Глава 12

Утром Пашка ушел за машиной. Мы с Маринкой сидели на кухне и наслаждались кофе, умело приготовленным Маринкой.

— Вы надолго уедете? — поинтересовалась Маринка.

— Думаю, что к ночи вернемся. Сегодня все решится. А ты не скучай. Смотри, на полке целая куча кассет, так что тебе есть чем заняться.

Через час объявился Пашка, и мы отправились на Преображенку.

— Ты меня простила? — поинтересовался он.

— Почти.

— А я нет. Не представляю, как можно тебя в эту сауну отпустить.

— У тебя нет выбора. Ты в косяке. Первым делом заедем в парикмахерскую.

— Это еще зачем?

— Затем, что мне уже надоело ходить с седой башкой.

— Помнится, раньше ты об этом не думала. Мне казалось, что тебе даже нравится быть седой.

— Просто раньше мне было безразлично.

— А теперь, когда тебе предстоит встречаться с этим гребаным Гавриилом, тебе не безразлично?!

— Теперь у меня есть ты, и я просто обязана выглядеть хорошо.

— Может, тогда покрасим тебя завтра? Что за необходимость краситься именно перед сауной?

— Нет. Я же сказала, мы едем в парикмахерскую.

— Что ж, поехали. Я заодно подстригусь.

В парикмахерской мы разошлись по разным залам и договорились встретиться в машине. Сев в кресло, я внимательно посмотрела на себя в зеркало, а затем обратилась к парикмахерше:

— Я хочу быть красивой.

— Что? — не поняла она.

— Я хочу быть красивой.

— Считаете, что вы страшная? — удивилась девушка.

— Нет. Но я седая.

— Сейчас каждая вторая женщина — седая.

— Но мне нет и тридцати…

— Да-а? Я предлагаю вам стать блондинкой. На светлых волосах седина менее заметна, чем на темных. Посещайте раз в две недели наш салон, и седина никогда вас больше не побеспокоит. Меньше нервничайте и пользуйтесь только краской отличного качества. Вот и весь секрет. Ну что, будем обесцвечиваться?

— Пожалуй.

Наложив на волосы голубую кашицу, мастерица вгляделась мне в лицо и предложила:

— А хотите, с вами поработает косметолог?

— Да.

Косметолог привела в порядок мои брови и сделала неплохой макияж, а парикмахерша вымыла волосы, слегка подровняла, высушила и уложила феном. Я взглянула на себя в зеркало и удовлетворенно кивнула.

— Нравится?

— Очень, — улыбнулась я и пошла к кассе.

Увидев меня, Пашка вытаращил глаза.

— Ничего себе!

— Скажи еще, что тебе не нравится.

— Класс! Тебе идет. Ты основательно подготовилась для встречи с Гавриилом. Куда дальше?

— Теперь в сауну.

У дверей я наказала Пашке сидеть в машине, а сама зашла в помещение.

— Эй, гражданка, вы куда? — услышала я голос вахтерши. — Вы хотите заказать сауну?

— Да.

— Обойдите здание с другой стороны. Там находится администраторша. Она принимает заказы. Но мне кажется, на сегодня сеансов уже нет. Среда — корпоративный день.

— Это как?

— Это значит, что сегодня парятся наши учредители.

— В переводе на русский язык — крышевые?

— Можно сказать и так, — улыбнулась дама.

— А вы, простите, кто?

— А вам какое дело? — Она посмотрела на меня с подозрением.

— Мне сказали, что по средам я могу найти здесь Графова Гавриила.

— Не знаю такого.

— Не может быть, вы должны знать.

Женщина злобно прошипела:

— Освободите помещение, иначе я вызову охрану!

— Вы должны мне помочь. Мне необходимо с ним увидеться.

— Я тебе что-то должна? Если через три минуты ты отсюда не свалишь, я вызываю охранника!

Я достала сто долларов и демонстративно положила на стол. Женщина удивленно подняла на меня глаза. Улыбка тронула ее тонкие губы.

— Слушаю вас.

— Я бы хотела встретиться с господином Графовым.

— Не знаю, что и придумать…

— Разрешите мне вечером побыть здесь в качестве уборщицы или барменши. Скажете, что я новенькая. Только что устроилась на работу и сейчас прохожу испытательный срок.

— Зачем это вам? Вы с ним знакомы?

— Нет. Я даже не знаю, как он выглядит. У меня для него важная информация. Я знаю, кто убил его брата.

— А что, разве его брат убит?

— Да. У меня есть доказательства.

— Вы хоть понимаете, что мне за это будет? Я рискую жизнью.

— Но ведь я не делаю ничего плохого. Это в его интересах тоже.

