Глава 10
Проснулись мы от долгого и настойчивого звонка в дверь. Я пошлепала к входной двери, у которой уже стояла сонная Маринка и смотрела в глазок.
— Кто там?
— Не знаю, в подъезде выключили свет.
Темно, хоть глаз выколи. Ничего не видно. Я посмотрела на часы. Пять утра.
— И кого черт ни свет ни заря принес в такое время?! — возмутилась Маринка.
— А ты спросила, кто там?
— Молчат.
— Тогда пусть идут ко всем чертям. Пошли спать.
Мы только хотели разойтись по комнатам, как звонок вновь повторился.
Казалось, он стал еще более громким и более настойчивым.
Я подошла к двери и грозным голосом спросила:
— Кто там? Кому не спится?
Ответа не последовало.
— Что за шутки! Я сейчас милицию вызову! — взорвалась Маринка.
— Вызови, — усмехнулся за дверью мужской голос. — Ты как раз укрываешь у себя опасную преступницу. Милиция приедет и найдет для себя много интересного.
У меня неприятно закололо сердце. Голос показался очень знакомым. Я слышала его не один раз, вне всякого сомнения. Только вот кому он принадлежит, догадаться не смогла. Неожиданно из комнаты вышел Паша, зевая и потирая глаза.
— Что тут у вас случилось?
— Кто-то звонит в дверь и молчит, — пробормотала испуганная Маринка. — Вернее, не совсем молчит, недавно заговорил.
Пашка недоуменно посмотрел на Маринку, затем перевел взгляд на меня.
— Кто-то звонит и говорит, что ему, дескать, известно, что в этой квартире укрывается преступница, — разъяснила я ситуацию.
Пашка подошел вплотную к двери. В эту минуту раздалась пронзительная трель.
— Кто там? — спросил Пашка. — Какого хрена надо?
Ответа не последовало.
— Кажется, глазок с той стороны заклеили, — озабоченно сказал он и изо всех сил надавил на дверь плечом.
— Ты что делаешь? — ойкнула Маринка.
— Смотрю, крепкие ли у тебя двери. Проверяю их на прочность, чтобы не вышибли.
— Да вроде крепкие. — У Маринки дрожал голос. — А ты хочешь сказать, что нам сейчас будут выбивать двери?
— Я ничего не хочу сказать. Я просто проверяю двери на прочность.
— Да, но как же они будут это делать? Ведь всех соседей разбудят. Сейчас весь дом сбежится!
— Вот это нам как раз и нежелательно. Мы не горим желанием оказаться в эпицентре соседского внимания.
— А я не горю желанием, чтобы мне снесли двери, — обиженно сказала Маринка.
Пашка не обратил внимания на ее слова и озадаченно посмотрел на меня:
— Ты не знаешь, кто это может быть?
— Нет. Правда, голос очень знакомый.
— Подумай хорошенько и постарайся вспомнить.
— Не смогу. Мне нужно увидеть. Я уверена, что хорошо знаю этого человека.
В комнате зазвонил телефон. Мы переглянулись, Пашка кивнул Маринке, и она сняла трубку.
Выслушав чью-то тираду, она широко раскрыла глаза и испуганно сказала:
— Здесь такой нет… Я же вам говорю, вы ошиблись, тут такая не проживает, — положив трубку, Маринка осела на пол.
— Что случилось? — не выдержал Пашка.
— Жанку спрашивают.
— Кто? — опешил он.
— Откуда я знаю. Он не представился.
Мы не успели сообразить, что делать дальше, как телефон опять зазвонил.
— Надо вырубить его к черту! Сейчас я шнур вытащу, — разозлился Пашка.
Он потянулся к розетке, но я успела его опередить.
— Слушаю вас, — сказала я, сняв трубку и пытаясь придать голосу безразличие.
— Жанка, ты, что ли?
— Я. С кем имею честь разговаривать?
— Не узнала?
— Пытаюсь.
— Я думал, ты обрадуешься. Ну как, ты уже ко мне привыкла или еще нет?
— Серега?
— Он самый.
— А в дверь кто звонил?
— Пончик.
— Он что, уже успел Алика пришить?
