Глава 19
Я бросилась к выходу, но почти у самой двери споткнулась, упала и, почувствовав сильную боль в правом колене, громко заревела. В то же мгновение Сашка очутился рядом и, обняв меня, прижал к себе:
— Я с тобой серьезно говорил и ни на грамм не обманывал. Ты мне жизнь спасла, я тебе, знаешь, как обязан.
— Выходит, ты на мне из чувства благодарности жениться должен?
— Дура ты. Какая же ты дура…
— Сам дурак, — тихонько всхлипнула я и принялась растирать колено.
— Болит?
— Болит, — кивнула я.
Александр помолчал.
— Послушай, а ты куда рванула-то? Ты и в самом деле хотела убежать?
— Хотела.
— А куда?
— Сама не знаю.
— Господи, какая же ты бесшабашная. По правде говоря, я и не думал, что мы встретимся. Все как-то нереально. Штаты. Ночь. Незнакомая женщина, беременная… Только мое ранение убеждало в том, что все это происходило на самом деле. Я хорошо запомнил твои черты и часто представлял твое лицо. Тысячу раз думал — и что ты могла делать в столь поздний час в лесу в таком положении! Кстати, насчет наркотиков ты оскорбила меня незаслуженно. Я никогда ими не увлекался. Возраст уже не тот.
— У наркомании нету возраста.
— Я бы этого не сказал. Возраст есть у всего.
— Извини. Я была не права.
Я сидела на полу, сжимала Сашину руку, глотала слезы, пытаясь побороть рыдания. Не получилось. Уткнувшись Саше в грудь, я зарыдала отчаянно и жалобно. Саша не шевелился, он понимал, что мне необходимо выплакаться, и ждал, когда закончится этот приступ. Как только мои рыдания утихли, он достал носовой платок, вытер мои припухшие красные глаза, покачал головой и озадаченно произнес:
— Да, подружка, нервы у тебя никудышные, прямо скажем.
— Еще скажи, что мне нужно лечиться…
— Конечно, нужно! И чем быстрее, тем лучше.
— Там, в ночном лесу, ты показалась мне сильной. Даже очень сильной. Я подумал, что ты просто железная леди и вообще не умеешь плакать. Но нет худа без добра — ты порозовела, уже не такая бледная, да и в глазах появился огонек, а то были такими тусклыми…
Я вспомнила о его недавнем ранении, резко подняла голову с его груди и отодвинулась.
— Ты что? Мне очень приятно, когда твоя голова лежит на моей груди.
— А как же твое ранение? Тебе должно быть очень больно.
— Пулю вытащили. Но ведь это было совсем недавно.»
— Да, еще повязку не сняли. Кстати, мне сказали, что, если бы я приехал в больницу немного позже, меня бы просто не удалось спасти. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю.
— Что ты понимаешь?
— Что ты успел в больницу?.
— Это не я успел в больницу, это ты спасла мне жизнь.
Саша притянул меня к себе и жадно поцеловал в губы. Я почувствовала легкое головокружение. Медленно, но верно я теряла контроль над собой. И опять эти слезы… Господи, и откуда они взялись… и когда закончатся…
— Я хочу, чтобы ты была моей женой.
— Так ты хочешь или тебя подталкивает чувство долга?
— И то и другое сразу, — тихонько засмеялся Саша и прижал меня к себе.
Я внимательно посмотрела на этого мужчину с улицы Академика Скрябина и… подумала о том, что ни в коем случае не должна отпускать его из своей жизни.
— Саш, скажи, а что ты делал в Америке и кто в тебя стрелял? — Мне казалось, что уж если мы собрались провести остаток жизни вместе, я должна знать все подробности ночного происшествия, которое помогло нам встретиться.
— Зачем тебе, — Саша махнул рукой, всем своим видом показывая, что этот разговор ему крайне неприятен.
— Ты не хочешь мне рассказать?
— Как-нибудь потом. Сейчас не время, да и настроение не то.