— Может быть, но только не в моих. — Вздохнув, вахтерша сложила пополам стодолларовую купюру и сунула ее в бюстгальтер. Затем хитро прищурилась и спросила: — Сколько вы мне за это дадите?

— А сколько бы вы хотели?

— Тысячу долларов.

— Что?! — Я чуть не села на пол, но вовремя удержалась за спинку стула.

— Штука баксов, и ты можешь провести вечерок в нашей сауне под видом барменши.

— Вы хоть думаете, что спрашиваете?

— И ни цента меньше. Сегодня среда — хозяйский день. Парятся крутые, и меня никто по головке не погладит за то, что вы сообщите Гавриилу какую-то бредовую информацию. Меня могут на нож поставить, понятно?! Здесь не коммерсы парятся, а отморозки. Улавливаете разницу? Я должна знать, ради чего рискую. Не устраивает, вот бог, а вот — порог.

Я помолчала немного, а затем, вздохнув, спросила:

— В котором часу его сеанс?

— Обычно он подъезжает к девяти вечера. Значит, вам надо прийти часикам к семи. Я введу вас в курс дела.

— Значит, в семь? — Я потянула на себя ручку входной двери.

— До встречи, — донеслось мне вслед.

С опрокинутым лицом я вышла из проклятой сауны и села в машину.

— Что не в настроении-то? — хмыкнул Пашка.

— Слушай. Можешь занять мне штуку баксов?

— Можно поинтересоваться зачем?

— Надо взятку дать за сегодняшний вечер. Я тебе отдам. Мои грины у Маринки лежат. Я же на Горелине неплохо слупила.

— Ты хоть соображаешь, что говоришь?! Штука баксов за то, чтобы проторчать пару часов в этой сауне! Дешевле его тогда у сауны поймать!

— Ничего не получится. Он вряд ли захочет меня слушать. К тому же охранники не подпустят. Это же не коммерсанты, а отморозки. Улавливаешь разницу? — повторила я слова вахтерши.

— Улавливаю. Безумие вообще туда соваться.

— Только таким образом мы сможем избавиться от Сереги и его команды. Я уверена, что после моего разговора с Гавриилом начнется криминальная война, которая обязательно нас спасет. Бог с ними, с деньгами. Заработаем.

— Конечно, заработаем, о чем разговор. Только я больше на мокрое не пойду. Я не могу рисковать собой, так как я должен беречь тебя.

— У нас еще есть время. Айда в Сокольники!

— Поехали! — обрадовался Пашка и врубил по газам. — Только заскочим в одно место за деньгами.

Мы гуляли по дорожкам парка, наслаждаясь покоем. О том, что произойдет вечером, старались не думать. Посетили выставку бабочек и кошек. Затем купили мороженое и сели на траву у небольшого озерца.

— Мы обязательно уедем в Испанию. Я устроюсь к брату в мастерскую по ремонту машин, а ты будешь ждать меня с работы, — сказал Пашка, уплетая эскимо.

— Ты хочешь сказать, что мы с тобой имеем право на достойное существование?

— А почему бы и нет? Если мы сейчас по уши в грязи, это не значит, что так будет вечно. Вот увидишь, всё наладится.

— А мне кажется, что ничего хорошего уже не будет. И ждать нечего! — Я посмотрела на часы. — Пора.

— Что, уже?

— Давай, вставай, Пашуля!

Мы подъехали к сауне и припарковались недалеко в переулке. Я чмокнула Пашку в щеку и протянула ему газету, купленную заранее:

— Возьми прессу и делай вид, что кого-то ждешь. Я постараюсь как можно быстрее.

Пашка протянул мне деньги и молча кивнул. Я хлопнула дверцей машины и отправилась в сауну. Дамочка пересчитала баксы, сунула денежки в карман и ласково улыбнулась:

— Меня зовут Грета. Я тут вроде хозяйки.

— Жанна.

— Ну что ж, Жанна, пойдем, покажу тебе бар. Ты когда-нибудь видела, как крутые отморозки парятся?

— Нет.

— Тогда соблюдай осторожность. Старайся ничему не удивляться. Когда лучше всего подойти к Гавриилу — смотри по ситуации. Сейчас я в трех словах объясню специфику твоей работы…

Пройдя «школу молодого бойца», я повязала белый фартучек, поправила прическу и встала за стойку бара. Грета суетилась рядом. Посетители не заставили себя ждать — вскоре на пороге нарисовались несколько амбалов внушительных размеров. Они внимательно осмотрели помещение, и я сразу сообразила, что это охранники. Через минуту ввалились еще трое. Один из мужчин подошел к Грете и деловито ущипнул ее за грудь:

— Здорово, радость моя. Как жила без меня?

— Как всегда, — улыбнулась та.

