Глава 17

Я перебросила сумочку через плечо и направилась к выходу.

— Зия, скажи, все будет нормально?

— Все нормально, — успокоил Зия. — Все хорошо, потому что ты со мной, не надо страх. Мы поплывем на катер.

— А как же замки? Катера прикованы.

— У меня ключ.

— Какой же ты все-таки предусмотрительный…

— Я не понимаю «предусмотрительный». Идем!

— Неужели нам все-таки удастся сбежать?

— Я обещаю… Светлана, я взял золото.

— Ты успел ограбить султана?

— Я не вор. Я просто взял столько, сколько могу унести… Нам нужны деньги, он не платил. Я работал.

— А почему ты не взял меня в помощь?

— Я не мог риск. В этом мире есть вещи, которые должен делать мужчина.

В руках Зии была большая сумка. Зия улыбнулся и открыл сумку. Я ахнула, не веря своим глазам. В глаза ударил блеск переливающихся драгоценных каменей, искусно оправленных в золото.

— Бог мой, это все настоящее?

— Здесь супер.

Мы бросились к катеру. Оглянувшись по сторонам, Зия сел на корточки и принялся открывать замок. Почему-то мне стало страшно и показалось, что время ползет слишком медленно.

— А где охранник?

— Спит, — совершенно спокойно ответил Зия и продолжил копаться в замке.

— Как это спит? Он же при исполнении…

— Я пил с ним чай, подсыпал снотворное. Он спит, Светлана, и видит прекрасные сны. О, дьявол, не пойму, этот замок…

— А что с замком? — стуча зубами от страха, спросила я.

— Кто-то повесил на катер другой замок. Ключ не подходит.

— Что же теперь делать?

— Пила. Надо пила.

Зия принялся пилить замок, а я стояла ни жива ни мертва и пыталась успокоиться. Мысленно я говорила себе слова утешения, которые бы не стала никогда и ни от кого слушать. Ни от кого, кроме себя самой.

— Получается? — тихо спросила я. Губы у меня дрожали от страха.

— О\'кей.

Я подняла голову и посмотрела на звездное небо. Показалось, что сверху на меня смотрит Ленка и улыбается. «Эх, Ленка, Ленка… Как жалко, что ты не дожила до этого дня… Бедная ты моя… Посмотри, у меня появился новый друг. Понимаешь, настоящий, каких мало. А самое странное, что этот друг — мужчина. Знаешь, мне всегда казалось, что друзей-мужчин не бывает, а вот он настоящий, преданный друг. Быть может, все дело в том, что этот мужчина евнух?! А может, и нет. Может, из мужчин тоже получаются друзья. Короче, Ленка, ты многое потеряла. К сожалению, многого не увидела. У меня есть друг и целая сумка драгоценностей. А еще… еще у меня есть надежда на то, что скоро я буду дома. Как жаль, Ленка… Господи, как все-таки жаль, что ты не рядом, что сейчас ты далеко и что сейчас ты не со мной… Если бы ты была рядом, то мы бы надели все эти кольца, унизали все пальцы. Плечи, шея и руки не выдержали бы такого груза золота и бриллиантов.

Ты только представь, сколько у меня теперь всего. Хватит и на то, чтобы отомстить Владимиру. Да и не только ему, но и ему подобным. У меня одни только часы стоят целое состояние. Мне их султан подарил в предпоследнюю ночь. В них бриллианты плывут по циферблату. Да и не только плывут, но и играют. А вообще знаешь, Ленка, черт с ним, с этим золотом! Просто мне жаль, что тебя нет рядом… Честное слово, мне жаль… Если бы ты была рядом, вот бы сейчас радости было. Мы бы с тобой в Москву вернулись, немного оперились. Затем бы рванули в Коктебель и открыли мужской гарем, а там… Там бы над мужиками издевались, как над подопытными кроликами. За тебя, за Нику и за тысячи других девчонок. А вообще, Ленка, мужики не все такие ужасные. Очень много порядочных. Вон, посмотри на Зию».

