Глава 16
Шли дни, но в моей жизни ничего не менялось. Я жила в гордом одиночестве с мыслями, что меня здесь и похоронят. Правда, мое одиночество скрашивал Зия. Я боялась встречаться с ним взглядом и молча отводила глаза, потому что казалось, что если я увижу его сочувствие, то тут же расплачусь.
Изредка я ходила в кинозал и смотрела дурацкие, совершенно бессмысленные мелодрамы. Я уже неплохо понимала турецкий, выучила основные фразы и понимала интонацию.
Несмотря на все усилия Раисы, я все равно стала другой, резко отличающейся от остальных женщин.
«Спокойно, не реветь», — говорила я себе и начинала думать о том, как отсюда сбежать. Один раз Зия принес в мой домик мольберт и краски, он увлекался рисованием, писал морские пейзажи. Неожиданно у меня началась истерика, я рвала на себе волосы, вопила и каталась по песку. Ошалевший евнух сначала пытался меня успокоить, а потом отступил и только молча смотрел, как я билась в конвульсиях. Когда я затихла, он острожно подошел ко мне и спросил:
— Светлана, что случилось? Тебе плохо?
— Плохо…
— Что с тобой? Тебе нужен врач?
— Мне нужен психиатр, — прошептала я искусанными губами и, шатаясь, встала с мокрого песка.
Зия помог мне дойти до дома и уложил на кровать. Он сел рядом и стал гладить меня по волосам, пытаясь успокоить.
— О чем ты так страдаешь?
— Я хочу домой, в Россию.
— Это невозможно… Охрана не позволит нам покинуть этот остров. Лодки намертво прикованы к причалу и к тому же охраняются. Но если бы я мог, я разорвал бы эти цепи вот этими руками! — и Зия показал мне свои ручищи. — А куда ты собралась, если у тебя нет ни денег, ни документов?
— Не знаю. Куда глаза глядят, только бы подальше от этих мест. Это с виду кажется, что в гареме жизнь без забот. Может, она и вправду без забот, но только не для русской женщины.
В этот момент Зия обнял меня за плечи. Я уткнулась в его могучую, накачанную грудь и всхлипнула. Я заревела, а он вытирал мои слезы.
— Светлана, не плачь, — говорил он и осторожно гладил меня по волосам. — Я прошу, не плачь. Я тоже думал о побеге. О нашем побеге…
Услышав эти слова, я сразу подняла голову.
— Зия, что ты сказал?
— Я сказал, что я тоже готов бежать. Мы убежим сегодня ночью. Я уже все обдумал и все подготовил.
— Как? А почему ты молчал?
— Я хотел тебе сказать об этом сегодня. Не могу смотреть, как ты страдаешь.
Я расстерялась.
— Зия, ты говоришь серьезно или просто хочешь меня успокоить?
— Я говорю серьезно. Светлана, я хочу бежать вместе с тобой.
— Как со мной? Но ведь твоя родина Турция. Ты не представляешь, что такое Россия. Нет, это невозможно!
— Но я видел Россию на карте. Я читал о ней в книжках. У меня есть даже кассета с фильмом о Москве. Я тебе приносил, но ты не захотела ее смотреть. Ты сказала мне: «Не трави душу». Я не понимаю, что значит «не трави душу», но понял, что тебе это больно… Я знаю, как выглядят Кремль, Воробьевы горы, парк Горького, Поклонная гора…
— Надо же, какой ты продвинутый. Все знаешь… Но ты не представляешь, что значит жить в России. У нас совсем другая жизнь — трудная, грубая. Правительство поднимает пенсию на сто рублей, а коммунальные услуги на пятьсот. Это тебе не служба в гареме.
— Я знаю, у вас там мафия. Я очень много про мафия читал. Глобус, Япончик, Александр Солоник… У меня была такая книга.
— У нас страна бескрайнего беспредела: правительство, полиция, государственные службы — все сверху донизу куплены. Сплошная коррупция, ты понимаешь? По закону ничего не добьешься. Иностранцу в России жить тяжело, чтобы у нас жить, надо в России родиться. А климат? Ты хоть можешь представить, что такое тридцатиградусный мороз и как сильно он обжигает щеки?
— Нет, но я очень сильно хочу это узнать. Светлана, я не хочу оставаться здесь без тебя. Я поеду с тобой. Я буду твоим помощником.
— Кем?
— Помощником. А может, точнее сказать, управляющим.
— Управляющим кого или чего? Ты хочешь мною управлять? — ничего не поняла я.
— Управляющим твоего борделя. Вернее, управляющим нашего борделя.
— Ты хочешь, чтобы мы открыли бордель?
— Конечно. Ты сама о бордель рассказала. Знаю, что в России нет официальных борделей, но тайные есть. Мы откроем бордель. Бордели женские. Приходят господа, заказывают женщин… У нас будет бордель для дам. Дамы заказывают господ. Я знаю, как это совершить. У меня нет опыт, но есть богатый фантазий.
— Зия, но ведь для того, чтобы организовать такой бордель, нужны деньги. Моих драгоценностей не хватит даже на то, чтобы обеспечить моим детям нормальную жизнь…
— Светлана, тут полно денег и драгоценностей. Сегодня ночью мы наберем столько, сколько нам нужно.
