Глава 11
Все то время, пока шел этот совершенно неожиданный разговор, у меня перехватывало дыхание. Вернее, мне просто не хватало свежего воздуха, горло сковал чудовищный спазм. Я беспрерывно кивала, со всем соглашалась, украдкой наблюдала за тем, как Люська ставит капельницу и делает свои уколы, и пыталась не думать о том, что мне звонит не кто-нибудь, а криминальный авторитет, известный вор в законе по кличке Ворон. Как только разговор закончился и я положила телефонную трубку на рычаг, я растерянно посмотрела на Люську, регулирующую только что поставленную капельницу, и тихо произнесла:
– Сейчас Ворон приедет.
– Как это приедет? – не поверила моим словам Люська.
– Как-как… на машине, наверно. Понятное дело, что не пешком придет…
– А что ему нужно? Ведь уже ночь…
– Приглашает меня на чашечку кофе в какой-нибудь бар.
Люська озадаченно посмотрела на часы и осуждающе покачала головой.
– Время два часа ночи. Какая к черту чашечка кофе?! Для него что, вообще никаких приличий не существует? А если бы ты спала?
– Он чувствовал, что я не спала, так он мне сказал. Какой сон после того, что я пережила…
– Наоборот, после нечеловеческой усталости и стресса человек дрыхнет без задних ног.
– Ворон почувствовал, что я не сплю и держу оборону от родственников покойного мужа.
– Все равно тебе надо было марку держать. Могла сказать, что для звонков существует световой день. Пусть бы перезвонил тебе завтра.
– Кому сказать, чтобы завтра перезвонил? – Я посмотрела на Люську и захлопала глазами. – Криминальному авторитету и известному вору в законе?! Мне ж не работяга с завода позвонил…
– Точно, – испуганно согласилась со мной Люська. – Как я сразу об этом не подумала. Он же тебя из тюрьмы вытащил… Столько для тебя сделал. Если бы не он, неизвестно, чем бы все дело закончилось… А когда он подъедет-то?
– Скоро. Сказал, что посигналит.
– Так давай собирайся быстрее. Ты должна выглядеть так, чтобы у него челюсть отвисла, чтобы он знал, что не зря старался, что такой женщине не место в тюрьме – такие женщины нужны на свободе, чтобы пудрить мужчинам мозги и так приятно осложнять им жизнь.
– Боюсь, что у таких, как Ворон, челюсть вообще не отвисает.
– От тебя отвиснет, – уверенно заявила Люська. – Уж кто-кто, а ты всегда сумеешь преподнести себя в нужном ракурсе. Помнишь, как в школе… Танька, ведь ты никогда не была красивой. Как ты ею стала?
– Элементарно. Я просто подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение, топнула ногой и сказала сама себе: «Все, хватит! Надоело быть уродиной, буду писаной красавицей!»
– И что, так прямо и стала?
– Люська, да тут нет никакого секрета. Я просто себя полюбила, и все. Я полюбила себя так, что меня уже никто и никогда так не полюбит.
– Так ты считаешь, что можно влюбиться в саму себя?
– Еще как можно. Почему мы должны любить кого-то и получать за свою любовь плевки? Почему мы должны страдать и мучиться за свою любовь и бояться, что предмет нашего обожания может нас бросить или просто разлюбить? Любить себя проще… От любви к себе у тебя сияют глаза, на лице появляется улыбка, а твоя внешность преображается прямо на глазах… Ты живешь в гармонии с собой, и никто тебе не изменит и уж тем более тебя не предаст. Научись жить в гармонии с собой, вот увидишь, у тебя все получится. Ты станешь самой красивой женщиной на свете. Надо просто быть в ладу с собой. И с собой, и с окружающим миром…
– Ой, Танька, все равно я тебя не пойму. Для меня эта твоя философия темный лес.
– Ерунда. Ты просто не хочешь меня понять. Вот ты, например.
– А что я? – Люська посмотрела на капельницу, слегка ее подрегулировала и опустила глаза.
– Вот ты своего Петьку любишь, а на себя наплевала!
– Тань, не говори ерунды… Я когда Петьку-то любила?! Еще в молодости. Сейчас уже давно ничего нет. С годами все постиралось.
– А сейчас, по-твоему, что, старость, что ли?! Не рано ли ты себя хоронишь, милочка?! У тебя сейчас самая что ни на есть молодость.
– Просто мы с Петькой с пятнадцати лет вместе…
– Да хоть с десяти.
– Я же тебе говорю, что с годами все стерлось…
– Хреново.
– Что хреново-то?
– Хреново, что с годами у тебя все стерлось. Надо найти такого мужика, с которым бы ничего не стиралось и ничего не убывало! С которым бы с каждым годом все только прибавлялось!