— Ты с кем разговариваешь? — Зия поднял голову и смахнул со лба капельки пота.

— С подругой.

— А где она?

— На небе. Помнишь, я тебе про нее рассказывала? Она здесь, в горах умерла. Представляешь, она умерла, а после себя ничего не оставила. Ни ребенка, ни котенка… Так нельзя. Человек должен после себя что-то оставить. Хотя бы память. Она просто не успела. Не имела возможности.

Я не сводила глаз со звездного неба и то ли от страха, то ли от большого нервного напряжения вновь увидела на небе Ленкино лицо. Ленка смотрела на меня печально и держала в руках бокал шампанского.

— Ленка, ты? — Я потерла глаза и чуть не заплакала.

Ленка улыбнулась и кивнула.

— Лен, а тебе там хорошо? Тебя никто не обижает?

— Я здесь счастлива…

— Счастлива?

— Я счастлива потому, что здесь намного легче, чем там, у вас… А еще потому, что я пью шампанское, а шампанское помогает нам ощутить, хоть и мгновенное, но счастье. Знаешь, я пью шампанское и мне не надо ни о чем думать… А там у вас надо постоянно о чем-то думать, днем и ночью. Иногда, когда мне становится грустно и я начинаю скучать по тому, что осталось на земле, я беру в руки звезду и рассматриваю ее. Знаешь, а звезды похожи на бриллианты…

…И вдруг Ленка исчезла. Но я по-прежнему завороженно смотрела на небо, не в силах оторвать от него глаз.

— Ленка, ты где? Леночка?! — бормотала я, но ответа не последовало.

Наконец Зия срезал замок. Он кинул свою увесистую сумку в катер и махнул мне рукой.

— Светлана, нам пора. Все готово.

— О, черт, Ленка пропала…

— Прошу в катер. Мало времени…

Я быстро залезла в катер и поджала под себя ноги, бросила испуганный взгляд на дворец и перекрестилась. Дворец скрылся в пелене тумана и начавшегося мелкого дождя.

— Удачная погода для побега, — возбужденно сказал Зия и включил мотор.

Мы отплыли от берега, я тихонько всхлипнула и помахала рукой. Туман сгустился еще больше. За его завесой остались до боли знакомые очертания того жилища, где я провела два месяца так называемой райской жизни… Мне показалось, что на причале стоит Раиса, придерживает развевающиеся на ветру полы платья и смотрит на меня.

— Зия, там Раиса, — произнесла я.

— Где?

— На берегу.

— Тебе видится.

— Нет, — замотала я головой.

— Это туман. Фантом.

— Я вижу Раису.

— Туман, — точно так же невозмутимо повторил Зия. — Раиса зовет охрану — нас догоняют. Нет Раисы. Сегодня наша ночь, судьба за нас.

Я не могла не согласиться с Зией, но все же продолжала всматриваться в туман, по-прежнему опасаясь увидеть в его рваных клочьях знакомые силуэты.

…Мы добрались до Стамбула на рейсовом автобусе и вошли в квартиру, которую нам предоставил брат Зии, пока не появится возможность отправить нас грузовым самолетом в Москву. Валясь с ног от усталости, мы побросали свои сумки, сняли обувь и плюхнулись на низкую, но большую кровать.

— Я устала… Если бы ты только знал, как я устала, — тихо проговорила я и, не раздумывая ни минуты, стянула джинсы, чтобы отдохнуло мое тело. Я воспринимала евнуха как своего брата и понимала, что мне нечего его стесняться. Зия слегка поежился и уставился на мои тоненькие ажурные трусики.

— Зия, ты что?

— Все нормально. У тебя очень красивое белье. Ты красивая. Женщина должна носить только красивое белье. — Зия сел рядом и совсем неожиданно притянул меня к себе.

