Глава 17
— Ты шутишь?
— Нет, — уверенно ответил Олег. — Мне кажется, что сейчас нам обоим не до шуток.
— Откуда тебе знать про Лешку?
— Да тут и справки наводить нечего. Твой Лешка живет в вашей квартире и, по-моему, неплохо себя чувствует.
— Не может быть!
— А я тебе говорю, что может.
— Но ведь он сбежал. У него был отключен мобильный, он не выходил на работу.
— Малыш, у него уже все давно включено, и он выходит на работу.
Я тревожно смотрела на Олега и не знала, верить ему или нет.
— Значит, Лешка сделал чистосердечное признание?
— Нет. Твой Леша решил вернуться и заявил, что он ни в чем не виноват.
— Я так и знала. — Я почувствовала сильнейшее облегчение. — Я знала, что это не он, потому что он на убийство не способен. Я так и думала, что его кто-то подставил. Ты не знаешь, уже нашли виновных?
— Нашли.
— И кто это сделал?
— Ты.
— А я-то тут при чем?
— Просто твой любимый Леша уже дал показания, что убийство совершила именно ты.
— Я тебе не верю.
Это твое право, но я говорю тебе то, что есть. Ты действительно замешана в серьезном преступлении, только ты проходишь по делу не как свидетель, а как обвиняемая. Свидетелем выступает твой Алексей, он дал показания против тебя.
— А какие показания можно дать против меня? Я ничего не совершала.
— Твой ненаглядный считает, что это не так. Алексей подробно рассказал о том, что ты уже давно догадывалась, что он любит другую женщину. Именно поэтому ты вернулась из командировки без всякого предупреждения.
— Я вернулась из командировки, потому что специально уладила свои дела как можно быстрее. Я просто торопилась к любимому человеку, скучала, хотела его увидеть. Я даже не предполагала, что у Лешки есть другая девушка. — Я и сама не понимала, зачем я оправдываюсь перед Олегом.
Ты дурно воспитана, — игнорировал мои оправдания мужчина. — Тебя не научили не подслушивать чужие разговоры и не перебивать своего собеседника на полуслове. Дай мне договорить. И знай, что мне незачем тебя обманывать: это не имеет для меня никакого смысла. В общем, твой Леша подробно рассказал следователю, как ты специально приехала из командировки раньше на один день и, увидев в кровати юную девицу, не раздумывая, достала из сумки пистолет и всадила в нее пулю. Алексей рассказал, как это было, во всех подробностях. Он даже не успел тебя остановить или попросить тебя одуматься. Ты была не в себе и после того, как застрелила любовницу, точно так же хладнокровно попыталась убить своего мужа.
— И почему же я его не убила? — Я задала вопрос, но тут же опомнилась. — Извини, я действительно тебя перебила. Видать, я и в самом деле дурно воспитана, но у меня просто нервы сдают.
— Алексей сказал тебе о том, что он очень сильно тебя любит, и попросил тебя его не убивать, а ты пообещала ему вызвать милицию и чистосердечно во всем признаться, но при этом ты по-прежнему не выпускала пистолет из своих рук. Тогда Алексей выскочил из квартиры. Больше он ничего не видел.
После того как Олег замолчал, я долго не могла произнести ни слова.
— Мне незачем тебе врать и сочинять тебе разные байки. Я навел справки: тебя действительно безуспешно ищет милиция, только не в качестве свидетеля, а в качестве убийцы. Тебя ищут для того, чтобы ты за все ответила по закону. Твой гражданский муж дал свидетельские показания против тебя. Он считается основным свидетелем, на глазах которого произошло убийство на почве ревности. Все думают, что ты бросилась в бега. Кстати, твоя мама и сестра думают то же самое.
— Я в это не верю! — крикнула я, раскрасневшись.
— А я тебя не пытаюсь ни в чем убедить. Факты есть факты.
— Моя мама и сестра — это самые родные люди, и они никому не поверят, кроме меня. Даже если им тысячу раз скажут обо меня что-нибудь плохое, они будут знать, что это не так.
— Что ж, жизнь — сложная штука. Твоим самым родным людям каждый день на мозги капает милиция, которая постоянно напоминает им о себе и дежурит у твоего подъезда.
— Зачем?
— Ждет твоего возвращения для того, чтобы тебя посадить. Все твои близкие верят в то, что ты испугалась тюрьмы, сбежала и где-то прячешься. Алексей рвет на себе волосы и слезно говорит всем о том, что если бы он знал, что ты способна на такой отчаянный шаг, то перед тем, как тебе изменить, десять раз подумал бы. Ты где себе такого кавалера нашла? Сволочь он конченая — сдал тебя с потрохами. И ты такого гада любила?
— Он никогда раньше не был таким гадом, — неуверенно ответила я. — Неужели все, что ты сказал, правда?
