Джорджтаун, штат Мэриленд
27 апреля 2015 года

На самом деле люди, которые искренне считают, что сам Бог вручил им право править народами, живут и большую часть жизни проводят в очень ограниченном пространстве.

За исключением некоторых…

Надо сказать, что большая часть жизни сотрудников ЦРУ (правда, сейчас они назывались НТС — Национальная тайная служба) протекала в пространстве Восточного побережья США. Основная штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли, если повезет, то Национальный антитеррористический центр имени Джорджа Буша, коттедж на одну семью где-нибудь в Джорджтауне, но не в самом дорогом районе, на отпуск (он обычно исчерпывается двумя неделями) снимается дача на берегу Атлантики, где-нибудь на Кейп-Код, но не на первой береговой линии, конечно, — там слишком дорого. Эти люди получают жалованье государственных служащих, покупают машину в кредит, отправляют детей в колледж, радуются наличию бесплатной государственной медицинской страховки, включающей в себя стоматолога, — и мечтают после того, как покинут ЦРУ, устроиться на работу в одну из этих безликих компаний в безликих, одинаковых бетонных офисах на кольцевой Вашингтона и получать раза в два или даже три больше, потому что те компании прокручивают государственные деньги и часто заключают контракты по формуле cost+. Работа этих людей, если оценивать ее по коммерческим критериям эффективности, больше похожа на вредительство в глобальном масштабе: так, если в 2001 году, в году начала GWOT, в исламском мире были две горячие точки — Афганистан и Палестина плюс еще две — бывшая Югославия и Сомали, то через двенадцать лет напряженной и плодотворной работы, стоившей бюджету США более двух триллионов долларов, количество таких точек, откуда исходит угроза США, выросла кратно. К проигранному Афганистану присоединились находящийся на грани ядерный Пакистан, полностью дестабилизированные Ирак, Сирия, Йемен, Ливия, Мали, ухудшившаяся ситуация с безопасностью в Нигерии, Египте, Катаре, начались сепаратистские тенденции в самой Саудовской Аравии. Если в двухтысячном году количество активных боевиков «Аль-Каиды» составляло от пятисот до восьмисот человек, а еще ранее в девяносто седьмом Бен Ладен едва сумел наскрести пятьдесят долларов, чтобы отправить домой одного из своих сторонников, похоронить мать, то через десять с небольшим лет сложилась глобальная инфраструктура джихада — со сбором денег на джихад по всему миру, с отправкой в Сирию добровольцев из Европы и стран бывшего СССР, в том числе России, с продажей левой нефти, с перемещающимися из страны в страну десятками тысяч фанатичных, отмороженных и готовых на все джихадистов. На базе разгромленного иракского филиала «Аль-Каиды» появилось ИГ — «Исламское государство», по сравнению с которым «Аль-Каида» — это все равно что печка по сравнению с лесным пожаром. В Мосуле ИГ получила без боя оружие двух оснащенных американцами иракских дивизий, которые просто разбежались перед боевиками ИГ. До двух тысяч бронированных вездеходов «Хаммер», танки «М1 Абрамс», артиллерия, даже вертолеты «БлекХок», один из которых они сумели отремонтировать и поднять в воздух благодаря боевикам-чеченцам, окончившим русскую среднюю школу и разбиравшимся в технике. Как выразился один из бывших морских пехотинцев, ныне ведущих собственный блог, — американские самолеты бомбят американские вездеходы «Хаммер», которые Америка оставила в Ираке бесплатно для иракского правительства: смотрите, американские налогоплательщики, ваши денежки работают. За все это надо было благодарить неприметных серых людей из Лэнгли, которые все это время просто работали, ланчевали в Афганской долине, отправляли детей в колледж, лечили зубы у стоматолога благодаря бесплатной правительственной медицинской страховке, снимали на две летние недели коттедж в Кейп-Код и обеспечили своей стране самое сокрушительное геополитическое поражение в человеческой истории. Уникальна эта ситуация была еще и тем, что геополитическое поражение не было вызвано и не сопровождалось военным поражением. США понесли относительно небольшие военные потери: пять тысяч в Ираке, две тысячи в Афганистане — но геополитическое поражение было глобальным и сокрушительным. И это при том, что бюджетные ассигнования на разведку за время GWOT увеличились кратно. Так что если бы в США нашелся кто-то наподобие тов. Сталина и устроил в ЦРУ чистку, то для безопасности США это было бы только лучше.

