Глава 9
Дома я первым делом залезла под душ и смыла с себя следы ужасной ночи. Стоя под теплыми струями, я вспомнила Макса и то, как мы с ума сходили во время нашей последней близости. Он ни на миг не мог от меня оторваться, наверное, оттого что слишком сильно меня хотел. Он жадно меня целовал, брал несколько раз подряд, говорил ласковые слова и был ненасытен. С каждой секундой близости он возбуждался все больше и больше. И это возбуждение носило лихорадочный и даже не совсем нормальный оттенок.
А затем я прокрутила в голове события последней ночи и почувствовала страшную пустоту и усталость. Я представила мертвого бугая и то, как мы с дедом Герасимом пытались засунуть его в багажник. От этих воспоминаний меня чуть было не вывернуло наизнанку. Стало противно, и меня затрясло. Главное, чтобы вечно пьяный и болтливый дед Герасим молчал. Главное, чтобы он молчал…
Закутавшись в банное полотенце, я вылезла из ванны и, услышав телефонный звонок, бросилась в гостиную. Сняв телефонную трубку, я была уверена на все сто, что это Макс, но, к сожалению, не угадала.
— Анна?
Я сразу поняла, кто на том конце провода.
— Да.
— Добрый день, вас беспокоит Михаил.
— Здравствуйте. Вы знаете, я хотела позвонить вам еще вчера, но подумала, что у вас и без меня дел по горло.
— Да что вы, Анечка. Я тоже хотел позвонить вам вчера. Вы знаете, такая трагедия… Самое главное, что вы живы. Скажите, с вами все в порядке?
— В полном.
— Вы не ранены?
— Нет. Приношу свои соболезнования по поводу случившегося. В наше время никто от такого не застрахован.
— Анна, если бы вы знали, как я за вас переживал. Вы оставили у меня свой мобильный телефон. Я звонил вам по городскому, но никто не брал трубку. Я места себе не находил, не знал, что и думать.
— Михаил, успокойтесь. Со мной все нормально. Скажите, много народу погибло?
— Трое и двое ранено. Могло быть и хуже.
— Господи, как же это страшно. Я понимаю, что за такой короткий срок вряд ли нашли того, кто это сотворил.
— Да, пока об этом говорить рано. Анечка, у меня ваши мобильный и сумка. Позвольте заехать к вам в ближайшие дни и завезти.
Я не сомневалась в истинной цели этого звонка, а потому подумала, что не стоит ходить вокруг да около, и решила идти напролом.
— Михаил, вы должны привезти мне не только сумку и телефон. Вы должны забрать свой автомобиль.
— Мой автомобиль у вас?
— Конечно. Стоит в целости и сохранности во дворе.
— Я так и подумал, что вы уехали именно на нем. Первый день после случившегося мне было как-то не до него, но мой охранник сообщил практически сразу, что машины нет на месте. Анна, а как вы его завели?
— Как обычно. Ключи были в машине. Я надеюсь, вы на меня не в обиде, что я воспользовалась вашим авто?
— Ну что вы такое говорите? Как вам вообще могло такое прийти в голову! Я ваш должник, ведь это из-за меня вы попали в такой переплет. Скажите, что я могу для вас сделать?
— Спасибо, ничего. Взрыв мог произойти не только в вашем доме. Мне очень жаль, что все так вышло.
— Вы знаете, Анечка, у меня пропала жена.
— Как пропала?
— Я не могу ее найти после этого страшного вечера. Ее нет ни среди живых, ни среди мертвых. Ее вообще нигде нет.
— Как нет?
— Я и сам не знаю. Может, ее похитили в момент взрыва? Она исчезла, испарилась, улетучилась. Был человек и нет человека. Я восстановил хронику событий. В момент взрыва она находилась вместе с гостями, а потом… Я и сам не знаю, что было потом… Дым… Паника… С тех пор ее никто не видел. Если бы ее похитили, с меня бы, наверное, потребовали выкуп, но никто ничего не требует.
— Мистика какая-то.
