Глава 22

Этой ночью я лежала на груди у Артура и пыталась сдержать свои слезы. Мне было очень тяжело представить Артура главой чужого семейства, в котором есть симпатичная жена и двое прелестных мальчишек. Мне так же тяжело было представить его вором, и у меня просто не хватало фантазии для того, чтобы подумать о том, где и при каких обстоятельствах он занимается своими не праведными делами.

А еще я думала о том, что если дать человеку шанс, то может ли он исправиться и, несмотря на обильное наличие грехов, все зачеркнуть и начать новый, достойный путь? Могу ли я стать стимулом его новой, достойной жизни, а наш ребенок — первым этапом к созданию новой, благополучной и счастливой семьи?

Я мысленно проворачивала модель своего брака со всех сторон и думала о том, что в моей ситуации есть ровно два выхода. Первый — это закрыть глаза на все. На то, что мой муж скрыл от меня свой первый брак и наличие двух детей, которых он бросил на произвол судьбы и с которыми не испытывает никакого желания общаться. На то, что во времена ранней молодости мой супруг был профессиональным вором. На то, что его бизнес происходит среди братвы, и даже на то, что в любой момент в своей собственной квартире я могу открыть комод, для того чтобы достать чистое постельное белье, и обнаружить там автомат Калашникова или найти какой-нибудь гранатомет на балконе, накрытый симпатичным одеялом. Одним словом, первый выход — это закрыть на все глаза, смириться с той ситуацией, которая у меня сейчас есть, и сохранить статус жены, создавая при этом видимость благополучной и счастливой семьи.

Жить по принципу: никогда ничему не удивляться и никогда не вдаваться ни в какие подробности. Признать, что мой муж — бизнесмен средней руки и вообще у нас все хорошо, потому, что у нас никогда и ничего не может быть плохо. Второй выход — это начать впадать в истерики, закатывать грандиозные скандалы, обзывать мужа паршивым бандитом и бунтовать против того, чем он занимается. Начинать переделывать и ломать характер взрослого мужика и при этом драться за свое счастье до крови. А быть может, есть еще и третий выход: возненавидеть своего мужа, побыстрее с ним развестись и растить ребенка одной в более спокойной, не такой нервозной обстановке.

Артур держал руку на моем животе и говорил мне о том, как он счастлив, потому что не за горами тот день, когда плод нашей любви превратится в реального человечка. Я лежала, не открывая глаз, и думала, можно ли любить одного ребенка, стать самым нежным и заботливым отцом, напрочь позабыв о двух первых детях, которые точно так же нуждаются в отцовском тепле, заботе и внимании. Думала и не находила ответа…

— Любка, о чем ты думаешь? — Артур словно прочитал мои мысли и хотел как можно скорее переубедить меня в обратном.

— Я думаю, сколько мы с тобой проживем.

— Всю жизнь. Люба, мне ведь правда не нужна жизнь без тебя. Я же сказал, что я только сейчас жить начал, а раньше я просто существовал. Все у нас будет, как у людей. Родишь ребенка… Желательно девочку.

— Я по заказу рожать не умею. А почему ты хочешь девочку? Потому что двое мальчиков у тебя уже есть?

— Потому что она будет очень сильно похожа на тебя. Такая же красивая, как ты. Только вот…

Артур замолчал, словно не решался мне что-то сказать. Но и без слов было понятно, что его что-то очень сильно угнетает.

— Ты не договорил свою мысль.

— Да что тут особо договаривать! Я хотел поговорить про наши жилищные условия.

— А чем тебя не устраивают наши жилищные условия?

— Все-таки ребенок родится. Надо бы заранее побеспокоиться.

— О чем побеспокоиться-то?

— О жилищных условиях.

— А что о них беспокоиться? Мы же с тобой не на улице живем.

— Люба, ты же такой большой магазин имеешь.

Деньги, можно сказать, рекой идут, а живем мы с тобой на самой окраине Москвы в небольшой квартирке. Давай приличное жилье купим. Я же не за себя, а за нашего ребенка беспокоюсь.

— А ты хочешь сказать, что ребенку тут будет недостаточно места?

— Я хочу сказать, что нам нужно поменять квартиру, а то что это за бизнес…

— Тебе не нравится мой бизнес?

— Я не понимаю, что это за бизнес, прибыль от которого идет в этот же самый бизнес. То есть он сам для себя существует. Получила прибыль и опять в бизнес. А жить мы когда нормально будем? И не цепляйся, пожалуйста, к словам. Я говорю то, что думаю.