Но были в ЦРУ США и люди, которые сильно отличались от «рыцарей плаща, кинжала и служебной записки», описанных выше.

— …Ключ ко всему Россия. Пока Россия не будет полностью и окончательно разрушена и расчленена как минимум на двадцать государств без возможности восстановления — мы не сможет говорить о гегемонии США, а сам режим гегемонии, даже если он и будет установлен, будет недолговечным, затратным для нас и сопровождаться постоянными посягательствами на него. Пока есть Россия — ни о каком движении вперед не может быть и речи. Проблема России — корень всех наших проблем. Россия должна быть уничтожена.

Томаш (Том) Корбан, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, занимавшийся проблемами России и Восточной Европы, агент-инспектор, стоял на небольшой кафедре, на третьем этаже одного из неприметных, построенных после 2001 года на Вашингтонской кольцевой зданий. Он выступал перед небольшой, около двадцати человек, аудиторией, разрешение на выступление дал сам директор Национальной тайной службы.

Томашу Корбану было за сорок, но все звали его на английский манер — Томом. Он выглядел моложе своих «сорока с хвостиком», был роста чуть ниже среднего и при необходимости моментально растворялся в уличной толпе. В оперативном директорате он занимал высокий инспекторский пост. Его предки по прямой линии происходили из очень интересного места Европы — Тешинской Силезии, принадлежность которой оспаривали между собой Польша и Чехия. В предках Томаша Корбана, несмотря на чешское имя, текла преимущественно польская кровь, и потому он с детства, с молоком матери, с семейных разговоров и походов в костел (а он был верующим католиком, как и все его предки) впитал ненависть к России и ко всему русскому. Сам он был американцем в четвертом поколении и сотрудником американской разведки во втором. Его отец, профессор экономики Ян Корбан, входил в состав так называемой «Красной команды» — группы независимых экспертов в области экономики, которым поручили провести независимую оценку степени советской угрозы. Это было в конце семидесятых, автором идеи был Джордж Буш, тогда еще директор ЦРУ. Доклад «Красной команды» произвел шокирующее впечатление на администрацию Рейгана и послужил одной из основных причин свертывания так называемого «детанта» политики разрядки. В Конгресс он попал в начале девяностых, когда ранее секретные данные по состоянию советской экономики и советских вооруженных сил стали доступными. На конгрессменов доклад произвел сильное впечатление — настолько, что в Конгрессе несколько лет обсуждался вопрос о роспуске ЦРУ за сознательное дезинформирование законодательной и исполнительной власти страны.

Несколько месяцев назад — благодаря Томашу Корбану — американское правительство оказалось в крайне неприятной ситуации. Прошла информация, что одно судно в Средиземном море везет груз гуманитарного риса для Сирии, но на самом деле там большое количество оружия. Американский флот попытался тихо остановить и захватить судно, но охрана оказалась настороже и открыла огонь, в результате перестрелки погибли и американские моряки, и члены команды. После чего американский эсминец перехватил судно, досмотровая группа поднялась на борт и не нашла там ничего, кроме гуманитарного груза — продуктов питания, которые и были заявлены в декларации на груз. Как назло, информация моментально попала в прессу и добавила напряженности в отношениях между США и странами Европы.

Секретная проверка, инициированная главным юристом ЦРУ, выявила еще более вопиющий факт: в хорватском порту груз нелегально досмотрела группа польских спецназовцев и подала рапорт, что на судне нет ничего, кроме муки. Таким образом, к моменту принятия решения о досмотре судна у принимавших это решение была подтвержденная информация о том, что на судне нет ничего, кроме муки, и тем не менее они приняли совершенно неприемлемое в такой ситуации решение, сознательно проигнорировав риски. Два моряка с ударной авианосной группы, которая на тот момент находилась в Средиземном море, подали рапорты о том, как агент ЦРУ Корбан угрожал командному составу корабля, в том числе капитану, заставляя их принимать не оправданные в той ситуации решения. Таким образом, на Томаша Корбана скопилось достаточно материалов не только для увольнения, но и для начала административного разбирательства его действий. А затем, возможно, и для предъявления уголовных обвинений.

