Глава 21

Мне снилась церковь. Я прохожу обряд крещения, беседую с батюшкой, жалуюсь на свою судьбу. «Знаете, – мрачно говорю я, – у меня ужасная жизнь. Просто очень скверная. Такая невыносимая, что хочется засунуть голову в петлю». Батюшка что-то ласково говорил мне и я почувствовала облегчение. Может, и верно, что исповедь помогает, облегчает душу, снимает груз. Я говорила: «Не знаю, как мне научиться жить с мыслью, что я оставила своего ребенка на произвол судьбы и уже никогда не смогу с ним встретиться?»

Иногда казалось, что мой голос может сорваться и я разревусь, но я сдерживалась, как только могла. «Батюшка, я не знаю, как побороть ненависть к самой себе. Странно, люди себя хвалят, ценят, уважают, любуются на свое отражение в зеркале, а я уже давно не могу делать ни того, ни другого. Я не испытываю к себе никаких чувств, кроме ненависти. Наверное, мне было нельзя приходить к Богу, но говорят, что к Богу может прийти любой, независимо от того, что он натворил. А теперь я встретила человека, с которым хотела бы прожить всю жизнь. Но он совершенно меня не знает. Мне пришлось его обмануть. Я сделала это для того, чтобы сохранить наши отношения, не потерять. Мне казалось, что если я признаюсь во всем, он выставит меня за дверь. Наверное, я бы сошла с ума, если бы знала, что любимый узнает мою тайну. У меня ужасная биография! Нарочно не придумаешь… Брошенная женщина, решившая продать свое дитя и сколотить небольшой капиталец… Убийца собственного ребенка… А еще я бестолковая идиотка, которая доверилась первой встречной бабе, которая по сути мужик, и потеряла свое единственное дитя, которого уже, наверно, нет в живых. Ну кто захочет жениться на такой женщине! Я не могу открыть любимому правду. Я сказала, что мой ребенок умер во время родов. Я даже не знаю, как это называется. Ложь во спасение или что-то иное? Стукачка, которую я самолично убила, опять ожила, а это значит, что я не убийца. Батюшка, наверное, вы считаете меня умалишенной и думаете, что я несу полный бред, но вы ошибаетесь. Я и в самом деле убила женщину. Конечно, я понимаю, что это грех, но она это выпросила. Она, ей-богу, выпросила. Она первая начала. Она била меня, а ведь я была на последнем месяце беременности. Я сама видела, как ее закапывали в землю. Понимаете, видела. А теперь вы можете представить мое состояние, когда я увидела ее живой и невредимой. У меня остановилось сердце. Правда, она выглядела не так, как раньше. Намного хуже. Какая-то сине-желтая. Оно и понятно, столько пролежать в земле! Батюшка, вы думаете, что я несу чушь, но я ее видела. Поверьте, я ее видела! Она держала корзинку с моим ребенком. Она смотрела мне в лицо и откровенно смеялась. А может, я и в самом деле сошла с ума? Конечно, и как я сразу не догадалась! Может, мне нужно лечь в психиатрическую больницу и подлечиться? Может, было нужно не к Богу идти, а к врачу? – Я немного помолчала и продолжила: – Знаю, что я дерьмо, и какие бы причины не называла, чтобы оправдать свое решение продать ребенка, они ничтожны. Моему поступку нет оправдания. А еще я лесбиянка. Я спала с женщиной и чувствовала себя при этом прекрасно. Я просто улетала, батюшка! Как же я улетала… Хотя уже сама плохо понимаю, кто это был, мужик или баба? А может быть – оно? Среднего рода? Скажите, если я трахалась с каким-то непонятным существом, это извращение? Наверное, извращение, но мы будем это считать за эксперимент в сексе. Говорят, что в сексе нельзя стоять на месте, иначе будет просто скучно заниматься. Нужно постоянно экспериментировать. Мне осталось заняться зоофилией, переспать с каким-нибудь животным. Да это так, батюшка, шутка. Глупая, идиотская шутка. Точно такая же идиотская, как и вся моя судьба. Я не знаю, батюшка, как мне жить дальше. Да и вообще стоит ли жить?»

