Глава 16

Сирия, Дамаск – Экваториальная Гвинея, Бата – Кенберун

18–19 июля

Жизнь в джунглях или в тайге Гурьева не тяготила. К лишениям он давно привык, а навыки охотника, рыболова и собирателя помогали переносить любые лишения.

Однажды ему довелось в одиночку пробираться по диким джунглям Западной Эфиопии. Днями шел, тщательно выбирая безлюдные места. Ночами спал в небольших углублениях, укрываясь разорванным брезентом от рюкзака. Питался чем придется, ибо запасов не было. Встречая речушки, ловил жирных угрей, иногда охотился на мелкую дичь или искал съедобных личинок. В общем, занимался знакомыми промыслами. Так и выживал, пока не добрался до места, где обитало союзное племя.

Растянувшись на полтора десятка метров, группа пробиралась по густым лиственным лесам. Освещая путь фонарем, первым шел снайпер Пестов. Вторым на дистанции пяти шагов следовал Гурьев. За ним, стараясь не отстать и не потеряться, топал Генка. Далее шли прапорщики Елисеев и Туров. Замыкал колонну старший лейтенант Храмов.

Генку, как новичка и человека мало пригодного к утомительным марш-броскам, нагружать не стали. Помимо полупустого ранца он нес только герметичный чемоданчик со склянками, наполненными какими-то препаратами, анализаторами и прочими премудрыми штучками. Зато каждый спецназовец тащил полный ранец с провизией и боеприпасами, оружие, фляжку с водой, портативный приемопередатчик с дальностью связи до полутора тысяч метров. Роман Туров, кроме этого, транспортировал аппарат спутниковой связи и специальное оборудование для ведения скрытной прослушки.

Оружием моряки снабдили разнообразным и современным. Теперь в распоряжении группы были пара обычных автоматов, пара бесшумных «Винторезов», «СВД-С», пистолеты, ручные гранаты, ножи и даже гранатомет «РПГ-32» «Хашим» с приличным запасом термобарических зарядов калибра 72 мм.

Раз в тридцать минут Гурьев приказывал группе остановиться. Запросив по миниатюрному навигатору место, он получал координаты и сверялся с подробно подготовленной картой, которую получил в пакете от Коротаева.

Все были одеты в тропическую «камуфляжку» и разгрузочные жилеты. У каждого за спиной висел походный ранец. У всех, кроме Сидякина, было оружие.

Изредка – когда позволяли условия – он донимал друга вопросами:

– Захар, нас здесь точно не найдут?

– Ну, разве что прочешут джунгли силами полиции всех африканских государств. Ты представляешь, насколько сложно разыскать небольшую группу людей в густых джунглях? – посмеивался тот.

– Нет. Я по лесной части не мастак. Я специализируюсь по вирусологии.

Впервые оказавшись ночью в джунглях, приятель нервничал. Захар решил немного отвлечь его и привести в чувство.

– Хочешь, расскажу одну историю? – спросил он.

– Давай.

– Ты слышал что-нибудь про Хиро Онода?

– Нет. Кто это?

– Младший лейтенант японской войсковой разведки. Или, как его до сих пор называют в Японии, – «последний самурай».

– Нет, – уверенно мотнул головой Сидякин. – Точно не слышал.

– Эта история случилась на одном из Филиппинских островов, где Онода воевал против союзных войск во время Второй мировой войны. На холмистом острове произрастают примерно такие же густые леса. Командование приказало ему держаться до последнего патрона и строго запретило кончать жизнь самоубийством. С тремя подчиненными он обосновался в горах и, не зная об окончании войны, вел партизанскую войну на протяжении тридцати лет. В пятидесятом году один из бойцов младшего лейтенанта сдался филиппинской полиции, и о мужественном офицере узнал весь мир. Ему сбрасывали с самолетов листовки, в которых рассказывалось о капитуляции Японии, японские и филиппинские власти организовывали масштабные поиски, а в семьдесят четвертом году в джунглях острова на него случайно наткнулся молодой японский путешественник. От него Онода узнал всю правду о событиях в мире, но покидать джунгли и сдаваться наотрез отказался, так как не имел на это разрешения от непосредственного командира.

