Глава 11
Проснулась я от стука входной двери. На пороге стоял Пашка. В руках он держал пакет с продуктами и букет алых роз. Маринка так крепко уснула, что даже не услышала, как Пашка вернулся. Пусть спит. Все-таки пережить подобное потрясение — не шуточки для женщины с такой ранимой психикой, как у Маринки. Я тихонько встала, стараясь не разбудить подругу, укрыла ее пледом и подошла к Пашке.
— Это кому? — показала я на роскошный букет.
— Тебе, конечно, кому же еще.
— И за что я удостоена твоим вниманием?
— Просто я тебя люблю. Ты разве не знаешь?
— Знаю.
— Никогда не дарил тебе цветов. Захотелось сделать приятное. Ну что ты стоишь как вкопанная? Ставь цветочки в вазу и возьми у меня пакет с продуктами.
Я поставила букет в вазу, положила пакет на стол и потянула Пашку за руку в спальню.
— Ты чего?
— Тише, — приложила я палец к губам. — Пусть Маринка поспит. Она жутко умоталась.
Молча я скинула с себя одежду и прижалась к Пашке.
— Ты сумасшедшая… — застонал он. — Почему так с ходу-то?
— А я по-другому не умею. Я тебя до безумия хочу, любимый мой…
Наши губы слились в обжигающем поцелуе, руки и тела сплелись в жарком объятии. Когда любовный жар немного остыл, а мы утомились, я положила голову Пашке на плечо и прошептала:
— Паш, а я ее видела…
— Кого?
— Ну, сестру твоей погибшей девушки.
— Где? Она что, приходила?
— Нет. Она курила на балконе. Молоденькая такая.
— Да, ей только семнадцать исполнилось. Она в университет поступает.
— Она про тебя спрашивала.
— Да? А что тут странного. Девчонка иногда ко мне заходит. Так, сигаретку выкурить, денег занять или просто кофейку попить.
Я отвернулась и надула губки.
— Ты что? — Пашка удивленно посмотрел на меня.
— Паша, скажи честно, у тебя с ней что-нибудь было?
— Ты что, с ума сошла? — Пашка покрутил пальцем у виска.
— Значит, будет.
— Что ты несешь? Она еще совсем ребенок.
— Довольно развитой ребенок. И мне показалось, что она к тебе неровно дышит.
— Ты что, ревнуешь, что ли? — засмеялся Пашка и закинул руки за голову.
— Да хотя бы и так.
— К прошлому ревновать — пустое дело. На то оно и прошлое. Это все равно, что я тебя к Матвею ревновать буду. Сейчас у меня только ты. Я даже думать ни о ком не могу, понимаешь?
Такой ответ меня вполне удовлетворил. Я села на кровати и стала одеваться.
— Ты узнал то, о чем я тебя просила?
— Да. Этот твой Гавриил очень часто бывает в «Сафрансе». В бильярд играет.
— Это я и без тебя знаю. Мне туда нельзя. Я совсем недавно пальбу устроила в этом заведении. Там постоянно тусуются ребята из Серегиной команды. Весь персонал меня в лицо запомнил, наверное. Там про мое выступление еще год говорить будут.
— Еще по средам он парится в сауне на Преображенке.
— Вот это другое дело. А сегодня какой день?
— Вторник.
— Чудненько. Значит, завтра среда.
— Это понятно. Только как ты туда проберешься? Тебя туда не пустят.
— В котором часу он обычно туда наведывается?
— К девяти вечера подъезжает. Да не один, а с пацанами.
— Все ясно. Значит, нам придется потерпеть совсем немного.
— Что ты задумала?
— Завтра мы с тобой поедем в эту сауну. Встретимся с банщицей. Дадим ей денег, и она устроит так, чтобы в тот момент, когда Гаврюша прибудет, я была в сауне.
— В качестве кого?
— Ну, например, барменши или уборщицы. Я думаю, что здесь ничего такого нет, банщица согласится. Конечно можно было бы сыграть роль проститутки, а ты бы изобразил сутенера. Они-то в любом случае себе в сауну кого-нибудь закажут, но это может повлечь за собой нежелательные последствия…
— Еще чего не хватало! Что за дурацкая затея?!
