотно затворила за собой дверь.
Шеннон, демонстративно засунув руки в карманы, спросила:
– Так что?
– Я на полу.
– Спасибо.
Отвернувшись к стене, Купер снял ботинки и носки, расстегнул рубашку. Брюки он решил не снимать. Позади зашуршала ткань, и вдруг представилось, как Шеннон стягивает через голову блузку, представился ее бюст в лифчике.
«Что это на тебя вдруг нашло, агент Купер?»
Приписав подобную реакцию долгому дню, в течение которого в кровь выбрасывалось огромное количество адреналина, он залез в спальный мешок и потер глаза. Через секунду щелкнул выключатель на лампе в виде слона и комната погрузилась во тьму, а на стенах и потолке проявились звезды, нарисованные светящейся краской.
– Доброй ночи, Купер.
– Доброй ночи.
Купер заложил руки за голову. Он был уже не в том возрасте, чтобы спать на полу, но сейчас слишком устал, чтобы беспокоиться из-за этого, и потому просто лежал, глядя на звезды и вспоминая счастливые лица играющих детей.
Своих детей в последний раз Купер видел полгода назад. Целых полгода, в течение которых он изображал другого человека, хотя на самом деле вел бой за ту жизнь, которую так любил и ценил.
И вдруг он понял: все, что делал, он делал ради детей. Даже прежде, чем они родились. Прежде, чем встретил Натали.
«Мир меняется, – сказал Ли. – Да он и должен меняться».
Купер горячо надеялся на то, что китаец прав.