– Вот это да! – изумленно прошептал за спиной капитана Генка. – И что же дальше?

– Дальше молодой путешественник вернулся в Японию, где представил фотографии и рассказал о «последнем самурае». Новость произвела настоящий фурор. Японское правительство в срочном порядке разыскало одного из ветеранов – майора и непосредственного начальника Оноды, попросив оказать содействие в возвращении продолжавшего воевать лейтенанта. Майор согласился, надел старую военную форму, прилетел на Филиппинский остров, вышел на связь с подчиненным и передал ему приказ прекратить боевые действия. Лишь после этого младший лейтенант в полном военном обмундировании, с самурайским мечом, с исправной винтовкой и приличным боезапасом покинул джунгли.

– Обалдеть!

– Согласен, есть чему удивляться.

– А что же филиппинские власти? Наверное, расстреляли его или передали своим друзьям американцам?

– По филиппинским законам, Оноде действительно грозила смертная казнь за грабежи и убийства крестьян, за нападения на военных и полицейских. Но благодаря вмешательству японских дипломатов он был помилован, а на церемонии его капитуляции присутствовал даже президент Филиппин в компании самых высокопоставленных лиц с обеих сторон.

– И где же он теперь? Жив или умер?

– Онода жив. А многие специалисты предполагают, что в филиппинских джунглях до сих пор скрываются десятки подобных ему самураев. Кстати, десять лет назад двоих аксакалов отыскали. Одному на тот момент исполнилось восемьдесят семь, второму восемьдесят три.

Генка проглотил вставший в горле ком и с опаской поглядел по сторонам:

– А здесь войн, случайно, не бывало?

– Они здесь и сейчас происходят. Почти каждый год.

– Ты нарочно заставляешь меня нервничать?

– Нет, – беззвучно посмеивался в темноте Гурьев. – Ты спрашиваешь – я отвечаю. Но для беспокойства нет причин – африканские государства воюют между собой редко. В основном выясняют отношения местные племена: делят территории, зоны охоты, источники воды… Сейчас здесь тихо, в противном случае сотрудники консульства нас бы предупредили. Так что не дрейфь. Джунгли – настоящий рай для таких, как мы.

Пограничную реку форсировали в четыре утра, когда на востоке занималась фиолетовая заря.

– Быстрее, парни, – торопил капитан. – Погранцов на весь Кенберун человек сто, но, по закону подлости, наряд может оказаться точно в том месте противоположного берега, куда мы собираемся плыть.

Раздеваясь, бойцы упаковывали имущество в прорезиненные мешки, имевшиеся среди прочего снаряжения. Сидякин, как всегда, копошился дольше всех. Даже связист Роман Туров, в чьи обязанности входила сохранность аппаратуры спутниковой связи, управился быстрее.

– Тебе помочь? – наклонился над другом Захар.

– Я почти готов, – неуверенно сказал он.

– В чем проблема?

– Знаешь, Захар, я плохо плаваю, – помявшись, признался Генка.

– Так… если мы возьмем твой чемодан, сможешь доплыть?

– Попробую.

– Складывай одежду и обувь в прорезиненный мешок. Так… – контролировал его действия Гурьев. – Теперь, не выпуская из мешка воздух, хорошенько перетяни резинкой его горлышко – в таком состоянии он поможет держаться на поверхности. И не отставай от группы. Если почувствуешь неладное – позови. Только не ори на всю Африку. Я буду рядом…

Снайпер осмотрел другой берег с помощью прибора ночного видения и дал добро:

– Чисто. Можно идти.

Бойцы вошли в воду. Течение речушки было несильным, группу почти не сносило.

Захар плыл рядом с Сидякиным, наблюдая за его движениями и прислушиваясь к дыханию. Генка держался героически: одной рукой вцепился в мешок, другой выполнял размашистые гребки.

– Не суетись и не части – работай ровно. Мы уже на середине. Немного осталось.

Преодолев последнюю сотню метров, спецназовцы выбрались на берег. Отдав заплыву все силы, вирусолог повалился на песок.

– А вот этого на открытом пространстве делать не стоит, – подхватил его под руки капитан.