— А мы разве плохо живем? — подняла я голову. — Может быть, ты голодаешь?

— Еще не хватало нам голодать.

— Артур, у меня слишком много задумок, но они не получатся без денег. Нужны инвестиции, а их взять неоткуда. И почему ты говоришь, что деньги текут рекой? Не пойму, почему ты так рассуждаешь.

Я не могу сейчас выдернуть из дела деньги на приличную квартиру, тогда у меня все остановится. Сейчас я только начала вставать на ноги. У меня все нормально идет, но еще пока нет свободных денег На это требуется время. Тя что, думаешь, мы будем в этой квартире постоянно? Какая чушь. Нужно просто немного потерпеть.

— Не понимаю я тебя…

— Артур, ты так рассуждаешь, как будто мы на улице живем. У нас хорошая квартира, которую мы со временем поменяем. Ты должен понять, что я всегда все просчитываю, и каждый мой шаг всегда правильный Я же у тебя — обалдеть, какая правильная женщина! А вообще. я жутко встала. Сегодня такой ужасный день. Слишком много разной информации для женщины, которая носит под своим сердцем ребенка.

— Беременная женщина, а быть может, отдохнем?

Давай смотаемся на выходные куда-нибудь на отдых.

Побудем вдвоем. Тебе обязательно надо отдохнуть.

Ты стала слишком нервной.

— А какой я должна быть, если я в своей квартире нахожу боевые гранаты?

— Да ладно уж тебе. Самое главное, что ты за чеку не дернула, — попытался пошутить Артур, но шутка оказалась дикой и неуместной. От нее мне не только смешно не стало, но я даже не улыбнулась.

— Я хочу в Тунис, — неожиданно для самой себя произнесла я и натянула одеяло до самой груди.

— А почему именно в Тунис?

— Не знаю. Там классное лечение водорослями.

— Не забывай, что это противопоказано беременным женщинам.

— И все же кое-какие процедуры сделать можно.

Полетели прямо на эти выходные?

— Полетели, — обрадовался Артур и, наклонившись, поцеловал мочку моего уха.

— Так, значит, заметано?

— Заметано. Тебе необходимо проветриться. Придешь в себя. Отдохнешь, наберешься сил, а самое главное — мы побудем вдвоем. Вернее, нет, даже уже втроем. Ты, я и наш ребенок, который находится в твоем очаровательном животике.

В голове у меня мелькнула мысль, что Вика тоже летит в Тунис на эти же выходные, но я сразу прогнала ее прочь, потому что мы поедем не в какую-то деревню, а в целую страну и вероятность нашей встречи равна нулю.

Выйдя из самолета, я вдохнула свежий и довольно сырой воздух незнакомой страны и взяла Артура за руку:

— Артур, ты счастлив?

— Любка, я тебе уже тысячу раз говорил о том, что я просто безмерно счастлив. Счастливее меня нет ни одного человека на свете!

Поселившись в приличном отеле, я вышла на балкон и посмотрела на море. Артур нежно обнял меня и притянул к себе:

— Почему ты опять плачешь?

— Я всегда плачу, когда смотрю на море.

— Странная ты все же. Лично у меня море всегда вызывает улыбку.

— А у меня слезы. Оно такое красивое. Когда я смотрю на море, слезы всегда текут из моих глаз независимо от меня. Знаешь, и я совсем не стыжусь своих слез. Здесь так красиво, что хочется плакать.

Слизнув низкие, добежавшие до губ, слезы языком, я вытерла высокие ладошкой и отправилась вместе с Артуром гулять к морю. Погода была чудесная. Легкий ветер, ласкающий мои ноги, задирал подол моего сарафана, запах, исходящий от моря, дурманил и кружил голову. Артур держал меня за руку и очень переживал по поводу того, что я разулась.

— Люба, почему я пошел в обуви, а ты босиком?

— Потому что я обожаю ходить босиком.

— Но ты же можешь поранить ногу. Наступить на какую-нибудь ракушку или на морского ежа…

— Тогда ты мне просто ее перевяжешь.

Все вокруг необыкновенно мне нравилось и радовало.

— Артур, а ты скучаешь по детям? — задала я вопрос, который очень сильно меня волновал. Подсознательно я понимала, что не могу его не задать, несмотря на то, что Артуру вряд ли приятно его слышать.

— Люба, зачем тебе это надо? — тут же подорвало Артура, — Но ведь это же твои дети!