Тем не менее Корбан выкрутился, и ему даже не было вынесено взыскание по этому делу. Как?

Ну, для начала Томаш Корбан, равно как и его семья, относились к сложившемуся кругу вашингтонской интеллигенции. Это люди, которые ведут примерно одинаковый образ жизни, приглашают друг друга на ужин и на барбекю, женят своих детей в своем кругу — и оказывают огромное влияние на вашингтонскую политику, кого бы не наизбирали жители оставшейся части США. Потому что после того, как избранные приезжают в Вашингтон, им надо как-то socializing, социализироваться, и, кроме как в среде вашингтонской интеллигенции, им больше это сделать негде.

Так что Томаш Корбан встретился с кем надо и попросил — а этот «кто надо» был в близких отношениях с сенатором из сенатского комитета по разведке, с которым не будет ссориться даже министр безопасности Родины. И дело было сделано.

Вторая причина, почему Томаш Корбан остался на своем месте, — это украинский кризис.

Украинский кризис грянул для американской разведки внезапно — осложнения прогнозировали, но то, что осложнения могут превратиться в еще одну горячую точку на постсоветском пространстве, этого не предполагал никто. После 1991 года когорта воспитанных долгими годами холодной войны советологов стала не более полезной, чем египтологи: к примеру, новую Россию толком никто не изучал, и ею не занимались в том числе и после прихода Путина к власти. А страны бывшего СССР и страны бывшего соцлагеря — это вообще была черная дыра, ими никто не занимался и заниматься не хотел: Ближний Восток был абсолютным приоритетом. Украина в секретном ежегодном докладе ЦРУ упоминалась только как страна, где процветает торговля наркотиками, живым товаром и где может произойти ядерная катастрофа или где террористы могут купить материалы для «грязной бомбы». Но теперь существовал кризис, поставивший под сомнение все, что удалось достичь в Европе с 1991-го, а может быть, и с 1945 года, и не было практически никого, ни одного компетентного работника, который хоть немного знал бы этот регион и мог делать обоснованные предположения. Практически не было людей, владеющих молдавским, украинским, большая часть сотрудников станции ЦРУ в Киеве говорила только по-русски. Не было людей, знающих историю этих стран, — если не считать канадских эмигрантов из Украины в третьем, а то и в четвертом поколении.

И это еще цветочки. А представьте себе, что что-то случится на Кавказе, — а по большинству существующих там языков во всех США нет элементарного словаря! И что стоит глобальная система перехвата, на которую уже потрачен триллион долларов, если абоненты будут говорить, к примеру, на лезгинском, а АНБ не сможет перевести перехваченный разговор, потому что никто не знает лезгинского?

В этих условиях Томаш Корбан, всегда занимавшийся Россией и Восточной Европой, знающий языки, имеющий друзей, неоднократно бывавший во многих странах Восточной Европы, был не тем активом, которым стоило бы пренебрегать.

Как погасили скандал? Да очень просто. Америка — единственная страна в мире, которая может просто не обращать внимания на подобные скандалы. Это напоминает ситуацию с киданием грязи в памятник — до рожи все равно не долетит. Так и тут. Америка просто выдумала какую-то совершенно безумную версию с этим кораблем — и вцепилась в нее, как бульдог. И попробуй опровергни, если Америка слышит только самоё себя.

Таким образом, Томаш Корбан продолжил свой антироссийский поход — который ему завещал еще его отец, а отцу — дед, который восхищался Адольфом Гитлером и сотрудничал с СД в годы оккупации Чехословакии. Он только что вернулся из Украины, откуда привез секретное соглашение о развертывании станций ЦРУ в Харькове, Одессе, Николаеве…

А сегодня он должен был убедить влиятельных людей, которые во многом определяют настроение мыслей в вашингтонском закулисье, направить все силы США на борьбу с Россией. До победного конца.

Он помнил разговор с киевскими интеллектуалами. В завершение его они взялись за руки и крикнули: «Победы нам!»