— Конечно, уже времени-то сколько прошло. Тебе, чтобы двоих завалить, понадобилась всего какая-то пара минут, а ему одного надо было на тот свет отправить.
— Я что-то не пойму, как вы меня нашли.
— Без особого труда. Мой сосед вез тебя с каким-то чмырем прямо до этого дома. Подъезд запомнил. А нужную квартиру, где живет дама твоего возраста, найти нетрудно. Достаточно было спросить соседей на первом этаже.
— Понятно.
— А теперь послушай меня, девочка, отбросим все шутки в сторону. Подумай о своей подруге. Я могу устроить так, что она будет подыхать в диких мучениях прямо на твоих глазах. Ты этого хочешь?
— Нет.
— Ты прекрасно знаешь, что я слов на ветер не бросаю. Я пущу твою подругу на общак, а потом она сдохнет как последняя собака. Да и дружку твоему тоже не поздоровится. Можешь не сомневаться. У меня в команде есть ребята нестандартной ориентации, ранее судимые. Они будут рады его немного попетушить. Ты этого хочешь?
— Нет.
— Тогда немедленно спускайся вниз и садись в машину, и впредь не имей такой привычки от меня сбегать. Давай спускайся, а то я сегодня из-за тебя всю ночь не спал. Башка трещит. Поехали ко мне домой, вместе отдыхать завалимся. Я думаю, прошло достаточно времени, чтобы ты ко мне привыкла. Так что, ты уже спускаешься?
— Я не спущусь.
— Не понял.
— Я не спущусь.
— Ты что, совсем оборзела, метелка хренова!
— Уезжай, я никуда не выйду.
— Ты что, хочешь сказать, что будешь сидеть в этой хате всю жизнь?!
— Ну, не всю жизнь, а лишь до тех пор, пока ты не уедешь.
— Запомни, сучка гавриловская! Всю дорогу у подъезда будут дежурить мои люди. Если ты не спустишься по-хорошему, то мы вдоволь поиздеваемся над твоими друзьями. Ты поняла?
— Поняла. Только я все равно не спущусь.
— Ну что ж, смотри, тварь проклятая, ты сама подписала своим друзьям приговор!!!
В трубке послышались частые гудки. Я подбежала к окну и посмотрела вниз. У подъезда стоял джип «паджеро». Из окна высунулся Серега. Выразительно покручивая в руках сотовый телефон, он уставился на Маринкины окна. Рядом с джипом красовался серебряный «опель». В нем сидели бритоголовые ребята и о чем-то оживленно беседовали. Я попыталась их сосчитать, но это оказалось мне не под силу. Остается только удивляться чудесам техники. И как только они смогли уместиться в относительно небольшом салоне? Отойдя от окна, я села на пол и поджала колени.
— Кто это? — настороженно спросил Пашка.
— Те ребята, от которых ты меня вчера увез.
— Как они тебя нашли?
— Мир не без добрых людей.
Маринка, не говоря ни слова, налила себе полную рюмку водки и залпом ее осушила.
Потом она села рядом со мной и прижалась к моему плечу.
— Жанка, скажи правду, нас убьют? — Голос ее жалобно дрожал.
— Глупости. Кому мы нужны! — пыталась подбодрить я подругу.
— Я-то, может, и не нужна, а вот ты им точно необходима. Из-за тебя и нас с Пашкой за компанию прибьют.
Я пристально посмотрела на Маринку и тихо спросила:
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Не говори ерунды! Я никуда тебя не отпущу. Ты уже и так опять седеть начала.
— Прекратите! — Пашка ударил кулаком по столу. — Надоели. Давайте лучше подумаем, что нам делать дальше.
— А что делать? Сидеть и ждать у моря погоды, — вздохнув, грустно съязвила я.
Неожиданно во всей квартире погас свет. Маринка бросилась к входной двери.
— Что за чертовщина? Опять что-то с пробками!
— Стой! — закричала я и бросилась следом. — Не вздумай открывать дверь.
— Почему? Надо посмотреть, пробки-то, кажется, выбило.
Я подбежала к двери и оттащила Маринку за край халата.
— Пробки не выбило, их выбили. Вот в чем разница.
Маринка, вздрогнув, спросила:
— Кто?
