Глава 31
Классика криминалистики

Катя прочла протокол осмотра тела Аглаи Чистяковой до конца. Затем еще раз и еще. Потом заключение судебно-медицинской экспертизы – ее проводил Сиваков.

Она встала, оглядела кабинет и приемную полковника Гущина – тут полно оперативников, мужчин, и не пристало ей обсуждать это с ними. Есть вещи, которые даже по прошествии пяти лет не могут быть вслух обсуждаемы вот так прилюдно – дело касается несовершеннолетней.

Катя забрала том дела. При воспоминании снимков, сделанных экспертами там, за трансформаторной будкой, крупным планом, у нее потемнело в глазах.

Она решила уйти к себе. Артем Ладейников оторвался от ноутбука и проводил ее взглядом. Проходя мимо, она положила руку ему на плечо – сиди, молчи, ты ведь тоже это читал и обрабатывал для справки Гущину.

У себя в кабинете Пресс-центра, заперев дверь на ключ, она вновь открыла дело на заключении экспертизы.

Катя набрала в легкие побольше воздуха, ей необходимо успокоиться, прийти в себя, чтобы голос не дрожал и чтобы не выглядела она уж совсем глупой овцой, напуганной делами давно минувших дней.

Она позвонила эксперту Сивакову, очень старалась, чтобы голос ее звучал спокойно.

Сиваков звонку не удивился, словно ждал – когда очередь дойдет и вот до этого тоже.

– Вы и в осмотре участвовали там, в Рождественске, и вскрытие проводили, – сказала Катя.

– Да, Вавилов, кстати, на вскрытии тоже присутствовал. Он во всем был со мной согласен.

– Аглаю Чистякову изнасиловали извращенным способом, – сказала Катя.

– Нет, это не изнасилование, – возразил эксперт Сиваков.

– Убийца использовал палку. – Голос Кати сорвался. – Рядом с трупом девочки была найдена палка со следами крови. И у нее раны во влагалище.

– Раны во влагалище и разрыв девственной плевы действительно были причинены тупым предметом из дерева, палкой.

– Если это не изнасилование, то что же?

– Это классика криминалистики, – ответил Сиваков сухо.

– Классика криминалистики?!

– Классическое инсценирование изнасилования. – Сиваков на секунду умолк. – Ты же криминалистику в университете изучала? Венское дело.

– Какое еще Венское дело?

– В начале прошлого века в Вене пропала пятилетняя девочка. Причем внутри многоэтажного многоквартирного дома, девочка на улицу не выходила, убийцу искали среди жильцов. Потом труп девочки обнаружили в подвале для угля, труп лежал в лифте-контейнере, которым все квартиры были оборудованы, жильцы использовали этот лифт для подъема мешков с углем на свои кухни. Судебно-медицинскую экспертизу трупа проводили ведущие венские патологоанатомы. Девочка была задушена, и налицо были признаки изнасилования. Поэтому первоначально подозрение коснулось лишь проживавших в доме мужчин. Однако венские патологоанатомы проделали по тем временам блестящую работу – это дело вошло в классику криминалистики в смысле использования экспертизы как доказательства вины. Патологоанатомы выяснили, что полового контакта с жертвой не произошло, отсутствие спермы, синяков на внутренней поверхности бедер, выделений – все это доказывало. При нанесении ран во влагалище использовался тупой металлический предмет.

– Это мог сотворить мужчина-извращенец!

– Так сначала и решили полицейские. Но если бы так получилось, это дело не вошло бы в золотые анналы криминалистики. – Сиваков словно лекцию читал. – Они проделали уйму работы, эти парни из Венского университета. Судебная медицина и криминалистика тогда лишь первые шаги делали в плане биологических экспертиз. Учитывая все факты, обнаруженные при вскрытии, они отвергли версию извращенца и пришли к выводу о том, что это – инсценировка изнасилования. Намеренная инсценировка, сделанная для того, чтобы в преступлении подозревали мужчину. А не женщину.

– Девочку убила женщина?

– Вот именно. И версия экспертов при последующем расследовании была подтверждена – полицейские установили, что девочка была задушена в квартире соседей снизу. Соседка имела с матерью девочки неприязненные отношения. Убийство произошло спонтанно, в порыве сильного гнева. И потом женщина начала искать способы, как снять с себя подозрения. Она решила инсценировать изнасилование. Использовала ручку от механической мясорубки. Ее после нашли в квартире со следами крови. Женщина созналась в убийстве. А этот случай стал классическим примером.