Я проснулась и потрогала влажное лицо – я плакала во сне – и попыталась прокрутить весь сон в памяти. Господи, приснится же такое! Быть может, это знак свыше, и мне пора креститься? Конечно, как же я сразу не догадалась? Мне начала сниться церковь, а это уже о чем-то говорит.

Приподнявшись, я увидела, что Александра в комнате нет. Господи, сколько же я проспала? Часов не было. На улице уже светло. Значит, спала очень долго и очень крепко.

Сунув ноги в мужские тапочки, потому что для женщины в этой комнате не было ничего предусмотрено, и плотно завязав махровый халат, я встала и вышла в коридор – длинный и темный. Вдоль стен стояли железные сетки от кроватей, видавшая виды мебель и целый ряд пустых бутылок.

Пустые бутылки, наверное, достояние бабы Глаши, которая собирает их на улице и разливает самогон для продажи. Из кухни доносились мужские голоса и валил табачный дым. Один из голосов принадлежал Сашке, а другой был незнакомый. Остановившись, я прислонилась к стене и решила немного послушать, о чем идет речь, чтобы понять, стоит мне заходить на кухню или следует дождаться конца разговора? Может, сейчас не самый подходящий момент.

– Саня, а ты и в самом деле решил жениться? – услышала я.

– Я же сказал, что решил, – произнес Сашка уверенно.

– И когда?

– В ближайшее время. Я бы прямо сейчас в загс пошел, но у нее паспорта нет.

– Что ж у тебя за девка такая, что у нее паспорт отсутствует?

– Говорит, у матери. Проснется, съездим.

– А ты серьезно подумал? На хрена тебе это надо? И это при твоей-то работе… Ты же повязан с ног до головы. Какая семья?

– Я ей слово дал. Она мне жизнь спасла.

– Как дал, так и обратно заберешь. Если жениться на всех, кому обещал…

– Это не тот вариант, – резко перебил Сашка своего товарища. – У меня с ней серьезно. Понимаешь, серьезно!

– Не понимаю. Ничего я, Саня, не понимаю, у тебя с бабами вообще никогда серьезно не было.

– Ладно, Игорян, моя личная жизнь, это мое дело. Я никому и ничего не пытаюсь доказывать. Ей сейчас тяжело. У нее дочка умерла. Ей мужская поддержка как воздух нужна. Вполне возможно, что ее дочка из-за меня умерла.

– Из-за тебя?

– Из-за меня. Я над этим полночи думал и пришел к такому выводу.

– Почему?

– Потому, что она перед самыми родами с огромным животом тащила такого бугая, как я! Черт знает, сколько времени, и черт знает, сколько километров. Ну какая баба после этого родит нормально? Наверное, у нее тогда с ребенком проблемы и начались. Видимо, когда она меня дотащила, а затем поймала попутку и отправила в больницу, у нее схватки-то и начались. Надорвалась, наверное, вот и родила мертвую дочку. Тут у любой психика нарушится. Может быть, если бы она меня не встретила, то и ребенок родился бы здоровым. Она ведь за своим здоровьем следила.

– С чего ты взял?

– Ну если в Штаты рожать отправилась…

– У нее что, семья обеспеченная? Отправиться родить в Америку не каждому по карману. Дорогое удовольствие. Я не спрашивал насчет семьи. Но тут и дураку понятно, что семейка не рабоче-крестьянская… Это же все денег стоит. Перелет, клиника…

– А жила она где?

– Я так понял, у нее там родственники.

– А что она ночью делала в лесу, да еще на таком сроке беременности? Ты же сам говорил, что она нашла тебя ночью.

– Это я тоже не спрашивал. Какая разница? Главное, что она оказалась в нужное время в нужном месте. Если бы тогда там не было ее, то теперь бы здесь не было меня. И вообще, Игорян, хватит! Я же сказал, что она мне жена, по-другому я ее просто не воспринимаю. Родная она мне, единственная – и все тут.

– Как скажешь. Только я бы на твоем месте не торопился. Сам знаешь, поспешишь – людей насмешишь.