Наконец-то они нашли то, что искали, — сорокамиллионный народ, готовый принести себя в жертву во имя торжества демократии на Европейском континенте. Такие народы находились и до этого — но они не подходили для того, что задумали в Вашингтоне не без участия Корбана. Те народы были либо слишком малы, либо слишком умны.

Один из слушателей поднял руку.

— Да, Джеймс…

— Мистер Корбан, я с нескрываемым удовольствием выслушал вас… — заговорил один из главных лоббистов Вашингтона, — но позвольте задать вам вопрос, давно ли вы лично были в России?

— Два года назад, Джеймс.

— Я — год назад. В таком случае, почему мы увидели совершенно разные вещи, мистер Корбан…

— О чем вы, Джеймс?

— Прибыв в Москву, я увидел страну, не слишком сильно отличающуюся от нашей. Русские — такие же, как и мы. Они обращаются в суд, покупают автомобили и дома в кредит, ходят на работу и занимаются бизнесом, делают покупки в торговых моллах и ворчат на власть. Да, возможно у них есть Путин, возможно, они недолюбливают геев и, возможно, они творят нехорошие дела на Украине. Но вы почему-то ставите их на одну доску с боевиками «Аль-Каиды» и ИГ и даже утверждаете, что русские опаснее. Поправьте меня, если я ошибаюсь. Средний боевик ИГ не ходит на работу, потому что джихад занимает у него все свободное время. Средний боевик ИГ не покупает дома и автомобили в кредит, потому что и то и другое проще отнять, застрелив владельца. Средний боевик ИГ не занимается бизнесом, если не считать бизнесом продажу антиквариата из разграбленных музеев, незаконную торговлю нефтью из чужих скважин и, возможно, изготовление самодельных взрывных устройств на продажу. Средний боевик ИГ не делает покупок в моллах, потому что надо быть сумасшедшим, чтобы открыть молл на территории, которую он контролирует. Средний боевик ИГ не ворчит на власть, потому что, если власть его не устраивает, он подкладывает бомбу или начинает стрелять. Наконец, средний боевик ИГ мечтает убить нас, американцев, убить всех, кто не хочет жить в его системе координат, его мире, причем он хочет убить не только всех нас, но и наши семьи, отнять наше имущество, разрушить наше государство и сам наш образ жизни. И вы пытаетесь нас убедить в том, что русские опаснее?

В аудитории поднялся шум.

— Прошу вас, Джеймс.

— Скажете, что это не так? В чем вы пытаетесь нас убедить, Томаш? В том, что Америке нужен еще один враг в дополнение к тем, которые у нас уже есть?

— Послушайте меня, Джеймс. Послушайте меня все очень внимательно…

Корбан оглядел аудиторию.

— Сейчас я скажу вам, почему само существование России является куда большей угрозой для нас, чем ИГ.

…

— Посмотрите на карту, давайте перечислим страны, в которых у нас возникли проблемы с «Аль-Каидой» и ИГ. Это Афганистан, где была сильная коммунистическая партия и где мы сейчас проигрываем войну. Это Ирак, где правил арабский социалист Саддам и где костяк военной структуры «Исламского государства» составляют бывшие офицеры армии Саддама, некоторые из которых даже учились в России. Это Сирия, где правил такой же баасист Асад. Это Ливия, где правил сторонник третьего пути Каддафи, тоже социалист, приглашавший советских военных советников. Это Сомали, где до девяностого года был социалистический режим. Это бывшая Югославия, где правил социалист Тито. Это Йемен, где были Северный и Южный Йемен, и оба они были социалистические. Везде, где у нас сейчас проблемы, везде, где льется кровь американцев, — везде побывали русские. И чем дольше они там были — тем больше сейчас у нас проблем.

