Непризнанное государство Косово
Севернее Урочеваца
Секретная база ЦРУ
29 апреля 2015 года

Вертолет «Ми-171» был не военным. Гражданским, так называемым «салоном». Но модификации А3 — самой современной, с малошумным винтом, полностью всепогодным и всесуточным. Вертолет тихо нес нас к точке высадки, мимо гор и лесных урочищ, навстречу новому злу и новым смертям…

Я сидел на месте ВИПа по центру. Пацаны — по бокам, вместо убогих десантных сидений там были очень даже приличные кресла. Большой монитор в салон я переключил на картинку с пилотской кабины, с системы низкоуровневого обзора. Такая функция была доступна.

Зачем мы летим? Сказать, что просто ради денег, — глупо. Просто есть возможность. Возможность решить проблему, которую иначе никто не решит и решать не будет. Они и в самом деле не будут решать, европейцы. Они просто примут какие-нибудь программы реабилитации тех, кто вернулся из Сирии.

В своей жизни я видел немало всякого дерьма. И в большинстве этого дерьма я принимал непосредственное участие. Большая часть из того, что я делал, пока работал на государство, закончилось неудачей. Но это дало возможность делать выводы. Один из них — не упускай возможности убить своего врага.

Если получится убить того сукина сына, который виновен в массовом убийстве, — такую возможность нельзя упускать.

— Пять минут! — прозвучало в наушнике.

Я показал на пальцах — пять минут. Пацаны заулыбались…

Высадка прошла отлично — вертолет завис над горной поляной, сбросил нас и тут же ушел обратно. Судя по тому, что это удалось сделать с первого раза, опыт полетов в горах у пилота был, и немалый…

Разделившись на две группы: два человека в головном дозоре и три — в замыкающей группе, мы тронулись в путь по едва заметной горной тропе…

Основной точки мы достигли ровно в то время, в какое было запланировано, — тридцать минут после заката…

Позиция наша была очень неплохой. Пятьдесят метров от гребня и двести до самой деревни. Отсюда нам видно все: минареты, домики, даже часть дворов, огороженных заборами. Место, где мы сейчас находимся, — это варварски вырубленный лес, видимо, местное население промышляет браконьерской заготовкой дорогой древесины, которой в горах с избытком. Проторенная браконьерами дорога шла в село.

Мы разместились в ложбине, прикрывшись пнями, чтобы в случае чего вести огонь одновременно всем. Первым делом наше внимание привлек домик на окраине, похоже, он служил чем-то вроде склада, потому что около него была складирована древесина и стоял трактор гусеничный. Около него на бревне кто-то сидел. Во тьме тлел огонек сигареты.

О! Орлы! Насваем закинулись, анаши дернули, и теперь все парванис.

Расклад был примерно такой, мы обо всем заранее договорились. Трактор и Брат минируют дорогу, она тут в село ведет единственная, да еще и горная. Брат минирует, а Трактор прикрывает. С нашей позиции в горах противника видно хорошо. Делаем по обстановке. Если удастся увидеть цель — первым открывает огонь Студент, затем я. Винтовка в мосинском калибре — не самое лучшее, что можно придумать при такого рода охоте, но у меня был снайпер с опытом именно на этой винтовке и была сама винтовка, а триста тридцать восьмой или что-то в этом роде — не было. Зато было достаточно опыта, была карманная метеостанция kestrel 4000, лазерный дальномер, угломер и баллистический калькулятор. С таким снаряжением, а также учитывая нашу стабильную позицию, выстрел становился намного точнее, его можно было рассчитать заранее с учетом всех параметров. Решили так: стреляет Студент, Шпиц наблюдает — у него шестидесятикратная труба. Если цель поражена — ноги в руки и бегом. Если нет — я открываю огонь, в максимально быстром темпе выпускаю шесть патронов из «Гепарда». Двенадцать и семь менее точен, но после попадания из него — не живут. Трактор — если успеет подняться с дороги — добавляет туда же коробку из ПК. Далее действуем по обстановке. Скорее всего — тоже ноги.