Мое сердце мучительно заныло, но я попыталась успокоиться, поверить в то, что когда-нибудь он раскроет свою тайну. Я напряженно смотрела в Сашино лицо и никак не могла понять, почему так безгранично доверяю этому человеку. Казалось бы, жизнь уже не раз наказала меня за излишнюю доверчивость, и основательно, но, вопреки всему, я ему верила.
Конечно, как и все мои сверстницы, в глубине души, я всегда мечтала встретить своего принца на белом коне и выйти замуж, но я не знала, что это может произойти именно так.
Мой принц окажется под мостом в глухом лесочке раненным в грудь, а его конем будет случайная попутка, которую мне удалось поймать на ночной трассе. Отношение Александра ко мне пугало и одновременно притягивало. У меня просто раскалывалась голова. Слишком много мыслей и слишком много ощущений за такое короткое время. Конечно же, я не семнадцатилетняя девчонка, я не верила в то, что Александр любит меня. Скорее всего, это чувство можно сравнить с чувством благодарности, но все же я ощущала его желание смотреть на меня, угадывать мои мысли, ловить каждое слово. Меня уже давно не жалели и не говорили мне ласковые слова. Моя тяга к этому уже почти родному мужчине росла с каждым ударом моего сердца. Мы по-прежнему сидели на полу и старались не встречаться друг с другом взглядом. Я чувствовала, что Саша хотел бы поцеловать меня еще, но его что-то останавливало, что-то мешало.
Неожиданно он взял меня на руки и понес в коридор.
— Саш, ты куда?
— Как — куда? В ванную, — весело ответил он.
— Зачем?
— Мыться, милочка, мыться. Ты на себя в зеркало смотрела?
— Что, очень страшная?
— Ну как сказать, чтобы тебя не обидеть…
Московские бомжихи по сравнению с тобой просто красавицы.
— Что?!
Впервые за долгое время я громко рассмеялась.
— Пусти, дурачок, тебе же нельзя тяжелое носить, — приговаривала я, похлопывая его по спине.
— Своя ноша не тянет, — нараспев сказал он и посадил меня в старую, совсем неухоженную ванну, включил теплую воду, бросил в нее какой-то нехитрой пенки и присел на краешек. Я была ни жива ни мертва, понимая, что попала в крайне идиотское положение.
— Ольга, ты всегда в платье моешься? — спросил Саша.
Я опустила глаза и усмехнулась. Хорошенькое дело, сижу в воде в платье и совершенно не ощущаю на своем теле неприятную мокрую ткань. Подумав о том, что мне придется раздеться, я почувствовала, как бешено заколотилось мое сердце. Стараясь сдержать нервную дрожь, я пожала плечами.
— Точно, платье… А я и не заметила.
— Ну так снимай. Ему место на помойке.
— Тогда отвернись.
— Что?
— Отвернись, говорю.
— Зачем?
— Затем, что я хочу снять это мокрое платье.
— Ну так снимай.
Сашка был совершенно невозмутим и сидел с таким видом, точно я раздевалась перед ним каждый день.
— Снимай, снимай, что сидишь, как ненормальная?
— Ненормальный ты, а не я. Рассчитываешь на меня голую посмотреть?
— Больно надо! Но отворачиваться я принципиально не буду.
— Это почему?
— Потому, что я твой будущий муж! Какого бы хрена я отворачивался!
— В том-то и дело, что будущий. Будущий — — это не настоящий. Улавливаешь разницу?
Видимо, Сашка решил прекратить наш спор и, не дав мне опомниться, быстро сдернул с меня это и в самом деле заношенное платье. Так как я не имела привычки носить лифчики, то я осталась в одних трусиках, которые не отличались особой красотой и изяществом, так как они предназначались для беременных. Закрыв обнаженные груди руками, я не могла воспротивиться действиям Сашки — через секунду я осталась без трусиков, они полетели следом за платьем.
— Ты что себе позволяешь?! — только и смогла выпалить я, раскрасневшись так, что от меня было впору прикуривать.
— Я выполняю функции супруга, — заявил он и весело мне подмигнул.