— Тем не менее тебе придется смириться. У нас нет другого выхода.
— А если я тебя не пущу?
— Пустишь, куда ты денешься.
— Ты хочешь сказать, что тебе вообще наплевать на мое мнение?
— Нет, что ты, любимый! Я всегда буду слушаться тебя, клянусь! Но только не в этот раз. Я должна это сделать. Ради Маринки, ради нас с тобой. Когда все закончится, я обязательно буду ласковой, милой, послушной. Обещаю.
— А когда же этот счастливый миг настанет?
— Скоро. Очень скоро, поверь.
— А если ты не вернешься?
— Вернусь. Как я могу не вернуться, если я знаю, что ты меня ждешь?
— Если хочешь, чтобы я тебя отпустил, выполни одно условие.
— Интересно, какое?
— Я тоже должен быть в сауне.
— В качестве кого?
— Ну, кого? Например, чернорабочего.
— Нет, это будет очень подозрительно. Ты все испортишь.
— Чем? Я буду просто страховать тебя, только и всего.
— Это невозможно! Я не могу согласиться с твоим условием. Во-первых, ни одна банщица на это не пойдет. Ладно, женщину пустить, что тут такого? А вот пустить мужика — это уже совсем другое дело. Во-вторых, я не смогу при тебе сыграть так, как сыграю без тебя.
— А еще артисткой хотела быть, — надулся Пашка.
— При чем тут это? Пойми, ты у братков обязательно вызовешь подозрения. Обязательно! Не надо, прошу тебя, Пашуля!
Пашка совсем сник:
— Хорошо. После сауны как мы с тобой встретимся?
— Ты будешь ждать меня в машине. Теперь надо найти машину. Может, возьмешь со стоянки мой «ягуар»?
— Нет. Это рискованно. Ты же в розыске, машину могут тормознуть. За это не переживай. Тачку я у кого-нибудь из пацанов возьму. Проблем здесь нет.
— Ну тогда вообще здорово. Ладно. Теперь самое главное — дожить до завтра. Вставай, хватит валяться. Пойдем на кухню. Есть хочется.
Грустный Пашка поднялся и натянул штаны. Мне даже стало его жалко. Я тяжело вздохнула и последовала за ним в комнату. Маринка проснулась и лежала на боку, подложив ладошку под щеку. Я стала выкладывать продукты на стол.
— Боже мой, какие запахи! — Маринка мигом забыла про сон и вскочила. — Копченая курочка, буженинка, ребрышки! Ай да Паша!
— Ты лучше посмотри, что мы сейчас будем пить! — просияла я и показала Маринке бутылку.
— «Джокер» — напиток богов! Обожаю! Я уже целую вечность не пила ничего подобного! — Маринка подпрыгнула и захлопала в ладоши.
— А что это Пашка такой грустный, словно его обидели, бедненького? — прошептала она мне на ухо.
— Пустяки. — Я махнула рукой и на всякий случай посмотрела на Пашку.
Тот сидел на диване, тупо уставившись в телевизор.
Неожиданно раздался звонок в дверь.
— Кто это может быть?! — произнесли мы с Маринкой хором и засмеялись.
Пашка озадаченно поплелся в прихожую. Заглянув в глазок, он открыл дверь. На пороге нарисовалась девчонка-соседка.
— Пашик, привет! Я на полчасика.
— Заходи. У нас как раз стол накрыт.
Девчушка зашла в комнату и с вызовом окинула нас с Маринкой оценивающим взглядом.
— Познакомьтесь, это Люба, моя соседка, — галантно представил ее Павел и поставил еще один стул. — А это мои подружки — Жанна и Марина.
Мы сели за стол. Пашка открыл бутылку «Джокера» и наполнил стопки.
— За милых дам! — многозначительно сказал он и улыбнулся.
— Паш, курить здесь можно или на балкон надо выходить? — спросила девчушка.
