Глава 22
– Никуда я не пойду, – невозмутимо объявила Слава и в подтверждение своих слов удобнее облокотилась на зелёный подлокотник своего хлопающего разлапистыми ресницами кресла и спокойно откусила первый кусочек от принесённого сыном бутерброда.
– Ма, ты не права. – Конс тихонько вздохнул, отлично зная, что обычно его мать готова выполнять все просьбы сына… теперь уже сыновей.
Кроме тех редких случаев, когда она боится своими действиями совершить подлость или причинить кому-то неповинному вред. И тогда бесполезны все уговоры и просьбы, Слава становится глухой и немой, как комп, к которому нет доступа.
– Я обещала Васту ждать его здесь, – неторопливо дожевав половину бутрика, как сокращённо называл Костик любые слоёные конструкции, снизошла до пояснений Слава. – Как ты думаешь, тебе было бы приятно, если бы Майка самовольно ушла с того места, где ты её оставил?
– Мы напишем Васту письмо, – не проникся этим примером Конс.
– И повесим на веточке, чтобы никто мимо не прошёл, – невесело фыркнула Слава. – Как я выяснила, под этим дубом народу гуляет почти как на бульваре.
– Как ты не понимаешь, ведь все волнуются!
– Отлично понимаю и тоже тревожусь! И за Васта, и за Стана с Линел, но особенно за Тина с Юной, – сообщила Слава и укоризненно покачала головой. – Ну и сколько времени вы собирались от меня скрывать их пропажу?
– Да они небось уже на стоянке, – помрачнел парень. – А ты откуда знаешь?
– Птичка на хвосте принесла.
– Убью этого болтуна!
– Какого? – натурально удивилась Слава. – Шарика, что ли? Так он и слова не сказал… просто художественное враньё это тоже талант… а унсы таким не обладают.
– Не может врать, пусть молчит, – огрызнулся Конс и выразительно посмотрел на дуб, куда упорхнул от него унс. Хотя зря он гонит на зверюшку… Ма умеет допрашивать так, что и не захочешь, а всё расскажешь, – а нам нужно двигаться отсюда. Сама говоришь, тут подозрительные личности так и шныряют.
– Подозрительная личность вышла из портала на третьей ветке, – звонко сообщил Шарик, неведомым чутьём сообразив, что ругать его больше не будут.
– Клякса! – мигом подобрался Конс. – Отступай в те кусты и не подпускай к ма посторонних.
– Это не посторонний, – авторитетно заявил унс, – это…
– Ещё слово, и я сварю из тебя суп, – сердито сверкнув глазами, прошипел Юрейд, соскользнувший с ветки вместе с Тарлем, которого он крепко держал за руку. – Вот, получите подарок от Васта. Он отнесёт вас на стоянку.
– А силы у него хватит? – забеспокоилась Слава, но ветал уже словно испарился. – Тарль, а где Васт и Беркис?
– Ушли, – мрачно пробурчал парнишка и не сдержался, чтобы не попрекнуть обманом незнакомцев, отнявших у него единственное дорогое существо, – и Киса забрали.
– Ну вот, говорил я, с ним всё в порядке, – бодро объявил Конс, ломая голову, почему Васт отправился на стоянку, а не помчался к ма, как обычно. И откуда он взял вампира?!
– Ты хоть сам в это веришь? – тихо проворчала Слава и примирительно улыбнулась Тарлю. – А Киса нужно лечить, ты же и сам знаешь. А вот как ты найдешь стоянку – мне совершенно непонятно.
– Он показал, – нехотя буркнул Тарль, ожидая, пока огромная зелёная тыква примотает к нему своими плетьми Славу и немного похожего на неё парня. – И силы добавил. Готовы? Уходим.
Стоянка была так ловко расположена между деревьями и кустами, росшими на пологом склоне огромного старого оврага, что сама Слава никогда бы не отыскала палаток, сшитых по просьбе Стана из такой же камуфляжной ткани, как и их боевые костюмы. И даже костёр, спрятанный между камней немного ниже, почти на берегу ручья, можно было найти только по запаху мясной каши.
– Славочка… – Сильные руки вынырнувшего из-за куста Васта крепко сжали талию жены, и землянка неожиданно даже для себя вздохнула с облегчённым всхлипом.
– Слава богам… – немного посопев в плечо мужу и проникаясь исходящим от него теплом и надёжностью, тихо доложила: – А Тины с Юной ещё нет.