— Кому давала, кому не давала? — засмеялся мужчина. — Этому давала, этому давала, этому давала, а этому не давала, — он показал пальцем на своего товарища. — Этот дрова не рубил, в лес не ходил. Тебе не дам, нехороший мальчик.

Все дружно засмеялись и тут заметили меня.

— А это что за персик?

Грета многозначительно хмыкнула и торжественно объявила:

— Гавриил, это наша новенькая.

Я мысленно поблагодарила Грету. Теперь я узнала, кто тут Гавриил. Он оглядел меня с ног до головы.

— И когда ты ее на работу приняла?

— Сегодня.

— Смотри, Гретка! Пользуйся тем, что у меня настроение хорошее. Если без моего ведома сотрудников будешь набирать, то не только своего места лишишься, но и толстой задницы! Я тебе сто раз говорил. Или не говорил?

— Говорил.

— Тогда в чем дело? Может, мои слова у тебя мимо ушей пролетают? Предупреждаю в последний раз. Усекла?

— Да.

— Смотри, а то в следующий раз придется за базар ответить! — Гавриил перевел на меня покрасневшие глаза: — А тебя как зовут, красавица?

— Жанна.

— А ты кому давала, кому не давала? — засмеялся он.

Я не обратила на его слова никакого внимания и принялась протирать бокалы. В глубине души я хотела только одного: чтобы никто из этих отморозков не смотрел программу «Криминал», иначе мне не поздоровится. Мужчины разделись догола и начали бродить по сауне.

— Ну что, хозяйка, накрывай на стол, — сказал Гавриил и ушел в парную.

— Что встала как вкопанная? — прошептала Грета. — Давай стол накрывать. Сейчас гулянка начнется.

Мы накрыли большой стол, который просто ломился от изысканно приготовленных блюд и дорогих закусок. Из парилки вышел Гавриил и обратился к Грете, вытирая большим красным полотенцем распаренное лицо:

— Девочек вызвала?

— Вызвала.

— Когда будут?

— Минут через пятнадцать.

— Отлично. Только нормальных, чтобы было за что подержаться. В прошлый раз такие уродины прикатили, что у меня с трудом дружочек встал. Я же себя уважаю, как ты думаешь?

— Конечно, Гаврюша, о чем разговор. Сегодня девочки будут — пальчики оближешь.

— Дай бог. Только это они мне лизать будут, а не я им. Как приедут — свистнешь. Ну, а мы закусим, чем бог послал….

Отморозки сели за стол и начался пир. Я с трудом успевала подносить бутылки и менять тарелки. Изловчившись, Гавриил треснул меня по заднице и радостно прохрюкал:

— Ты где раньше работала, детка?

— Нигде. Я сидела с ребенком, — соврала я.

— Хорошее дело. Значит, замужем?

— Замужем.

— Мы все женаты! — засмеялся он. — Я замужних люблю, у них инфекции всякой меньше.

Я понимала, что мне нужно себя вести как можно серьезнее, чтобы, не дай бог, отношения не зашли за определенную черту. Через минуту подошла Грета и обратилась к Гавриилу:

— Гаврюша, девочки прибыли, целый микроавтобус.

— Здорово. Ну что, делаем постанову по той же схеме, чтобы сутенера не напугать.

— Я все поняла. Как всегда, — улыбнулась Грета и исчезла.

То, что произошло дальше, удивило меня настолько, что я чуть не потеряла дар речи. Стадо здоровенных амбалов, поднявшись из-за стола, убежало прятаться в парилку. В комнате остались двое. Вид у них был самый безобидный. Дядьки были похожи, скорее, на научных работников, чем на бандюганов. Один клевал салатик, другой ел ножом и вилкой осетринку.

Вошла Грета, за ней хвостом в помещение втянулись сутенер и семеро испуганных девиц, которым явно не посчастливилось сегодня с заказом.

— Я же вам говорю, что всего два интеллигентных мальчика. Сидят, закусывают, подружек ждут… — распиналась Грета.

— А зачем им семеро девок? — не понял сутенер.

— Ну, это уж кому как. Хозяин — барин. Мальчики платят, значит, и музыку заказывают. Может, у них скрытый потенциал какой.

«Мальчики», взглянув мельком на вошедших, отложили столовые приборы и мило заулыбались.

— Что вы в самом деле? Они и шампанское уже заказали… — соловьем заливалась Грета.

— Если их двое, то почему рюмок так много? — спросила одна из проституток.

— Застолье было. Компания разъехалась по домам к женам, остались двое.

Проституток этот ответ, кажется, удовлетворил. Они, словно пташки, присели на диванчик и защебетали друг с другом. Сутенер взял деньги за заказ и удалился. Не успела за ним захлопнуться дверь, как в бар, улюлюкая, влетели голые мужики. Бедные девчонки бросились к двери, но было уже поздно. Оголтелое зверьё завалило их прямо на пол. Послышалось сопение, сдавленные крики и треск разрываемой одежды.