— Что — кто?
— Кто выбил пробки?
— Тот, кто звонил в дверь.
— А кто звонил в дверь?
— Тот, кто хочет меня убить.
— И много народу хочет тебя убить?
— Много. Возьми себя в руки и не подходи к двери. Если ты откроешь дверь, нас всех убьют.
— Марин, у тебя свечки есть? — вмешался в наш бестолковый разговор Пашка.
— Да, сейчас найду. — Маринка вытерла слезы и пошла на кухню. — Есть парочка.
— Давай одну зажжем.
— Может, обе? Все ж светлее будет.
— Нельзя. Надо экономить. Неизвестно, сколько нам придется так сидеть.
Пашка зажег свечу и направился к телефону.
— Ты что надумал? — испуганно спросила я. — Позвоню одному товарищу. Он должен помочь.
— Конечно, позвони, — обрадовалась Маринка, — не помирать же нам здесь теперь.
Пашка взял телефонную трубку и тут же положил ее на рычаг.
— Что такое? — вопросительно посмотрела я на него. — Телефон не работает.
— Что-то на станции? — заволновалась Маринка.
Пашка грустно ответил:
— Нет. Просто нам перерезали провод.
Маринка истерично рассмеялась и сквозь слезы произнесла:
— У нас нет ни света, ни телефона. Внизу сидит целая куча бритых мальчиков. Как я пойду сегодня на работу?
— Выходит, что ты сегодня никуда не пойдешь.
— Но ведь я даже не смогу позвонить и предупредить, что меня не будет. Я никогда так раньше не делала.
— Сегодня сделаешь, — вздохнула я.
— Но меня так могут уволить.
— Пусть. На кой черт тебе нужна такая работа? Ты артистка, так будь ею.
— В конце концов, у тебя есть деньги, дай взятку и играй в нормальном театре.
— Как же я дам, если я из дома не могу выйти…
— Но ты же прямо сейчас давать не пойдешь! — разозлилась я.
— Можно в принципе посидеть, попить водочки, — предложил Павел. — У тебя есть что-нибудь выпить?
— Конечно, у меня целый бар укомплектован, — обрадовалась Маринка.
— Тогда в чем дело?! Садимся. А мы-то переживаем за свет и телефон, когда здесь море спиртного.
— Конечно, надо все съесть, а то полный холодильник наготовленного. Света нет, все пропадет, — поддержала его Маринка и стала накрывать на стол.
— Вот тебе и ужин при свечах, — Пашка грустно посмотрел в мою сторону.
— Ненавижу ужин при свечах, — вздохнула я.
— Это потому, что ты из Артема, — улыбнулась Маринка. — Наверное, ты теперь всю оставшуюся жизнь будешь ненавидеть свечи.
— Это точно, — засмеялась я. — Дворец культуры угольщиков, профилакторий «Уголек», клуб «Юный шахтер»… Господи, я всегда жалела детей, которые посещают этот клуб. Они такие маленькие, а уже обречены стать шахтерами. Кинотеатр «Шахтер», клуб «Горняк», кафе «Забой». Городской парк полон огромных статуй в касках, с отбойными молотками в могучих руках. Тьфу, даже вспоминать не хочется!
Мы сели за стол и начали пировать.
— Послушай, а у тебя там жених-шахтер был? — поинтересовалась Маринка.
— Конечно, а как же без него! Он говорил, что, когда мы поженимся, я буду каждое утро собирать ему тормозок.
— А что такое тормозок?
— Это шахтерский обед. А еще он говорил, что будет хорошо зарабатывать и лучше всех в Артеме меня оденет. Но я не повелась на эту байку и предпочла одеваться в Москве.
— А я нигде, кроме Москвы, не была, а уж в Приморье тем более.
— Считай, что тебе повезло.
— Ладно, девчонки, давайте выпьем, — сказал Паша и налил нам по рюмке.
— Что ж, теперь не горевать же нам.
— А что будет, когда мы съедим все запасы? Чем мы будем питаться? — поинтересовалась Маринка.
— Начнем варить каши. У тебя вермишели целый шкаф, — пыталась я подбодрить подругу. — Ты запаслась по-крупному.
