Глава 6
— Эй, зёма, — охотник щёлкнул пальцами. — Ну-ка подрули сюда.
Рахитичной наружности служка с заячьей губой и сальными нечёсаными волосами вздрогнул и на полусогнутых юркнул к столу.
— Слуфаю, — прошепелявил он, утирая слюни.
— Чего у вас тут пожрать можно?
— На пелвое сефодня уха, солянка. На втолое — сфинина жаленая и клольчатина. Из галнилов — калтофка.
— Мне уху и свинину с гарниром, — заказал Стас, но тут же передумал, вспомнив о Тёше. — Хотя нет, не надо уху, солянку давай. С чем она, кстати?
— Солянка как солянка, — пожал плечами рахит. — С тлебухой.
— Ладно, — махнул рукой Стас. — Неси.
— А я ухи похлебаю, — взял слово Коллекционер. — Крысятина свежая?
— Клольчатина, — боязливо поправил рахит, и ощерился под прицелом неподвижных жёлтых глаз. — С… свежая. Фсё свежее. Фто пить будите?
— Спирт с перцем. Есть?
— Как не быть? — ответил служка. — А фам чего? — обратился он к Стасу.
— Шиповника заварить можно?
Глаза охотника и рахита синхронно округлились, в воздухе повисла немая пауза.
— Что? — недоумённо развёл Стас руками. — Ну, если нельзя… давай спирту тоже. Какая-никакая, а профилактика.
Служка кивнул и юрким полозом шмыгнул на кухню.
Стрелка настенных часов приближалась к трём. В кабаке было немноголюдно. Двое случайных посетителей отталкивающей наружности стучали ложками, доедая похлёбку в углу. Ещё один — глодал мосол возле окна. Бледный солнечный свет падал сквозь мутные стекла, едва освещая внутренности заведения общепита — относительно небольшое квадратное помещение в одноэтажной хибаре, меблированное массивными столами и скамейками, почерневшими от времени и грязи. Обшитые грубыми досками стены, как, впрочем, и все деревянные предметы интерьера, включая пол, были превращены в полотно, на котором нашли выход скромные творческие амбиции местных завсегдатаев. Доминировала эротическая тема в самом раскрепощённом её проявлении. Кое-где изображения вожделенных материй перемежались каракулями призванными пояснить отдельные моменты композиций или же сообщить зрителю имена вдохновивших художника особ. Изредка встречались самодостаточные надписи, служащие либо памятками, как «Пыру хуем по губам», либо констатацией героического свершения, как «10.06.2070. Пять зарубок на приклад». Из приоткрытой кухонной двери тянуло затхлостью и прогорклым жиром.
— Шиповника… — задумчиво выговорил Коллекционер. — Ты, Вдовый…
— Вдовец.
— Да какая нахер разница? Бросай, короче, закидоны лацевские. И так в твоей компании вынужден светиться — уже беда — так ты ещё и спиздануть норовишь постоянно херню какую-нибудь. Дискредитируешь меня в глазах общественности. То трупы в реке его не устраивают, то шиповника-хуёвника ему подавай. Накличешь беду на мою голову.
— Ладно-ладно, — согласился Стас. — Постараюсь вести себя естественнее, по здешним меркам. Разбужу низменные инстинкты.
— Не перестарайся только.
— Первое, — оповестил подоспевший рахит и плюхнул на стол две тарелки, изрядно набрызгав.
Стас побултыхал ложкой содержимое, заявленное как солянка, и после небольшого раздумья приступил к трапезе, стараясь пореже смотреть вниз, дабы не вникать в происхождение мелко порубленных ингредиентов.
Уха Коллекционера выглядела тоже не слишком аппетитно — желтовато-серая, мутная и отдающая к тому же совсем не характерным для этого блюда душком.
— Что за зверь? — кивнул Стас на тарелку с рыбьей головой, островом возвышающейся посреди бульона.
— Хрен знает, — охотник поддел зубастую голову ложкой. — На окуня похож.
— А глаза где?
— Нету, — Коллекционер повертел предмет обсуждения, рассматривая его со всех сторон. — Атрофировались, наверное, — сделал он вывод, оторвал жаберные щитки и, приложившись губами, с шумом засосал разбредающуюся мякоть.
— Нда… — глубокомысленно вздохнул Стас. — Знаешь, чем больше думаю, тем меньше мне нравится эта идея, — продолжил он, понизив громкость до шёпота.
— А ты не думай. Другого решения всё равно нет.
— Жопа с этой войны дивидендов снимет — мама не горюй. А мы? Игрушку Фоме новую притараним, если повезёт.
— Ты, Вдовый, неправильно акценты расставляешь. Мы сейчас не пушку ржавую будем тягать, мы шкуры свои выкупаем, — охотник уронил обсосанную рыбью голову на стол и ткнул в напарника грязным пальцем. — По большей части твою шкуру. И выкупаем, хочу заметить, относительно дёшево.
