Глава 36
С меня взяли подписку о невыезде и освободили под залог. Пресса на время успокоилась – до суда все равно ничего нового не ожидалось, а я сидел дома, отрезанный от мира, к телефону не подходил и довольствовался Интернетом.
Нэйтан навещал меня каждый день – он тревожился, может, даже боялся, что я попробую покончить с собой. Он пересказывал мне новости, объяснял, что и как делают мои адвокаты.
– Ты бы позвонил Дане… – сказал он, покачал головой, заметив мою кривую ухмылку, и продолжил: – Она за тебя волнуется.
– Ей плевать на то, что со мной происходит. Как и Рейчел.
Дана не сделала попытки связаться со мной. Я полагал, что она считает меня виновным, что в ее глазах это дело стало апофеозом моей распутной жизни. Рейчел меня бросила, не удостоив даже личной встречи. Она прислала мейл и сообщила, что я все испортил и ей теперь приходится выдерживать насмешливые взгляды коллег. Винила она меня и в смерти Денниса.
– Это не так. Да, сначала Дана была зла на тебя. Говорила, что ты никогда не задумывался, как твои поступки сказываются на вашей дочери. Но потом она успокоилась и стала звонить мне каждый день – справлялась, как дела.
По лицу Нэйтана мне показалось, что он говорит правду.
– Серьезно?
– Богом клянусь. Твоя бывшая жена и мысли не допускает, что ты виновен. Она называет тебя жертвой собственной наивности. А если быть точным – собственного идиотизма.
– Тогда почему она даже не позвонила?
– Дана говорит, что пыталась с тобой связаться, но ты не отвечал на звонки. Она подумала, что тебе, возможно, неприятно обсуждать с ней такую… деликатную тему, что ты боишься ее осуждения.
Я взял телефон, проверил пропущенные вызовы и убедился, что Дана действительно звонила, целых три раза.
– Почему ты раньше не сказал?
– Не хотел вмешиваться в твою личную жизнь.
– А Мэйан? Как она все это переживает?
– Позвони своей бывшей и узнай.
Нэйтан ушел, и я сразу набрал номер Даны.
– Здравствуй, Сэмюэль.
– Привет.
Ситуация была неловкая, и мы оба не знали, как продолжить разговор.
– Я только что включил телефон. И увидел, что ты звонила.
– Да… Я за тебя беспокоюсь.
– Да я сам за себя беспокоюсь, – пошутил я и добавил очень серьезно: – И за вас тоже.
– Думаешь, могут быть последствия? – спросила она. – Нэйтан довольно оптимистичен. Он считает, что присяжные не поверят ни одному слову этой… девицы.
– Нэйтан всегда оптимистичен. Но в этой истории все с самого начала было совершенно нелогичным. События вышли из-под контроля, что бы я ни делал, все оборачивается против меня.
Молчание Даны было красноречивей всяких слов.
– Ты права, конечно, права! Это наказание за мой собственный идиотизм, но клянусь, я не знал, что она несовершеннолетняя!
– Верю.
– А… Мэйан?
– Не стану тебя обманывать, ей очень нелегко. Друзья задают вопросы, многие злорадствуют, даже издеваются… Но наша дочь повела себя непредсказуемо: она послала всех к черту и встала на твою защиту, а теперь повторяет всем и каждому, что ты ни в чем не виноват.
– Мне так жаль… Я бы отдал все на свете, чтобы отмотать время назад…
– Сделать так, словно не было ни Сардинии, ни фатального приключения?
– Я готов перечеркнуть не только эти семь дней, но и десяток предыдущих лет.
Дана промолчала, и я не понял, как истолковать ее молчание.
– Мэйан собирается тебя навестить.
– Когда? Зачем? – удивился я.
– Не знаю. Она меня не посвящает.
– Вряд ли это хорошая идея… Не сейчас. Поблизости все время ошиваются фотографы.
– Ни ты, ни папарацци ее не остановят, сам знаешь.
– Да, у девочки есть характер.
После разговора на душе у меня полегчало. Я больше не чувствовал себя одиноким. Теперь мне есть за что сражаться.