— Варя прекрасно с ними справляется, и я уверен, что она позаботится о том, чтобы у мальчишек был очень хороший отец. Понимаешь, в этом браке не было любви, и я всегда и во всем был виноват. Что бы ни случилось, я всегда оказывался крайним. Разве можно так жить?

— Ты хочешь, чтобы я тебя пожалела?

— Я хочу, чтобы ты меня поняла. Если хочешь знать, то я вообще не приемлю жалости.

— В этом вопросе я никогда тебя не пойму. Извини. Так же и то, что в молодости ты мог запросто взять чужое.

— Но ведь я же брал чужое у лохов!

— Даже у лохов. Я бы никогда в жизни не смогла взять чужую вещь.

— Ты хочешь сказать, что ты никогда не воровала?

— Я не так дурно воспитана.

Артур остановился, обнял меня за талию и провел рукой по моим ягодицам:

— Люба, ну вот такой я тебе достался! И что же теперь сделаешь?

— А я бы удивилась, если бы мне достался другой.

— А что, нормальные не попадались?

— Ни черта.

— А что так?

— Как есть, так и говорю.

— Не такой уж я и плохой. А что касается моих детей, то я оставил им все и ушел в никуда, не взяв из дома ничего, даже не забрав свои вещи. Я сделал все, как хотела Варя. Ты думаешь, мне было легко, когда я расстался со своей семьей?

— Не знаю и не могу знать.

— Я жил на руинах. У меня все рухнуло в один час. А потом я понял одну страшную мысль: что, оказывается, можно жить и на руинах. Можно. Я попробовал, и у меня получилось. Правда, в душе была пустота и даже ненависть к Варе. Ведь перед нашей свадьбой я не раз убеждал ее в том, что нельзя жить без любви, что у нас ничего не получится. Но она просто хотела меня заполучить и отказывалась что-либо слушать. Все мы в молодости делаем какие-то ошибки, но не можем же мы расплачиваться за эти ошибки всю свою жизнь… А когда я встретил тебя, то понял, что я уже не на руинах и что у меня начнется новая, совершенно иная жизнь. Ребенок, которого ты носишь под своим сердцем, дитя большой любви, и я уверяю тебя, что я его никогда не оставлю. Что бы ни случилось между нами, как бы ни сложилась наша дальнейшая жизнь, я никогда его не оставлю Никогда!

После ужина мы отправились гулять в небольшой порт, где было множество различных ресторанчиков и кафе. Артур вдел в мои волосы красную розу и, постоянно напоминая мне о том, что эта роза очень сильно похожа на меня, фотографировал меня на каждом шагу.

— Распусти волосы! — командовал он и настраивал фотоаппарат.

Я распускала свои длинные волосы, поправляла вдетую в волосы розу и вставала в вызывающую позу — Молодец! А теперь откинься назад и посмотри на меня глазами, полными страсти. Здорово! В тебе умерла великая модель, ты потрясающе позируешь А теперь возьми в руки бокал вина, обними сидящего рядом с тобой тунисца и закинь ноги на столик. Здорово!

А когда окончательно стемнело, мы пошли к морю, сели в плетеной беседке и, обнявшись, стали смотреть на звездное небо. Артур притянул меня к себе и положил мою голову к себе на плечо.

— Люба, а все-таки, как ты думаешь, кто у нас родится?

— Я думаю, девочка, — ни минуты не раздумывала я.

— Почему ты так считаешь?

— Не потому, что у тебя уже есть два мальчика Просто я очень хочу девочку. Я буду покупать ей самые нарядные платья и самые красивые туфельки, завязывать огромные яркие банты. По вечерам я буду читать ей сказки, расчесывать шелковые волосы, беседовать с ней на различные темы и петь колыбельную.

— Сколько еще месяцев ты собираешься работать?

— Что значит, сколько еще месяцев? — не поняла я вопроса — Ну, во сколько месяцев беременные женщины идут в декрет?

— Артур, о чем ты говоришь? Какой, к черту, декрет? Такие, как я, в декрет не уходят. Их увозят в родильный дом прямо с работы.

Артур слегка от меня отстранился и недовольно спросил:

— Люба, это шутка?

— Нет. Если я пойду в декрет, то у меня все встанет.

— Что у тебя встанет?

— Встанет моя работа.

— Так ты поставь человека, который будет управлять всеми делами, пока ты будешь в декрете, а нам будут просто капать на карман деньги, и все.