Вариант номер два: рано или поздно они поедут из деревни. Подрываем заряд, потом добиваем колонну. Несколько одноразовых «Золей» и моя винтовка калибра 12,7 — их более чем достаточно. Гражданских в конвое не будет — понятно, что будут одни бандиты.

Мы со Студентом и Шпицем остались, остальные пошли вниз. Было уже темно, но если привязать веревку к пню, то можно быстро и безопасно спуститься и так же подняться. Нам оставалось только наблюдать…

Но жизнь привычно перечеркнула все мои думки. Как говорится, хочешь насмешить Бога — сообщи ему о своих планах.

Вертолет!

Я показал — всем залечь, и ни звука.

Вертолет…

Я сначала даже не понял, что это за вертолет — звук лопастей у него был очень непривычным, не рокот, а какое-то глухое жужжание. Потом он прошел, считай, над нами — нас окатило волной воздуха, вертолет вырвался из-за гребня горы и тут же начал снижаться. Я уставился на него в прибор ночного видения, не веря своим глазам…

Мать родная…

Вертолет был похож на хищную акулу с вытянутым носом, в котором, скорее всего, в радиопрозрачной оболочке скрывается мощный радар, рубленые поверхности и не видно никакого подвесного вооружения.

Это что — оно?

«Стелс БлекХок» — после рейда на Абботабад он стал так же популярен среди любителей военной техники, как когда-то «F117» после первой иракской. До сих пор не было ни единого достоверного изображения этого вертолета — американцы не рекламировали его, не выставляли на выставках и не пытались продавать.

И теперь, похоже, я видел этот вертолет своими собственными глазами. Вертолет заходил на посадку на ровной площадке чуть дальше села, и по единственной дороге уже неслись две машины с включенными фарами…

— Десять футов! Пять футов! Два фута! Касание!

Вертолет замер на земле, опираясь на адаптивное шасси, позволяющее садиться не на совсем ровных поверхностях. Вертолет создавался для доставки групп спецназа за линию фронта, где приличная посадочная — исключение из правил, а не правило…

— Есть касание…

Роторы еще замедляли свой ход, а сопровождавшие вертолет спецназовцы уже занимали оборонительные позиции. Этот вертолет считался секретным, и при других условиях не могло бы быть и речи об использовании его в такой рутинной миссии. Но обстановка в Европе накалилась до предела, и сейчас все выкладывали на стол все, что у них было.

В конце концов, этот вертолет и был изначально разработан для того, чтобы доставать летчиков со сбитых американских самолетов в зоне действия самой эффективной системы ПВО в мировой истории. Говорят, что программа началась еще в конце восьмидесятых и была неожиданно реанимирована двадцать лет спустя, когда внимание ЦРУ привлек странный компаунд в Абботабаде, в нескольких десятках метров от пехотного училища.

— Движение на три!

Были видны мечущиеся лучи фар — дальний свет и ухабы делали свое дело.

— Подтверждаю.

Один из бойцов взял направление на прицел, используя экспериментальный короткий Barrett M240LW, только проходящий испытания в спецназе ВВС.

— Два транспортных средства.

— Две цели подтверждаю.

Коммандер набрал номер.

— Бойко. Скажи своим идиотам, если не опознаются, мы открываем огонь…

Бойко Дрыжак со своими людьми занимал самую большую виллу в селе. Вообще, постройки албанцев отличались основательностью и помпезностью — даже у небогатых семей редко было меньше двух этажей, богатые же строили себе настоящие дворцы. Этот дом имел в себе черты как европейской, так и восточной архитектуры. Восточная — это довольно примитивный сад, высоченный прочный забор дувал и плоская крыша, на которой можно было даже спать. Еще был внутренний дворик, с колоннами, но колонны — это скорее мавританский стиль, а дворик — испанский. Из европейского тут был второй этаж (арабы почти никогда не строят ввысь, только вширь) и, пожалуй, балконы.