— Может сначала основной вопрос закроем, а там уж легче будет разобраться?
— Можем не успеть. То, что у Хромого нужные выходы имеются — лишь догадка. Шесть дней промудохаемся без толку, на седьмой Фома за расчётом пришлёт. Ему ведь не объяснишь, что тут дела поважнее его игрушек имеются. Вынь да положь. А нет, так… Придётся бой принимать. Я от драки никогда не бегал, но со Святыми… Со Святыми не хочу, — Коллекционер посмотрел на безглазую рыбью морду, оттянул вниз её челюсть и резко захлопнул. — Уж лучше как Жопа предлагает.
— Да, — усмехнулся Стас. — Сам-то в пекло не полезешь.
— Почему сразу в пекло? Ты ж наёмник. Вот и наймёшься. Бульдозеристу скоро много бойцов понадобится, не до выбора будет. Возьмёт любого. Твоя задача — примелькаться и дело сделать. А в большую войну лезть никто не заставляет.
— Всё равно, дикость какая-то. Из-за пушки…
— Чего? — охотник перестал жевать и, поморщившись, заглянул в глаза собеседнику. — Гуманист что ли? Грязных мутантов пожалел? Это ты зря. Проколешься — они тебя жалеть не будут. Разберут на запчасти, а то ещё и схарчат за милу душу. Мы такие.
Из кухни вырулил служка с подносом и, провальсировав между столами, занялся сменой блюд.
— Я не доел, — буркнул Коллекционер, глядя, как уплывает неопорожненная тарелка.
— Финоват, — брызнул рахит слюнями, ставя уху на место, к только что принесённому второму и двум наполовину заполненным стаканам. — Фто-нибудь ещё?
— Нет. Сколько?
— Дфе монеты и… — взгляд рахита упал на «Бизон», — пять мафлят.
— Охренеть. Что так дорого? — возмутился Коллекционер, уже отсчитывая патроны.
— Неуложай.
— Неуложай… — передразнил охотник. — Держи.
Рахит сгрёб наживу и беззвучно удалился.
Стас полез в карман.
— Угощаю, — небрежно махнул рукой Коллекционер, расстелил коричневый лист бумаги, в какую обычно упаковывают патроны, сложил в центр рыбьи останки, добавил несколько кусков «крольчатины» и, аккуратно завернув, спрятал за пазуху.
— В дорогу?
— Ага.
— Когда приступим?
— Да прямо сегодня, вечерком. Чего телиться-то? — охотник поднял стакан. — Ну, за успех начинаний.
Дорога от кабака до берлоги Коллекционера шла через центр города. Так, по крайней мере, сказал сам провожатый, и Стас склонен был ему верить. Плотность населения здесь резко возросла, а сохранность довоенных построек говорила о том, что ударная волна пришла с окраин основательно погашенной. Высотность многих домов тут уже достигала девяти этажей. Состояние их было далеко от идеального, трещины в руку толщиной ползли от окна к окну, некоторые стены обвалились, но это уже не напоминало песочный замок, снесённый ударом лопаты. Просто время брало свое.
Вокруг кирпичных башен и коробок, словно муравьи вокруг поверженного жука, толпились одно-двухэтажные чёрные хибары, со всех сторон облепившие умирающих гигантов. Многие примыкали к их стенам вплотную, сливались друг с другом, образуя длинные кособокие бараки. И всё это лоскутное, бессистемное скопище кишело жизнью, столь же дикой и отвратительной.
Говоря о царящем в Арзамасе празднике видового разнообразия, Коллекционер не соврал. Стас, шагая по грязным улочкам этого оставленного Богом города, вынужден был прилагать нешуточные усилия, чтобы удержать челюсти сомкнутыми, а глаза полуприкрытыми. Местная живность — никак не люди — поражала воображение. Видеть мутантов Стасу доводилось, и не раз, но в таком количестве они производили совсем иной эффект. Опухоли и деформации, наросты и изъязвления, сросшиеся конечности, складки обвислой кожи, лица, обезображенные до полной потери человеческого облика, неслись вокруг безумным хороводом, источая смрад и ужас.
— Сколько их здесь? — спросил он в полголоса.
— Тысяч сорок-пятьдесят, может и больше, — ответил Коллекционер, не оборачиваясь. — Это единственное место, где они не изгои. Хотя, я слышал, за Уралом тоже есть поселения. Но Арзамас по любому крупнейшее. Ещё десяток-другой лет в том же духе и здесь будет новая столица мира, — он хмыкнул, глядя на окружающее убожество, и повернулся к собеседнику. — Только представь себе — прекрасный новый мир, где нет места предрассудкам и ханжеству, где люди и мутанты живут бок обок, дополняя друг друга. Мир, построенный на принципах терпимости, сотрудничества и взаимоуважения. Как думаешь, это возможно?