— Я вообще запасливая, — засмеялась Маринка.
Паша подошел к окну и посмотрел вниз.
— Сидят? — спросила я с дрожью в голосе.
— А где ж им быть? — вздохнул он. — Сидят, родимые.
Неожиданно он присел и осторожно приподнял голову. Затем встал и пробежал вдоль балкона. Почувствовав неладное, я с испугом спросила:
— Паша, что случилось? Ты что задумал?
— Жаль, что у меня нет оружия с оптическим прицелом. Хватило бы одной винтовки.
— Ты что, хочешь их всех перестрелять?
— Я смог бы это сделать.
— Нет, Паша, только не это.
— Почему?
— Потому что здесь живет Маринка. У нее нет другой квартиры, и мы не имеем права ее так подставлять.
— Как это мы ее подставим?
— Паша! Это ты больше десяти дней нигде не задерживаешься, а Маринка здесь постоянно живет. Улавливаешь разницу?
— Улавливаю.
— Так вот, я не позволю тебе этого сделать. Ты постреляешь и свалишь, а человеку тут всю жизнь жить.
Маринка жалобно произнесла:
— Пашечка, пожалуйста, не надо стрелять.
— Никто и не стреляет, — пробурчал Пашка и сел на свое место.
— И запомни впредь, если ты что-нибудь вздумаешь делать, то посоветуйся сначала со мной. Ты теперь не один, — пригрозив ему пальчиком, я залпом выпила коньяк.
Маринка посмотрела на часы и грустно заметила:
— На работу я уже опоздала.
— Да бог с ней, с этой работой. Я предлагаю лечь поспать.
Так как делать было больше нечего, мы разошлись по комнатам. Я легла на Пашкино плечо, он нежно перебирал мои волосы.
— О чем ты думаешь? — спросила я.
— О тебе. О нас.
— И что ты думаешь обо мне?
— Ты спала с этим Серегой?
— С каким «этим»?
— Ладно. Не делай вид, что не знаешь. С тем самым, с которым ты разговаривала по телефону.
— С чего ты пришел к такому выводу?
— Не знаю. Наверное, мне просто показалось.
— Я тоже так думаю.
— Извини. Я дурак. Так сильно тебя люблю и вдруг начинаю подозревать. Самому стыдно.
— Слава богу, что ты хоть это признаешь.
— Знаешь, надо как-то выбираться отсюда. Не можем же мы торчать тут так долго.
— Паша, не забывай, мы теперь несем ответственность за Маринку. Если мы ее оставим, то они надругаются над ней, а затем убьют.
— Что же нам с ней делать?
— Уходить надо втроем и желательно незамеченными.
— Давай попробуем выбраться через чердак. Главное, чтобы дверь на чердак была не закрыта. Я чуть позже попытаюсь сходить и проверить.
— Дальше. Мне нужно встретиться с Графовым Гавриилом.
— Это кто?
— Это брат Графа.
— А зачем тебе с ним встречаться?
— У меня есть для него важная информация. Я знаю, кто убил его брата. К тому же у меня есть доказательства.
— А может, он и сам знает, кто убил его брата?
— В том-то и дело, что не знает. Мне необходимо натравить Гавриила на Серегу. Тогда, считай, одной головной болью будет меньше. Особенно я переживаю за Маринку. Мы сами ее втянули, хотя не имели на это никакого права. Надо все сделать для того, чтобы она жила спокойно и ей ничего не угрожало.
— Столько всего навалилось. Мы, наверное, до твоих обидчиков так и не доберемся. Я хочу одного — чтобы все это закончилось и нам ничего не угрожало.
— Ты хочешь сказать, что увезешь меня в Испанию?
— Хотя бы и так.
— Только кто же нас отсюда выпустит? Ты — киллер, а я в розыске. Мне никто не сделает визу.
— За деньги даже отпетым рецидивистам делают визу.
— Каким образом?
— Сначала покупают новые российские паспорта, где проставлена другая фамилия, а затем выписывают и новые загранпаспорта.
— Что-то с трудом верится. Неужели в ОВИРе так много продажных людей?
— Они есть в любой организации. Без них было бы жить очень скучно.