Теперь посмотрите на другие страны. Катар — суннитское правительство при шиитском большинстве, которое периодически восстает, но при этом нам удается контролировать ситуацию, толпа не хватается за оружие. Это Пакистан — там, в составе государства, готовый анклав, Зона Племен, насквозь коррумпированное и слабое правительство, полно террористов всех мастей — но почему-то не происходит ни революции, ни народного восстания. Это Оман, где англичанам удалось в семидесятые одержать победу в той войне, в которой сейчас проигрываем мы. Это Судан — в котором несколько лет жил со своими людьми Бен Ладен, но при этом почему-то там не началось восстание, как в Афганистане, даже когда мы ударили «Томагавками» по их территории. Поверьте мне, если бы не было русских — мы бы и те страны контролировали, не без проблем, но контролировали бы. Сталкивали бы кого-то лбами, устраивали бы какие-то межнациональные трения — но в целом контролировали бы. А сейчас все это представляет для нас угрозу — и только потому, что есть Россия. Как только куда-то приходит Россия — эта страна и этот народ начинают представлять угрозу и для нас, и для всего цивилизованного мира. Господи… да даже Китай: мы построили страну с нуля, вложили триллионы долларов, а они тихо ненавидят нас. И все это потому, что русские научили их, что есть на свете справедливость…

Корбан оглядел притихшую аудиторию.

— Русские — наш главный враг не потому, что у них есть Путин или две тысячи ядерных ракет. А потому, что они придумали понятие «справедливость» и распространяют его по миру. Там, где побывали русские, люди начинают думать не о законе, не о праве — они начинают думать о справедливости. А потом берут в руки оружие. И не важно, как это называется — октябрьская революция или исламский джихад. И не важно, как обманывают людей вожди, что они им обещают, — важно то, чего действительно хотят люди. А они хотят справедливости. И узнав, что такое справедливость, они никогда не смирятся. Пока есть Россия — есть и место справедливости. И если мы не уничтожим Россию, а потом и само понятие справедливости — рано или поздно тому миру, который мы знаем, который мы создавали, который находится вокруг нас, — рано или поздно ему конец. И нам всем конец. Империя падет, как пал Рим, и возврата — не будет.

Когда Корбан уже спускался вниз, к стоянке, на которой стояла его «Тойота Хайлендер», на поясе прозвенел пейджер. Он прочитал, выругался.

Этого только не хватало…

Примерно через час он уже ставил машину на стоянку Контртеррористического центра имени Джорджа Буша. Про себя он подумал, что надо было заехать пообедать, да времени не было. Ничего, попросит что-то принести из буфета…

Здание КТЦ было оборудовано намного лучше, чем старое здание ЦРУ, бестолково спроектированное, обветшавшее, одни коридоры которого вызывали депрессию. Здание КТЦ походило на крупную университетскую библиотеку или конгресс-центр. Пройдя охрану, он поднялся на третий этаж, толкнул дверь отдела Восточной Европы. Перед дверью на стене висел жовто-блакытный флаг Украины, таким образом, сотрудники ЦРУ отдавали дань уважения доблестному украинскому народу, сражающемуся против агрессии путинской России. Некоторые в отделе даже ходили на курсы украинского, говорили, что украинский язык сегодня — это язык, на котором говорит свобода…

— Что там, Янек? — спросил Корбан, сбрасывая легкое пальто.

— Данные контроля с беспилотника. Операция «Лютик».

Операция «Лютик» получила такое название, потому что его присвоил компьютер. В этом месяце он выбирал названия из списка цветов.

Корбан принял свежераспечатанные снимки — их теперь печатали здесь же, правда, на дорогом принтере, не надо было по каждому случаю бежать в фотолабораторию, теперь фотолаборатория занималась только снимками повышенной точности формата А3 и выше. А4 каждый распечатывал для себя сам.

— Что это?

— Лагерь. Который мы ликвидировали. И в нем какие-то люди.

— Кто они?

— Непонятно. Судя по повадкам — спецназ.

— Сколько их?

— Мы увидели шестерых. Может, есть еще.

Корбан бегло листал снимки. Полный бред… операция едва началась, как уже встала под угрозу провала. Ублюдочные козлы. Беснику Дудаевичу платили сто штук евро в месяц как личное вознаграждение. Давали деньги на расходы, все то оружие, которое у него было, он не покупал на базаре, это был конфискат из Афганистана. И от него всего-то требовалось похитить и тихо убрать шведскую журналистку, которая, перед тем как сюда ехать, завела знакомства среди местных через социальные сети и слишком много знала. Но этот козел охренел от жадности — похитить-то он похитил, но вместо того, чтобы тихо убить и закопать в лесу, он снял флешку и потребовал реальный выкуп. Вот козел! А когда Корбан попытался навести порядок — этот ублюдок начал угрожать тем, что заговорит!