– Прости, Захар. Я смертельно устал, – лопотал тот.

– Давай быстренько к зарослям. Там отдохнешь.

В зарослях бойцы распечатали мешки и принялись одеваться. Одевался и Сидякин, с удивлением поглядывая на товарищей по группе. Как ни странно, никто из них не выбился из сил, не отплевывался, не лежал на траве без движения. Все облачались в сухую одежду, помогали друг другу подогнать ремни снаряжения, приспосабливали к переходу оружие…

Кряхтя, поднялся и Генка.

За утренние часы ничего не изменилось: группа шла цепочкой по густым зарослям, протаптывая, прорубая и проламывая себе путь. Изредка по команде капитана бойцы останавливались для кратковременного отдыха и сверки маршрута. Разве что двигаться при свете солнца стало гораздо легче.

Часам к двенадцати на пути спецназовцев впервые повстречалась открытая местность. Шедший впереди снайпер вскинул правую руку, и группа остановилась.

– Что у тебя? – подобрался к дозорному Гурьев.

– Не пойму, – подал тот бинокль. – То ли просека, то ли дорога.

– Дорога. Судя по карте, должна быть проселочная дорога, соединяющая небольшие селения, расположенные на побережье и в центре региона «Юг».

Развернув карту, Захар сразу нашел узкую ленточку, вьющуюся сквозь сплошное зеленое море джунглей. Нажав несколько кнопок навигатора, отправил запрос спутниковой системе ГЛОНАСС и, получив координаты, нашел свою точку на карте.

– Все верно. Мы здесь, – показал он на место в двухстах метрах южнее проселка.

– Машина, – насторожился вдруг Пестов.

Капитан прислушался…

– Верно. Кажется, приближается с запада.

– Точно.

Через пару минут меж высоких пальм промелькнул грузовик с синей кабиной, оставляющий за собой облака красноватой пыли.

Немного выждав, Гурьев намеревался дать отбой и продолжить движение, но снайпер снова услышал звук.

– Еще одна! Опять с запада.

Понаблюдав за дорогой, спецназовцы поняли, что местечко не такое уж и глухое.

– Черт, – поскреб Захар за ухом. – Придется подождать.

– Рискнуть не хочешь? – спросил Храмов.

– Нет, Олег. Были бы налегке, без «багажа» – рискнул бы. А с Геннадием страшновато.

– Согласен. Что будем делать?

– Предлагаю организовать привал. Пора нормально отдохнуть, подкрепиться. Как думаешь?

– Пора. Двенадцать часов уже топаем. Заодно помозгуем…

На ум капитану ничего не шло, кроме старого и проверенного способа: оставшийся световой день попросту отдохнуть и отоспаться, а открытую часть местности пересечь ночью. Данный способ частенько применялся группами спецназа во время скрытных рейдов по тылам противника. Ночами передвигались, под утро выбирали укромное местечко, выставляли дозор и занимались своими делами: готовили пищу, планировали следующий этап маршрута, отсыпались…

Так и поступили. Два прапорщика – Пестов и Елисеев – отправились вдоль дороги в поисках подходящего для длительного привала бивака. Вернувшись, доложили, что такое место найдено.

Группа перебралась на сотню метров вправо, где на густо заросшем пологом склоне имелась ложбина глубиной в три-четыре метра.

– Неплохо, – сбросил с плеч ранец капитан. – Роман Туров – первым в охранение, остальным отдыхать.

Пока обедали, от дороги постоянно доносились звуки проезжавших автомобилей.

– Как на МКАДе, – пошутил кто-то из бойцов.

– Никогда бы не подумал, что в такой глуши можно встретить дорогу с настолько интенсивным движением, – поддержал старлей Храмов.

Генка сидел рядом с Захаром и с удовольствием уплетал гречневую кашу с говядиной.

– Хорошие пайки нам морячки подкинули, – облизывал он ложку. – Под такое блюдо не грех и сто грамм водочки накатить.

– После операции обязательно накатим, – пообещал капитан.

– А помните, как в Эфиопии впервые попробовали чангу? – оживился прапорщик Елисеев.

– Кенийский самогон?