— Тогда и Маринку надо забрать. Что она будет здесь делать одна? Вряд ли она пробьется в театр. Заберем ее с собой и найдем ей там достойного кандидата в мужья.
— Она может играть в постановках для эмигрантов, — неожиданно поддержал меня Пашка.
— Здорово! А затем мы перевезем мою дочь. — Повернувшись к Пашке, я посмотрела ему в глаза.
— Базара нет, — улыбнулся он.
— Если из этой страны выпустят киллера-профессионала и убийцу, которая числится в розыске, то я начну верить в чудеса.
— Жанка, я заставлю тебя в них поверить! Только для начала надо найти твоих обидчиков, чтобы ты жила спокойно и ни о чем не жалела.
— Кого именно?
— Ну хотя бы этих «лохмачей».
— Я их уже нашла и наказала!
— Не понял.
— Паша, я их вчера убила.
— Как?! — Он даже подскочил на кровати.
— Выстрелила в голову. Два раза — и все в десятку.
— Ты сумасшедшая!
Не обратив на его слова никакого внимания, я поведала свою вчерашнюю историю, даже не знаю, с каким концом — то ли с печальным, то ли с веселым, то ли со счастливым. Для тех двоих исход, конечно, был печальный, а для меня сложилось все как нельзя лучше. Паша внимательно слушал меня, не перебивая. Его лицо было напряжено, взгляд сосредоточен. Когда я закончила, он опять повторил:
— Я всегда знал, что ты сумасшедшая.
— Я думала, что ты меня похвалишь.
— За что?
— За то, что два раза и оба — в десятку.
— Послушай, а ты в психушке не проверялась? Тебе справку не мешало бы выписать. Ты хоть сама считаешь, сколько человек уже замочила?
— А ты свои жертвы считаешь?! — Я обиженно прищурила глазки.
— Знаешь, тебя совершенно нельзя оставлять одну. В прошлый раз ты отомстила за меня, в этот — за себя.
В комнату вошла Маринка и присела на край кровати.
— Я одна боюсь. Мысли всякие в голову лезут. Мне уже на работе пора быть. Что без толку лежать, все равно не усну. Мне все время кажется, что ключ в замке поворачивается. Лежу и прислушиваюсь. Взломают дверь и перестреляют нас всех. Нужно вместе держаться, а то разбрелись по комнатам. Меня грохнут, вы и не услышите. Я вам не помешала?
— Глупости. Конечно, оставайся с нами. Мы как раз тут думаем, как нам отсюда выбраться, — улыбнулась я.
— Жанка, возьмите меня с собой! Я здесь одна оставаться боюсь.
— Конечно. Как же мы можем тебя здесь оставить. Ты будешь с нами, пока тебе не перестанет угрожать опасность.
Пашка встал с кровати и подошел к окну. Я села рядом с Маринкой и слегка ее обняла.
— Ты только не переживай, подружка моя дорогая. Все будет нормально, — прошептала я ей на ушко.
— Ну что, я, наверное, попробую подняться на чердак. Посмотрю, там дверь открыта или нет.
Я накинула халатик и посмотрела в окно. Во дворе стоял серебристый «опель».
— А где джип?
— Только что отъехал, — ответил Пашка. Из «опеля» по-прежнему торчали бритоголовые морды. Один из братков уставился на окна. Заметив меня, он замахал рукой. Другой достал сотовый телефон и стал с кем-то разговаривать. Я быстро отскочила от окна и повернулась к Пашке.
— Что случилось? — забеспокоился он.
— Они меня заметили.
— Больше не надо подходить к окну. Они и так все на взводе.
Пашка подошел к входной двери и приложил ухо.
— Вы что задумали? — испугалась Маринка.
— Сейчас Пашка сгоняет на чердак. Надо отсюда выбираться, — объяснила я ей.
Пашка взял пистолет и стал открывать дверь. Маринка прижалась ко мне. Я отчетливо слышала, как колотится ее сердце. Дверь открылась, и Пашка высунулся на лестничную площадку. На ней никого не было.
— Слушай, сколько у вас этажей? — спросила я у Маринки.
— Одиннадцать, — ответила та дрожащим голосом.
Пашка быстро побежал наверх.