– Есть, – уверенно заявил он и вдруг подхватил жену на руки, словно она могла упасть, – мы их привели. Но… ты только не волнуйся, Славочка, они там схлестнулись с жрецами…
– Где они?! – дёрнулась Ярослава, только теперь сообразив, почему её держат на руках. – Неси меня туда. И про каких жрецов ты говоришь?
– Астандиса. Та башня была одной из храмовых построек.
– Вастик… – обдумав его слова и сообразив, что муж не просто на экскурсию по храму ходил, кротко поинтересовалась землянка: – Кто?
– Тин, – тихо признался анлезиец и поспешил успокоить жену, – но ты не переживай… всё не так страшно. Юна сказала, в него попал заряд молнии, и с тех пор он без сознания. С ним Инделирри… и если нужна будет моя помощь, она позовёт. А Шарика послали к Стану, Линел лучше других знает, чему королева учила Тину. Когда начался бой, Костик накрыл щитами себя и Юну, и на нём эти щиты активны до сих пор.
– А как Юна? – думая о своём, спросила Слава, лишь бы не молчать. И не выдать Васту нахлынувшее смятение.
Да почти подозрение, невероятное и страшное. И совершенно невозможное, потому и нужно было скрывать от Васта правду как можно дольше. Иначе пророчество маленькой фермы и в самом деле сбудется, и они разругаются не на шутку. А какую ещё ссору могла предсказать не раз проверенная руна? Почему не выпало ни треснутое сердечко, ни пронзившая палец стрела? Ясные и чёткие указания на внезапную беду, болезнь или ранение? И почему фермы не обманывались так явно раньше, когда их ещё было на треть меньше и они были дырявыми?
– У Юны щиты уже слетели, но ей досталось от огненного шара, вся кисть ошпарена, – мягко объяснял Васт, ощущая боль и растерянность, бушевавшие в душе жены, и не зная, как их объяснить. – Она вытаскивала Костика из боя, но если бы не мангур, уйти они не смогли бы.
Рассказывать, с чьей помощью девчонки ушли из камеры и какую вообще роль сыграл верт в этом происшествии, Васт пока не решился. Такие новости нельзя выдавать кучей, особенно любимым. И хотя на вид его Славочка сильная и выносливая женщина, в душе она неимоверно чувствительна и ранима, поэтому ей нужно дать время, чтобы немного успокоиться. Хотя бы полдня.
– Слава… – створки палатки, возле которой они остановились, распахнулись, и оттуда появилась Инди, – мне нужно тебе кое-что сказать.
– Сначала я на него посмотрю, – решительно мотнула головой мать и тихо, но твёрдо попросила Васта: – Отпусти.
– Я с тобой, – так же твёрдо заявил он, – это и мой сын.
Слава только молча кивнула, признавая справедливость этих слов. Да их и сам Тин бы признал: он давно считает Васта другом и напарником и его отцовство принял намного благосклоннее, чем старшие клоны. Хотя и они не имели ничего против, только не радовались так откровенно.
Костик лежал на походной лежанке, бледный и чисто умытый, с безжизненно вытянутыми вдоль тела руками и не по-девичьи серьёзным лицом, словно приготовился сдавать экзамен на образцового пациента. И это несоответствие между спокойно лежащим телом Тина и напряжённым выражением его лица внезапно больнее кольнуло сердце матери, чем закрытые глаза сына. Слава вырвала ладонь из руки Васта и рухнула на колени перед лежанкой, припала ухом к груди, вслушиваясь в сердцебиение, потом схватила тонкое запястье и принялась считать пульс, взглядом попросив присевшего рядом мужа считать секунды. Васт ещё на Зании вызвался помогать жене таким образом, едва узнал, как много значило в жизни землян точное измерение времени.
– У него как будто замедлены все процессы, – задумчиво пробормотала Слава, нежно поглаживая руку сына, – но сердцебиение довольно уверенное. Знаешь… я всё время помню, его объяснение про программу… ну или психологическую установку для своих способностей, исцелять его в случае отравления или тяжёлого ранения… как ты думаешь, она работает?
– Давай послушаем Инди? Она лечит людей лет на двести дольше, чем я, и наверняка подскажет что-нибудь полезное, – осторожно напомнил Васт про слова анлезийки.
– А тут она говорить не может? – с сомнением посмотрев на выход, осведомилась Слава. Уходить от Костика даже на несколько минут ей не хотелось совершенно.
– Мы сразу же вернёмся, – мягко пообещал Васт и потянул её прочь. – А кроме того, тебе неплохо бы хоть чаю выпить.