— Действительно, мистика, — голос Михаила звучал обреченно и вызывал искреннее сочувствие. — Вы знаете, Анечка, я так сильно люблю жену, что за это время словно постарел на несколько лет. Я не сплю, потому что боюсь умереть во сне. Вы меня поймете, если знаете, что такое любить и страдать по-настоящему.
— Человек жив надеждой. Не отчаивайтесь. Жанна слишком ранимая и эмоциональная. Это видно невооруженным глазом. Быть может, она так напугана, что переживает эту трагедию где-нибудь в одиночестве.
— Где? — с надеждой в голосе спросил Михаил.
— Ну, я не знаю. Вам виднее…
— Я проверил все, что только мог.
— А что говорит милиция?
— Милиция ее ищет, но пока безрезультатно.
— Михаил, я бы хотела для вас хоть что-то сделать, и мне очень жаль, что я ничем не могу помочь. Скажите, а раньше она пропадала?
— Нет, что вы. Она так устроена, что и шагу без меня не может ступить. Анечка, когда я могу подъехать к вам за своей машиной?
— Да когда вам удобно.
— Тогда можно ровно через два дня в эту субботу к вечеру?
— Конечно. Вы обойдетесь эти два дня без машины?
— У меня же их несколько.
— Тогда договорились. Я желаю, чтобы, когда мы с вами встретимся, ваша супруга уже нашлась.
— Спасибо, Анечка. Я молю господа бога о том, чтобы это было действительно так.
Положив трубку, я постаралась немного успокоиться. Михаил не спросил о деньгах. Хотя, наверное, очень глупо спрашивать о таких вещах по телефону. Он не мчится за своей машиной сегодня, сию минуту, приедет за ней только через два дня. Мог бы прислать вместо себя водителя, который бы передал мне сумочку и телефон, но он хочет приехать за своей машиной сам. Возможно, ему нужно поговорить… Он приедет через два дня только потому, что слишком сильно переживает за жену. Получается, что жена намного важнее, чем оставленная без присмотра в машине крупная сумма. Зная его совершенно безумную любовь к жене, в это можно легко поверить. А может, он просто уверен в моей порядочности и знает, что я, не задумываясь ни минуты, верну ему деньги. Наверное, даже идиот признает, что от такой суммы откажется только сумасшедший, тем более если эта сумма энное количество времени никем не охранялась. По крайней мере основной, нетелефонный разговор состоится ровно через два дня. Конечно, я могла отложить встречу на неопределенный срок, сослаться на занятость, но это не выход из положения. Чем раньше состоится встреча, тем спокойнее мне станет. Да и избежать встречи тоже нельзя. Михаил почувствует неладное, забьет тревогу, и это приведет к самым нежелательным последствиям. Главное, не вызывать подозрений и вести себя как можно непринужденнее.
Я посмотрела на молчащий телефон. Мне очень захотелось набрать номер Макса и сказать ему, как сильно я его люблю. Я даже сняла трубку… но почему-то ее положила. Значит, меня что-то сдерживает и не дает это сделать. Только вот что…
Следующие два дня пролетели довольно быстро. Я побывала на киностудии, встретилась со своим агентом, взяла новый сценарий с интересной ролью, дала несколько интервью и выступила в прямом эфире популярного ток-шоу. А еще побывала на одной презентации.
Вечеринка прошла под вспышки и щелчки фотокамер с поцелуями и объятиями. Но все играли, как в кино или театре, а поцелуи были всего лишь данью вежливости. Я не новичок на таких тусовках, и знаю что почем. Я научилась вести себя умно и совершенно свободно.
Все позировали перед фотографами, которые с необычайной ловкостью ловили фальшивые улыбки гостей. Я научилась не удивляться роскоши, дорогим угощениям в виде устриц в шампанском, голубей, фаршированных изюмом, и изысканным винам.
