Дождь прекратился, и небо на востоке приобрело ярко-серый цвет, будто из-за туч пыталось пробиться солнце. Достав из багажника пистолет, Купер сунул его в поясную кобуру и покатил мимо рядов унылых складов по разбитому асфальту. «Ягуар» был прекрасной машиной, но ему, конечно же, не хватало мощи «чарджера» – прежнего автомобиля Купера.

Затеянная с Заном игра была делом рискованным, но ничего иного сейчас не оставалось.

Достигнув скоростного шоссе, Купер направил машину на юг, к центру города. Мимо проносились магазины и автосалоны. Над головой и чуть справа затормозил поезд надземки – из-под колес вниз посыпались искры.

Стритэндвилл был богатым районом – из тех, поселиться в которых прежде Купер и помыслить не смел. Со множеством бутиков и салонов модной стрижки, с визжащими собачонками и дорогостоящими женщинами. В общем, что называется, фешенебельный. Не успел Купер затормозить перед излучавшим роскошь отелем «Континенталь», как дверцу его автомобиля услужливо открыл высокий бледный парень в темном жакете.

– Рад снова видеть вас, мистер Элиот.

– Спасибо, Мич.

Купер вылез из машины и вошел в отель.

Освещенный огромной хрустальной люстрой холл был обставлен роскошной антикварной мебелью. В лифте Купер провел ключом-карточкой по щели считывающего устройства. Кабина немедленно пришла в движение, и от стремительного подъема ощутимо заложило уши.

– Сорок шестой этаж, президентские апартаменты, – промурлыкал приятный голосок.

Сразу представилась его обладательница – высокая, стройная блондинка в мини-юбке. Отперев дверь, Купер вошел в номер и снял пиджак. Этот серый итальянский пиджак стоил дороже, чем все его прежние костюмы, вместе взятые. За время отсутствия Купера горничная убрала номер и раздвинула занавески. Снаружи за окном небо медленно наливалось янтарем, а далеко внизу беззвучно набегало на берег волнами озеро Мичиган. Заказав в номер копченой лососины и бутылку джина, Купер проследовал в ванную, ополоснул лицо холодной водой и вытерся толстенным мохнатым полотенцем. Взглянул на себя в зеркало. Лицо осталось прежним – изменилась лишь окружающая обстановка. Невольно вспомнилась первая их с Натали квартира – длинная, плохо освещенная студия над китайским рестораном. Это уже потом дар Купера стал работать на них. Именно в студии, на кушетке, пропахшей овощами в кляре, и был зачат Тодд. В той же студии они провели свое первое совместное Рождество, и Купер вспомнил Тодда, сидящего посреди груды скомканных бумаг. Вспомнил…

«Не вспоминай. Не терзай себя».

Пройдя в спальню, Купер выложил на стол планшетник, а в верхний ящик комода сунул пистолет. Огромное кресло с подголовником стояло именно там, где он его и оставил: перед окном во всю стену, из которого открывалась роскошная панорама на озеро и горизонт. Купер сел в кресло и, тяжело вздохнув, пробормотал:

– Дом, мой сладкий дом.

Шесть месяцев назад главной проблемой представлялось убедить шефа в жизнеспособности своего плана. Разумеется, Купер знал, что заплатить придется дорогую цену, но был к этому готов. И полон энергии. А что он чувствовал сейчас?

Разумеется, Купер не мог просто взять и написать Джону Смиту о своем намерении переметнуться на его сторону. Да и любую иную попытку связаться напрямую террорист воспринял бы как ловушку. Так что же ему, обвиненному в причастности к взрывам и предательстве, оставалось?

Ответ был очевиден: стать преуспевающим преступником.

В дверь постучали. Купер впустил официанта, велел ему поставить поднос на стол перед окном, не глядя на цифры, подписал чек и дал щедрые чаевые. Лососина оказалась великолепной. Запивая ее джином, Купер любовался тем, как медленно меняет краски небо.

В течение последних шести месяцев он только и делал, что в мельчайших деталях планировал каждый свой шаг. Да и чем еще заниматься? Ни семьи, с которой он мог бы делить досуг, ни босса, перед которым необходимо отчитываться о проделанной работе, ни друзей… Как-то в ресторане при отеле он познакомился и сошелся с женщиной – умной, циничной и очень сексуальной. Она была редактором журнала. Однако их сердца не тянулись друг к другу, и они вскоре расстались.

Удивительно, но роль плохого парня давалась без труда. Те же самые уникальные способности, благодаря которым Купер являлся лучшим агентом в Службе справедливости, делали его непревзойденным вором и организатором незаконных делишек, и он весьма быстро стал своим человеком в криминальном мире.

Иметь дело с преступниками было рискованно, но куда большую опасность представляли бывшие коллеги. Уже трижды – в Далласе, Лос-Анджелесе и Детройте – они выслеживали Купера.

Инцидент в Детройте оказался самым худшим: только чудом удалось не убить агента Службы справедливости.

Находиться в городах было опасно, но добраться до Смита иначе не представлялось возможным.

За шесть месяцев игры в кошки-мышки Купер приобрел репутацию в криминальном мире и богатство. И эти же шесть месяцев его дети росли без него, а он ни на шажок не приблизился к Джону Смиту.

Хотя сегодня, похоже, этот шажок наконец-то был совершен.

Купер доел лососину и облизал пальцы. Облака рассеялись, и мир за окном просветлел.

Быть богатым оказалось чертовски приятно, но Купер не колеблясь отдал бы все нажитые неправедным трудом деньги, лишь бы сейчас оказаться на заднем дворе со своими детьми.

Мелодично зазвонил телефон. Качнув кресло назад, так что пола оно теперь касалось только двумя ножками, Купер взял в руку трубку. Взглянул на дисплей.

Звонок был от Зана.

Купер победно улыбнулся.