— Может, хоть дверь прикроешь? — жалобно произнесла Маринка.
— Нет. Вдруг он попадется.
— А мы чем сможем ему помочь?
— Прекрати! — рассердилась я. — А что будет, если когда-нибудь закроют дверь перед тобой!
— Извини.
Спустя несколько минут Пашка вернулся и быстро произнес:
— Чердак открыт. Быстро собирайтесь, нельзя терять ни секунды.
Мы моментально оделись и выскочили на лестничную площадку. Пашка посмотрел на Маринку и строго сказал:
— Закрывай дверь на все замки, которые имеются. И еще, позвони к соседям и скажи, что ты уезжаешь на несколько дней. Попроси их присмотреть за твоей квартирой. Если заметят что-то подозрительное, пусть сразу вызывают милицию. С какими соседями ты контактируешь?
— Вот с этими. — Маринка показала на противоположную дверь.
— Давай, только быстро.
Мы поднялись на один лестничный проем и стали ждать Маринку. Вскоре она присоединилась к нам, и мы благополучно добрались до чердака.
— На соседнюю крышу надо прыгать? — с ужасом спросила я.
— Нет. Здесь нет соседней крыши. Ближайшие дома находятся на порядочном расстоянии. Я уже смотрел.
— Что же делать?
— Придется выходить по одному из крайнего подъезда.
— Но это же очень опасно.
— У нас нет выбора. Делаем так. Сначала выйдет Маринка и будет ждать нас за соседним домом. Потом пойдешь ты и только через пять минут я. Я останусь как бы для страховки. Если что, то придется отстреливаться.
Маринка испуганно покосилась на Павла и протараторила:
— У меня в этом подъезде на первом этаже девочка знакомая живет. Она в основном дома сидит, не работает. Так вот, если она никуда не ушла, то я могу к ней зайти и под каким-нибудь предлогом попросить ее, чтобы она сопровождала нас с Жанкой.
Пашка почесал затылок и радостно произнес:
— Послушай, ты говоришь, что у тебя здесь знакомая живет, да еще и на первом этаже?
— Да, — растерянно ответила Маринка.
— Ну так это же здорово! Сколько комнат у твоей знакомой? Три. Замечательно. А окна куда выходят? — На улицу два окна и два во двор. — Здорово! Лишь бы твоя знакомая оказалась дома.
— А что ты хочешь этим сказать?
— А то, что сейчас мы спустимся на первый этаж, и ты попросишь свою знакомую открыть нам то окно, которое выходит не во двор, а на улицу. Мы спокойно вылезем из него и уйдем незамеченными.
— Хорошо. Я попробую, а что мне ей сказать?
— Наплети что-нибудь. Ты же актриса! Сыграй роль, черт бы тебя побрал! — разозлилась я. — Скажи, что тебя ждет какой-нибудь ухажер, а ты не хочешь с ним встречаться.
Мы спустились на первый этаж, Маринка позвонила в квартиру. К счастью, ей открыли. Пока Маринка объяснялась с подругой, я решила посмотреть, что происходит во дворе. Через разбитое стекло подъездной двери было видно, что рядом с серебристым «опелем» опять появился джип.
— Смотри, осторожно, — прошептал Пашка.
— Стоят как привязанные. Думаю, что наша прежняя затея вряд ли бы удалась. Они разглядывают всех, кто выходит из любого подъезда. Тем более в джипе сидит Вован, уж он-то меня ни с кем не спутает, — сделала я заключение.
Пашка заметно занервничал.
— Ну что она там телится! Такое впечатление, будто твоя подруга засела чаи гонять, — недовольно сказал он. — Какая-то она у тебя мутная. Сыкливая, одним словом.
— А какой она должна быть? Человек никогда в таких ситуациях не был. Жил себе спокойно. А тут на голову свалилась подруга студенческой молодости, на которую объявлен розыск, и ее дружок киллер! — заступилась я за Маринку. — Какая она, по-твоему, должна быть?!
— Ты что, сказала ей, что я киллер?
— Нет, конечно. Это я так, образно. Знаешь, даже не верится, что всего каких-то несколько недель назад я была такой же, как она. Даже еще хуже.