Бойко с распростертыми объятиями встречал гостей во внутреннем, мощенном метлахской плиткой дворике.

— Саламу алейкум, саламу алейкум. Комнаты уже подготовлены для дорогих гостей, утро вечера мудренее…

— Говорить будем сейчас, — отрезал Корбан, — времени нет.

Дрыжак посмотрел на стоящего за спиной Корбана Сикерда, и это разозлило Корбана еще больше…

— Говорить вы будете со мной, мистер Дрыжак, — он перешел на сербско-хорватский, который все тут знали, — и только со мной…

Дрыжак пожал плечами.

— Прошу…

Ритуал застолья у местных горцев был смесью цыганских, албанских и восточных традиций: так, сидели за столом, но ножки стола были на треть короче, чем у нормального стола, сам стол был большим, и поверх него была не скатерть, а стеганое одеяло — курпачи, как это было принято на Востоке. В меню не было типично цыганских блюд, таких как еж в глине, не было свинины, но при этом на столе стояло спиртное, которое мусульмане позволять себе не должны. Спиртное было — не ракия или сливовица, а какая-то горькая настойка на травах. Основные блюда были обычными и сытными — жареный картофель с мясом, кукуруза…

С американской стороны за стол сели Корбан и Сикерд, они сидели рядом друг с другом. С албанской стороны было два человека, один из них был Бойко Дрыжак, второй — также авторитет, видимо входящий в бажрак. Американцы видели его впервые.

Корбан отказался от налитой ему рюмки, что по меркам местного гостеприимства было невежливо и показывало пренебрежение гостеприимством хозяина. К еде тоже почти не притронулся. Коммандер Сикерд, много времени проведший на Востоке, ел и пил с удовольствием…

— Господин Дрыжак, — перешел к делам Корбан, — я бы хотел проинформировать вас о том, что американское правительство имеет большие вопросы по поводу вашей деятельности.

— Какой деятельности?

— Вашей. Вашей деятельности. Например, по поводу вашего содействия проникновению моджахедов из Ливии и Египта на европейский континент под видом беженцев от вооруженных конфликтов…

— Какого черта? Разве не вы…

— Но у меня лично больше всего вопросов вызывает та история с журналисткой. Для чего вы ее убили? Какого хрена вы это сделали?

Корбан перед тем как лететь, положил в карман ручку, выполняющую также функции диктофона, и еще один диктофон — в виде заколки — прикрепил к галстуку. Ему нужна была эта запись для того, чтобы в случае чего оправдаться перед отделом контрразведки ЦРУ, которому будет поручено внутреннее расследование, или перед комиссией Конгресса, если все зайдет совсем уже далеко…

В крайнем случае, он собирался сдать Сикерда, который был по уши замазан делами с наркомафией.

Но то, что произошло дальше, не укладывалось ни в какие его планы.

Второй присутствовавший на встрече человек достал пистолет Макарова с глушителем и направил его на Корбана. Сикерд выхватил свой «Глок» и направил на албанских мафиози — но это не произвело на них никакого впечатления.

— Хорошо, что вы сделали это, коммандер Сикерд, — сказал человек с пистолетом, потом он показал стволом на Корбана, — убейте его.

— Положите пистолет на стол, — с угрозой сказал Сикерд.

Справа появился человек, у него был автомат с глушителем, и он направил его на американцев.

— Коммандер, некий Хулио передает вам привет.

— Я такого не знаю! — огрызнулся Сикерд.

— А он вас знает. За бойню в лесу надо кому-то отвечать. Вам — или вот этому человеку. Он уже отменил нашу операцию в Черногории и теперь зачищает концы. Вы не слышали, что он сказал? Он собирается свалить все на нас. И на вас тоже, коммандер. Но если он будет мертв — можно будет свалить все на него. Убейте его.