— Стой, сука! Застрелю! — сопел Гавриил, пытаясь удержать блондинку лет двадцати.

— Шампанское захотели попить, сучки! Сейчас мы вас другим накачаем! — слышались возбужденные голоса.

Я с ужасом смотрела на эту картину. К горлу подступила тошнота.

— Не обращай внимания, — успокоила меня подошедшая Грета. — Пусть мальчики позабавятся.

— И часто они так «забавляются»?

— Частенько. Их уже все проститутки знают. Никто ехать не хочет. Девчонок легче застрелить, чем к нам заказать. Ни одна на такой хозяйский день не поедет, хоть ножом ее режь. Поэтому приходится идти на всякие хитрости.

— Это напоминает стадо свиней. Тьфу…

— А я уже привыкла. На такой работе надо смотреть на все вещи проще, иначе голова отъехать может.

Проститутки орали, стонали, молили о помощи, но их никто не слушал. Девчонок били и насиловали самыми изощренными способами, используя предметы, отнюдь не приспособленные для сексуальных утех.

Грета улыбнулась и включила погромче музыку.

— Орут, аж голова болит, — пожаловалась она.

Я увидела, как одной девочке сломали нос и выбили передние зубы. Сердце мое сжалось.

— Нужно срочно «скорую». Смотри, что делается…

— Какая «скорая»?! Не положено. Это производственная травма. Случается, ничего не поделаешь.

— Но ей плохо! Она захлебывается кровью!

— Да на них все заживает, как на собаках. Видишь, пошлепала к сумке. У нее там аптечка на все случаи жизни. Там и вата, и бинт, и обезболивающие. Даже шприц с героином имеется. Сейчас ширанется, и боль как рукой снимет.

Я села на стул, закрыла глаза и старалась не смотреть на все это безобразие.

Наконец наступил момент затишья. Похоть этих животных была наконец удовлетворена. Один голый бугай поднялся с пола и пнул лежащую без сил девушку ногой.

— Пошла вон на улицу! — заорал он. — Все, все вон, твари! Будете ждать своего сутера там! Гадины продажные! Тухлые куски мяса, вот вы кто!

Проститутки, лихорадочно хватая одежду и сумки, голышом бросились на улицу. Их уход сопровождался свистом и гоготом разгоряченных братков.

— Грета, затри кровь и выкинь трусы тех, кто забыл их надеть, — сказал Гавриил.

— Сейчас, Гаврюшенька, все сделаю. Не переживай.

— Умница! Мы пару часов попаримся, за столом посидим, а затем можешь свеженьких заказать.

— Хорошо, Гаврюшенька, как скажешь.

Братки как ни в чем не бывало продолжили пир, чередуя застолье походами в парилку и бассейн. Наступил момент, который показался мне наиболее благоприятным для разговора с Графовым. Кто-то парился, кто-то играл в карты и курил анашу, кто-то плавал в бассейне. Гавриил зашел в бар, сел на высокий стул и тупо уставился на меня.

— Что будете пить? — улыбнулась я.

— Водку со льдом.

Я плеснула в стаканчик водки, положила несколько кубиков льда и протянула ему.

— Почему у тебя руки дрожат, детка?

— Простите, что?

— Я говорю: ты вся трясешься, как ободранная кошка. Ты что, нервничаешь?

— Да, — вздохнула я.

— Интересуюсь, почему?

— Потому что я не барменша.

— Вот как? А кто же ты? — удивленно спросил он.

— Я пришла сюда для того, чтобы поговорить с вами.

— Да? Ну говори…

— У меня есть важная информация, касающаяся вашего брата. Но я должна знать, что после разговора смогу выйти отсюда целой и невредимой.

Гавриил поднял мутные, с припухшими веками глаза от стакана.

— Это будет зависеть от того, что ты сейчас мне прочирикаешь.

— Так не пойдет. Мне нужны гарантии. Вы человек с понятиями, поэтому я здесь. Гарантируйте мне жизнь, а я поведаю вам о многих интересных вещах.

— Хорошо. Я обещаю, что не причиню тебе вреда и выпущу живой.

— Ваш брат мертв.

— Я это знал. Он не мог так долго не давать о себе знать, что бы с ним ни случилось.

— Его убили ребята Сереги.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь?!