Мы публичные люди, слуги огромного, тяжелейшего, изматывающего труда. Говорят, что судьба артиста зависит от случая, и действительно, все благодарны Господину Случаю и могут без тени сомнения встать перед ним на колени. Утверждают, что творческие люди не могут жить долго и счастливо, потому что мы растворяемся в творчестве и сгораем как свечи. Мы умираем от алкоголя, наркотиков, ожирения, хронического недосыпания, усталости, неврозов и стрессов, а также от полной деградации, как бы это ни скрывали. Мы постоянно оцениваем друг друга, словно жюри на конкурсе красоты. И все же на некоторых лицах читается благородство, гордость, но все же больше тоски… Перед творческими людьми дилемма: остановиться на достигнутом или двигаться дальше. Поэтому зачастую талантливые артисты уходят из жизни на самом пике своей славы.
Я никогда не была любительницей светских тусовок, но обязана посещать их по своему статусу, потому что теперь принадлежала не только себе, но и обожающим меня зрителям.
За эти два дня Макс ни разу не позвонил и не пришел. Возможно, это правильно. Наверное, это произошло потому, что я замахнулась на чужое. Чужой муж, чужая жизнь, чужое прошлое…
Эти два дня ожидания показались мне целой вечностью. Странно, но ровно на третий день я вдруг сообразила, что никого не ищу и уже ничего не жду. В который раз я наступила на одни и те же грабли и вновь поняла, что у любви есть одна цена — одиночество.
Подойдя к бару, я достала бутылку мартини и налила себе полный бокал. Ну вот и все, Анечка. Вот и все… Опять ты осталась одна. Тихое, домашнее пьянство. Не спиться бы… Господи, если бы кто-нибудь узнал, что я сижу дома одна с бокалом мартини, смотрю на себя в зеркало и смахиваю слезы, никогда бы не поверил. А я вот сижу… Не могу я устроить свою личную жизнь, хоть убей, не могу, и от того, что я звезда, мне ни капельки не легче. Звездам не везет, может быть, даже больше, чем обычным людям. Не получается как-то…
Еще недавно у меня не было сомнений, что Макс обязательно придет и будет меня любить, как раньше, то теперь… Теперь я знаю точно, что он не появится. Это горькая правда, и от этого никуда не денешься. Моя мечта, что в доме появится мужчина, рухнула окончательно и бесповоротно. Может, и права была мама, утверждая, что замуж нужно выходить в студенческие годы. Если не вышла, сидеть тебе в девках. Вот и провалилась очередная попытка. Наша с Максом идиллия разлетелась на мелкие осколки, и, какими бы горькими ни показались эти слова, моя жизнь вновь дала трещину. И это очень серьезно. Время не повернешь вспять, и я уже никогда не смогу чувствовать то, что чувствовала совсем недавно. Счастливый конец бывает только в сказках.
Я подняла бокал, улыбнулась своему отражению и произнесла тост:
— Ну что тебе пожелать, Анечка? Я желаю тебе получить еще один шанс и не упустить его. В твоем сердце новая рана, возможно, самая глубокая, и ты должна мужественно перенести боль. Кто-то поклоняется любимому человеку, кто-то какому-то идолу, а кто-то Богу. Я желаю тебе, Аня, счастья и исполнения всех желаний.
Я залпом выпила мартини. Из головы не шел Макс. Нет, вопреки всему, он достоин уважения. Макс не стал встречаться со мной просто так и ушел. А ведь полно мужиков живут с одними, а любят других. Это малодушие, и не вызывает ничего, кроме ненависти. В отношениях должна быть честность. Как же нам всем не хватает честности! Как не хватает…
Я бы не хотела быть любовницей женатого мужчины, но судьба распорядилась иначе. Конечно, есть куча женщин, которым вполне достаточно иметь любовника, и на большее они не претендуют, но мне кажется, они обманывают себя. Такие отношения хороши, но только на определенном этапе. Женатый мужчина часто морочит голову и рассказывает сказки, что развод уже практически не за горами, а оказывается, что за горами, да еще за какими. Чем дольше продолжается подобный роман, тем больше женщина признает факт, что она не создаст семью. Такой роман называют романом без будущего. Годы идут, годы берут свое… А собственная жизнь ставится в зависимость от чужой воли. Нет, такие романы не для меня, хотя, кто знает… И все же как страшно сознавать, что наша порою суровая проза жизни доминирует над романтикой, и нужно не строить пустых иллюзий.