— Я не собираюсь тебе что-то доказывать. Я просто навел кое-какие справки.
— А твои сведения могут быть ошибочными?
— Это исключено. У меня всегда самые верные сведения.
У меня в глазах все потемнело, мне стало трудно дышать.
— Тебе плохо? — забеспокоился Олег.
— Сейчас пройдет.
— Малыш, ты зря пошла на преступление. Твой мужик оказался обыкновенным дерьмом, и он этого не стоит. Да ты нашла, ради кого убивать! Пойми, все мужики полигамны. Да нет мужика, который не будет тебе изменять, если только, конечно, он не импотент. Импотенты умеют хранить верность, но вам, бабам, такие не нужны. Вам подавай нормального мужика, у которого все нормально функционирует. Так вот, если у мужчины все нормально функционирует, то он всегда будет смотреть на проходящих мимо баб, и не только смотреть. Чтобы удерживать любимого мужчину рядом с собой долгие годы, нужно дать ему безграничную свободу.
— Ты хочешь сказать, что все мужья и жены, уже много лет живущие вместе, друг от друга гуляют? Что они прощают друг другу все измены?
— Абсолютно все, и ты сама это знаешь. Многие даже заводят вторые семьи, и все с этим мирятся и делают вид, что всех все устраивает. Такие пары живут долго и счастливо, а женщины, не желающие мириться с особенностями физиологии мужчины, те всю жизнь проводят в разводах. Рассуждают про гордость, разводятся, влюбляются снова в надежде, что очередной возлюбленный не будет гулять, а затем наступают на те же грабли.
— Я не представляю, как можно жить с мужчиной и делить его с другой женщиной, как можно закрывать глаза на измены.
— Именно поэтому ты никогда не сможешь прожить в браке сорок лет. Женщины, которые не хотят признать, что мужчины по природе своей полигамны, проводят свою жизнь в вечных разводах и одиночестве.
— Я с этим не согласна.
— Поэтому ты и одна. Так что тебе повезло.
— В чем?
— В том, что ты отсиживаешься вместе со мной. Если бы Стае тебя не похитил, ты бы уже сидела на нарах.
Мне захотелось сказать Олегу о том, что уж лучше бы я сидела на нарах, чем прозябала в его малоприятном обществе, но я подумала, что лучше прикусить язык и не говорить подобных вещей, потому что это может слишком плачевно для меня закончиться.
— Я не убивала! — выкрикнула я и, уже плохо что-либо соображая, спросила: — Ты меня не обманываешь? Неужели Лешка свидетельствовал против меня?
— Свидетельствовал — это мало сказано. Он настаивает на том, чтобы тебя нашли и посадили, — усмехнулся Олег.
— Но почему? За что он со мной так? Что я ему сделала?
— А уж на этот вопрос я тебе ответить не могу. Я свечку не держал и ваших с ним отношений не знаю. И Алексей не одинок в своем решении посадить тебя в тюрьму. Он хорошо ладит с отцом покойной Елены, а это достаточно влиятельный и могущественный человек. Он пообещал убить тебя собственными руками еще до того, как тебя упрячут за решетку.
— Я не убивала. — Я попыталась взять себя в руки, но почувствовала, что самообладание меня предательски покидает, и поняла, что нахожусь на грани сильнейшей истерики. — Я знаю, что я просто идеально подхожу на роль убийцы. У меня были все причины совершить убийство: застала любимого человека с другой женщиной и всадила сопернице пулю в лоб.
Встав с кресла, я подошла вплотную к Олегу и встала перед ним на колени.
— Олег, убей меня, пожалуйста, — тихо всхлипнула.
— Ты что несешь?
— Пожалуйста, убей меня лучше сразу. Все равно потом убьешь, я же знаю. Я слышала, как ты это говорил своему другу. Какая разница — позже или раньше? Убей меня сейчас, пока я сама хочу умереть.
Олег погладил мои волосы и тихо спросил:
— А как же я без тебя буду?
— Тебе Стае другую привезет.
— А я не хочу другую.
— А я больше не хочу жить.
— Ты слышала, что я сказал, или нет? Я не хочу другую. Послушай, Лизка, а давай вместе уедем за кордон.
— Куда? — Я подняла голову и посмотрела на Олега заплаканными глазами.
— За границу.
— Я жить не хочу, а ты говоришь — за границу.
— Я тоже когда-то не хотел жить; а потом понял, что я смогу, нужно только собраться с силами. Лизка, я скоро сделаю пластическую операцию, внешность изменю. Мы здесь какое-то время отсидимся, а затем рванем за границу и будем жить там.
— Я не знаю… — только и смогла сказать я, тихонько всхлипнув.
— У меня за границей дом будет, деньги. Поехали со мной! Тебе здесь больше ловить нечего.