— Я говорю правду. Ваш брат заказал проституток, которых крышевал Серега. Одна в реанимации, другая в морге. Серега этого не простил. Ваш родственник уже неоднократно выводил его из себя. Серега приказал от него избавиться. А привели приговор в исполнение Вован и Алик. Правда, насколько я поняла, Алик не убивал, а только присутствовал, да и он сейчас вряд ли жив. Я была с ними в тот момент, когда вы звонили Сереге. Они радовались, что вы ни о чем не догадываетесь. В частном доме, где они тусуются, хранится шкатулка. В ней золото вашего брата. Я думаю, что это доказательство вас убедит. Они захотели избавиться от золота, но, думаю, еще не успели. Не хватает цепи с медальоном.

— Где она?

— Понятия не имею. Но знаю, где закопали вашего брата.

— Откуда тебе это известно?

— Я жила в деревне рядом с погостом. Как-то раз мне пришлось возвращаться через кладбище домой. Смотрю, стоит «паджеро». Из него двое мужчин вытаскивают труп. Я спряталась и все видела. Мужчины закопали труп и случайно заметили меня. Они заперли меня в чулан, но я смогла сбежать. Мне угрожает смертельная опасность.

— Я тебя понял. Поэтому ты здесь. Где находится это кладбище?

— Дайте листок бумаги и карандаш. Я нарисую.

Набросав схему, я пометила крестиком могилу, которая находилась недалеко от входа.

— Мне нужны доказательства. Тебе придется посидеть здесь и дождаться моего возвращения. Пощады никому не будет!

— В этой могиле два трупа.

— Что за хрень? Кто второй?

— Этого я не знаю. Они закопали двоих.

Гавриил встал и выключил громкую музыку.

— Едем на кладбище. Моего брата закопали, как собаку.

В зале стало тихо. Бойцы собрались за минуту. Гавриил подвел одного ко мне:

— Смотри за ней в оба. Чтобы сидела здесь и ждала моего возвращения.

Громко хлопнула дверь, и бандюганы исчезли. Ко мне подошла Грета и устало предложила:

— Давай выпьем, что ли…

Мы хлопнули по рюмашке и снова включили музыку. Я лукаво спросила у своего охранника:

— В туалет-то мне можно? Или строго под конвоем?

— Иди, — усмехнулся он.

Я вышла в коридор, дернула ручку сортира и чуть не разревелась. Господи, какая я дура, думала, что в туалете есть окно! Сауна находится в цоколе, можно сказать, в подвале. Здесь же нет ни одного окна! Надо срочно валить отсюда любым способом! То, что Гаврюша меня пришьет, это понятно, как дважды два. Зачем ему нужен свидетель? Он отморозок, а у отморозков вообще нет никаких понятий. Доверять его слову — это равносильно тому, как поверить наркоману, который клянется, что больше не будет употреблять наркотики. Нужно действовать, пока есть время. Иначе станет поздно…

В этот день мне явно улыбалась удача. Я вернулась в бар, обдумывая план побега. Мой охранник, наконец, потерял бдительность и отвалил в туалет. Проститутки и большое количество выпитого спиртного сделали свое дело, он окончательно окосел и оставил меня одну. Грета пошла в бытовку за вениками. Я обратилась к охраннику, сидящему на входе:

— Выйду на пару минут, а то тошнит. Свежий воздух нужен.

— Перепила, что ли?

— Точно.

Оказавшись на улице, я бегом бросилась к Пашкиной машине. Пашка, положив голову на руль, сладко спал. Я отвесила ему шутливый подзатыльник и приказала:

— Быстрее, поехали!

Пашка вздрогнул, протер глаза и завел машину. Когда мы отъехали на порядочное расстояние, я с облегчением вздохнула и с укором посмотрела на своего возлюбленного:

— Хорошо же ты меня ждешь! Так сильно переживаешь, что вырубился без задних ног. Наверное, оттого, что сильно беспокоился.

— Жанка, сам не знаю, как получилось. Ждал, ждал. Видел, как девочек привезли. Потом они в чем мать родила вокруг сауны носились. У одной кровища фонтаном хлещет. Потом их увезли на микроавтобусе. Затем вся братва из сауны выскочила, расселись по машинам и куда-то рванула. А больше, хоть убей, не помню. Уснул.

— А больше ничего и не было.

— Выходит, я спал совсем мало. А ты ругаешься…

— Я пошутила. Я сделала все, что могла. Теперь остается сидеть и ждать.

— Ты хочешь сказать, что на днях что-то должно произойти?

— Я надеюсь на это.

Вернувшись домой, мы застали Маринку в хорошем расположении духа. Она лежала на диване и смотрела какой-то эротический фильм. Увидев нас, Маринка обрадовалась:

— Ну, наконец-то! Мне уже надоело тут сидеть в гордом одиночестве. Ну что, Жанка, есть чем порадовать?

— Пока нечем. Но я думаю, что скоро результат будет налицо.