— У меня есть люди, которые управляют делами, но как я могу им доверять? За какие заслуги? Доверяй, но проверяй. Они хорошо выполняют свою работу, а я обязана все контролировать. Конечно, я прекрасно отношусь к такому бизнесу, когда человек наслаждается нормальной жизнью, а ему в карман капают денежки, но до такой модели бизнеса мне еще далеко Мне нужно слишком много всего развивать. У меня планы большие, понимаешь? Ну, что ты смотришь на меня такими удивленными глазами? Ты же обещал не мешать мне схватить звезду с неба!

— А я тебе и не мешаю. Просто я не понимаю, как можно жить, когда тебе вечно чего-то не хватает.

Есть бизнес и есть. Что его расширять-то? С него нужно денег лупить, и дело с концом.

— Артур, я не хочу обсуждать эту тему.

— Ну, а когда у тебя ребенок-то родится, ты уйдешь в декретный отпуск? Все нормальные женщины после рождения ребенка сидят дома и растят малыша. Сколько там отпуск по уходу за ребенком? Три года?

— Ты забываешь о том, что ты женился не на нормальной женщине. Как только я рожу, я тут же снова начну работать.

— А кто будет сидеть с ребенком?

— Мне поможет моя мама.

— Не пойму…

— Что ты не понимаешь?

— Я не понимаю, зачем тогда вообще нужно рожать?

— А что тебя не устраивает?

— Знаю я этих детей, которых воспитывают бабушки. Ребенка должна воспитывать мать!

— А вот я ничего не вижу плохого в том, что ребенка помогают воспитывать бабушки. По-моему, даже наоборот. Я вообще не пойму, почему ты так расстроился? Я же не отказываюсь от ребенка. Моя мама будет мне помогать, а "я буду совмещать общение с ребенком и работу.

— А я-то думал… — Голос Артура был полон уныния.

— Что ты думал?

— Я думал, что ты уйдешь в декрет. Да и я отойду от многих дел. Мы с тобой вместе будем растить нашего ребенка и наслаждаться обществом друг друга.

Ты бы стала наконец домашней… Вот у нас ребята постоянно жалуются на то, что видят жену только в домашних халатах и тапочках, а я смотрю на них и думаю: какие же они дураки, не понимают, как же им повезло. Я свою жену вообще никогда в халате не вижу. Ты всегда так наряжаешься, будто с какой-то презентации только что явилась. Даже дома так ходишь. А вот если бы ты стала домашней и вечно встречала меня в домашнем халате, то и мужики прекратили бы на тебя пялиться. А то ведь так пялятся, что хочется в рыло каждому из них заехать.

— Конечно, жены твоих друзей ходят в халатах, ведь они нигде не работают. Их мужья обеспечивают.

Если бы ты меня обеспечивал, я бы, может, тоже засела дома и занималась домашним хозяйством.

— Да ты в жизни не засядешь дома! У тебя натура совсем другая. А уж если говорить об обеспечении, то я бы вполне мог тебя обеспечить. Кто виноват, что у тебя запросы такие? Уменьшила бы свои запросы, и все было о'кей.

— Ах, ты бы меня обеспечил! — издевательски парировала я. — Какую жизнь ты мог бы мне предложить? Разве мы бы с тобой в Тунис поехали? А если бы и поехали, то в самый дешевый отель и то раз в три года.

На этот раз Артур взорвался:

— Раз в год мы бы вполне смогли с тобой куда-нибудь слетать!

— Бери гея с огромным трудом.

— Только не обязательно лететь в те отели, которые любишь ты. Ну и что здесь хорошего?

— Где?

— В том отеле, куда ты меня привезла.

— Тут прекрасный сервис и прекрасное обслуживание.

— Подумаешь, отель для особо важных персон…

Подумаешь, цветами и шампанским встретили… А мне все равно, в каком номере спать и что есть. Я просто приехал к морю. А условия — это так, чушь собачья.

Ну и что из того, что здесь публика пафосная? На кой черт она мне сдалась? Ходят все, как петухи ряженые Морды Друг от друга воротят. Тут даже одна фотография на заказ десять долларов стоит. Я бы тебе за десять долларов столько фоток сделал, тебе и не снилось!

— Извини, Артур, но для меня это очень важно.

В отличие от тебя, я не могу есть что придется и жить где придется. Я останавливаюсь только в самых дорогих и престижных отелях.