– А где ж такого взять-то? – окончательно растерялась Люська. – Не одна я такая. Сейчас у всех так. У всех с годами все стирается.
– Пусть у всех и стирается, а у тебя прибавляется! Никогда не живи, как все!
Окончательно расстроенная Люська посмотрела на меня усталым взглядом и тяжело вздохнула:
– Танька, ну почему ты у меня не от мира сего?
– А я тебе говорю, что есть такие мужики, с которыми с годами все прибавляется! Они есть, их надо только найти! Надо просто определиться, где именно они есть, и двигаться в нужном направлении. Нужно технично прощупывать – где холодно, а где горячо…
– Ну а ты-то сама почему такого мужика себе не найдешь?
– Я ищу.
– Вот видишь, ты ищешь, но ничего не попадается. Уж лучше иметь такого, как мой Петька, чем всю жизнь искать и быть одной, – вздохнула Люська.
– Не скажи, – замотала я головой. – Уж лучше быть одной и постоянно кого-то искать, чем жить с твоим Петькой.
Немного помолчав, я широко раздула ноздри и уничтожающе посмотрела на свою подругу:
– Ты спрашиваешь меня, как быть красивой?! Так вот, я тебе отвечаю. Для начала прекрати кормить мужика! Это где же видано, чтобы женщина мужчину кормила?!
– Да вот, ему уже скоро приличную работу обещают…
– Ему уже какой год приличную работу обещают! Обложится газетами «Из рук в руки», ляжет на диван вместе с телефоном и целыми днями работает на диване – названивает по разным фирмам и предприятиям и спрашивает, не нужен ли кому такой бесценный сотрудник… Прекрати Петьку кормить, займись собой и тогда заживешь совсем по-другому.
Я немного помолчала и добавила:
– А я бы с твоим Петькой жить не смогла. Хоть убей, не смогла бы.
– Мне кажется, что на свете вообще нет мужика, с которым бы ты смогла ужиться.
– Есть такой мужик! Я уверена, что он есть, только вопрос в том, захочу ли я сама с ним жить… и не будет ли он занижать мою самооценку и мешать мне любить себя! – Выпалив эту тираду, я возбужденно захлопала глазами и поняла, что я опять выдала на-гора.
– Ой, Танька, ты сумасшедшая. Говорят же, будь проще – и люди к тебе потянутся.
– Да не надо, чтобы ко мне кто-то подтягивался, – кокетливо отмахнулась я от Люськиных слов, будто они были живые.
– Да не подтянутся, а потянутся, – объяснила мне Люська.
– Да какая разница. Подтянутся, потянутся… Я от недостатка людского общения не страдаю… Мне и так хорошо. Пусть твои люди подтягиваются к кому другому.
Поняв, что спорить со мной бесполезно, Люська вновь обратила внимание на капельницу и проверила у Сергея пульс.
– Ну что, живой?
– Конечно, – облегченно вздохнула Люська. – Уже не умрет. Придет время, и он как рысак бегать будет.
– Пусть бегает, но только не по моему дому. А то он ноженьки у меня тут быстро пообломает.
– Танька, да ладно тебе.
– Ему повезло, что ты у меня такая благородная. Одна стреляет, другая лечит… Полный набор различных услуг.
Посмотрев на часы, я всплеснула руками и со словами: – Он же приедет с минуты на минуту! – бросилась в другую комнату одеваться.
Вытащив из шкафа целый ворох одежды, я принялась искать что-нибудь самое достойное и остановила свой выбор на платье василькового цвета. Облачившись в нарядное платье, я быстро переобулась и забежала в комнату, чтобы продемонстрировать свой наряд Люське.
– Люсь, ну как, впечатляет?!
– Впечатляет. А ты надолго?
– Да нет. Я по-быстрому. Посижу где-нибудь в баре, выпью чашечку кофе, отблагодарю человека за все, что он для меня сделал, и сразу вернусь.
– А чем благодарить-то будешь? – издевательски спросил меня Сергей и слегка приподнял голову.
Я улыбнулась совсем чуть-чуть, собственно, это было довольно трудно назвать улыбкой, и, одарив Сергея раздраженным взглядом, ехидно произнесла:
– А тебя вообще никто не спрашивает.
Затем бросилась в коридор, открыла двери старинного дубового шкафа и достала оттуда толстую веревку. Накинув моток веревки себе на плечо, я подбежала к кровати и быстро согнала с нее Люську.
– Люсь, встань, пожалуйста.
– Зачем? – не на шутку перепугалась Люська.
– Затем, что мне этого гада связать надо на время моего отсутствия.
– Для чего?
– Для твоей же безопасности, вот для чего.
– Татьяна, не сходи с ума. Человек лежит под капельницей с двумя огнестрельными ранениями.