Прошло ровно три дня. Все это время мы не выходили из дома. Каждый вечер играли в нарды, смотрели телевизор и успокаивали нервы спиртным. Старались вести себя спокойно, но на душе у каждого было тревожно. Как-то вечером мы отправили Пашку за продуктами, а сами уселись смотреть телевизор. Дождавшись программы «Криминал», я наконец-то услышала то, что так долго ждала. Сначала я даже не поняла, о чем идет речь, но чуть позже до меня стали доходить слова диктора:

— В Москве, в районе Преображенской площади, произошла перестрелка, в результате которой пять человек были убиты и двое получили ранения. Согласно документам, одним из погибших является Гавриил Графов, директор крупной торговой компании «Атакс». По сведениям милиции, в криминальной среде он был хорошо известен под прозвищем Гаврюша. По уточненным данным, Гавриил Графов лидер одной из преступных группировок. В багажнике машины Графова был обнаружен труп его брата Леонида. По заключению экспертов, труп долгое время находился в земле. Графов Леонид, убитый выстрелом в голову около двух недель назад, числился учредителем и коммерческим директором магазина по продаже автомобилей «Евросервис». По имеющимся данным, он также входил в преступную группировку, возглавляемую братом. В машине Гавриила Графова находился и труп Брошева Михаила по кличке Ероша, убитого в перестрелке. В машине «мицубиси паджеро» темно-синего цвета найдены еще три мужских трупа. По сведениям милиции, эти мужчины принадлежали к малаховской преступной группировке. Лидер группировки Малахов Сергей, кличка Малах, получивший огнестрельные ранения в голову и грудь, скончался на месте. Любаков Владимир, кличка Вован, убит выстрелом в голову. Щербетов Виктор, кличка Пончик, скончался от огнестрельного ранения. Двое участников этой перестрелки находятся в отделении реанимации Института Склифосовского. Их состояние оценивается как крайне тяжелое. Оперативники считают, что эта перестрелка является типичной криминальной разборкой между двумя преступными группировками. На месте перестрелки работают эксперты. Очевидцы утверждают, что бандиты приехали в автомобилях «мерседес» и «опель». Номера машин известны. В городе введен план «Перехват», о результатах которого вы узнаете в следующей программе. Из прохожих, случайно оказавшихся в районе перестрелки, никто не пострадал.

Я посмотрела на Маринку и захлопала в ладоши.

Через минуту дверь открылась и на пороге появился Паша. Он крепко обнял меня и торжественно объявил:

— Я все знаю.

— Откуда? — удивилась я.

— Весь город только об этом и говорит. По телику по всем каналам крутят.

— Это надо отметить, — обрадовалась Маринка. Мы поддержали эту идею и быстро накрыли на стол.

— Такой развязки я не ожидала, — призналась я. — Думала, что Гаврюша пришьет Серегу, а пришили не только Серегу, но и самого Гаврюшу.

— Это получается, что я могу теперь жить дома? — удивилась Маринка.

— Конечно. Завтра поедем вместе. Я думаю, что уже можно, — успокоил ее Пашка.

— Не можно, а нужно, — сделала заключение я.

Я набрала номер телефона сауны на Преображенке и услышала знакомый Греткин голос:

— Алё-у!

— Как дела? Это Жанна.

— Как всегда. Ты куда пропала?

— Больно дорогое удовольствие — находиться в твоей сауне. Так и без штанов остаться можно.

— Ты слышала, что Гаврюшу убили?

— Слышала.

— Я сразу поняла, что не без твоей помощи.

— С чего ты взяла?

— Да ладно. Мне даже лучше. Прямо гора с плеч. Этот Гаврюша уже всем поперек горла стоял. Я столько времени молила, чтобы бог забрал его к себе на небеса, и он наконец услышал мои молитвы. Мальчик, который пришел на место Гаврюши, немного спокойнее и воспитаннее. Кстати, в прошлый раз, когда ты так неожиданно исчезла, Гаврюша приехал злой как собака, грязный, словно в земле ковырялся, и стал искать тебя. Помнишь того пьяненького отморозка, которому он наказал, чтобы тот глаз с тебя не спускал?

— Помню.

— Так вот. Он его убил.

— Когда?

— В тот же вечер, как только приехал. Так что ты молодец, что свалила, а то он был не в себе. Мог бы и с тобой так поступить.

— Это точно, — вздохнула я.

— Знаешь, если будет свободное время, приезжай ко мне в гости. Я с тебя денег не возьму. Посидим, кофе попьем, а может, чего и покрепче. Как к подруге. Все-таки я теперь чувствую себя обязанной. Ты как-никак и меня, и весь наш персонал от такого демона спасла. Теперь здесь все по-другому будет. Приезжай, если попариться захочешь. Я тебя бесплатно попарю, сеанс спишу и никто не узнает. Лучше всего ночью. Народу нет и никаких проверок. Только в среду не суйся. Теперь-то ты знаешь, что среда — хозяйский день. В этот день к сауне ближе чем на километр лучше не подходить. В этот день хозяева трахают всё, что шевелится. А в остальные дни у нас тишь да благодать.