– Ну да. Меня тогда чуть не стошнило от первого же глотка.

– Да-а… ядерная штука.

– Что за чанга? – шепотом поинтересовался Сидякин.

Захар прилег на траву и, посмеиваясь, ответил:

– Один из самых дешевых алкогольных напитков в мире. Наибольшей популярностью пользуется в трущобах беднейших африканских стран. Ужасно вреден для организма, поэтому алкаши, пристрастившиеся к чанге, живут недолго. Название переводится «убей меня быстро», что в полной мере отражает суть этого пойла.

– Из чего же его производят?

– Получают путем дистилляции зерновых культур, таких как кукуруза и сорго.

– Вполне достойные ингредиенты. Что же в нем такого ужасного?

– Видишь ли, африканские самогонщики совершенно не знакомы с такими понятиями как «санитария» и «качество», поэтому в готовом продукте можно найти все, что угодно, начиная от песка и заканчивая экскрементами животных. Помимо этого, конкурирующие производители, желая в выгодном свете представить свой продукт, добавляют в него для придания особого вкуса и аромата некие секретные составляющие.

– Какие?

Захар пожал плечами, а лежавший неподалеку старлей подсказал:

– Например, аккумуляторную кислоту, реактивное топливо, жидкость для бальзамирования и прочую фигню.

– Ненормальный народ, – нервно поежился Сидякин. – И вы ЭТО пили?!

– Мы только попробовали и сразу поняли, чем грозит дегустация. А вообще, чтобы выпасть, достаточно выпить грамм триста. Говорят, на-утро после чанги человек буквально подыхает, испытывая сильнейшее похмелье.

– Да уж, – допив сок, улегся Генка на бок. – Я бы ни за что не стал пробовать. Лучше нашей водки ничего нет.

– Это точно. А помнишь, как мы отмечали первый экзамен в выпускном классе?

Почесав левый висок, Сидякин смущенно пробормотал:

– Помню. Но лучше бы это забыть. Навсегда…

В начале того давнего лета три юных отрока семнадцати лет успешно сдали экзамен по физике и решили отметить знаменательное событие, стоящее на пути во взрослую жизнь. Прикупили дешевого портвейна и стали его «кушать». «Кушали» до упора.

Когда упор наступил, выяснилось, что Генка на внешние раздражители реагировать отказывается. Инстинкт подсказывал его дружкам, что Сидякина непременно надо доставить домой, иначе его мама – грозная тетя Маша – им этого никогда не простит.

Тучный Винни-Пух не мог идти, пришлось переть его на себе.

С трудом дотащили до квартиры, расположенной на третьем этаже. Хотели поставить у двери, позвонить и быстро испариться, но этот гад даже не стоял, сползая по стеночке на грязный кафельный пол. Пристроили к лестнице, перекинув тело через перила.

Чувство долга настаивало на том, что Гену следует передать с рук на руки. На площадке была темень – хоть глаза выколи, слабый свет пробивался с верхнего этажа. Третий дружок спустился на пролет ниже, а Гурьев, выглядевший чуть трезвее, надавил на кнопку звонка.

Дверь открылась. На фоне горевшего в прихожей абажура появилась тетя Маша.

Окинув строгим взором Захара, она убедилась в его нетрезвости. Шмыгнув носом, подбоченилась, намекая на готовность выслушать пьяную байку и выдать всю правду-матку.

Захар топтался на месте, закрывая спиной зависшего на перилах Генку. Глядя на тетю Машу, он молчал. Вероятно, все извинения и объяснения под грозным взглядом выветрились. Похоже, он чувствовал себя кроликом перед удавом или несчастным гонцом, принесшим плохую весть.

В голове в тот ответственный момент проносились самые разные мысли. В конце концов, он собрался, расправил плечи, вдохнул полной грудью и сказал:

– Здравствуйте. А Геннадий дома?

– Нет! – ехидно-язвительно ответила тетя Маша.

– Тогда заберите, – отступил Захар в сторону.

Что было потом, для товарищей Сидякина осталось за кадром. Доставив его до квартиры, они благополучно смылись.

Сам же Генка предпочитал о том случае не вспоминать.