— Не вижу ничего смешного, — произнесла я обиженным голосом и стала сгонять пену так, чтобы у меня было поменьше открытых мест.
— А ты что раскраснелась, словно девочка? Вроде уже сама девку родила, а краснеешь, как школьница. Ты сейчас знаешь на кого похожа?
— На кого?
— На свеклу.
— Сам ты свекла. Я не каждый день перед мужчинами раздеваюсь.
— А я не мужчина.
— А кто же ты?
— Я твой муж.
— Надо же. По-твоему, муж — это не мужчина?
— Мужчина, только особенный.
— Что значит особенный?
— Особенный — это тот, перед которым следует раздеваться. Ты давай, постарайся отмыть голову. У тебя волосы, словно парик. Если ты их не разлепишь, мне придется постричь тебя наголо.
— Ага, держи карман шире!
— А что? Между прочим, сейчас это модно.
— Не знаю. Может быть, модно, но только у молодежи. Ты же сам говорил про кризис среднего возраста. Моя лысая голова будет вызовом обществу.
— Тогда не жалей шампуня.
Я и в самом деле не пожалела шампуня, вылила на голову целый флакон. Когда Сашка приготовил большое махровое полотенце, я встала и почувствовала на себе его пристальный взгляд.
— У тебя очень красивое тело.
— А ты не смотри…
— У тебя даже растяжек нигде не осталось.
— Да?!
— А твой еще пока бесформенный висячий животик смотрится очень даже сексуально.»
— Да пошел ты!
Я скользнула в полотенце и ощутила приятное тепло сухой ткани.
— Нет у меня никакого животика!
— Есть. Вернее, это не животик, а приятная складочка, словно мешочек у енота или сумочка у кенгуру.
— Сам ты мешочек или сумочка!
Как только Саша стая помогать мне вытираться, я почувствовала головокружение и подумала, что еще немного и я взорвусь от предвкушения, как самая настоящая бомба. Неожиданно Сашка застыл, и я заглянула в его глаза. По их блеску было нетрудно понять, что он хочет того же, что хочу я. Осторожно подхватив меня своими сильными руками, он поднял меня из ванны и понес в комнату. В длинном узком коридоре нам встретилась древняя старушка, та самая, которая так любезно провела меня в Сашину комнату и разрешила его подождать. Старушка смотрела нам вслед испуганными глазами и что-то бормотала себе под нос.
— Все нормально, баба Глаша, не переживайте! Я ее не уроню! — крикнул довольный Сашка и понес меня дальше.
— А я и не переживаю. Просто я еще не видела, чтобы ты так девок носил…
— Это не девка, баба Глаша, это моя жена!
— Жена?!
Сашка остановился и легонько меня подкинул. Затем подмигнул старушке и у самого входа в комнату спросил:
— Баба Глаша, ну скажи, у меня жена красавица?
— Это та же самая, что я к тебе в комнату пустила? — подозрительно спросила бабулька.
— Та же самая. Не похожа?
— Да Бог их разберет. Эта почище. Та была грязная.
— Просто я ее отмыл.
— А… Смотри, как сразу преобразилась. Я ее и не признала даже. Ты ей скажи, чтобы она теперь чаще мылась. Разве можно в таком молодом возрасте так себя запускать?
— У нее, баба Глаша, дорога была дальняя. Она теперь всегда ухоженная будет.
— Правильно, жену нужно к порядку приучать. На то она и жена.
Как только Сашка внес меня в комнату, я прошептала:
— Я и вправду так плохо выглядела?
— Честно сказать, неважно. — В дверь постучали, и показалась голова бабы Глаши:
— Сашенька, я вот что спросить хотела…
— Что?
— А ты давно женат?
— Всю жизнь, баба Глаша, всю жизнь.
— Всю жизнь? А я и не знала. — Она тихонько прикрыла дверь.
Саша повернул ключ в замке и еле слышно сказал:
— Это на всякий случай, а то моя соседка придумает еще какой-нибудь вопрос.