— Утопия, — покачал головой Стас.
— Точно, — согласился охотник. — Хренова утопия. Кто-то должен будет сдохнуть.
— Непременно.
— Уже решил кто?
Вместо ответа Стас замедлил шаг и принюхался.
— Мы возвращаемся к реке?
— Нет. Это другой водоём.
Спустя минуту чёрные стены расступились, открывая вид на раскинувшееся посреди трущоб озеро. Его неподвижная тёмная гладь, укрытая дымкой, едва виднелась за обрамляющими берега грудами мусора. Густые испарения колыхались над водой, расползались клочьями желтоватой пелены и таяли, оставляя в воздухе удушливое едкое зловоние.
— Озеро Смирное, — представил Коллекционер местную достопримечательность. — Точнее — бывшее озеро Смирное, а теперь просто Яма. Близко лучше не подходить.
— Почему? Неужели в нём что-то водится?
— Это вряд ли, — охотник кивнул на прибрежные лачуги, и Стас заметил, что двери многих заколочены, а некоторые и вовсе сняты с петель. — Туман. Полгода-год, и лёгких как небывало. Говорят, неподалёку от города могильник есть. Размыло его вроде грунтовыми водами, и вся дрянь прямиком сюда натекла. Так что местные апартаменты надолго не занимаются.
Стас присмотрелся к маслянистой набухающей пузырями воде.
— Почему не засыплете?
— Яму? Кому это надо?
— Ну, не знаю. Мэру.
— Мэру? — охотник сделал удивлённое лицо. — В Арзамасе нет мэра. Здесь тебе не Муром. Нет Грицука, нет Бурова, ни эсэсовцев, ни стен. Городом правят банды. А они… — Коллекционер развёл руками. — Да нахера им?
Стас с охотником обогнули Яму, держась на приличном расстоянии от берега, и снова углубились в хитросплетение улочек. Через десять минут шлепанья по грязи Коллекционер остановился напротив убогой одноэтажной лачуги, похожей скорее на сарай, чем на жилое помещение и постучал в дверь. Внутри послышалась возня, а затем скрежет снимаемого засова и возбуждённое сопение.
— Ну что? Что такое? — охотник потянул гнутый гвоздь, заменяющий ручку, и шагнул в темноту дверного проёма. — Соскучился, балбес?
В нос шибануло тяжёлым звериным ароматом.
Стас, немного помедлив, рискнул переступить порог, но едва занёс ногу, как шарахнулся от метнувшейся навстречу твари.
— Тихо, — рука охотника легла на уродливую голову существа, отстраняя того назад в темноту. — Свои.
— Едрёна мать! — Стас опустил дробовик, возвращая неожиданно утерянное самообладание. — Предупреждать надо!
— Струхнул? — Коллекционер вытащил из кармана свёрток с костями и бросил его в угол, откуда незамедлительно раздалось жадное чавканье. — Он послушный, не тронет, если не прикажу. Красавчик, иди погуляй.
На свет, перебирая кривыми узловатыми лапами, выползло нечто отдалённо напоминающее восьмидесятикилограммового младенца и в то же время, сильно смахивающее на собаку. Короткое мускулистое тело было покрыто розовой складчатой кожей и опиралось на все четыре конечности, передние чуть длиннее задних, каждая увенчана пятью пальцами очень похожими на человеческие, если не считать когтей. Мощная жилистая шея оканчивалась шарообразной головой лишённой волос. Крохотные плотно прижатые уши, низкий лоб и морщинистое лицо.
«Или всё-таки морда?» — Стас задумался, разглядывая диковинную тварь.
Высокие скулы, приплюснутый мясистый нос, широченный рот, обозначенный лишь идущей чуть ли не от уха до уха прорезью, скошенный подбородок, и глаза — большие, зелёные…
Тварь подошла к Стасу, дожёвывая свёрток, остановилась, взглянула с явным неодобрением, устрашающе рыкнула и вышла прочь, не забыв прикрыть за собой дверь.
— Что это? — произнёс Стас механическим голосом.
— Домашний любимец, — обронил Коллекционер небрежно, пошарил в углу и нащупал керосиновую лампу. — Совсем крохой его подобрал. Кто же мог подумать, что такая скотина здоровая вымахает?
— Он разумный?
— В меру.
Язычок пламени заплясал под колбой, освещая небольшую комнатушку — грязный дощатый пол, мало чем отличающиеся от него стены, узкий топчан, накрытый дерюгой в правом углу, стол с единственным стулом — в левом, посреди задней стены проём, занавешенный рваной тряпкой.
— Ты в этой дыре живёшь? — поинтересовался Стас, не утруждая себя приличиями.