Пришлось выходить на контакт с Бойко Дрыжаком, который по уши увяз в делах с наркотиками, который постукивает на своих конкурентов в Интерпол и который и сам не прочь пошантажировать, и по фиг кого. Если всплывет, что американское должностное лицо имело дело с Бойко Дрыжаком, который в розыске в Интерполе и еще семи европейских государствах, поднимется такая говенная буря! И пришлось заплатить ему пятьсот тысяч евро из резервного фонда операции, почти полностью опустошив его. А что делать — эти козлы получают наркодоходы, и за те деньги, за какие можно купить целое племя в Афганистане, местные с лежака своего не поднимутся. И все равно он послал отряд американского спецназа проконтролировать, потому что на Дрыжака может надеяться только конченный идиот.

И вот — опять!

— А это кто?

— Сэр, я думаю, вам лучше посмотреть ролик.

Они прошли в кабинет — стены по новой моде были стеклянными, — и Янек запустил ролик на своем компьютере. На экране поплыла серая картинка… люди были выделены белым… белые человечки… такие смешные. Увидев, что происходило, Корбан побледнел.

— Вы видели?

— Да, сэр.

— Кто эта женщина?

— Я не знаю, сэр. Видите, они ее перевязывают. Вот этот, кажется, не пострадал.

— Твою мать. Дальше что?

— Они ушли с ней. На северо-запад.

— Где они сейчас?

— Не знаю, сэр.

— Почему?

— Беспилотник нам был выделен только на два часа. Лист заявок заполнен до середины следующего месяца — на меня и так в техотделе косятся. Если бы не удача, мы бы и этого не увидели.

— Твою мать!

Корбан выскочил в коридор, остановился только у отделения Среднего Востока.

Он вышел из здания во дворик — там работали некоторые виды связи. Достал спутниковый телефон с защищенным каналом, подключил и набрал номер. Ответили не сразу.

— Алло.

— Где ты? — не тратя времени на приветствия, спросил Корбан.

— В Приштине, сэр.

— Все нормально? Дело сделано?

— Все нормально, дело сделано, я вам уже докладывал, сэр.

— А вот ни хрена не нормально! — заорал Корбан. — Вы упустили свидетеля, мать вашу! И сейчас этот свидетель — хрен знает где!

— Этого не может быть, сэр. У нас даже беспилотник был!

— А вот может! Твою мать, неужели ничего нельзя сделать нормально?!

— Сэр, там были проблемы. Люди Дрыжака едва не напали на нас.

— Я не учу тебя делать мою работу! Я хочу, чтобы ты нормально делал свою!

— Да, сэр.

— Группу ты еще не отправил?

— Нет, сэр, они на базе.

— Выбирайся из борделя, или где ты там сейчас, и отправляйся на базу, понял? Боевая готовность! Держите наготове вертолеты.

— Понял, сэр. А как же Дрыжак? Это его люди, получается, напортачили!

— Это твои люди напортачили, Попрыгун! С Дрыжаком я сам свяжусь. Времени почти нет. Будь на базе через два часа. Я позвоню.

— Да, сэр.

Корбан оборвал связь. Выругавшись, начал вспоминать телефон Дрыжака…

Хотя… век бы его не слышать.

Как оказалось, неприятности на этом не закончились. Они только начинались…

В Вашингтоне, округ Колумбия, наиболее важные вопросы решаются вовсе не в правительственных кабинетах, не в Минюсте и не в Конгрессе. Они решаются за ужинами или ленчами в многочисленных ресторанах, которые не брезгует посещать даже президент США. Там же, вне правительственных стен, происходят встречи людей, реально принимающих решения, причем принадлежащих как к республиканской, так и к демократической партии США. Надо сказать, что выборный политический спектакль в США не более чем ширма для людей, реально принимающих решения. В последние годы предвыборная борьба обострилась настолько, что выборные политики и вовсе почти перестали оказывать какое-либо воздействие на ход дел в государстве. В условиях, когда предвыборная кампания следующего тура начинается на следующий день после прошедших выборов, на управление государством и выполнение тех функций, ради которых граждане США и выбирали этих людей, совсем не остается времени. Современная демократия — это предвыборная кампания в режиме нон-стоп.