— Ты что?

— Я уже давно очень хочу тебя поцеловать.

— Ты?

— Я…

— Ну, хорошо, целуй, — немного засмущалась я и подставила евнуху губы.

— Ты прекрасна. Я еще в жизни не встречал красивее тебя. Я знал, султан в тебя влюбится. Я знал. Я боялся султан сделает тебя своя жена.

— А разве это возможно?

— О, да.

Зия, глядя мне в глаза, нежно меня поцеловал. Я слегка отстранилась, но Зия не растерялся и притянул меня к себе. Господи, он же евнух? — метались в моей голове лихорадочные мысли. Если я не ошибаюсь, то евнух — это человек, которого кастрировали еще в детстве. Когда кастрируют, значит, отрезают яички… Получается, что половой орган у него есть, просто он находится в нерабочем состоянии. Если Зия кастрат, значит, у него не должно быть полового инстинкта. Но он у него есть. Ей-богу, он у него есть… А может быть, у него все на месте? Может быть, я ошибаюсь и малоприятное слово «евнух» означает что-то другое?

Зия поцеловал меня в губы. Но на этот раз я не отстранилась. Зия ласково улыбнулся и осторожно растянулся рядом со мной на вышитом покрывале. Я почувствовала, как его мягкая горячая рука прикоснулась к моей груди… и эти прикосновения были совсем не такие, как те, которые я испытывала, когда жила с мужем. Они были слишком нежные, словно мое тело состояло из тонкого стекла, на которое стоит едва надавить и оно тут же распадется на целое море осколков. Не успела я опомниться, как Зия спустился ниже и коснулся губами моего обнаженного живота. Он поцеловал мой пупок, я слегка застонала и ощутила, как по телу пробежала волна сладострастия.

— Зия, ну что ты делаешь, Зия?

Трепетный язык блуждал по моему телу. Когда я почувствовала его на своих грудях, ощутила, как сильно напряглись соски, а все та же самая волна наслаждения, или, как пишут в романах, сладострастия, пробежала от затылка к ногам. Когда горячий, влажный и необычайно настойчивый язык Зии спустился немного ниже, я закрыла глаза. Короткими поцелуями он спускался к ногам и непрерывно говорил о своей любви… Он твердил, что сильно страдает, что не мужчина и не в силах доставить мне те удовольствия, которые сумеет дать настоящий, стопроцентный мужчина. И все же он кое-что может… Кое-что… и это кое-что оказалось так прекрасно, так восхитительно…

Я знала, что в жизни нередко ожидание бывает намного более волнующим, чем сам результат. Но на этот раз все произошло совсем по-другому. То, что случилось между мной и Зией, было поистине прекрасным и доставило мне настоящее наслаждение.

Я села на кровати рядом с ним, он гладил меня по волосам и любовался тем, как они переливаются в полумраке комнаты.

— Я на тебя смотрю, мне становится тяжело дышать…

— Почему?

— До встречи с тобой я не любил. Я ненавижу гарем. Я стал инвалидом. Мой пенис никогда не будет напряженным… Наверное, это у меня единственная часть тела, которая не может шевелиться.

— Не говори глупостей. Мне было очень хорошо с тобой, Зия. Очень! Мне уже давно не было так чудесно. Для того чтобы доставить удовольствие женщине, не обязательно иметь напряженный пенис.

— Ты говоришь это из жалости.

— Нет, Зия. Я никогда не жалею мужчин…

Я улыбнулась и заставила Зию лечь на кровать.

Я стала медленно, по-кошачьи, царапать его ногтями, дошла до его ступней, принялась нежно их массировать, а затем стала тереться о них грудями. В эту же самую секунду член Зии напрягся, а в глазах турка появился испуг, смешанный с удивлением.

— Ноги связаны с членом? — еле слышно прошептал он.