— Это я уже слышал. До сих пор не могу понять, кто тебя смог запугать? Запуганная — прямо на глазах меняешься!
— Чья школа! — усмехнулась я.
— Ты хочешь сказать, что моя?
— Конечно, а чья ж еще!
— Верно говорят, что ученик превосходит своего учителя.
В подъезд зашел какой-то мужчина и подозрительно покосился на нас.
Порывшись в почтовом ящике, он поднялся наверх.
— Ну где там она! — не выдержал Пашка.
— Сейчас придет. Успокойся, это кто-то из жильцов.
Дверь открылась, и на пороге появилась Маринка.
— Пойдемте, окно открыто.
Мы зашли в квартиру, поздоровались с хозяйкой и, не говоря ни слова, подошли к окну. Первым прыгнул Пашка, оглядевшись по сторонам, он поймал меня, Маринка, попрощавшись с приятельницей, прыгнула вслед за нами. Не теряя времени даром, мы прошли небольшой квартал и стали ловить машину.
— Может, на метро? Все ж спокойнее, — предложила я Пашке.
— В метро, между прочим, документы могут проверить. Я думаю, что тебе это крайне нежелательно, — сурово отрезал он. Посмотрев на растерянную Маринку, Пашка язвительно произнес:
— Ты там что, чаи распивала. что ли?
— Ну не могу же я с порога попросить, чтобы нас впустили в квартиру для того, чтобы перелезть через окно. Нужно было придумать что-то, поговорить.
— Ни хрена ты разговариваешь, — усмехнулся Пашка. — Нас бы уже десять раз могли уложить.
Маринка посмотрела на меня и обиженно сказала:
— Жанка! Ты же сама говорила, что нужно сыграть, как в театре. Вот я и старалась.
— Это верно. Только ты сыграла целый спектакль, а нужно было всего лишь одну сценку, — вздохнула я.
Наконец рядом с нами остановилось такси.
— Куда мы едем? — поинтересовалась я у Пашки.
— Есть одно местечко.
Я поняла, что в данный момент он совершенно не настроен на разговор, и не стала докучать ему лишними вопросами. Мы подъехали к гостинице «Космос» и вышли из машины.
— Ты что, совсем спятил, в гостиницу решил пойти. Здесь же документы надо показывать, а я что, по-твоему, должна показать?!
— Мы не к гостинице идем, а к соседнему дому. Я специально здесь притормозил, чтобы водила подумал, что нам в гостиницу надо, — успокоил меня Пашка.
— Страхуешься?
— А то как же.
Мы дошли до нужного дома и зашли в подъезд. Пашка достал ключи и открыл дверь. В квартире было три комнаты. Отдаленно она напоминала теплую и уютную квартирку моей матери.
— Это что, одна из твоих съемных хат? — поинтересовалась я.
— Нет. Это мой дом.
— В смысле?
— Я здесь родился и вырос.
— Ты хочешь сказать, что это квартира твоей матери?
— Совершенно верно.
— А где же она?
— Живет у брата в Испании уже пять лет. Сюда приезжает редко.
— А отец?
— Отец давно умер.
— Извини. Я так сильно тебя люблю, но почти ничего о тебе не знаю. Значит, на этой лестничной площадке жила твоя любимая девушка?
— Да, дверь напротив, — тяжело вздохнул он.
— Ты здесь часто бываешь?
— Нет, крайне редко. Просто иногда захожу что-нибудь взять. Мне не положено показывать кому-либо свое жилье.
— Нам можно, в порядке исключения, — улыбнулась я.
— Я не люблю эту квартиру. Она напоминает о моей первой любви. А сейчас к тому же подросла ее родная сестра. Они очень похожи. Ладно, что мы все о грустном. Располагайтесь, будьте как дома.
— Послушай, Пашка! Нам нельзя терять время. Нужно срочно выяснить, где можно найти Гавриила Графова, и найти к нему подходы. И причем чем быстрее, тем лучше.
— Ты все-таки решилась?
— Конечно. Ты же знаешь, что я не отступлюсь.
Пашка вышел в прихожую и стал обуваться.
— Ты куда?
— Мне надо получить информацию из своих источников. Тебя же не переубедишь. Надо действовать самому, пока ты не натворила очередных глупостей.