Но это так, к слову.

Человек, который пригласил Томаша Корбана на ленч в одном из ресторанов Джорджтауна, никогда не занимал никаких выборных постов, потому что ни один человек в здравом уме никогда не проголосовал бы за него. Тем не менее он и такие, как он, умудрялись сохранять свое влияние на политическую жизнь в Вашингтоне как при республиканцах, так и при демократах. При республиканцах у них получалось это делать намного лучше, так как среди них было немало любителей «войны с полпинка», как их называли. Демократы, особенно Барак Обама, были немного другими — так, Барак Обама на своем посту практически в одиночку сорвал две планировавшиеся военные авантюры — нападение на Сирию и на Иран, так что свою Нобелевскую премию мира он получил вполне заслуженно. Но пока в ЦРУ и в Пентагоне были такие, как Томаш Корбан, эти люди, публично именуемые «неоконами», сохраняли свое влияние. Главной их «заслугой» во время демократической администрации был украинский кризис, к которому они достаточно приложили свои руки…

Оба собеседника, встретившиеся в ресторане, знали друг друга давно — еще по студенческому братству «Череп и кости», в которое они входили. По тому же братству они знали бывшего президента США Джорджа Буша-младшего, который именно в этом братстве стал алкоголиком…

— Как дела в ЦРУ? — поинтересовался собеседник Корбана, человек по фамилии Каган.

— Да все то же самое. Все делают вид, что работают, и получают за это жалованье.

— А что на Украине?

— Не все так хорошо, как планировалось, но — неплохо. Я был в Киеве, договоренности в общем-то есть. Мы укрепляем центральную власть в Киеве, а они избавляются от наиболее одиозных и неконтролируемых сил — неонацистов и боевиков Майдана. Мне кажется, они поняли, что ничего, кроме политических и имиджевых рисков, те же добровольческие батальоны не приносят. Мы не можем убеждать Конгресс, что свастика — это не свастика, а что-то другое.

— Они продержатся без добровольцев? Их армия сильно разложена, коррумпирована и деморализована.

— Думаю, да…

Каган поддел вилкой кошерную рыбу-фиш.

— В любом случае, они не более чем приманка на медведя. Я хотел с тобой поговорить о другом.

Корбан отхлебнул из своего бокала. Это был чай со льдом, он избегал употребления спиртного, когда это было возможно.

— В Варшаве я говорил с руководством польской разведки. И не только. Запасная скамья — ты знаешь, что это такое?

Корбан кивнул, он и в самом деле это знал. Запасная скамья — так назывался проект, запущенный американскими спецслужбами в 2005 году после того, как Германия и Франция не только отказались предоставить войска для вторжения в Ирак, но и публично осудили планы США. С этого момента стало понятно, что в НАТО существует глубокий раскол и в случае по-настоящему больших неприятностей на НАТО будет нельзя положиться.

Тогда был запущен проект «Запасная скамья», он имел как военную, так и разведывательную часть. Его цель — создать в Восточной Европе силы, которые смогут не только адекватно уравновешивать страны Старой Европы, такие как Германия, Франция, Италия и Испания, но и вести нелегальную разведдеятельность против них, используя возможности НАТО и системы европейского сотрудничества. Но если взять все страны Восточной Европы, то Румыния, Болгария, Венгрия, страны Прибалтики и даже Польша даже близко не могли составить противовес Старой Европе. В связи с чем был поднят вопрос о «демократизации» таких стран, как Украина, Беларусь и Грузия, чтобы бросить их на чашу весов в почти незаметном, но все более активном противостоянии Старой Европы и Новой, проамериканской. Но тут возникли проблемы. Первая проблема — проект «Запасная скамья» с самого начала не получал достаточного финансирования, и если его политическая часть, финансирования почти не требующая, выполнялась на отлично, то для военной ресурсов откровенно не хватало. Вторая — сменившие республиканцев демократы перекорежили сам проект, сделав ненадежную ставку не на воспитание и усиление проамериканских элит в странах Восточной Европы, а на «американизацию» старых европейских элит. В числе прочего большой победой было занятие поста федерального канцлера ФРГ Ангелой Меркель, сторонницей твердого проамериканского курса. Но этот проект, несмотря на внешнюю привлекательность, был глубоко ошибочен по сути своей, и «неоконы», многие из которых родились или происходили из семей с корнями в Восточной Европе, это хорошо понимали. Дело в том, что в таких странах, как Германия, Франция и Италия, антиамериканские настроения глубоко укоренены и являются важной и неизменной частью общественного мнения. И той же Ангеле Меркель, что бы она ни думала, приходилось считаться с мнением избирателей, чтобы и дальше оставаться в политике. Но вот в Восточной Европе, в том числе и в Украине, были глубоко укоренены проамериканские настроения, и тут уже не было шанса у антиамериканских политиков. Дело было в том, что в Западной Европе не понимали и не ценили свободу — она была для них вполне обыденным явлением. А вот в Польше или Украине, много лет проведших под имперской оккупацией, обретенную свободу ценили. И готовы были убивать и умирать за нее. Совсем нетрудно было, опираясь на эти настроения, развернуть восточноевропейский синклит стран как против Старой Европы, так и против России. Что в полной мере отвечало геополитическим интересам США.