Я вновь осталась одна, и даже вспомнила одну затертую фразу: мол, одиночество — это удел несостоявшихся людей. Ее придумал человек далеко не самый умный, потому что можно состояться не только в семье.
В конце концов, мужчина — это не единственный свет в окошке. Существуют друзья, любимая работа, а может, когда-нибудь появятся дети… Мне в этой жизни бояться нечего, потому что я совершенно независимая самодостаточная женщина. Я не из тех, кто будет заглядывать мужчине в рот и постоянно кивать в знак согласия: «Милый, ты всегда прав. Слово мужчины — закон. Родной, я никогда не пойду тебе наперекор. Я сделаю все, как ты хочешь».
Наверное, в моей жизни еще будет мужчина, и не один… Но какой бы мужчина мне ни встретился, я бы никогда не бросила ради него работу и не похоронила себя на кухне, даже если бы он был очень богат. Домохозяек полно, а таких, как я, не очень-то и много. Конечно, не каждой женщине дано быть домохозяйкой, но и не женщине дано сделать блестящую карьеру и чувствовать себя наравне с мужчиной. Никто не сможет меня подчинить своим интересам. Мужчина считает, что если ты принадлежишь ему телом, то должна принадлежать и душой. Женщина вообще не должна никому принадлежать, только сама себе. Это ее собственное тело и уж тем более ее собственная душа, в которой тяжело разобраться даже опытному психологу.
Светка правильно говорила мне, что мужчин нужно держать на дистанции. Мужчина должен иметь право на свою личную, самостоятельную жизнь, а я — на свою.
Плеснув в бокал еще немного мартини, я тихонько всхлипнула и продолжила:
— Хочу выпить за то, что я не замужем. И мне от этого ни холодно, ни жарко! Утверждение, что зрелая женщина обязательно должна быть замужем, — бред сивой кобылы. Желание не остаться одной слишком банально и старо, как мир, а брак только для того, чтобы родить ребенка и иметь штамп в паспорте — еще большая глупость. Да я плевала на того, кто назовет меня старой девой, плевала, и все. Я всегда в выигрыше. Охотников приударить за мной полно, от предложений поужинать в ресторане нет отбоя… Я не понимаю женщин, которые кичатся своей семейной жизнью, а по ночам плачут в подушку. В их семьях частые ссоры, они скандалят с мужьями по малейшему поводу, не разговаривают с супругом неделями. Эти бедные, в полном смысле этого слова, женщины тратят свою жизнь на обслуживание мужчины, страдают бессонницей, нервы у них издерганы. Уж лучше быть одной, чем такое «семейное счастье». Я живу свободно и поступаю так, как мне хочется. Я никогда не зависела от общественного мнения и уж тем более ничем ради него не жертвовала. Меня ничем не проймешь и не сделаешь больно даже такими язвительными словечками: «никто замуж не берет», «брошенка», «вековуха». Не проймешь меня этим, никогда не проймешь. Только законченные идиоты могут делить женщин на счастливых и нет, исходя из их семейного положения. Я всегда с благодарностью вспоминаю слова великой Фаины Раневской: «Говорят, что семья может заменить женщине весь мир, так постарайтесь же определить, что же вам все-таки важнее — весь мир или семья». Гениальная женщина и гениальное высказывание! Уж если мне не дано выйти замуж, значит, не дано. И попыток в этом направлении я больше делать не буду. Найду себе любовника, для которого всегда буду желанной и любимой. Он будет ценить мою независимость и любить за то, что после одной из бурных ночей я никогда не спрошу, с собой ли у него паспорт и как сегодня работает загс. В конце концов, у любовника никогда не бывает финансовых проблем или неприятностей на работе. Он всегда гладко выбрит, чисто одет, надушен, с бутылкой дорогого вина, коробкой конфет, пакетом фруктов. Он не так ленив, как муж, и умеет устроить ужин при свечах, подарить красивый секс, который отличается от семейного новыми ощущениями, изысканностью, страстными объятиями и не менее страстными речами. Проводив его за порог, я смогу нормально выспаться, не пряча голову под подушку от мужниного храпа. И вообще, сама не понимаю, чего я так расстроилась? Как сказал Байрон: «В одиночестве мы меньше всего одиноки».