Томаш Корбан не первый год работал оперативником и умел выживать в самых неблагоприятных обстоятельствах. Но сейчас он оказался не в лучшем положении — хотя бы потому, что у него не было оружия. Никакого. Он привык перемещаться из страны в страну и потому не мог постоянно носить оружие. А если он находился на опасной территории — то он полагался на правила безопасности и охрану. И вот тут он и ошибся. Он взял с собой Сикерда, потому что знал о его связях с наркомафией и знал, что Сикерд, что бы ни произошло, будет молчать. Но он не просчитал, что связь с наркомафией его охранника и гаранта безопасности может быть использована и другой стороной с не меньшим успехом…

Он понимал, что сейчас решение принимают албанские наркомафиози. И если хочешь жить — говорить надо с ними.

— Постойте…

Человек с пистолетом был одного возраста с ним. Худое, узкое, чисто выбритое лицо и оттопыренные уши делали его похожим на немца.

— Операция в Черногории более невозможна, это надо понимать. Она дискредитирована.

— Что, простите?

— Дискредитирована! Вы не понимаете, тупые кретины, что происходит?! Об операции уже знает кто-то в Скандинавии, а скоро узнает весь мир!

— Вы похитили и убили Штефана для того, чтобы сорвать все.

— Штефан вас сдал! Он говорил с журналистом! Он продался! Он сам об этом сказал! Он раскололся!

Корбан здесь допускал ошибку. Он не понимал, что и в албанском сообществе и в сообществе албанских цыган действовало правило: всегда верят своему, а не чужому.

— Вы похитили его для того, чтобы сорвать наше объединение…

— Послушайте. Никакого объединения не будет, вы этого не понимаете? Об операции узнали посторонние люди! Через Штефана! Сейчас нельзя привлекать внимание к Косово ни под каким видом. Поймите же!

— Мы слишком долго ждали, мистер Корбан. Наши требования — требования об объединении албанского народа в едином национальном государстве законны и справедливы, и мы не можем больше ждать ни дня их удовлетворения. Операция начнется и пройдет так, как было задумано. И тогда, когда мы договорились.

— Кретины, не будет ничего! Польские миротворцы вам не помогут!

— Нам не нужна помощь. Похоже, вы не понимаете, мистер Корбан. Мы на пороге великих событий, смены исторических эпох. Украинцы восстали и не оставили вам никакого выбора, кроме как поддержать их. Точно так же вы поступите и с нами, мистер Корбан. У вас не будет иного выбора…

— Вы не можете шантажировать США.

— Почему же нет? Можем…

Человек с пистолетом нажал на спуск…

— Какого, б…, хрена! — вскочил со своего места Сикерд, по его щеке текло что-то горячее и мягкое. — Вы охренели?!

— Мы убили бы и вас, мистер Сикерд. Но некий Хулио попросил за вас. Так что осталось только придумать правдоподобную версию смерти вот этого вот… дерьма.

— Идиоты, от этого не отмоешься! Он сотрудник ЦРУ, с самого верха!

— Ну, почему не отмоешься, — человек показал пистолетом на выход, — ваши люди на внешнем периметре. Идите во двор. Сейчас имитируем перестрелку, вы отступите к вертолетам. Все — нет проблем…

— Что видишь?

— Да ни хрена!

— Так, стоп. Движение на… есть движение.

Мне тоже почти ничего не видно. И это не радует.

Придурки…

Лейтенант-коммандер Сикерд просто кипел от возмущения. Какие же придурки.

Тупые, как ослы, придурки.

Это ведь у них тут одни делают вид, что ведут законопослушный образ жизни, а другие делают вид, что этому верят. Полицейский и бандит — в рабочее время один пытается схватить за руку другого, а в нерабочее — они ведут одинаковый образ жизни, питаются в одних кафешках, покупают на одних базарах, ходят в одну мечеть — и все нормально. Они думают, что и в ЦРУ так — делают вид. Они и близко не знают, что такое мясорубка отдела внутренней контрразведки или спецотдела военной полиции.

И это не им — ему отдуваться…

— Тихо…

— Держи его.

— Встань туда.