Солнце в экваториальных широтах опускается к горизонту вертикально, и сумерки пролетают за несколько минут. Вроде только что был вечер, щебетали птицы, а стоит светилу скатиться вниз, как небо моментально теряет краски и становится черным.

В течение второй половины дня, пока группа отдыхала в ложбине, по грунтовке то и дело проносились автомобили. Конечно, постаравшись, можно было улучить момент и незаметно проскочить на другую сторону, но рисковать Гурьев не хотел. Да и привал после долго перехода был необходим. Тем более что тренированным ребятам прицепили не самый подготовленный «багаж» в виде Сидякина.

Неплохо отдохнув, бойцы стали готовиться к продолжению марш-броска. Выпили крепкого кофе, перекусили шоколадом.

– Гена, не налегай на еду, – предупредил Захар, заметив, как товарищ намеревается распечатать банку тушенки. – Идти будет легче с полупустым желудком.

Кивнув, тот спрятал банку в ранец и ограничился плиткой шоколада.

Дождавшись темноты, группа подобралась к дороге и залегла под кустами в конце пологого склона. Выждав некоторое время и убедившись в отсутствии движения, капитан намеревался рвануть вперед, однако слева снова послышался гул. А через минуту по верхушкам деревьев заплясали всполохи желтоватого света.

– Пригните головы! – приказал Гурьев.

Бойцы вновь затаились в ожидании, когда грузовик проползет мимо.

Наконец над дорогой повисла тишина – стоп-сигналы проехавшей машины едва мерцали справа, с другой стороны и вовсе было темно.

– Вперед! – рванул из кустов Захар.

Группа проворно сбежала ко дну придорожной канавы и начала карабкаться на дорожную насыпь. Где-то на середине склона Сидякин поскользнулся и едва не поехал вниз. Удержали Храмов с Елисеевым, вовремя ухватив его за шиворот камуфляжной куртки.

А Гурьев уже поторапливал сверху:

– Чего вы копаетесь?! Быстрее!..

Быстрее не получалось. Привычные к большим физическим нагрузкам бойцы не ощущали веса оружия, боеприпасов и походных ранцев. А для гражданского «багажа» единственный чемоданчик с его медицинскими прибамбасами являлся непомерной ношей. Подошвы ботинок скользили по осыпающемуся сухому грунту, чемоданчик тянул назад и не давал удерживать телу равновесие.

Гурьев, Храмов и Елисеев кое-как вытянули Сидякина на дорогу. Задыхаясь, тот жадно хватал ртом воздух.

А снайпер уже кричал с другой стороны дороги:

– Чего встали! Быстрее, пока никого нет! Быстрее!..

Но было поздно. Добежав до середины проезжей части, капитан заметил вынырнувший из темноты автомобиль. Тот шел по грунтовке с востока на приличной скорости. Звук двигателя был тихим, а из бортового освещения работала лишь одна левая фара.

Водитель легковушки их все-таки заметил. Но ситуация получила неожиданное продолжение: резко затормозив, он вдруг сдал назад, после чего быстро развернулся и умчался туда, откуда приехал.

Воспользовавшись этим, группа успешно пересекла дорогу и, углубившись в джунгли метров на триста, остановилась. Захара прежде всего интересовало моральное и физическое состояние Генки.

– Ты как? – подошел он к нему.

– Нормально. – Сейчас отдохну минутку, и все будет нормально.

Капитан осветил фонарем приятеля. Вид после рывка действительно был неважный, но чемоданчик стоял рядом, детали экипировки – на месте.

– Интересно, за кого нас приняли сидящие в машине? – поинтересовался Храмов.

– Понятия не имею, – ответил Гурьев. – Уверен в одном, надо отсюда поскорее убираться.

После короткой передышки он приказал продолжить ночной марш-бросок. Выстроившись в походную колонну, группа исчезла в зарослях. Кромешная темень не дозволяла передвигаться быстро, зато спецназовцы не опасались нарваться на пограничников или жителей окрестных деревенек.

Вокруг стояла удивительная тишина. Чистейший воздух, насыщенный ароматами растений, над головами большие звезды в бездонной черноте южного неба.

Благодать да и только…