Допив бокал до дна, я швырнула его об пол. Он разлетелся вдребезги. Я засмеялась. И это не был смех, близкий к истерике, смех от безысходности и собственной слабости. Это был сильный, откровенный, веселый и, конечно же, смелый смех. Из зеркала на меня смотрела неприступная, железная леди с душой ребенка, образ которой вызывает у окружающих умиление. Счастье — это жить в гармонии с собой. Не бывает общего счастья, потому что у каждого оно свое. И в том, что Макс навсегда ушел, не нужно искать плохое. В этом нужно искать хорошее. Мне никогда не нравились любовные треугольники, когда об отношениях любовников никто в семье не догадывается. Я не хочу быть третьей лишней, именно лишней. Я хочу быть одной, единственной и неповторимой. Я — это я!
Я собрала осколки и спрятала полупустую бутылку в бар. Неожиданно раздался настойчивый звонок в дверь. Я вздрогнула.
Я совсем не ждала следователя, который навещал свидетелей страшного взрыва, произошедшего совсем недавно в доме крупного бизнесмена Михаила. Обрадовавшись, что я дома, следователь, не снимая ботинок, прошел на кухню и уселся на стул. Он задавал мне вопросы, на которые я тут же находила ответы. Естественно, я говорила о том, что видела. Я умолчала только об одном, что была предупреждена о взрыве заранее человеком, скрывающимся в кустах роз. Следователь смотрел на меня с нескрываемым любопытством. Оно и понятно, не каждый день он допрашивал звезд.
— Вы знаете, кроме этого злосчастного взрыва, пропала жена хозяина дома, Жанна. Вам это известно? — Следователь посмотрел на меня поверх очков и, не спрашивая разрешения, достал пачку сигарет.
Я раздраженно поставила перед ним пепельницу и язвительно заметила:
— Вообще-то в моем доме не курят…
— Извините, но на работе я курю всегда, — нагло ответил он. — Так как насчет Жанны? Вам известно, что она исчезла?
— Да, мне позвонил ее супруг.
— Говорят, вы были подругами?
— Мы — подругами?
— Ну да. Об этом говорят многие. Она представила вас как лучшую подругу. Вы много разговаривали, фотографировались, обменивались любезностями.
Я взяла тайм-аут на несколько секунд и подумала, что не имею морального права открыть истинное положение вещей хотя бы из-за личной просьбы Михаила. Сейчас ему и так несладко и будет намного хуже, если я расскажу, что в его доме покупали друзей. Слух моментально разнесется, и я поставлю человека в неловкое положение. В конце концов, мне заплатили за то, чтобы я скрыла правду, поэтому я просто обязана молчать.
— Мы действительно подруги, только я понятия не имею, где она находится в данный момент.
— Мы не нашли ее труп и не можем утверждать, что она пострадала от взрыва. Она исчезла.
— Вы знаете, вообще-то это ваша работа. Если ее нет среди мертвых, то, значит, она жива.
— Но где она?
— Не имею представления. Быть может, Жанна пострадала и потеряла память. Да всякое может быть.
— Вы знаете, именно это мы и хотели бы узнать. Я надеюсь, что вы нам поможете.
— Я?
— Вы. Расскажите нам о ее друзьях. Возможно, она рассказывала вам о своих тревогах, которые одолевали ее в последнее время… Какие-нибудь звонки…
— Какие звонки?
— Например, с угрозами.