— Кури. А лучше пойдем на балкон, я тоже хочу.
Они отправились на балкон. Мы с Маринкой переглянулись, и та прошипела:
— Смотри, Жанка, из-под носа уведут!
— Да пусть хоть трахнет ее на балконе! Мне без разницы! — разозлилась я. — Давай лучше махнем еще по стопочке.
Мы выпили по второй.
Маринка слегка опьянела. Положив руку мне на плечо, она в сердцах произнесла:
— Да на кой черт он тебе сдался! Таких Паш — полные тиры! Ликвидатор чертов! Вроде пока не старый, а уже на молодежь тянет! Представь, что с ним дальше будет! Знаешь, на хрен вообще нужны эти мужики! От них одни проблемы! Вот я замужем побывала, так теперь меня в ЗАГС не затащишь! Как прислуга, ей-богу. С утра завтрак готовь, носки стирай, ублажи, развесели и так целый день, как гончая. И это учитывая то, что я больше его зарабатываю. На работе напашешься, домой придешь, он на диване с газетой развалится, а тебе пахать и пахать. На хрен мне это нужно! Замужем быть, что в три смены работать! Мужики все равно никогда ничего не ценят! Принимают всё как должное. Муженек решил карьеру делать и притом на моем горбу! Зачем помогать в этом мужику, когда лучше самой расти профессионально? Живой пример — Хиллари и Клинтон. Хиллари горы для муженька сдвигала, ночей не спала. Боролась со всеми депрессиями Клинтона, женскими увлечениями и добилась для него места президента. Психологи считают, что на выборах победил не Клинтон, а Хиллари. Не было бы этой целеустремленной женщины, не было бы и президента Клинтона. Сделала ему карьеру на свою голову. И какой монетой он ей отплатил, скажи на милость?! Вот тебе и мужская благодарность! Разве мужчина может оценить по достоинству женщину? Я терпела, терпела и пнула мужа ногой под задницу. Осталась одна, и знаешь, что почувствовала — вкус к жизни и собственную значимость. Я стала себя уважать, а это очень важно, понимаешь? Когда ты живешь с мужчиной, то уделяешь время только ему. А теперь я живу для себя. Что хочу, то и делаю. Сплю сколько хочу, ем сколько хочу, гуляю где хочу и с кем хочу. Женщины в основном стараются удержать мужчину ради секса, хотя они зачастую боятся в этом признаться даже самой себе. Какой-никакой, а все же сексуальный партнер, причем постоянный, даже если в постели он жуткий лентяй и секс с ним не приносит никакой радости. Скажи, какая радость обслуживать мужика только ради сексуальной палки? А если уж мне понадобится ребенок, то я найду подходящего донора и рожу без особых претензий к своему партнеру, как певица Мадонна. Умопомрачительная женщина! Меня не пугает определение мать-одиночка. Я буду даже гордиться этим. Так как современные папашки — это те же самые дети, только более избалованные и капризные, и тащить их на себе нет никаких сил, ни моральных, ни физических. А вся эта любовь до гроба — она, как правило, на месяц, на два. Пока не начнутся суровые будни. Через пару лет от страсти и следа не останется. Хорошо, если ваши чувства перерастут в дружбу, ну а если нет? Что тогда? Ты постареешь, подурнеешь, потому что все свои силы положила на «любимого». А затем накапливается усталость, начнутся болезни, навалится тоска, ты будешь страдать от душевного одиночества С этим жутким чувством рано или поздно сталкивается каждая замужняя женщина. Всё, жизнь прошла! И вдруг ты заметишь, что твой мужчина, оказывается, полон сил и энергии. Для него как будто наступает вторая молодость, открывается второе дыхание. Он начинает оглядываться и начинает замечать красивых молодых женщин. И вот у него новое увлечение — девушка или женщина средних лет, полная сил и желания любить. Вот в этот самый момент ты и поймешь, что этот урод не стоил твоих жертв и здоровья, но будет уже слишком поздно. У тебя уже не будет сил, чтобы изменить что-либо в своей так глупо загубленной