— Наверное…

Я вновь прислонилась к ступням сосками и почувствовала, что Зия весь горит от незнакомого ему желания.

Еще немного — и я доведу его до полного изнеможения.

Зия согнул ноги в коленях, тяжело задышал и попытался от меня освободиться, но я не дала ему этого сделать. Увидев на его члене каплю прозрачной жидкости, я продолжила массировать ему ступни, твердо зная, что скоро будет развязка. Когда все свершилось, Зия вскрикнул и содрогнулся от рыданий. Из его глаз ручьем потекли слезы. Я сидела, поджав под себя ноги и наклонив голову так, чтобы моего лица не было видно. Волосы свешивались водопадом и закрывали глаза, нос и губы.

Зия осторожно откинул их назад и спросил испуганно:

— Светлана, что сделала?

— Ничего, не считая того, что довела тебя до оргазма.

— Но ведь это невозможно…

— Теоретически, да. А практически… Я вообще никогда не любила теорию. Обычно ее составляют те, кому практика не под силу.

— Это похоже на агонию. Никогда в жизни я не чувствовал такое.

— Тебе понравилось?

— Великолепно! Это удар! Я не могу объяснить тебе русскими словами.

— А ты и не объясняй. На свете есть вещи, которые не поддаются никакому объяснению.

— А кто тебя такому научил? Муж?

— Нет. Если бы я такое сделала с мужем, он бы обязательно назвал меня проституткой и сказал, что, пока его нет дома, я гуляю направо и налево. У меня муж был очень ревнивый. Даже слишком ревнивый. Один раз, когда он уехал в командировку, я осталась одна и решила немного похудеть, привести себя в форму, и принялась качать пресс. Дети гриппом болели и сидели дома. Короче, я качала пресс на полу и натерла себе на копчике приличную мозоль. А когда муж вернулся и вечером, уложив детей спать, мы решили заняться сексом, он подозрительно посмотрел на мою мозоль и пихнул меня с такой брезгливостью, словно на моем копчике была не мозоль, а какая-нибудь проказа.

— Почему?

— Что, почему?

— Почему он это сделал?

— Тогда я подумала, что он меня заревновал. Он сам мне про это сказал. Он объявил, что мозоль появилась от чрезмерных занятий сексом. Мол, я гуляла. После этого разговора мы не занимались сексом целый месяц. Муж костерил меня последними словами: мол, ни стыда ни совести, мать двоих детей, а шалава шалавой… Это только теперь, после нашего расставания, я понимаю, как он надо мной издевался. Просто издевался, и все. Он прекрасно знал, что, пока он ездил в командировку, у моих детей была температура под сорок. Я несколько раз вызывала «скорую». Я не могла даже сбегать в магазин за молоком, не то что привести в дом мужика… Он все это знал. Ему просто необходимо было надо мной поиздеваться…

Утром я проснулась в объятиях Зии, и это было поистине чудное утро. Я открыла глаза и увидела, что спальня наполнена солнечным светом. Зия накрыл меня покрывалом и принес мне в кровать поднос, на котором стояли чашка ароматного душистого кофе и стакан свежевыжатого апельсинового сока.

— Доброе утро, — ласково сказал он и поцеловал меня в губы.

— Доброе утро. Знаешь, а оно и в самом деле очень даже доброе. Мне еще никогда в жизни никто не приносил кофе в постель. Новое утро, новый кофе, новый мужчина, а это значит, что меня ждет новая жизнь.

— Правда?

— Что, правда?

— Что тебе никто не приносил кофе в постель?

— Как на духу. Зуб даю, — я рассмеялась и поставила поднос себе на колени.

— А как же муж?

— Бог мой, о чем ты говоришь? Муж… Это я приносила мужу кофе, и то лишь в медовый месяц. А чтобы муж принес кофе мне… Это из области фантастики. И правду говорят, что мужчина относится к женщине так, как она ему позволяет. Я позволяла моему мужу совершенно обо мне не думать. Я стала жить только для него, напрочь наплевав на себя и на собственные интересы, что бы я ни делала, я делала во благо ему. Знаешь, когда я вспоминаю своего мужа, мне хочется плакать и смеяться одновременно.