— А если я не поеду?
— Поедешь, потому что мы очень нужны друг другу.
Олег встал, поднял меня с пола и повел в спальню. Мы проснулись только тогда, когда услышали, что во дворе сигналит машина.
— Мне пора.
— Ты завтракать будешь?
— Ты же видишь, что за мной приехали. У меня ответственный день. Я перед работой не ем.
Я сидела на кровати и смотрела, как Олег одевается во все черное. Он ушел, не сказав ни единого слова и даже не посмотрев в мою сторону, закрыл входную дверь на замки. Я подошла к окну, коснулась лбом стекла и стала смотреть, как он подходит к ожидающей его машине. Перед тем как сесть в машину, Олег все же поднял голову и посмотрел на окно, у которого я стояла. Оставшись в доме одна, я стала судорожно обшаривать все комнаты в надежде найти свою сумку или мобильный телефон. Поняв, что все мои попытки безуспешны, я ударила кулаком по стене и подошла к зеркалу для того, чтобы посмотреть на свое бледное, измученное, уставшее лицо. В это время на улице пошел дождь, я открыла форточку и, высунув в нее свою руку, стала ловить крупные и холодные капли.
На первом этаже все окна в доме были заколочены, но на втором этаже мне все же удалось открыть одно окно, и, к счастью, оно выходило не в сторону сторожевого домика, а в противоположную. Открыв раму, я встала на карниз и, посмотрев вниз, пошатнулась и схватилась за оконную ручку. Шел сильный дождь, я смотрела на него и вспоминала то милое время, когда я беззаботно шлепала по лужам, верила в свое счастливое будущее и глядела на небо, надеясь найти свою счастливую звезду.
Когда я выпрыгнула из окна второго этажа, первое, что я почувствовала — это сильную боль в ноге. Я слегка вскрикнула, но тут же зажала рот ладонью, испугавшись, что меня может услышать охранник. Но так как шел сильный дождь, то скорее всего он ничего не услышал. Прижавшись к мокрой стене дома, я посмотрела на высокий забор и на висящие на нем видеокамеры.
— Через забор я не перелезу, — подумала я вслух и стала осторожно красться к домику охранника, перебегая от одного дерева к другому и от куста к кусту.
Добежав до ворот, я с усилием толкнула калитку, но и она, и сами ворота были заперты.
— Не может быть!
Увидев рядом с собой выскочившего из будки удивленного охранника, я упала на мокрую землю и закричала:
— «Скорую»! «Скорую»! У меня аппендицит.
Охранник схватил меня за руки, попытался поднять, но так как у него это не получилось, он поволок меня к себе в дом. Не обращая внимания на то, что я была испачкана грязью, охранник положил меня на диван и, глядя на мой страдальческий вид, почесал затылок.
— Что у тебя болит?
— У меня аппендицит!
— Что, совсем терпеть не можешь?
— Нет, — скорчилась я от боли. — Не могу. Дядечка, миленький, вызови «Скорую». Я умираю.
— Не могу, — нервно ответил охранник.
— Почему?
— Нет у меня такого приказа.
— А какой тебе дан приказ на тот случай, если я буду умирать?
— Такого приказа тоже нет.
— Но ведь я умираю!
— Тогда умирай, — заметно разнервничался охранник, — но вызвать «Скорую» я тебе не могу.
— Дяденька! Да что ж ты за изверг такой?!
— Не положено.
— А что положено-то?
— Положено охранять дом, никого не впускать и не выпускать. Как ты на улице-то очутилась?
— Из окна выпрыгнула.
— Но ведь это не положено!
— Я не знаю, что там положено, а что нет. А мне там, в доме, загнуться, что ли, оттого, что у меня живот болит? Дяденька, вызови врача. Я умираю!
— Не могу. Нельзя.
— Не бери грех на душу. Если не хочешь, чтобы я у тебя прямо здесь на диване скончалась, выпусти меня за ворота. Пусть я лучше там умру.
Мои стоны не могли не подействовать на охранника. С одной стороны, ему было жаль меня, а с другой стороны — он был обязан неукоснительно выполнять инструкции.
— Я не могу тебя отпустить. Меня самого тогда грохнут.
— Но ведь ты отпустишь меня не просто так, а умирать. Это совсем разные вещи.
— Да что ж мне с тобой делать?..
— Отпусти.
— Это исключено.
— Я сейчас, наверно, умру: ты только посмотри, как меня скрутило. Дай мне воды…
Охранник подошел к столу, на котором стоял графин с водой, а я быстро вскочила с дивана и, не помня себя, схватила стоящую на тумбочке пустую бутылку. Размахнувшись что было сил, я ударила охранника по темени и сама закричала от страха. Охранник издал жалобный стон и с грохотом повалился на пол.