жизни. В браке ты никогда не сможешь себя баловать и лелеять, потому что твоя голова будет постоянно забита заботами о мужских носках и рубашках. Я очень часто оглядываюсь на свою семейную жизнь и думаю: господи, какая же я была дура! Боготворила жалкого, ничтожного человечка, который разрывался между своей первой семьей и мной. Мне долгое время казалось, что он не может оставить своих детей, мол, совесть не позволяет, а пришел момент, и меня вдруг осенило, что ему так удобно, понимаешь? Меня он якобы любит, но и не может перечеркнуть свои прошлые семейные узы. Там жена, с которой он прожил много лет, дети, а здесь любовь. Все это он постоянно взвешивал, и самое главное, что чаша-то не склонялась ни в чью сторону. Стояла на месте! Полное равновесие, одним словом! Мужчины — страшные приспособленцы. Они могут приспособиться ко всему, даже к тому, о чем женщине и подумать страшно. Они, как клещи, залезут в душу и начинают сосать кровь. Ответственность перед семьей! Чушь собачья! У мужчин вообще нет никакой ответственности. Им незнакомо это слово. Они самые безответственные существа, которые только бывают. Мой со своей этой ответственностью уже во где сидел! Я похудела, подурнела и все на нервной почве. Я хорошо помню момент, когда мне вдруг стало ясно, что он просто-напросто ничего не хочет менять. Там слезы, сопли, нытье и постоянное выкачивание денег, а я женщина самостоятельная, с квартирой, денег не клянчу, прошу лишь каплю внимания. Ему удобно иметь двух женщин, понимаешь? Там надежный, годами проверенный тыл, это как оковы, которые он не в состоянии скинуть, а здесь — прилив новых и свежих чувств, да еще и ответственность не нужна. Потому что я сильная и прекрасно со всем справлюсь. — Маринка вытерла слезы и разлила по стопкам «Джокер».
Я выпила и спросила:
— А что же было дальше?
— Он постоянно твердил, что любит меня до безумия. Только в том-то и дело, что сумасшедшей любовь была только у меня, но не у него. Я с ума сходила от страсти. Не могла думать ни о чем, только о нем. С ума сошла я, а он-то всегда оставался в здравом уме и твердой памяти.
— И чем все это закончилось? — Я выпила рюмку и с любопытством посмотрела на пьяную Маринку.
— Я победила, но впоследствии эта победа оказалась мне не нужна.
— Это как?
— Я развела его с семьей и женила на себе. Он еще долго пытался задавить меня своей ответственностью, но позже понял, что меня этим не проберешь. Я не его бестолковая жена, которая годами выслушивала всю эту бодягу. Мы стали жить вместе, но вскоре он стал раздражать меня своей требовательностью, хамством и даже, простите, своими деревенскими манерами. Я увидела его новыми глазами и как будто очнулась после долгого сна. Я перестала сходить с ума и попыталась проанализировать наши отношения. И ты знаешь, я увидела перед собой жалкого, замотанного неудачника, который трепался про ответственность, но никогда в своей убогой жизни не испытывал истинных чувств. Честно говоря, я даже стала брезговать им. Этот случай заставил меня ценить и уважать себя как женщину. Я оказалась выше, чище и самоотверженнее. Когда-то я так мечтала о нем, бредила, не спала ночами, а когда заполучила с потрохами это чудо, то уже не спала оттого, что не могла придумать, как бы поскорее от него избавиться. Я вернула его прежней хозяйке. После этого кошмара для меня начался новый этап в жизни. Он, конечно, и сейчас не против походов на два фронта — хочет и меня любить, и перед первой женой авторитетом хвастаться, но с меня хватит. Ни за какие коврижки его на порог не пущу. Меня трясет от упоминания его имени.
— Грустная история со счастливым концом, — заметила я, — за это надо выпить. А я не знала, что ты такая мужененавистница. Ты прочитала мне целую лекцию о вреде замужества.