— Где, тут?
— Тут полно драгоценностей…
— Они что, не охраняются?
— Я родственник султана, он мне доверяет. Я вырос здесь. Но он сделал меня не мужчиной. — Зия опустил глаза и перешел на шепот: — Я знаю свое место. Я хочу стать твоим другом на всю жизнь, твоим слугой. Я буду тебе предан. Я не хочу оставаться без тебя гарем.
— Зия, ну что ты такое говоришь…
— Я имею ключ. Я знаю, где находятся деньги. Мы бежим. Открываем бордель. У вас есть теплое море?
— У нас в стране? — занервничала я.
— Да. Это должно быть такое место, где теплый, недолгий холод и очень жаркий лето… Где русский отдыхают.
— Море, отдыхающие… Это Коктебель.
Я прыгнула к евнуху на шею и стала благодарно его целовать. Зия раскраснелся и слегка отстранил меня от себя.
— Светлана, ты не должен меня благодарить. Это я хотел бы тебя благодарить.
— Ты? За что?
— Ты позволил мне быть рядом с тобой.
— Зия, но как мы провезем наши драгоценности? У меня нет документов.
— Мы полетим из Стамбул.
— Из Стамбула?
— Да. Полетим грузовой самолет, — уверенно заявил Зия. — В Стамбул работает мой брат. Он владелец авиакомпании. Он поможет.
…Ночью меня вновь посетил султан. Я старалась, чтобы он побыстрее ушел, но султан словно что-то чувствовал и растягивал удовольствие. Сегодня он бросил мне даже пару слов по-турецки, чего раньше никогда не делал. Я лежала, словно бревно, и терпеливо ждала, когда все закончится. Когда султан застонал и зевнул, я сразу смекнула, что сегодня он обкурился больше, чем обычно, и его клонит ко сну. Накинув шелковый халат, он небрежно бросил на постель рядом со мной широкий браслет филигранной работы и удалился.
Как только за ним закрылась дверь, я быстро натянула джинсы и футболку, побросала все свои заработанные украшения в сумочку, которую подарил мне Зия. Взгляд в зеркало сказал мне, что несколько месяцев пребывания в гареме пошли на пользу. Я похорошела и посвежела на султанских харчах и Раисиных целебных кремах. Многочисленные морщинки на лбу разгладились, а кожа стала, как у младенца. Только маска печали была неизбывна, но я ничего не могла с этим поделать. Ничего…
На минуту я представила себя эдакой дамой — на красивой машине, увешанной дорогими золотыми украшениями, с уверенностью в глазах и походкой настоящей хищницы… Эдакая горная лань, на которую оглядываются мужчины и с восхищением смотрят ей вслед. Я бы хлопнула дверцей дорогущей машины и грациозно прошлась на тонюсеньких шпильках… Таких тонюсеньких, что ходить на них — целое искусство, постичь которое не каждой женщине под силу. И вдруг… вдруг я встречаю Костика с беременной женой, которая заметно подурнела, потолстела и просто измучилась токсикозом. Я замечаю в глазах Костика сожаление и вижу, что он страдает и никак не может меня забыть… Он прекрасно знает, что я его никогда не прощу и у нас никогда ничего не повторится. Я мотаю перед его носом ключами от своей новенькой машины и говорю совершенно безразлично:
— Привет, Костик. Привет, родной. Как твои дела? Эта курица — твоя жена? Тебе не кажется, что она слишком полновата для своего возраста? Оно и понятно, родители хорошо кормят. Боже, даже страшно подумать, как она будет выглядеть после родов… Пусть учится у меня. Я родила двоих, смотри, выгляжу как модель… Сейчас смотрю на твою тухлую рожу и понимаю, что ты сыграл определенную роль в моей жизни. Что делать, жизнь женщины такова, что каждый мужчина, который находился или находится с ней рядом, играет в ней свою роль. Ты внес целую гамму штрихов в тот образ, который я себе создала. И все же твоя роль была эпизодической, но никак не судьбоносной. Господи, муж, с которым я прожила десять лет и родила от него двоих детей, сыграл в моей жизни эпизодическую роль, а совершенно незнакомый человек, турок по имени Зия, которого я и знаю-то всего два месяца, — самую что ни на есть судьбоносную.
Покрутившись у зеркала, я стала ждать Зию и подумала о том, что я обманываю себя. Больше никогда в жизни мне не захочется встречаться с Константином, но, к сожалению, судьба нас не спрашивает о том, хотим мы чего-нибудь или нет. Она, злодейка, все делает по-своему.
Как только в домик вошел Зия, я бросилась к нему на шею:
— Я думала, что ты уже никогда не придешь. Скажи, почему ты так долго?
— Я ждал, когда уйдет султан. У меня неотложные дела.
— Ты свободен?
— Да. Больше в гареме нет дел. Я свободен. А ты? Готова?
— Зия, я готова. Я так боялась, что он останется у меня ночевать….
— Султан никогда не ночует у своих наложниц.
— Но все равно… Я этого боялась…