— Откуда в тебе это? Ведь ты родилась в обычной семье…

— Не знаю, но это у меня в крови. Если ты не сможешь мне дать того, что я хочу, то не мешай мне делать это самой. Я смогу дать себе все сама. Я не хочу надевать юбку с китайского рынка, и я никогда ее не надену.

— Ну, а зачем покупать юбку за те безумные деньги, за которые ты покупаешь? Зачем тебе столько дорогого шмотья? Ты все равно его за всю жизнь не переносишь!

— А это уже мое личное дело. Когда-то у меня была всего одна приличная юбка и всего одна приличная кофта. Мне было стыдно ходить на дискотеки и общаться со сверстниками, потому что они меня всегда спрашивали, почему я постоянно одета в одно и то же. Ты не можешь представить, как меня это угнетало. Тогда я брала краситель, клала кофту в тазик и перекрашивала ее в другой цвет. Затем точно так же перекрашивала юбку. Сейчас все это в прошлом. И я могу себе позволить то, что хочу. Я ЖЕНЩИНА, и у меня будет столько вещей, сколько мне будет нужно.

— Тогда тебе нужно было выходить замуж за нефтяного короля или банкира. — В голосе Артура вдруг появилась какая-то ненависть. — Или что, такой вариант не подвернулся?

— Не подвернулся, — совершенно честно ответила я. — Я вышла замуж за тебя, и все, о чем я тебя прошу, это мне не мешать. Я все тяну сама, и ты никогда не сделаешь меня простенькой бабенкой, непривередливой в пище и в одежде, которой не нужны ни курорты, ни приличные рестораны. Я никогда не буду встречать тебя в домашнем халате и не буду радоваться сетке картошки, булке хлеба и палке колбасы.

— Ну, что ж ты совсем все утрируешь?! — взбесился Артур. — Я могу не только хлеба, но и икры красной принести.

— По праздникам, — поправила я Артура. — А я люблю есть красную икру не только по праздникам.

И я хочу обеспечить достойное будущее нашему ребенку. Твои возможности не соответствуют моим потребностям Поэтому я прошу тебя еще раз — не мешай мне, потому что та жизнь, которую ты можешь мне предложить, мне не нужна.

— Да так живут сотни московских семей!

— Я не хочу жить так, как живут сотни московских семей! Не хочу! Это не тот показатель, на который нужно равняться.

— Вся твоя жизнь пройдет в погоне за деньгами, — проговорил Артур с еще большей ненавистью.

— Пусть. Я думаю, что, когда мой ребенок вырастет, он будет мне благодарен.

— Я думал… Я думал, что ты родишь ребенка и станешь покорной.

— Я никогда не стану покорной.

— Я думал, что ты будешь сидеть дома с ребенком, я буду тебе помогать, а самое главное, что мы постоянно будем вместе.

— А что же мы тогда будем есть, если мы оба будем сидеть дома и друг друга любить?

— Да что ты все на материальную сторону переводишь? Я говорю тебе о чувствах. Я о высоком.

— А я о земном. Мы не сможем накормить ребенка нашей любовью.

— Да найдем мы деньги на детское питание и на памперсы там разные! Без картошки и капусты сидеть не будем.

— Я не хочу сидеть на картошке с капустой, — проговорила я сквозь слезы и в который раз попыталась взять себя в руки. — Я слишком много на ней сидела в детстве…

На минуту я вспомнила слова своей мамы, которая говорила мне о том, что, как бы я ни рвалась вверх, Артур обязательно будет тащить меня вниз.

И если он хотя бы раз затащит меня в свое болото, то мне будет очень трудно из него вырваться. Как же мама была права. Как же права…

— Ладно, Любовь, что мы с тобой ссоримся? Мы же так сильно любим друг друга. Когда родится ребенок, ты сама все поймешь. Что бы ты ни говорила, я все равно тебе крылышки пообломаю.

— Прекрати.

— Прекращаю.

"Я слегка толкнула Артура в бок и прошептала:

— — Тише, кто-то идет.

— Где?

— Да вон, справа.

— Мужчина и женщина.

— По-моему, они очень сильно ругаются.

— По-моему, тоже.

Мы затаились и стали наблюдать за тем, как плачущая женщина стучит кулаками в грудь мужчины, который всячески пытается ее успокоить. Недалеко от нас женщина села прямо на пляжный песок и зарыдала. Мужчина сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Когда я услышала их голоса, я ощутила, как у меня стрельнуло в области сердца, а по телу пробежала настоящая судорога. Никаких сомнений не могло быть. Этими двумя были Александр и Виктория…