— Я не слышала ничего подобного. Вы подозреваете, что ее похитили? Хотите сказать, что взрыв в доме произошел только для того, чтобы отвлечь внимание окружающих и похитить жену Михаила?
— Это одна из версий. Мы прорабатываем ее тоже. Хотя понимаем, что женщину можно было похитить в магазине, косметическом салоне, фитнесе, на улице. И это было бы сделать намного проще. Скорее всего основная цель взрыва — напугать. Михаил — крупный коммерсант и, по всей вероятности, кому-то перешел дорогу.
— Боюсь, что не смогу вам помочь. У меня своих дел выше крыши.
— Пропала ваша лучшая подруга, а у вас своих дел выше крыши, — злобно упрекнул меня следователь.
Я сморщилась от табачного дыма, который мужчина выпустил прямо мне в лицо, и посмотрела ему в глаза.
— Представьте себе, это так.
— Но вдруг с ней произошло несчастье?
— Очень сожалею, но мне об этом ничего не известно.
Я всем своим видом показывала, что разговор окончен, но следователь на это не реагировал. То ли ему льстило общение со мной, то ли он чувствовал, что я что-то скрываю, но уходить он явно не собирался.
— Простите, у вас заплаканные глаза. Вы переживаете за свою подругу?
— У меня есть о чем переживать, — отрезала я и посмотрела на часы.
— Я смотрю, вы не хотите нам помочь.
— Если у вас есть еще какие-то вопросы, вы можете вызвать меня повесткой. Если со мной не случится ничего экстраординарного, я обязательно приеду. Общение с работниками милиции в домашней обстановке не располагает к разговору, — отчеканила я и демонстративно встала со своего места. — Прошу, я закрою за вами дверь.
— Вы торопитесь?
— Да, у меня очень много дел.
Следователь сложил свои немногочисленные бумаги обратно в папку и нервно застучал ручкой по крышке кухонного стола.
— Ну что ж, если вы хотите общаться у нас, значит, будем общаться у нас. Знаете, наверное, правду пишут, что публичных людей ничего не интересует, кроме их публичности. Пропала ваша лучшая подруга, жена известного бизнесмена, женщина, с которой вас связывают долгие годы общения, а вы… так безразличны к тому, что с ней приключилось несчастье. Вы похожи на куклу Барби.
— На Барби?! — Неплохое сравнение. Барби — любимица миллионов маленьких жителей нашей планеты.
— Лицо Барби неживое, и оно ничего не выражает. Ничего, кроме собственного превосходства. Когда я смотрю на ваше лицо, то мне кажется, что вы ровным счетом ничего не чувствуете. Ни страха, ни угрызения совести по поводу того, что вы категорически отказываетесь помочь следствию, ни раскаяния, ни жалости к пропавшей и уж тем более к ее за несколько часов поседевшему мужу. И вы знаете, это меня пугает. Меня всегда пугала звенящая пустота и совершенно мертвая бесчувственность. Я поражался тому равнодушию, которое появляется в людях в самый решительный и неподходящий момент. Хотя, наверное, в вашем случае все обстоит совсем по-другому. Вы уже привыкли в нем жить. Знаете, я вот внимательно на вас смотрел и пытался понять: что же в вас не так? А теперь понял: у вас скучные глаза.
— Что?
— У вас тусклый, неживой, безразличный взгляд.
— Всего доброго, — отрезала я и, выйдя в коридор, демонстративно открыла дверь. — Всего вам доброго.
— Хорошо. Если вы хотите, чтобы я ушел, то я ухожу. Но знайте, что скоро нам предстоит встретиться вновь, и думаю, что на этот раз вы отнесетесь к нашему разговору более серьезно и с большим пониманием. Значит, вы не знаете, где Жанна?
— Я же сказала, что нет.
— И с момента исчезновения она ни разу не связывалась с вами?
— Нет.
— Интересно… А мне всегда казалось, что между подругами не бывает никаких секретов.
— До свидания.
Хлопнув дверью за следователем, я хотела было направиться на кухню, как в дверь опять позвонили.