— Нет, я просто рассказала тебе поучительную историю. Поделилась, так сказать, горьким опытом. Если у меня когда-нибудь появится мужчина, то я уже буду смотреть в оба. Никаких бывших жен, детей и прочего. Это мое условие.
— В нашем возрасте такие мужчины редкость. Они как музейные экспонаты. Мужчины «без прошлого» тоже настораживают. Кажется, что они какие-то неполноценные, если до сих пор ни разу не были женаты. Хотя Пашка мой женат не был.
— Оно и понятно. Он же киллер. Какая у киллера может быть супруга? — усмехнулась Маринка. — Кстати, тебе не кажется, что он чересчур долго торчит на балконе с этой малолетней профурсеткой? По-моему, он тоже не стоит твоих чувств.
— Ну, Маринка, что ж, по-твоему получается — мужики вообще не нужны? А как же тогда без них?
— Молча. Ты ведь тоже с Матвеем женский облик потеряла. Забыла, в кого превратилась? Хочешь еще раз наступить на те же грабли?
Я посмотрела на Маринку, она была настолько пьяна, что я не стала с ней спорить.
— Нельзя всех стричь под одну гребенку и думать, что твой собственный печальный опыт будет повторяться, — спокойно сказала я и встала.
— Ты куда?
— На балкон. Что они там, уснули, что ли?
— Сходи, сходи! — ехидно пропела Маринка и налила себе полную рюмку, немного пролив на стол.
— Тебе, подруга, уже хватит пить.
— Я знаю свою норму.
Я вышла на балкон. Голубки сидели на стульях и о чем-то оживленно беседовали. Спиртное подействовало, я почувствовала жуткую ревность. Это что ж такое получается — как она пришла, так он делает вид, что мы просто знакомы, и не более! Уединился с ней и треплется уже целый час! В первый момент мне даже показалось, что они меня даже не заметили, но тут девица бросила на меня наглый насмешливый взгляд.
— Мы уже почти всё выпили, — сказала я, стараясь держать себя в руках.
— Пейте. Нам не хочется, — улыбнулась Люба.
— Вы еще долго будете тут сидеть? — Я посмотрела на Пашку, адресуя вопрос к нему.
— Скоро придем, — ответил он.
— А у вас прядь седая. Пора краситься.
— Что? — Наглость этой девицы переходила все границы.
— Я говорю, что у вас прядь седая. Краситься пора. У моей мамы есть хорошая краска. Я вам покажу. Она отлично закрашивает седину. Женщина должна скрывать свой возраст. Хотите, краску сейчас принесу? Она специально для пожилых людей. Вам как раз подойдет.
У меня в глазах потемнело от этих слов. Малолетняя сучка! Решила унизить меня! Я посмотрела на Пашку, потом на деваху и с угрозой в голосе протянула:
— Что-о?
— Я говорю, вам краску принести?
— Нет, спасибо. Не надо. Возраст украшает человека. Его скрывает лишь тот, кто его стыдится. А мне нечего стыдиться. Я такая, какая есть.
Девица не могла не заметить, в каком я состоянии, и, довольная собой, многозначительно улыбнулась. Затем она обняла Пашку и радостно защебетала:
— Паш, а пойдем на ВДНХ погуляем. Мы с тобой там уже месяца три не были. Последний раз, кажется, в мае. Ты мне еще красивый букет подарил, на чертовом колесе крутились, с веселых горок спускались, а потом обедали в летнем ресторане и катались на лодке. Лебедей кормили. Так здорово было!
В этот момент я была похожа на побитую собаку. Машинально пригладив волосы, я опустила глаза и поджала губы. На память пришли Маринкины слова, и мне показалось, что она все-таки права. И в самом деле, все, что она говорила, — верно. Я сама придумала себе головную боль, которую потом когда-нибудь придется лечить при любом раскладе. Так стоит ли допускать, чтобы голова болела постоянно, ведь это может перейти в мигрень. Не лучше ли снять боль в самом начале болезни и жить себе припеваючи?! Ведь когда любим, мы утрачиваем способность здраво мыслить. Начинаем рассуждать трезво только тогда, когда пересилим боль и очнемся от дурмана.