— Изредка, — Коллекционер поставил лампу, уложил на место засов и вытащил из ножен НР-2. — Отойди.
Чёрное лезвие углубилось в щель между досками пола и, действуя как рычаг, потянуло кверху одну из них. Короткие гвозди легко вышли наружу. За первой доской последовала вторая, за ней — третья, открывая квадратный стальной люк в бетонном полу.
Охотник убрал нож, повозился немного с кодовым замком и, ухватившись за ручку, поднял массивную дверь убежища.
— Добро пожаловать, — сделал он театральный жест и потянулся к рычажку у кромки лаза, но вдруг замер, втянув голову в плечи. — Пардон. Чуть не забыл, — длинные пальцы совершили несколько лаконичных движений, отсоединяя едва заметную проволочную растяжку от спрятанного в нише сюрприза, — Нда… Нужно чаще домой наведываться, а то и дорогу скоро забудешь.
Рычажок щёлкнул, и раздвижная лестница опустилась вниз, глухо ударившись о пол цокольного этажа.
— Неплохая подборка, — оценил Стас развешанный по стенам подвала арсенал состоящий из АК-74М, карбонового арбалета, СВУ-АС, «Винтореза», «Грозы» с оптикой и глушителем, «Каштана» явно не послевоенного производства, и двух пистолетов, в одном из которых был опознан МР-443 «Грач», а вот второй попался Стасу на глаза впервые. — Что за агрегат? — поинтересовался он, разглядывая крупный тяжёлый ствол с угловатыми формами и надписью «ОЦ-33» на кожухе затвора.
— «Пернач», — ответил Коллекционер, занятый инвентаризацией содержимого разгрузки. — Автоматический, под девять на восемнадцать. Жопа говорил, что Стечкиным разработан, на замену АПСу. Но этот подшаманен чуток. Резьба на стволе под глушитель АПБэшный сделана.
— Так ты не только пальцы коллекционируешь?
— Только пальцы, — охотник застегнул ремень и, забрав «Пернач» из рук Стаса, сунул пистолет в кобуру. — Не имею привычки на стволы дрочить. Это всё для работы. Периодически обновляется. Что-то уходит, что-то приходит. А вообще я к пушкам не привязан. Мне нож ближе.
— Кстати, а что там по поводу чемпиона? — Стас уселся на приютившуюся в дальнем углу кровать и опробовал мягкость панцирной сетки.
— Какого чемпиона?
— Первое место в пальцевом рейтинге.
— Хм, — Коллекционер замолчал ненадолго, подтягивая шнурки. — Об этом тебе знать не обязательно.
— Что так? Секрет?
— Угу.
— Не иначе своего замочил? Кого-то из местных?
Охотник лишь наградил Стаса кривой ухмылкой, так и оставив вопрос без ответа.
— Мешок не бери. Всё равно возвращаться.
— Не боишься, что выдам бункер твой тайный? — Стас скинул рюкзак и, поднявшись, оправил снаряжение.
— Боюсь. Поэтому лучше молчи, а то начну задумываться о правильности сделанного выбора и хер его знает, чем всё кончится, — охотник легонько погладил большим пальцем лезвие Марк-2, проверяя остроту заточки и, удовлетворившись результатом, сунул клинок в ножны. — К рейду по вражеским тылам готов?
— Всегда готов.
— Ну, тогда вперёд.
К вечеру на улице похолодало, и сверху опять заморосил дождичек.
— Погодка — что надо, — Коллекционер шмыгнул носом, поднимая ворот плаща. — Разгонит бездельников по норам. Нам лишние глаза ни к чему.
— А клиенты в тёплый угол не залезут? — поинтересовался Стас, огибая лужи.
— Вряд ли. Под Бульдозеристом особо не забалуешь. Поставили в патруль — значит будут стоять до смены. Лучше с мокрыми ногами, чем вообще без них. А раз уж Потерянные теперь с Центром на ножах, так и вообще башки лишиться можно за неисполнение приказа.
— Много их в патруле?
— Обычно по двое ходят. Шесть-семь пар на район. Валить надо тихо и быстро, чтоб ни вздохнуть, ни пёрнуть не успели. И сразу когти рвать к Центровым. Там операцию повторяем. Потом в берлогу. Сидим, ждём новостей. Думаю, долго ждать не придётся.
— Надо было «Винторез» взять, — запоздало предложил Стас, разглядывая вооружение охотника, состоящее лишь из «Пернача» в поясной кобуре, и пары ножей.
— К нему патронов нет. Да и тесновато здесь с «Винторезом». Сам видишь. Придётся работать накоротке.
— Насколько близко.
— Вплотную. Ты с ножом-то как, дружишь?
— Не настолько чтобы автоматчиков резать.
— Я-я-ясно, — протянул Коллекционер с ноткой презрения в голосе. — ПБ в боевом?