— Да уж, хозяйский день я теперь запомню на всю оставшуюся жизнь, — засмеялась я.

— Ну ладно, Жанка, мне болтать некогда. Нужно работать.

— Удачи тебе, — улыбнулась я и положила трубку.

Пашка поинтересовался:

— Кому это ты звонила?

— Так, одной подруге.

— Ты же говорила, что у тебя нет подруг.

— Теперь есть. Теперь все будет совсем по-другому. Многое изменилось.

— Послушай, Жанка! Завтра отвезем Маринку домой. Будем считать, что ты на меня больше не сердишься.

— Блондинчик убит, «лохмачи» убиты. Осталась Галка и тот, кто стрелял в моего Матвея.

— Послушай, если тебе так хочется, мы найдем твою Галку, но что ты с ней собираешься сделать?

— Убить.

— Ты твердо решила?

— Да.

— Хорошо. Завтра мы наведаемся в «Свалку» и постараемся ее найти. Я надеюсь, при встрече твое мнение переменится.

— Ты хочешь сказать, что я начну к ней хорошо относиться?

— Нет. Я не это имел в виду. Просто хватит смертей, Жанна. Больше не надо.

— Ты и в самом деле так считаешь?

— Считаю.

— А кто, по-твоему, ответит за смерть Матвея?! Или это надо оставить безнаказанным?

— Жанна, опомнись! Матвея не вернешь, а нам с тобой жить!

— Ты хочешь, чтобы я отреклась от своего прошлого?

— Нет. Просто не надо жить прошлым. Научись жить настоящим.

— Я стараюсь, Паша, но у меня ничего не получается. Имею ли я право создать новую семью, если предала первую?

— Бог всегда нам дает возможность исправиться. Ты уничтожишь Галку, а что дальше? Она не виновата. Она обычная пешка в этой игре, пойми. Она зарабатывает себе на кусок хлеба не самым честным путем, но ею манипулируют крутые дяди. Кого еще ты хочешь найти?

— Я хочу найти гада, который приказал убить Матвея.

— Это невозможно, Жанна. Здесь ты бессильна. Ты же не можешь разбить в пух и прах все криминальные группировки?! Это абсурд, согласись. Ты наказала тех, кто тебя насиловал. Я думаю, этого достаточно.

— Хорошо. Тогда я хочу прикончить убийцу Матвея.

— Жанна, но это же полнейший бред. Ты никогда не узнаешь, кто стрелял в твоего мужа. Скорее всего, этого человека уже нет в живых. Как правило, исполнителей убирают как ненужных свидетелей. Остановись, девочка моя! Кто-то же должен тебя остановить!

— Я не знаю, Паша. Я ничего не знаю… — Я села на стул и вытерла слезы.

— Жанна. Ты умная, сильная женщина. То, что ты сделала, достойно восхищения. Но тебе не следует обольщаться. Человеку не может везти всегда. Ты никогда не докопаешься до сути и не уничтожишь тех людей, которые причастны к смерти твоего мужа. Заметь, я сказал: не одного человека, а людей. Их слишком много, Жанна. Даже слишком. Пойми, это не Артём. Москва — это воровской город. Ни в одном городе криминальные авторитеты не имеют столь сильного влияния, как в Москве. Разве что только Сочи может в этом сравниться со столицей. Москва уже давно превратилась в Чикаго тридцатых годов — со взрывами, автоматными очередями по ночам. Таких, как твой Матвей, будут отстреливать еще долгое время, и от этого никуда не денешься. Это закон жизни — выживает сильнейший. Ты уже и так сделала больше, чем можно было сделать в этой ситуации.

Я кивнула:

— Наверное, ты прав, Паша.

На следующий день мы подъехали к Маринкиному дому. Подозрительных машин я у дома не заметила. Квартиру никто не взламывал. Маринка пошла домой, взяв с меня слово позвонить при первой же возможности. А мы с Пашкой поехали обратно. В машине я жалобно посмотрела на Пашку:

— Пашенька, давай по центру проедем.

— Зачем?

— Знаешь, хочется свой дом увидеть. Хоть одним глазком на него взглянуть.

— Может, не стоит. Зачем лишний раз расстраиваться?!

— Ну, Пашечка, ну, пожалуйста…

— Ладно. Поехали. Тебе разве откажешь.