Прищурившись, я посмотрела на эту парочку, улыбнулась, погладила Пашку по голове и весело произнесла:
— И действительно, что сидеть ласты парить! Сходите, погуляйте! Ты, Пашенька, обязательно покатай эту малолетнюю дурочку на лодочке и не забудь ей купить пакетик чипсов, чупа-чупс и подари ей букетик одуванчиков. Я думаю, что ей это будет в самый раз.
Любка открыла рот и уставилась на Пашку. Я пошла к выходу и бросила напоследок:
— Рот закрой, а то ворона залетит. Склюет твой язык, чем тогда Пашку удивлять будешь?!
Вернувшись в комнату, я схватила Маринку за руку и в сердцах произнесла:
— Наливай по стопочке, и дергаем отсюда!
— Что случилось? — перепугалась та.
— Всё поняла! Всё! — закричала я что было сил.
— Поняла, так не ори, — прошептала Маринка и налила мне остатки «Джокера».
Осушив содержимое стопки до дна, я схватила Маринку за рукав и потащила ее к входной двери.
— Жанночка, успокойся, — причитала она. — Скажи правду. Ты зашла, а он ее трахает? Вот поганец! Чтоб у него писька отсохла!
Не отвечая, я дернула входную дверь, но она была закрыта.
Ключей в двери не было. Я повернулась и увидела перед собой Пашку. Он стоял и смотрел на меня. За его спиной маячила Любка.
— Дай ключи, — сквозь зубы процедила я.
— Зачем?
— Затем!
— Далеко собрались?
— Открой дверь и мотай со своей малолеткой на ВДНХ.
— Извращенец! По тебе тюрьма плачет за развращение несовершеннолетних! — встряла Маринка.
Я перевела взгляд на подружку:
— Ты-то хоть замолчи, ради бога. Надоела!
— А почему я должна молчать? Ты моя подруга, и я имею право за тебя заступиться. Хорошо, что эти его качества сразу проявились.
— Какие качества? — не поняла я.
— Дурные, идиотка! У тебя дочь растет, подумай о ней! Если он так просто эту малолетку отодрал на балконе в тот момент, когда мы с тобой мирно сидели на кухне, то представь, что было бы, если бы ты с ним стала жить! Ты только представь, что бы он смог сделать с твоей дочерью!
— О господи, — простонала я и схватилась за голову.
— Ну хватит! — вмешался Пашка, подхватил нас с Маринкой под руки и втолкнул в комнату. Затем вынул из кармана ключ, открыл дверь и подтолкнул Любку к выходу:
— Иди домой. Сейчас не до тебя.
— Может, я что-то смогу для тебя сделать? — простонала она.
— Иди, девочка. Всё, что ты могла, ты уже сделала, — выпалила Маринка.
— Паша, я не могу оставить тебя с этими ненормальными. Я за тебя боюсь, — шипела Любка.
Он взял ее за шкирку и сурово приказал:
— Да уйди ты, ради бога! Не валяй дурака! Иди к экзаменам готовься!
— Не смей на меня кричать, Пашенька!
— Пошла вон! — Пашка вытолкал ее на лестничную площадку и закрыл дверь на ключ. Он презрительно посмотрел на нас и злобно произнес: — Нахрюкались…
— Что?! Мы-то нахрюкались, а вот вы — натрахались, — не удержалась Маринка.
— Открой дверь, Паша, я хочу уйти, — отрешенно сказала я.
— Куда ты хочешь уйти?
— Куда угодно. Но здесь я не останусь.
— Переночуй здесь, а завтра уйдешь. Я не могу отпустить тебя на ночь глядя.
— Нет, Паша, ты меня знаешь. Если я что-то захочу, то обязательно сделаю. Наши дорожки разошлись и больше никогда не пересекутся. Я сама справлюсь со своими проблемами. Я очень сильная.
— И как давно ты стала сильной?
— С тех пор, как убили Матвея.