— Да.
— Хорошо. Действовать будем по моей команде. Команда звучит так — «Здорово, Сыч!». На её произношение у меня уходит две секунды. Столько же должно хватить тебе на осознание, изготовку и выстрел. Как только последний звук приветствия обласкает ухо нежным шипением, пуля должна покинуть череп ближнего к тебе бойца. Второго я беру на себя. Ясно?
— Предельно.
Дождь постепенно набирал силу, и улочки в подтверждение догадок Коллекционера совершенно обезлюдили.
«Обезлюдили», — повертел Стас на языке такое простое и обыденное слово. — «Нет, здесь они всегда безлюдны, а сейчас просто пусты».
Ориентироваться в лишённой всякого плана застройке было тяжеловато. Спустя десять минут лавирования среди безликих халуп и таких же похожих друг на друга руин, обратная дорога начисто стёрлась из памяти. С одной стороны чёрные лабиринты давали неплохие возможности для отхода. Путаные кривые улочки позволяли моментально затеряться в случае возникновения непредвиденных шума и пыли. Но с другой…
«Главное — не терять Кола, — проскочила у Стаса в голове тревожная мысль. — Потеряю — пиздец. Заблужусь, как пить дать».
— Не отставай, — будто услышав его размышления, позвал Коллекционер. — Мы уже близко.
Узкая, петляющая следи лачуг, тропа сделала крутой поворот и влилась в идущую параллельно улицу. Здесь было уже посвободнее, но тоже не бульвар — относительно прямой отрезок тянулся не больше чем на десять метров, а потом резко уходил в сторону, как спереди, так и сзади. Дома, строго выдержанные в местных архитектурных канонах, радовали отсутствием окон. А разошедшийся не на шутку дождь прогнал с улицы даже последних забулдыг и тунеядцев.
— Чудесное место, — констатировал охотник, бегло осмотревшись. — Тут и подождём.
— Прямо вот так? — повертел головой Стас. — Посреди улицы?
— Именно, — Коллекционер присел и развязал шнурок на ботинке. — Я смотрю налево, ты — направо. Увидишь патруль — шмыгни носом. Дальше как договаривались. И без самодеятельности.
Ожидание патруля оказалось делом не быстрым, а учитывая нервозность ситуации при полном бездействии, время и вовсе замерло, в отличие от дождя, настырно барабанящего по плечам и капюшону. Стремительно растущие лужи оставляли всё меньше пространства для переминаний с ноги на ногу, и Стас даже посочувствовал терпеливо сидящему над развязанным шнурком Коллекционеру.
По субъективным ощущениям прошло уже не меньше пятнадцати минут, а патруль себя так и не обнаружил. Стас взглянул на часы — без двадцати шесть. Ощущения обманули, почти в два раза завысив время, однако это не успокаивало, и он решил нарушить молчание. Но как только первые звуки фразы — «Надо менять место», готовы были сорваться с языка, за правым поворотом послышалось чавканье раскисшей грязи под сапогами и негромкая брань в адрес небес, бесцеремонно разверзших свои хляби аккурат к заступлению в смену. Из-за угла вырулили двое. Один высокий, второй пониже и покоренастее. Оба закутаны в брезентовые плащи с капюшоном. На плече по АК-74 стволом вперёд.
Стас поёжился и артистично шмыгнул носом.
— Вот блядь! — возмутился Коллекционер и активно заработал пальцами, создавая видимость неравной борьбы со шнурком. — Гнильё на гнилье. И ведь торгует сука без зазрения совести! Удавить его мало говном этим!
Патрульные завершили беседу о погоде и неспешно приближались, переместив озябшие руки из карманов на рукояти оружия.
Стас продолжал топтаться на месте, делая вид, что дожидается своего нерасторопного товарища.
— Ну ты подумай, а! Чистая, нахуй, синтетика! Какая ж это синтетика?
Охотник сидел спиной к патрулю и затягивал узел на берцах. Расстояние между ним и целью сократилось до пяти метров.
— Нет, сейчас же вернусь в лабаз и прямо в глотку паскуде гниль его затолкаю! Пусть в следующий раз, сука, думает, прежде чем наёбывать, имени не спросив!
Разделавшись, наконец, с якобы гнилыми шнурками, он поднялся, обернулся и вздрогнул от «неожиданности», встретившись глаза-в-глаза с «как из-под земли выросшими» в метре от него автоматчиками.
— О! — Коллекционер отклонился назад и указал пальцем на коренастого, привлекая к себе всё внимание слегка опешивших патрульных. — Так это ж… Здорово, Сыч!