– Да, ты прав, – соглашаясь с мужем, землянка думала вовсе не про чай, а про Юну, которая тоже была там с Костиком и тоже пострадала. Ведь девушка непременно обидится, если мать сейчас не уделит ей хоть несколько минут.
Поэтому, едва выйдя из палатки, Слава завертела головой, пытаясь найти приёмную дочь. Но ни за что бы не нашла, если бы ни Шарик, в отсутствие Стана почему-то считавший ма самой главной. Он резко спикировал откуда-то сверху на плечо Славы и торопливо выпалил:
– Тарос ругается на Юну!
– Где? – так и подпрыгнула Слава, начиная понимать, как неверно оценила предсказание эльфийских рун. И тут же опомнившись, приказала: – Веди!
Но Васт уже успел сообразить, куда сейчас ринется его жена, и, подхватив любимую на руки, скользнул в казавшиеся непроходимыми кусты. Через минуту выяснилось, что они таковыми и были, но не для анлезийца. Всего капельки его родной магии хватило, чтобы колючие ветви стали мягче шёлковых и пропустили их, не оставив на руках ни единой царапины.
– Никогда больше не повторяй этой глупости… – зло шипел взъерошенный Тарос, нависая над упрямо прикусившей губу Юнхиолой. – Она просто хотела тебя успокоить, чтобы ты не мешала ей своими страхами.
– Ты его совсем не знаешь, – тихо, но непреклонно возражала занийка. – Тин никогда не шутит такими вещами. Это ты мог бы меня так успокоить, а он по себе знает, как это подло… дать надежду и потом сказать, что просто хотел отвлечь от опасности. А ты бессердечный… и никогда не жил в чужой шкуре, поэтому не знаешь, как тяжело идти по жизни не своим путём.
– Юна… – рванулась с рук Васта землянка, в несколько шагов оказалась возле приёмной дочери, крепко прижала её к груди, давая проплакаться и сама роняя запоздалые слёзы. А потом несколько минут не отпускала, пытаясь понять, из-за чего они тут спорят и почему смотрят друг на друга голодными волками, – как я рада, что вы выбрались… и что целы. Расскажешь, как вас туда занесло? Идём в палатку… там чай горячий и обед уже готов.
Наверняка ничего этого Ярослава не знала, но верила, раз Майка и Лийлеза тут, значит, найдётся и чай, и обед.
– Мы ей уже предлагали, – тихонько сообщила Майка, поглядывая в сторону речки, куда Инди повела Юну умываться, – но она всё время плачет и рвётся сидеть возле Тина. Ты уже слышала… что он ей сказал?
– Когда бы? – вздохнула Слава, понимая, как много пропустила, сидя под дубом. Нужно было послушать Конса и сразу ехать сюда… как выяснилось, в первый раз Беркис вёл их с Вастом к стоянке самой длинной дорогой. – Ну и что? Говори уже, всё равно ведь все знают.
– Тин сказал Юнке… – только теперь Слава заметила, что Майка вдруг начала называть младшего клона исключительно мужским вариантом его имени. – Он назвал её своей невестой и обещал объявить это нам, когда они убегут от жрецов.
«Чёрт… – едва успела прикусить язык Слава, – вот это новость!» Теперь понятно, отчего так злится Тарос! Ведь он уже смирился с обожанием, с каким Костик смотрит на Адистанну, а поскольку та не сводит глаз с него самого, то наверняка уже придумал, как уговорить принцессу выйти замуж за Тина, если тот станет парнем. Куда при этом должен был деться сам Тарос, Слава пока понять не могла, но подозревала, что намерен остаться другом их дома. Лучшим и незаменимым.
А если Юна поняла Костика правильно, то он вовсе не согласен с таким будущим и всё решил по-своему. Однако у Славы нет никакой возможности выяснить, кто прав – Юнхиола или Тарос, пока сын не придёт в сознание. И значит, ей придётся срочно решить, как поступить… в открытую поддержать Юну и вмиг стать врагом упорно не теряющему надежду Таросу или сделать вид, будто она сомневается в словах приёмной дочери, и попросить дождаться выздоровления Костика. Но вряд ли Юнка после такого заявления ещё когда-нибудь станет доверять ма так же безоглядно, как сейчас. Следовательно, нужно действовать как можно осмотрительнее и лучше дипломатично напомнить Таросу о том, куда они идут и зачем… а за Юнхиолой присматривать, хотя ма и не имеет ничего против, если та окажется права. Девочка правильная и честная, и пусть душа у неё исковеркана отцовским воспитанием, но то не её вина и уж точно не его. Просто мужику пришлось выбирать между двух зол.