Я захлопала в ладоши и стала показывать дорогу. Доехав до места, я попросила припарковать машину у соседнего дома. Дверь закрыта. Судя по всему, после моего отъезда сюда никто не приходил. Хотя может быть и так, что за домом ведется наблюдение. Конечно, трудно представить, что человек способен бросить свой дом, тем более такой. Посмотрев на окна своей спальни, я представила спящего Матвея в дорогой шелковой пижаме. Вспомнила, что он постоянно вздрагивал ночью. Мне нужно было обратить на это внимание, но я не придала этому особого значения. В последнее время он часто просыпался в холодном поту и смотрел на часы. Конечно, он знал, что ему предстоит умереть, как я сразу не догадалась? Человек предчувствует приближение смерти и жутко ее боится.

Случайно я перевела взгляд на Пашку. Он был крайне измучен и глубоко несчастен. Какая я дура! Сижу и думаю о прошлом, тем самым поставив в идиотское положение близкого человека. Это равносильно тому, что он будет стоять у дверей квартиры своей девушки, а я буду ждать, когда он наконец настрадается.

— Ты что, здесь живешь?

— Да.

— Ну и домина у тебя! Любой новый русский позавидует. Кем, ты говоришь, был твой муж?

— Директором коммерческого банка.

— Конечно, при таком муже можно иметь такой дом. В нем, наверное, полно прислуги?

— Я распустила всю прислугу. Зачем она теперь, если дом пуст? Паш, можно я на секунду домой забегу?

— Ты что, совсем спятила? Ты же в розыске. За домом следят. Мы уже и так тут примелькались. Надо уносить ноги.

— Ну, Паша…

— Нет, я сказал! Пойми, если ты войдешь в этот дом, то больше никогда из него не выйдешь. Тебя увезут в ментовку.

Паша надавил на газ, и машина тронулась, а я еще долго оборачивалась на свой особняк.

— Знаешь, всякое бывает в жизни. Такой роскошный дом, казалось бы, живи не хочу, но я была в нем глубоко несчастна, несчастна настолько, что ты даже и представить себе не можешь. Я страдала, сходила с ума от одиночества, погрузилась в глубокую депрессию…

— Правду говорят, что у богатых свои причуды. Богатые тоже плачут.

— Между прочим, богатым в тысячу раз тяжелее, чем бедным.

— С чего ты взяла?

— Это я тебе точно говорю. Богатый человек в нашей стране беззащитен. У любого богача куча врагов. Сам знаешь, если есть деньги, то враги обязательно найдутся. Все смеются над новыми русскими, мол, они дураки. А дураки-то бедные, потому что у них не хватает ума делать деньги. Богатство никогда не наживешь по дури. Обеспеченные люди, как правило, настоящие трудяги. Они богатеют оттого, что умеют трудиться. Пусть порой они преступают закон, но такова уж наша действительность. Сам посуди, а кто мешает зарабатывать бедным? Просто им лень напрягаться. Они не любят рисковать. А без риска больших денег не сделаешь. Бедный человек любит слова «дай» и «халява», а богатый знает — что бы с ним в жизни ни случилось, он никогда не выйдет с протянутой рукой. Я не имею в виду, конечно, немощных стариков и больных людей. Я говорю о тех неимущих, которые вполне здоровы, с руками и ногами. Они хотят устроиться на работу и без всякого риска, стабильно получать большие деньги, но это же абсурд. Деньги-то получать можно, но только небольшие. Богатые люди подвержены депрессии, алкоголизму, нервным срывам, как правило, их профессиональные болезни — это гипертония и инфаркт. Они боятся налоговой, криминальных элементов и еще много всего. Опасности подвергаются также близкие им люди.

— Ты мне здесь целую лекцию прочитала. Только я не понял — о вреде богатства или вреде бедности? — засмеялся Пашка.

— Да пошел ты! — надулась я.

Пашка замолчал и уставился на дорогу. Он был подавлен и сосредоточенно задумался.

— О чем ты думаешь?

— Я люблю тебя, — сказал он неожиданно.

— Я тоже.

— Скажи, мы всегда будем вместе, что бы ни случилось?

— А что, собственно, может случиться? Мы встретились и полюбили друг друга. Лишь бы нас не беспокоила внешняя сторона нашей жизни, ведь мы с тобой живем не на необитаемом острове и много чего в этой жизни успели натворить.

Приехав домой, мы включили телевизор и стали смотреть новости. О перестрелке между двумя криминальными группировками сообщали по всем каналам.

— То-то же! — довольно потерла я ладони и подмигнула Пашке. — А ты говорил, что ничего не получится.

Пашка прижал меня к себе, страстно поцеловал и повалил на спину.

— Постой, сумасшедший! — засмеялась я и заколотила его по спине.

— Только попробуй сказать, что ты не хочешь.

— Хочу, — улыбнулась я, и мы слились в страстном поцелуе.