Справа раздался негромкий хлопок, и мёртвое тело высокого начало движение к земле. Ещё до того, как оно плашмя бухнулось в грязь, нож, словно по-волшебству возникший в ладони охотника, мелькнул перед коренастым, оставляя свой лаконичный росчерк. Правая рука с рассечёнными сухожилиями безвольно повисла вдоль туловища ещё живого патрульного. Левая — рефлекторно обхватила перерезанное горло. Кровь заструилась между пальцами.
Коллекционер сделал шаг навстречу пошатнувшемуся автоматчику и одним молниеносным движением отхватил ему ухо.
— Это ещё зачем? — полушёпотом окликнул Стас, уже разминая перед рывком напружиненные ноги.
— Так надо, — охотник обошёл упавшего на колени крепыша и повторил ту же операцию с телом долговязого, после чего отцепил с разгрузки мертвеца гранату, сунул её под бездыханное тело рычагом вверх и осторожно вынул чеку. — Всё, сваливаем.
Подошвы обоих почти синхронно зачерпнули протектором грязи и зашлёпали по лужам, штампуя расползающиеся в тот же миг следы.
— Стоп, — ладонь Коллекционера упёрлась Стасу в грудь, после того как за спиной остался четвёртый проулок. — Дальше пешочком.
— Это точно был патруль? — спросил тот, переведя дыхание.
— Точно. В этом районе никто кроме Потерянных автоматами не богат.
— Ловко ты, — Стас махнул по воздуху сложенными на манер клинка пальцами, — с ножом управляешься. Учил кто?
— Жизнь научила.
— Да, она умеет. Как думаешь, скоро придут в движение?
— Скоро. И лучше чтобы к этому времени Центровые тоже пылали праведным гневом. Для надёжности.
— Часто они собачатся?
— Постоянно. Но большая война случается примерно раз в три года, когда обиды за критическую массу переваливают. Сейчас как раз срач идёт капитальный, нужно только подзадорить, — охотник замедлил шаг перед развилкой и махнул рукой направо. — Вроде туда.
— Много стволов в банде?
— Двести-триста. Может и больше. Когда война начинается, запах горелого мяса по всему городу стоит от костров погребальных. На улицу носа не высунуть.
— Стреляют?
— Нет, — усмехнулся Коллекционер. — Жрать сразу хочется с таких ароматов.
— А сколько в городе банд?
— Крупных — восемь, ну и так ещё по-мелочи, шушера всякая на отшибах. Есть, короче, где разгуляться. Бля!
— В чём дело?
Коллекционер притормозил на очередном перекрёстке, крутя головой по сторонам.
— Что-то не узнаю я тут нихера.
— Этого ещё не хватало, — Стас огляделся, почувствовав себя неуютнее обычного.
— Дом здесь стоял двухэтажный, — кивнул охотник на угол с ветхой сараюшкой. — Козырёк у него ещё здоровый такой…
— Заблудились, мать твою ети.
— Да не ссы, разберёмся. Не был я тут давно. Может, подзабыл уже, а может и перестроили. Сейчас, — он ещё раз внимательно обвёл взглядом безликие чёрные стены и махнул налево. — Туда.
— Уверен?
— Уверен я только в одном — все когда-нибудь сдохнут. Живее.
Пролетев без задержек шесть прогонов, Коллекционер снова остановился и задумчиво поскрёб подбородок.
— Опять не узнаёшь? — Стас втянул носом воздух, пытаясь различить ароматы главных ориентиров, но унюхал лишь хлюпающие под ногами нечистоты.
— Да нет, теперь узнаю, — губы охотника недовольно скривились. — Заррраза.
— Что опять не так?
— Надо было раньше поворачивать. Далековато углубились.
Он уже развернулся, чтобы нырнуть обратно в проулок, как вдруг…
— Эй! — послышалось справа.
Коллекционер со Стасом обернулись на окрик. Из-за угла, метрах в двенадцати, появились четверо. Впереди плечистый детина под метр девяносто ростом, в длинном застёгнутом под горло плаще из некрашеной кожи. Коротко стриженая голова с расписанной шрамами бульдожьей мордой. На правом глазу бельмо. На ногах высокие сапоги со стальными шипастыми носами. Поперёк широченной груди АКМ. Остальные трое, одетые на тот же манер и лишь немного уступающие габаритами первому, несли АКСУ, «Сайгу» 20К и «Витязь».
— После меня, — чуть слышно произнёс охотник, разворачиваясь.
Стас кивнул.
— Твою же мать! — бульдожья морда расплылась в довольном оскале. — А я думаю: «Он, не он?». Кол, бродяга, давно не видал тебя в наших краях. Какими судьбами?
— Фара! — охотник развёл руки «обрадованный» случайной встречей. — Вот уж не ожидал увидеть, — он сделал три шага вперёд и пожал протянутую шестипалую лапищу. — Ты же вроде на восток хотел перебраться. В леса. Ох и здоров же стал, чертяга.