– Ты этого товарища плохо знаешь.
– Можно подумать, ты его хорошо знаешь…
– Я этого гада насквозь вижу.
Взяв веревку, я принялась привязывать ничего не понимающего Сергея к кровати.
– Послушай, придурочная, ты что делаешь? – попытался возмутиться он.
– То, что надо. Ты лежи себе, как будто в больничке, и ни о чем не думай.
– В больничке людей не привязывают.
– Это смотря в какой. Представь, что ты лежишь в психиатрической больничке. Если честно, то тебе только там и место.
– Уж если кому там и место, так это тебе.
Привязав Сергея к кровати, я указала Люське на ружье и деловито произнесла:
– Если будет рыпаться, стреляй в него к едрене матери, и дело с концом.
Когда на улице просигналила машина, я буквально припала к окну и тяжело задышала.
– Люсь, Ворон приехал. Ты бы только видела его тачку…
– На какой он машине?
– На «мерсе».
– На каком?
– На шестисотом, конечно.
Не удержавшись, Люська подбежала к окну и не отказала себе в желании полюбоваться совершенно новеньким, красивым, блестящим мерсом.
– Да, вот это я понимаю, машина! – В ее голосе прозвучало неподдельное восхищение. – Я еще никогда на такой машине не ездила.
– Будешь Петьку кормить – всю жизнь на автобусе проездишь.
– Можно подумать, если я с Петькой разведусь, то сразу на такую машину сяду.
– Сядешь! Ты будешь свободна, а у тебя в глазах будет такой огонь, что ни один мерс мимо не проедет!
– И что это за огонь?
– Это огонь свободной женщины, которая прямо-таки жаждет познакомиться…
– Мне кажется, что у одинокой женщины в глазах вообще нет никакого огня, а только слезы и страх дальнейшего одиночества.
– Мы говорим с тобой про разных женщин. Ты говоришь про одиноких, а я говорю про свободных.
– Это одно и то же.
– Нет, дорогая моя. Это совсем разные вещи. Женщина расстается с мужчиной для того, чтобы быть свободной. А если ты хочешь расстаться с мужчиной для того, чтобы стать одинокой, то лучше не расставайся!
Подбежав к журнальному столику, я сделала глоток из бутылки с минералкой и в последний раз посмотрелась в зеркало.
– Ладно, вы тут без меня не скучайте. Я недолго.
Люська окинула меня оценивающим взглядом, подошла ко мне совсем близко и поправила мои волосы. По всей вероятности, она сама волновалась не меньше, чем я.
– Давай, Танька, с Богом. Ты выглядишь просто классно. Я думаю, что Ворон будет в восторге.
– Мужчина типа Ворона в хозяйстве никогда не помешает.
– Я тоже так думаю. Такие любовники на дороге не валяются. Сейчас уже понятие «любовник» или «любовница» никто не считает безнравственным. Нынче это в порядке вещей.
– Да какие мы к черту любовники? – не согласилась я с Люськой. – Мы виделись-то всего один раз, и все. У нас, можно сказать, был случайный секс.
– Очень часто все отношения начинаются именно со случайного секса. Случайный, не случайный, а ради тебя он с Канар столько народу приволок и из тюрьмы тебя вытащил…
Как только машина просигналила еще раз, я перекрестилась и направилась к выходу. Затем резко остановилась, пригрозила Сергею пальцем и грозно произнесла:
– Смотри у меня… Чтобы без глупостей…
Сергей ухмыльнулся и спросил все тем же издевательским тоном:
– Не сильно ли ты нарядно выглядишь для вдовы и не рано ли ты начала устраивать свою личную жизнь? Еще слишком мало времени прошло с тех пор, как ты своего любимого мужа грохнула…
– У меня все идет по плану, и я никого не грохала. Он сам себя грохнул. Дурачок. Если бы он не хотел меня убить, сейчас бы сам остался жив. Глядишь, и жили бы неплохо, детишек нарожали… любили друг друга и даже бы друг другу что-нибудь жевали, когда бы у одного из нас от старости зубы выпали. А затем бы умерли в один день.
– Дура ты! – услышала я вслед реплику Сергея, когда выходила из комнаты, но мне было не до него. Меня ждал Гера.
Подойдя к припаркованному у моего дома «мерседесу», я постояла у машины несколько секунд в надежде на то, что сейчас все произойдет, как в настоящей сказке. Из машины выйдет Ворон, поцелует мне руку и галантно распахнет дверцу… Но… поняв, что это вряд ли случится, я сама открыла дверь и посмотрела на сидящего за рулем Геру.
– Привет.
– Привет, – улыбнулся он своей открытой улыбкой. – Ну, давай прыгай, что ты стоишь?