– И как это связано с Аглаей Чистяковой? – спросила Катя.

– Напрямую. Все факты, которые мы с коллегами установили при вскрытии, указывают на инсценировку изнасилования. Смерть Аглаи наступила от черепно-мозговой травмы, от единственного сильного удара по голове.

– Палкой?

– Нет, был использован какой-то металлический предмет. А затем уже палку, точнее, ветку, сломанную с ближайшего дерева, использовали для инсценировки изнасилования. Убийца не входил с Аглаей ни в половой, ни в телесный контакт. Там нет ничего – ни на ее теле, ни внутри тела, ни на одежде. Конечно, на месте было много крови из ран во влагалище… Это неизбежно. Но это классический случай инсценировки, нет никаких сомнений.

– И вы решили, что эту инсценировку совершила женщина?

– По аналогии с венским делом. Пойми, нет никаких свидетельств или указаний на то, что это был мужчина-маньяк. Когда орудует маньяк – пусть и палкой… там совсем другие детали в глаза бросаются – и при осмотре, и при вскрытии. Это всегда элемент манипуляций с телом жертвы. А тут ничего подобного и в помине нет. Девочку ударили по голове, затем испугались содеянного, потому что она умерла моментально, и попытались палкой весьма грубо инсценировать изнасилование. Я сразу высказал предположение – ищите женщину. А в школе уже шли допросы, и очень серьезные подозрения были высказаны в отношении учительницы Грачковской, у которой с Аглаей были плохие отношения.

– Если вы так уверены, что Аглаю убила женщина, почему же тогда Наталью Грачковскаую все же отпустили, так и не доказали ничего?

– А потому что одной патологоанатомической экспертизы, пусть и связанной с классическим случаем из истории криминалистики, недостаточно. Мы там все провели, что можно, – и химию, и биологию. Мы не нашли ни микрочастиц с одежды Грачковской, а Вавилов для меня ее всю изъял немедленно, ни ДНК Грачковской на трупе. Все свидетельские показания учителей и школьников лишь косвенные – да, Грачковская придиралась к девочке, а та ей дерзила. У них был застарелый конфликт. Но этого мало. Никто из свидетелей не видел Аглаю ни в парке, ни возле будки. Никто не видел и Наталью Грачковскую там. А сама она все категорически отрицала. Вавилов много сил положил на это дело. Но судья не продлила арест после трех месяцев на тех уликах, что он представил.

– А вы-то как считаете? – спросила Катя. – Это Грачковская убила Аглаю?

– Я верю в прецеденты классики, – ответил Сиваков. – Инсценировать изнасилование могла женщина. Специально, чтобы подумали, что убил мужик. А мужику для чего такие сложности? Для чего наводить тень на плетень с инсценировкой? Ведь в тот момент у убийцы каждая минута была на счету: кто-то мог выйти со школьного двора или пройти через парк, пусть там и перекопано все было. Это же не ночь темная, а день. Убийцу могли увидеть, опознать.

– Грачковская что, по-вашему, отомстила Вавилову за то, что он не сумел доказать ее вины в убийстве и выпустил?

– Вавилов бы ее никогда не выпустил, если бы не судья и не адвокат Грачковской. Вавилов делал все, чтобы довести это дело до суда, уж поверь. Мне вон Гущин сказал, что Грачковская теперь туалеты моет в каком-то магазине – вроде недалеко от поселка, где Вавилов живет. Так опуститься, все потерять в жизни… Кстати, что это за магазин, а?

Катя вспомнила – точно, об этом шла речь. Гущин еще оперативников туда посылал проверить все. А потом они отвлеклись на дело об изнасиловании в отеле «Сказка».

– Я вот подумала – в отеле ведь тоже произошло изнасилование, – сказала она.

– Это совсем разные вещи. Там изнасилование – факт, причем доказанный многими объективными уликами факт. А в случае с девочкой – это миф, пусть и кровавый.

– Я что-то совсем запуталась, – честно призналась Катя. – Знаете, я боялась, что еще кого-то убьют, но я думала, это будет сам Вавилов, он следующая жертва по логике вещей. Почему убили эту свидетельницу?

– Мое дело – экспертизы, факты, – ответил Сиваков. – Как их использовать, вы уж там сами с Гущиным решайте. Выводы, версии, подозрения – это по вашей части. Я до поры до времени воздержусь.