— Э, американец. Как начнем — беги и стреляй, помнишь? Беги и стреляй…

— Да не туда, а туда. Вот так держи…

Коммандер Сикерд услышал хлопок… как будто лопнула шина, через секунду еще один. Глухой, утробный и сильный звук. Потом он почувствовал сильный удар — пуля попала и в него…

— Стреляют!

— Аллаху Акбар!

Застрочил автомат, коммандер упал, не понимая, ранен он или нет, но пули летели не в него, он и сам не понимал, кто и в кого стрелял. Внутрь вылетела дверь, заметались лучи мощных галогенных фонарей. Снова хлопки…

— Стреляют! Ложись!

— О Аллах! О Аллах!

— Где они?!

Один из американцев схватил лейтенанта-коммандера за эвакуационную петлю на его снаряжении и потащил к воротам.

— Где Корбан?!

— Им занимаются, сэр…

В отличие от албанских бандитов, у американцев были дымовые шашки, и им удалось поставить плотную дымовую завесу по улице. Дымовая завеса и забор давали какую-то защиту от пуль.

— Что происходит, сэр? Вы ранены?

— Я не знаю! — ответил коммандер, как зеленый салага. — Стрельба началась ни с того ни с сего…

С дороги ударил пулемет.

— Входящие на час! Ложись!

Что тогда точно произошло, я так и не понял.

Студент должен был отработать по главной цели, а я, выставив на позицию «Гепард», отслеживал совершивший посадку вертолет. Потому что если начнется заваруха, то его надо валить любой ценой. Взлетев, он смешает нас с землей за считаные минуты. На американских вертолетах стоит система FLIR, позволяющая совершать полеты в полной темноте, это что-то вроде гибрида видеокамеры и радара. И тепловизоры, позволяющие безошибочно засечь человека, — кстати, именно так нашли и взяли прячущегося после теракта в Бостоне Джохара Царнаева. Так что пока вертолет стоит на земле, он для нас безопасен. Как только взлетит, он смешает нас с землей. До сих пор не известно, есть ли на стелс-вертолетах вооружение, но если есть — это, скорее всего, «Миниган». Темп стрельбы четыре тысячи выстрелов в минуту — то, что не пожелаешь и врагу…

Студент доложил о движении во дворе, мне смотреть было некогда — я не отрывал прицела от вертолета. Потом захлопала винтовка, Студент доложил о том, что попал, — и в этот момент пошла стрельба из нескольких стволов. А остальная часть группы была еще внизу, они минировали дорогу.

Хреновее некуда — командир должен командовать, а не исполнять обязанности рядового стрелка, но нас было слишком мало.

Я нажал на спуск — винтовка неожиданно слабо отдала в плечо, через прицел я видел, куда легла первая пуля. Внес поправку и открыл беглый огонь, посылая пулю за пулей в стоящий на земле вертолет. Через прицел я увидел, как вывалился из кабины и опрометью бросился бежать пилот, и тут последняя пуля, видимо, попала в бак. Я увидел пламя…

— Вертолет на минус!

Студент перезарядил винтовку и снова начал стрелять. Стрельба раздавалась и снизу. Потом рядом кто-то глухо протопал.

— Все целы?

— Трактор внизу! Он отход прикрывает!

Мне удалось присоединить второй магазин к винтовке — у меня только два их и было.

— Все, прикрываем Трактора!

Дружно открыли огонь, прижимая противника к земле, я на всякий случай обстрелял двор и машины. Улицу было плохо видно из-за дыма, стреляли в основном наугад и по вспышкам. Патроны кончились, я увидел, как последние метры на пути к вершине, петляя, преодолевает здоровенный Трактор, на плече он нес пулемет.

— Все на месте! По очереди отвечать!

Быстрая перекличка подтвердила — все!

— Уходим за гребень! Двое — на прикрытии! Пошли, пошли!

И мы стали отступать, оставляя позади расстрелянный американский секретный вертолет и убитого массового убийцу…

В 2001 году боевики, требовавшие бо́льших прав для этнических албанцев Македонии, начали восстание против правительства, и, несмотря на достигнутые позже мирные договоренности, напряженность сохраняется.