— Почему?

— Наверное, потому, что моя жизнь с ним не удалась. Жутко эгоистичный человек. Это теперь, спустя годы, я поняла, что нельзя пытаться наладить семейную жизнь с эгоистичным мужчиной. Потому как, что бы ты ни делала, что бы ни предпринимала, результат будет просто плачевным. Я бросила ради него все и подчинилась его диктату, его тщеславию, которое росло прямо на глазах, каждый день, а взамен… Ты прекрасно видишь, что я получила взамен… — Я сделала глоток горячего кофе и продолжила: — Муж никогда по-настоящему не понимал меня. Он никогда и не пытался меня понять. Ему это было просто не нужно. Испытывал возбуждение от моей красоты только в начале нашего брака, но никогда не знал меня по-настоящему. Он слишком много от меня требовал и слишком много брал. Жил для себя, своего дела, тщеславия и бросал мне жалкие крохи. Я брала эти крохи и думала, что это настоящее пиршество.

Весь день мы гуляли по Стамбулу, и я с удовольствием любовалась его красотой. Мне безумно понравился этот город, успевший побывать столицей Византийской и Османской империй. Мы бродили по многочисленным магазинам, покупали различные безделушки и были безумно счастливы. Меня привлекало буквально все, что я видела: Музей янычар, Святая София, Дворец султана, Голубая мечеть. Мы также совершили прогулку по Босфору на катере, где сидели, плотно прижавшись друг к другу, и с наслаждением пили яблочный чай.

Набрав целую кучу подарков для детей, заглянули в ресторанчик на берегу моря и пообедали с бутылкой красного полусладкого вина. Я посмотрела на большую сумку, набитую разным турецким барахлом.

— Так, детям подарки купила, маме тоже… Никого не забыла.

Зия засмеялся и разлил вино по бокалам.

— Тебе не жалко расставаться с Турцией, ведь это же твоя родина?

— Тяжелее расстаться с тобой.

Зия мне печально улыбнулся. Он поставил бокал на стол, я взяла его руку и погладила ее с благодарностью.

— Ты не представляешь, что я чувствую при мысли, что скоро я буду дома… Неужели все мои несчастья позади? А самое главное, что теперь я не одна. Теперь у меня есть ты.

Из глаз потекли слезы, но Зия тут же аккуратно их вытер.

— Не плачь. Не надо. Теперь ты независима. Самая главная женская беда — это зависимость от мужчины…

Мы встали из-за столика и пошли вдоль берега, решив вернуться домой. Дома я стала паковать вещи с болью в сердце — тут погибла моя подруга… Тут меня услышали, увидели и полюбили… Тут я поняла, что мне становятся не интересны воспоминания о сбежавшем муже и что я уже практически полностью от них освободилась. Мне стала неприятна прошлая жизнь, вернее, это была не моя собственная жизнь, а та жизнь, которую я проживала для своего мужа, когда я напрочь забыла о себе и погрязла в рутине быта и ублажения собственного супруга…

…Я не хотела думать о том, что мы полетим в грузовом самолете, без паспортов и как на нас будут смотреть те, кто доставит нас на родину. Зачем? Зачем, если у Зии все схвачено и за все заплачено? Конечно, я немного побаивалась, что нас не только не доставят в Москву, но и в самый последний момент развернут на сто восемьдесят градусов и отправят прямиком в турецкую тюрьму. Но я полностью доверилась Зие и, получив в ответ на свои опасения короткое «да», облегченно вздохнула. Потому что я знала, что на этого мужчину я могу рассчитывать полностью и доверять ему безгранично. Такие, как Зия, никогда не обманут и уж тем более не предадут…