Проект «Запасная скамья», постоянно страдая от отсутствия внимания и финансирования, все-таки вышел на какие-то рубежи и теперь был тем немногим, что было у США для того, чтобы отстаивать свои интересы и защищать Украину. И не только защищать — но и переходить к наступательной антироссийской политике в духе Рейгана. Мы выигрываем — они проигрывают.

Но одновременно с возможностями война на Украине приносила еще и серьезные политические риски. И неприятности.

— Да, знаю.

— Слышал про скандал, который сейчас поднимается в Европе? Я имею в виду скандал с пропажей шведской журналистки в Косово.

— Что-то слышал. — Корбан решил не раскрывать карты и не говорить о собственной причастности.

— Так вот, — Каган аппетитно поедал рыбу-фиш, поблескивая стеклышками очков, — в Польше мне сказали, что это не случайность.

— Не случайность?

— Да. Они сказали, что эта журналистка — никакая не журналистка, а агент шведской разведки. А само это газетное прикрытие — прикрытие СЕПО. И тебе не кажется, что таких «неслучайностей» в Европе стало слишком много?

Корбан медленно кивнул. Скандалы в Европе действительно шли по нарастающей. Сначала всплыли точные координаты мест, где сотрудники ЦРУ содержали и пытали пленных исламистов. Потом произошел скандал с прослушиванием телефона бундесканцлера. Потом немцы рассекретили часть информации БНД по украинскому кризису и обвинили командующего американскими силами в Европе, генерала Филиппа Бридлова, в сознательной лжи. Потом новый скандал, уже с прослушиванием телефонов трех французских президентов. Теперь вот скандал со шведской журналисткой. Все эти скандалы имели одну цель — поссорить Европу и США. И вряд ли тут дело было только в России. Скорее всего, какие-то силы в самой Европе — и не радикальные националисты, с которыми никто не хочет иметь дела, а часть старых европейских элит начала свою игру против США.

— И что еще сказали поляки?

— Они сказали, что, кажется, где-то в Скандинавии у нас появился серьезный враг. И не в политике, а где-то в спецслужбах. Происходящее в Косово — это не случайность, а активка. И цель ее — устроить такой скандал, по сравнению с которыми все остальные покажутся детской сказкой.

Корбана вдруг прошиб холодный пот. Он только сейчас осознал, что у них в сумме — массовое убийство в лесу, и при этом кто-то побывал на месте захоронения. И в этом захоронении — не только трупы албанско-цыганских боевиков, но и труп шведской журналистки.

Твою же мать!

Если у них утечка, то вполне может появиться информация, достаточная, чтобы связать их (а может, и конкретно его) с массовым убийством. Убийством не только подозрительных наркобоевиков, но и гражданки Швеции, ведшей расследование по делу. И если это всплывет — то… Скандал с пытками не утихает уже несколько лет. А что будет, если всплывет причастность ЦРУ к убийству ведущей расследование европейской журналистки?

— Они сказали что-то конкретное?

— Да. Сказали, что утечка произошла в Румынии. А почему интересуешься?

— Да нет. Ничего.

— Просто, если бы я рулил всем этим, то я бы уже сворачивал удочки…