– Я у тебя совета не спрашиваю. Ты на своем, а я на своем. Ты вон со Светкой пять лет живешь – и нормально.

– Ты не учел, что я еще пять лет за ней ухаживал. Пять плюс пять будет десять.

– Ну кто же виноват, что ты такой тяжелый на подъем!

– Я не тяжелый, просто я знаю, что спешка нужна в другом случае. Например, при ловле блох.

– Ладно, Игорян, замяли. Я же сказал, что не хочу обсуждать эту тему. Давай поговорим лучше о делах.

– Дела делами. Ты лучше скажи, как себя чувствуешь?

– Нормально. Ты же знаешь, что на мне все заживает как на собаке.

– Это точно. Помнишь свою первую пулю?

– Ну, ты вопросы задаешь! Хоть стой, хоть падай. Как же я могу первую пулю не помнить! Она меня насквозь прошла. До сих пор бок иногда ноет. Я в больничке двое суток провалялся, не больше. Врач когда увидел, что я вынул капельницу и собрался домой, дар речи потерял.

– Я смотрю, теперь та же ситуация. Ты, Сашка, зря со своим здоровьем в такие игры играешь. Оно у тебя одно. С ним поаккуратнее надо. Если не будет здоровья, никакие деньги не нужны.

– А у меня уже и так ни хрена не осталось. Ни здоровья, ни денег!

– Санька, а может, уже пора успокоиться?

– Успокоиться, говоришь? Что ж мне теперь до конца жизни в коммуналке жить и на общественном транспорте ездить? Ты ведь прекрасно знаешь, что я никогда так не жил. Еще недавно по Москве на «мерсе» рассекал, обедал в «Метрополе» и в казино пару штук баксов за ночь мог оставить. Было такое, было?!

– Было. Что же об этом всю жизнь, что ли, вспоминать?!

– А по-твоему, надо смириться и прозябать в этом говне?

– Но живут же люди…

– Люди пусть живут. Если они так живут, значит, эти самые люди ничего больше не видели. Для них это норма жизни. Я так не могу. Думаешь, мне приятно в этом гадюшнике жить, сидеть в общем туалете и слушать, как по ночам бегают крысы? А теперь я человек женатый. Мне стыдно, что жену в такой дом привел. Сразу видно, что она из довольно обеспеченной семьи. Папашка у нее, наверное, крупный бизнесмен, если свое чадо в Америку рожать отправил. Представляешь, каково ей тут?

– Тогда пусть ее папашка вам новую квартирку и справит.

– Ты что? Я никогда на чужой счет не жил и не собираюсь. Я не альфонс и альфонсов на дух не переношу.

– А ты ей рассказывал, что с тобой произошло?

– Нет. Я в жилетку плакаться не умею, а на жалость давить – тем более. Женщины должны знать только приятные стороны жизни, а с неприятностями мужчины должны справляться сами. Ладно, лучше скажи, ты ствол принес?

– Принес я твой ствол. Санька, может хватит уже разыгрывать народного мстителя? Ты ведь по острию ножа ходишь!

– С этим я сам разберусь.

– Хорошо же ты разбираешься, если одной ногой уже в могиле стоишь. Держи свой ствол, будь он неладен.

– Не паленый?

– Ты что? Разве не видно – он совершенно новый!

– Видно. Даже еще в масле. Мне всегда нравилось оружие в масле. Хорошенький ствол.

Я почувствовала, как на лбу выступила испарина и сильно забилось сердце. Бог мой, я ведь и в самом деле не знаю, кто такой Саша, чем он занимается, какие у него проблемы. Был ранен два раза, оба ранения серьезные. Для чего приобретают оружие? Конечно же, для того, чтобы кого-то убить. Значит, у Саши есть враги. Значит, для него человека убить, как сходить в туалет. Хорошенькая парочка подобралась, ничего не скажешь! Конченая торгашка, которая не постеснялась продать собственного ребенка, и убийца!

В коридор выползла баба Глаша, и мне не осталось ничего другого, как направиться на кухню.