— Хотел. Да как-то всё… То одно, то второе. А потом, видишь, десятником назначили. Жизнь наладилась слегка. Сам-то как?
— Всё также. На моей службе повышения не дождёшься, — Коллекционер дружелюбно посмеялся и, будто невзначай, сделал шаг в сторону, заходя выстроившимся линией Центровым в правый фланг, так, что непосредственно перед ним остались только Фара и один из его подшефных, загораживающий спиною остальных двух.
— Надо бы встретиться как-нибудь вечерком, по стаканчику пропустить. А? У меня завтра после восьми свободно вроде. Заглянем к Борову, посидим, поболтаем. Что скажешь?
— Само собой, — охотник хлопнул здоровяка по плечу. — Где тебя найти-то можно?
— Так и искать нечего. Рядом тут переехал в башню, — Фара на секунду отвернулся и махнул рукой в сторону полуразрушенной многоэтажки.
Этого мгновения хватило на то, чтобы громадный ОЦ-33 покинул кобуру и прочертил диагональную линию пулевых отверстий через грудь Фары и голову стоящего рядом бойца, оглашая округу надрывным треском.
Всё произошло настолько быстро, что два оставшихся стрелка даже не успели поднять оружие.
Ушедший кверху ствол «Пернача» поравнялся с лицом счастливого обладателя «Сайги», в тот же миг изрыгнув сноп пламени. Короткая очередь легла аккурат промеж глаз, оставляя в голове бойца опалённую дыру на месте переносицы и извергающийся кровью вулкан на месте затылка.
Стас, промедливший лишнюю секунду, вскинул дробовик и, не целясь, выстрелил в ближайшего и единственного оставшегося на ногах противника, когда тот уже поднял свой «Витязь».
Раскатистый грохот двенадцатого калибра слился с треском автоматной очереди. Тело Центрового оторвалось от земли и, пролетев метра полтора, бухнулось в грязь, разметав вокруг чёрные брызги. Левая рука, отсечённая выше локтя, осталась лежать на том месть, где он только что стоял.
— Пассскуда, — завалившийся на спину Фара тщетно пытался дрожащей рукой справится с автоматом. — Чтоб ты сдох!
Вероломный убийца сделал шаг вперёд и грязным ботинком прижал АКМ к кровоточащей груди. Единственный глаз Фары заглянул в дымящееся дуло «Пернача».
— Непременно, — пообещал Коллекционер, и багровый нимб расцвёл вокруг головы десятника.
— Сваливаем! — Стас загнал патрон в магазин ружья.
— Погоди.
— Да хрен с ними, с ушами! Уходить надо!
Будто в подтверждении только что озвученной мысли метрах в ста левее послышались возбуждённые голоса и приближающиеся звуки шлёпающих по грязи сапог.
— Блядство! — Коллекционер сунул приготовленные для членовредительства клинок обратно в ножны и рванул в ближайший проулок. — За мной!
— Вон они, суки! — раздалось буквально за спиною, и автоматная очередь размолотила дверь угловой халупы. — Твари Потерянные! Сюда все! Они здесь!
Охотник пробежал ещё десяток метров и развернулся, резко затормозив.
— Встретим, — направил он в узкое пространство между домами пистолет с торчавшим из рукояти длинным двадцатисемизарядным магазином.
Стас присел рядом, взяв наизготовку дробовик.
Залп грохнул, как только в проёме между чёрных стен появились два силуэта. Правый, доставшийся Коллекционеру, кувыркнулся назад со вспухшей на груди кожанкой. Левый поймал две связки пуль и совершил замысловатый пируэт, лишившись крупной части тела. Какой конкретно, Стас рассмотреть не успел.
— Туда, — сказал охотник ровным голосом, и подошвы замелькали, вздымая грязь.
Сделав ещё один поворот, он остановился напротив двухэтажной постройки и кивнул на дверь.
— Выноси.
«Мясорубка» отлично справилась и с этой задачей, оставив на месте замка дыру, сантиметров пятнадцать в диаметре.
Коллекционер вошёл первым и, походя нафаршировав свинцом заспанного хозяина, шагнул к лестнице.
За окном второго этажа простиралась широкая лента крыш, все примерно на одном уровне. Гнилая рама выдержала первый удар ботинком, но со следующим не справилась, вылетев вон.
— Идём тихо, пригнувшись.
Охотник вылез наружу. Стас следом.
Залитые битумом деревянные крыши стонали под ногами, но шум дождя надёжно скрывал предательский скрип, делая его неразличимым уже в паре метров.
— Оцепить всё! Туда и туда по трое! — разносился над трущобами поставленный командирский бас.
— Фара! Да! И ещё пятеро! — орал кто-то, видимо по рации. — На пересечении Кольцова с Нижегородской! Высылай!