— Пашка, ты золото! Только давай недолго. Ладно?
— Хорошо. Как все узнаю, сразу вернусь. У меня просьба — к телефону не подходи. Да и в холодильнике пусто. Я по дороге что-нибудь куплю.
— Я могу спуститься в магазин, — торжественным голосом произнесла Маринка.
— Ради бога, никакой самодеятельности! Из квартиры не выходить, я сам все куплю. И еще, мне придется закрыть вас на замок. Только в этом случае я буду спокоен, что вы на месте, потому что Жанка — жуткая авантюристка, и ей доверять я не могу. — С этими словами он вышел и закрыл дверь на ключ.
— Он тебя любит, — сделала заключение Маринка.
— Ты думаешь?
— Я в этом уверена. Смотрит на тебя и трясется от страха, что с тобой может что-нибудь случиться. А вообще, знаешь, он ничего, даже нравиться мне стал. И на его специальность я спокойно смотреть стала. Он же не всю жизнь убивать будет. Вот поженитесь, ты ему ребеночка родишь, и все забудется, как страшный сон.
— Он хочет увезти меня в Испанию.
— Господи, кто ж тебя с такой репутацией выпустит!
— Говорит, что выпустят.
— Брешет. Это невозможно.
— А вдруг… Я ему верю.
— А как же я?
— И тебя заберем. Найдем там тебе знатного испанца.
— Нет, Жанка, я не могу. Моя родина здесь. Я хочу в театре играть. Сама сказала, что можно взятку сунуть. Ее надо не просто сунуть, а уметь преподнести. Это две разные вещи.
— Если ты ее «сунешь», то могут и не взять. Улавливаешь?
— Я знаю. А насчет замужества… Такого бурного романа, как у тебя, у меня нет. Замужем я уже побыла, больше не хочется.
Мы решили выйти на балкон и погреться на солнышке.
— Вид какой хороший — прямо на ВДНХ. Ты когда в последний раз там была? — спросила Маринка.
— Я уже не помню. Давно. Там еще выставка крупного рогатого скота была.
— Теперь ничего нет. Один большой базар. В павильоне, где раньше ты на коров любовалась, машинами торгуют.
— А как же выставка?
— Выставлять больше нечего, отвыставлялись. Какие могут быть достижения, если в нашей стране уже давным-давно никаких достижений нет. Правда, осталось одно достижение — торговля. Это достижение теперь в каждом павильоне выставляют.
Неожиданно на соседний балкон вышла молодая симпатичная девчушка лет восемнадцати. Достав сигаретку, она окинула нас оценивающим взглядом.
— Во молодежь наглая пошла, — прошептала мне на ухо Маринка. — Осматривает нас так, словно мы одногодки и к тому же соперницы.
— Насколько я поняла, эта девочка — сестра первой Пашкиной любви.
— А где теперь его первая любовь?
— Умерла.
Девчушка улыбнулась и лукаво спросила:
— Паша дома?
— Нет, — ответили мы в один голос.
— А когда будет?
— Скоро.
— А вы гости?
— Да, что-то в этом роде, — ответила я, повернулась и ушла в комнату.
— Наглая девица, — Маринка пошла следом за мной. — Говорит о твоем Пашке как о своей собственности. Может, он с ней того…
— Не мели ерунды! — разозлилась я.
— Между прочим, ты и сама что-то почувствовала. Вон как занервничала. Послушай, Жанка, я воспользуюсь случаем и позвоню на работу. Предупрежу, что заболела. У меня подружка на участке сидит. Потом больничный возьму, и все.
— Звони.
Пока Маринка звонила, я снова вышла на балкон. Соседний балкон был пуст. Тяжело вздохнув, я вернулась в комнату. Маринка положила телефонную трубку и сурово взглянула на меня:
— Не суетись. Она его не уведет. Молодая больно. Это ты, имея определенный жизненный опыт, можешь его специальность понять, а она ни за что не поймет. В этом твое преимущество. Странно человек устроен — висишь на волоске от смерти, а еще умудряешься любить, ревновать, страдать.
Маринка села на диван и включила телевизор, а я легла рядом и положила голову ей на колени. Вскоре задремала.
