Статус: публичный

По большей части все это только мои предположения. Да и воспоминания эти не мои, они принадлежат Эмили Уайт. Как будто Эмили могла быть надежным свидетелем. Но именно ее голос — жалобный, чуть плаксивый дискант — зовет меня из тех далеких лет: «Помоги мне, прошу тебя! Ведь я еще жива! Это вы, люди, похоронили меня заживо!»

— Красный. Темно-красный. Как бычья кровь, но с пурпурными прожилками.

Шопен, опус 52, баллада ми-бемоль мажор. У нее отличный музыкальный слух, и в шесть лет она уже может взять большую часть аккордов, хотя жуткие двойные ряды хроматических пассажей по-прежнему за пределами ее возможностей: слишком уж коротенькие ее детские пальчики. Но это доктора Пикока ничуть не огорчает. Его куда больше интересуют способности Эмили к рисованию, чем ее музыкальный талант, даже если таковой имеется.

Кэтрин похвасталась, что доктор уже вставил в рамки и развесил на стенах Дома с камином полдюжины холстов Эмили, в том числе «Тореадора», «Вариации Гольдберга» и «Ноктюрн в фиолетово-охряных тонах» (самую любимую вещь Кэтрин).

— В этих рисунках столько экспрессии, — дрожащим голосом произносит Кэтрин, — столько опыта. Это же почти мистика — то, как ты извлекаешь из музыки цвет и переносишь его на холст. А знаешь, Эмили, я завидую тебе. Мне бы тоже очень хотелось увидеть то, что сейчас видишь ты.

Любому ребенку польстит подобная похвала. Ее работы делают людей счастливыми; благодаря рисункам она получает вознаграждение от доктора Пикока и восхищение его многочисленных друзей. Кроме того, ей известно, что доктор готовит еще одну книгу, по большей части основанную на его недавних открытиях.

Эмили знает: она не единственный человек, с которым доктор Пикок общается, подбирая примеры синестезии. В книге «За пределами сенсорики», как он объяснил Эмили, он уже достаточно подробно описал опыты с одним подростком, которого именует «мальчик Икс»; этот мальчик демонстрировал отчетливые признаки приобретенной обонятельно-вкусовой синестезии.

— А как это? — спрашивает Эмили.

— Ну, он особым образом воспринимал некоторые вещи. Во всяком случае, по его словам. Не отвлекайся, пожалуйста, сосредоточься на игре.

— А что именно он воспринимал особым образом? — допытывается Эмили.

— Вряд ли он действительно что-нибудь видел.

До появления на сцене Эмили проект с мальчиком Икс был любимым детищем доктора Пикока. Но между маленькой слепой чудо-девочкой, способной слышать цвета и изображать их с помощью различных красок, и подростком, всего лишь обладавшим особой чувствительностью к запахам, просто не могло быть реальной конкуренции. Кроме того, по мнению Кэтрин, мальчишка мог запросто сочинить что угодно, сфабриковать любое количество ложных симптомов, желая привлечь к себе внимание доктора, а его мать, как утверждала Кэтрин, еще хуже, любому дураку видно, что именно она и втравила своего сына в эту историю, научив притворяться, потому что надеялась прибрать к рукам денежки доктора Пикока.

— Вы слишком доверчивы, Грэм, — твердила доктору Кэтрин. — Ведь за версту видно, что они за птицы. Вы же сразу клюнули на их приманку. Ах, дорогой мой, да они обвели вас вокруг пальца!

— Но мои тесты ясно доказывали: мальчик соответствующим образом реагирует…

— Мальчик соответствующим образом реагирует исключительно на деньги, Грэм. Как и его мамаша. Тут пара-тройка фунтов, там два-три десятка, суммы все растут и растут. И прежде чем вы поймете…

— Но, Кэти… эта женщина работает на рынке! Побойтесь Бога! У нее трое ребятишек, а отца в семье нет. Кто-то же должен…

— Ну и что с того? Да половина матерей в нашем государстве так живут! Вы что, собираетесь всю жизнь платить дань этому мальчишке?

Под давлением Кэтрин доктор Пикок признался, что помог Бену, заплатив за его обучение в Сент-Освальдс, а также положил тысячу фунтов в банк на его имя. «На колледж, Кэти, парнишка-то способный…»

Кэтрин Уайт пришла в ярость. Это были не ее деньги, но поступок доктора возмутил ее так же сильно, как если бы эти деньги вытащили у нее из кармана. И потом, заявила она, это почти жестоко — допустить, чтобы мальчик и впредь питал столь большие ожидания. Он, возможно, был бы куда счастливее, если б никто не вдалбливал ему мысли о счастливом и обеспеченном будущем. Но доктор Пикок дал ему такую надежду; мало того, внушил, что его ждет великая судьба, всячески ободрял и поддерживал, в итоге превратив в человека, недовольного своей жизнью.

— Вот чего вы добились, Грэм, пытаясь сыграть роль Пигмалиона, — негодовала Кэтрин. — Что ж, не ждите теперь от мальчика благодарности. Ведь на самом деле вы оказали ему плохую услугу — привели к мысли, что он и дальше сможет жить за ваш счет и ему не надо подыскивать нормальную работу. Он ведь и опасным может стать. Этим людям только дай денег! Они ведь что сделают? Первым делом потратят их на выпивку и наркотики. И ситуация тут же выйдет из-под контроля. Кстати, порой доброжелатели оказываются зарезанными в собственной постели, причем именно теми, кому старались помочь…

И так далее, и тому подобное. В общем, вследствие жарких споров между доктором Пикоком и Кэтрин Уайт мальчик Икс перестал посещать Дом с камином и никогда больше там не появлялся.

Впрочем, одержав эту победу, Кэтрин проявила определенное великодушие и сказала доктору, что мальчик Икс был всего лишь его научной ошибкой. Ну что ж, доктор, вы отлично заплатили ему за сотрудничество, и вполне естественно, если эта бездарность попробует и далее эксплуатировать свое выгодное положение. Однако теперь-то перед вами, милый доктор, нечто действительно достойное: редчайший феномен! Слепая от рождения девочка-синестет, как бы вновь обретающая зрение через звуки музыки. Это же поистине замечательное явление, так что вы просто обязаны обратить на нее особое внимание. Ведь на свете нет и не может быть никого, кто сравнится с уникальным феноменом Эмили Уайт.