Звуки шлёпающих по воде сапог донеслись с параллельного проулка. В непосредственной близости было тихо. Центровые явно потеряли след. Но надолго ли? Думать об этом сейчас не хотелось, да и не получалось. Все мысли были заняты вопросом — куда поставить ногу, чтобы не провалиться на головы «гостеприимных» арзамасских обывателей.
Марш-бросок по верхнему ярусу закончился неожиданным провалом между крышами. Идущий первым Коллекционер остановился и поднял руку. Расстояние было не особо большим, перемахнуть труда не составляло, но охотник замер на месте.
Стас, максимально осторожно переставляя ноги, подошёл ближе и прислушался.
— Да хер там, — донеслось сквозь перестук дождя. — Небось уже гостинцы получают от Бульдозериста. Ёбаные твари, совсем обнаглели. Давно надо было их порвать. Мразота поганая.
Коллекционер, опираясь на руки, подполз к краю и тут же дал задний ход, вытянул два пальца, сигнализируя о численности неприятеля, кивнул на висящий у Стаса в кобуре ПБ, а затем в сторону источника глубокомысленных звуков.
Стас кивнул в ответ, перекинул дробовик за спину и, вооружившись пистолетом, шагнул вперёд.
— Точно, — согласился второй. — Не пойму, какого хуя Вар всё это терпит.
Оба Центровых стояли вполоборота к облюбованной нарушителями спокойствия хибаре и, зябко переминаясь с ноги на ногу, глядели в пустой проулок.
Мушка поравнялась с целиком на фоне укрытой капюшоном головы. Раздался хлопок выстрела, и алая струя брызнула под ноги несостоявшемуся мстителю. Не успело мёртвое тело обмякнуть, как ствол ПБ ещё раз «чихнул», отсылая свинцовый презент в голову следующего получателя.
— Есть.
— Давай вниз. Обойдём по краю.
Стас спрыгнул и, перешагнув труп, заглянул в соседнии ответвления.
— Чисто.
Коллекционер последовал за ним.
Они уже свернули влево, когда позади раздалось невнятное мычание. Охотник обернулся и увидел поднимающегося на ноги Центрового. Закатив глаза и шатаясь, тот обеими рука цеплялся за стену. Сползший с плеча автомат лежал на земле. По вымазанной грязью щеке струилась кровь, а из-под капюшона выглядывал козырёк каски.
— Ах ты ж… — охотник в три прыжка подскочил к контуженому бойцу, и клинок вонзился под перехваченный ремнём подбородок. Нож вошёл по самую рукоять, упёрся гардой чуть выше кадыка и вышел, окрасившись алым.
Центровой дёрнулся, будто под током, оттолкнулся от стены, сделал пару коротких неуклюжих шажков и упал на колени, глядя остекленевшими глазами сквозь своего убийцу.
До бункера оба добрались мокрыми, грязными и смертельно уставшими, потратив около часа на крюк по отшибам.
В лачуге их опять встретил Красавчик, совершенно непостижимым для Стаса образом проникший внутрь, учитывая, что Коллекционер перед уходом запер дверь своей берлоги навесным замком. Внятных объяснений этому феномену охотник не дал, ограничившись пространной фразой: «Жизнь найдёт выход».
— За каким хером нужно было валить именно этих четверых? — поинтересовался Стас, зашнуровывая сухие берцы. — Шуму, как в горящем борделе.
Коллекционер вздохнул и, одёрнув занавеску, скрылся в тёмных недрах чулана. Вернулся он с литровой банкой тушёнки, мешком сухарей, двумя кружками и канистрой. Водрузив всё это на стол, развинтил горловину и плеснул в кружки прозрачную жидкость, моментально наполнившую воздух запахом спирта.
— Не чокаясь, — передал он Стасу порцию горячительного и тут же залпом опустошил свою. — За каким хером… Если ты, мой проницательный друг, не заметил — меня узнали. А я не привык оставлять живых свидетелей на рабочем месте. Согласись, смерть двух патрульных Центра после нашей встречи с Фарой могла бы вызвать ряд ненужных вопросов. Не знаю как ты, а я на ненужные вопросы отвечать не люблю. Пей.
Стас набрал полную грудь воздуха, выдохнул и залил содержимое кружки в горло.
— Понятно, — ответил он севшим голосом. — Профессиональное кредо.
— Жизненное кредо, — поправил Коллекционер. — А что шума много, так это даже хорошо. Скорее эффект будет. Ладно, — он хлопнул в ладоши и потёр руку об руку. — Жратва на столе, бухло в канистре, вода в бадье. По нужде — знаешь куда. Подстилку с одеялом в сундуке найдёшь. Наверх не суйся. А у меня дела ещё имеются.
Охотник развернулся и пошёл к выходу.
— Погоди, — окликнул Стас.
— Что ещё?
— Этот Фара… Ты его хорошо знал?
— С детства.