Пашка подошел ко мне и встал на колени.
— Переночуй одну ночь. А завтра уйдешь, — попросил он.
— Хорошо. Только я лягу спать с Маринкой.
— Спать-то еще рано. Может, сходим на ВДНХ, погуляем? Там документы не проверяют. Кепку на голову наденешь, — предложил Пашка.
— Хорошо же я буду смотреться в вечернем платье и кепке. Не надо, я так пойду.
Мы вышли из дома и пошли гулять на ВДНХ. Маринка постоянно старалась встать между мной и Пашкой, демонстрируя свою материнскую заботу. После прогулки мы вернулись в квартиру и стали готовиться ко сну.
— Жанна! Я нашел машину на завтра. После обеда можно выехать. — Пашка смотрел на меня, как затравленный зверек.
— Спасибо. Я как-нибудь сама. Я не нуждаюсь в твоей помощи.
Я легла спать с Маринкой, а Пашка ушел в другую комнату.
— Что, завтра от него сваливаем? — поинтересовалась Маринка.
— Сваливаем, — вздохнула я.
— Вот похотливый сукин сын, что учудил, — не могла успокоиться Маринка.
— Да никого он не трахал. Просто эта малолетняя профурсетка меня оскорбила, — прошептала я и повернулась на другой бок.
— А я-то думала… Все равно. Правильно ты его на место поставила. Что он так долго с ней на балконе делал? Может, у них и было чего, пока мы с тобой мою семейную жизнь обсуждали?
— Ой, Марина, не неси ерунды! — разозлилась я.
— Извини.
Через несколько минут моя подружка захрапела так, что впору было затыкать уши. Я постаралась уснуть, но ничего не получалось. Дверь в соседнюю комнату открылась, и на пороге появился Пашка. Он на цыпочках подошел к кровати, поднял меня на руки и отнес к себе.
— Только не надо притворяться, что ты спишь, — прошептал он.
— А я и не притворяюсь. Я ждала, что ты придешь.
— Я сегодня был не прав. Прости.
— Так просто? Мне показалось, что ты вообще забыл о моем существовании. Эта малолетняя дурочка влюблена в тебя по самые уши.
— Я это понял.
— Только не говори, что ты не знал этого раньше.
— Прости.
— То, что ты сделал, — это подлость.
— Но я же с ней не спал.
— Только этого еще не хватало! Если бы ты с ней спал, то я не задержалась бы здесь ни на секунду.
— Я же попросил прощения.
— Этого мало. Во-первых, ты унизил меня тем, что, оставив за столом, ушел на неопределенное время. Унизил перед Маринкой и своей соседкой. Во-вторых, ты не посчитал нужным заступиться за меня, когда эта недоразвитая стала меня оскорблять. Тебе даже в голову не пришло сделать ей замечание!
— Знаешь, она никогда раньше так себя не вела. Я не понимаю, что на нее нашло. Может, и в самом деле она в меня влюбилась?
— Скорее всего, она любит тебя с самого детства. С тех пор, как ты полюбил ее сестру.
— Может быть. Я об этом как-то не подумал.
— В следующий раз вспомни о своей соседке, прежде чем заводить женщину.
Пашка пристально посмотрел мне в глаза и тихо произнес:
— У меня больше не будет никаких женщин. Я никого не хочу, кроме тебя.
— Нет. Мне такие сюрпризы не нужны. Это уж как-нибудь без меня.
— Жанна, ну скажи, что ты хочешь?
— Что я хочу? Я хочу, чтобы ты меня уважал и больше не ставил в дурацкое положение. Я хочу, чтобы ты прекратил всякое общение со своей соседкой, кого бы она тебе ни напоминала. Я хочу, чтобы она никогда больше не переступала порог твоей квартиры. Это мое условие!
— Я его выполню.
— Посмотрим. А сейчас давай спать. Завтра много дел.
Пашка попытался меня обнять, но я пресекла его попытки и отвернулась к стене.
— Мне нужно время. Я не могу так сразу взять и сделать вид, что ничего не случилось.