Разочарованно пожав плечами, я поняла, что галантность – не Герина стихия, и «прыгнула» в машину.
– А ты неплохо выглядишь… Я бы сказал, что даже очень хорошо… На безутешную вдову совсем не похожа.
– Я в душе скорблю, – ответила я не моргнув глазом.
– По ком?
– По Вадиму.
– А что тебе по нему скорбеть? Он тебя грохнуть хотел, а ты изволь по нему убивайся?
Как только машина тронулась и понесла меня от моего дома, я украдкой посмотрела на Ворона и осторожно спросила:
– Гера, а куда мы едем?
– Мы же с тобой договорились, что кофе попьем.
А затем надолго повисло странное томительное молчание.
– Как ты отдохнул? – я попыталась заговорить с Вороном на самые отвлеченные темы.
– Хотел побыть один, и мне это удалось, – пожал плечами Ворон. – А затем местные полицейские хотели устроить мне проблемы…
– Каким образом?
– Они хотели подписать меня под то, что я твой любовник и что я специально прилетел другим рейсом, чтобы не вызывать ни у кого подозрений. А прилетел для того, чтобы поддержать тебя в трудную минуту.
– И что?
– Естественно, что у них из этого ничего не вышло. Подписывать меня под что-либо подобное бесполезно. Я не из тех лохов, на которых можно вешать всех собак.
В тот момент, когда Гера замолчал, я слегка кашлянула и осторожно спросила:
– Гера, скажи, а почему ты мне решил помочь? Я помню, что, кроме как проведывать меня в тюрьме и носить передачи, ты мне ничего не обещал.
– Почему я решил тебе помочь? – повторил мой вопрос Гера и задумчиво наморщил лоб. – Ну а почему бы мне, собственно, не помочь хорошему человеку?
– А откуда ты знаешь, что я хороший человек?
– Догадываюсь, – рассмеялся Гера. – Татьяна, ну что ты как маленькая? Я как тебя увидел, так сразу понял, что ты никого не убивала. Не было в твоих глазах того, что должно быть в глазах преступницы… Не было, и все тут.
– Ты первый человек, который сказал мне такое. Все кругом считают меня убийцей.
Подъехав к небольшому зданию на набережной, Гера припарковал машину у самого входа и заглушил мотор.
– А куда мы приехали? – Я и сама не знала, что именно прозвучало в моем голосе – то ли разочарование, то ли непонятно откуда взявшийся страх. Я ожидала, что мы приедем в какое-нибудь безумно дорогое заведение в центре, которое сразит меня наповал своим внешним видом и заставит мое сердце бешено колотиться. Но мы подъехали к самому обыкновенному, ничем не примечательному серому зданию, на котором даже отсутствовала элементарная вывеска.
– Это бар.
– Странный какой-то бар.
– Это частный бар.
– А что, разве еще остались государственные бары?
– Ты меня неправильно поняла. Я просто неудачно выразился. Это закрытый частный бар. Ты, наверное, хочешь знать, почему здесь нет рекламы?
– Ну да.
– Отвечаю. Тут нет рекламы потому, что посторонний человек сюда не зайдет. Сюда пускают только своих, тех, кого знают.
– А ты свой?
– Свой. – Гера засмеялся и вышел из машины. – Понимаешь, мне не нравятся заведения, куда ходит кто попало, а тут я свой среди своих. Кстати, тут отличная кухня, очень рекомендую.
– Я не голодна.
– Смотри, я угощаю, – вновь засмеялся Гера. – А я бы не отказался чего-нибудь съесть. Я голоден, как мамонт. Но я не люблю есть один. Мне нужна компания.
– Ты всегда ешь по ночам?
– Не всегда, а только когда днем полно дел. А ты что, боишься поправиться?
– Ну да. Жизнь женщины – это прежде всего борьба с лишними килограммами.
– Не бойся, лишний вес всегда можно сбросить в постели.
Уловив мой недовольный взгляд, Гера смутился и попытался загладить неловкость.
– Не бери в голову. Это шутка.
Я встала рядом с Герой, подозрительно посмотрела на слабо освещенное здание, рядом с которым стояли крутейшие машины с тонированными стеклами, и вкрадчивым голосом спросила:
– Гера, а почему ты не ходишь по обычным барам, где полно народу? Тебя могут убить?
– С чего ты взяла?! – Гера сделал вид, что совершенно не понял вопроса.
– Но ведь ты же вор в законе…
– Что?!
– Ты же вор в законе…
– Кто тебе такое сказал?
– Да все об этом говорят, – немного растерялась я.
– Кто все?
– Люди…
– Надо же, а я и подумать не мог, что про меня говорят все люди. Не слушай никого, понятно?
– Понятно.
– Люди любят языками без толку чесать, на то они и люди…