Румыния, порт Мангалия
Секретная база ЦРУ
29 апреля 2015 года

Считалось, что секретная база ЦРУ в Румынии располагалась на военно-морской базе Михаил Когэльничану в Констанце. Рядом с казино, морским портом, казармами морской пехоты Румынии и тремя фрегатами, один из которых был неисправен, а совокупный возраст двоих оставшихся перевалил за сто лет. На самом деле разоблачительную статью о наличии в Констанце секретных объектов ЦРУ заказало и проплатило само ЦРУ. В целях отвлечения внимания.

Настоящая «точка» находилась совсем рядом, на территории бывшего судостроительного завода в Мангалии, маленьком сорокатысячном городке-курорте на побережье Черного моря, самом южном из всех курортов Румынии. При Николае Чаушеску, гении Карпат, город жил не только курортом, но и честным трудом: здесь находилось крупное судостроительное предприятие, и румыны строили суда не только для себя, но и для ряда других африканских и ближневосточных стран. Все лучше, чем продавать простой стальной прокат, а сталелитейная промышленность в Румынии того периода также была очень развита. Теперь судостроительное предприятие обанкротилось, новые корабли больше не строились, а само предприятие перебивалось ремонтными заказами, часть площадей сдавая в аренду. Сам же город был известен лишь певицей Инной, да тем, что здесь девушки дешевле, чем в соседней Констанце, — хотя в Одессе еще дешевле и совсем недалеко отсюда.

Наверное, город вызывал бы еще больший интерес, если бы стало известно, что пришвартованное для капитального ремонта судно является одним из плавучих пунктов поддержки нелегальных операций ЦРУ, а в одном из складов завода, сданном в аренду неизвестной кипрской компании, складировано двенадцать тысяч тонн румынского оружия и боеприпасов, которые отсюда отправляются в Украину, Сирию, Египет, Ливию, Ливан и в другие места. Но этого никто не знал…

Томаш Корбан прибыл в Мангалию кружным путем, через Стамбул. У него здесь были две встречи. Первая — с представителями ультраправых организаций юга Украины, таких как «Патриот Украины — Одесса» и «Правый сектор — Одесса». Надо было познакомиться с ними лично, он познакомился, передал деньги, относительно небольшие, и договорился о поставке первой пробной партии оружия — пятьдесят тонн. Остальное было не вывезти отсюда, да и не надо было больше пока. Груз составляли автоматы, обычные и укороченные, и снайперские винтовки различных типов, в том числе повышенной точности. Это оружие городских партизан, городских боевиков, Корбан знал, что в Украине зреют очень взрослые движения, и от имени ЦРУ готовил альтернативный вариант. То есть кто-то в ЦРУ, в киевской станции, вместе с украинскими властями готовил один вариант, а он, что-то вроде «свободного игрока», готовил вариант другой. В ЦРУ всегда было так — они были слишком большой организацией и не имели права проигрывать. Поэтому, когда происходит что-то подобное гражданской войне на Украине, они не будут против действующей власти или за нее. Кто-то будет против, а кто-то — за. Если президент Украины сделает то, что ему скажут и подпишет те назначения, которые нужно, тогда будет играть один вариант, тот, который прорабатывается в Киеве. А если президент Украины не сделает то, что ему говорят, то играть будет другой вариант, который отрабатывает сейчас он, Томаш Корбан, и люди на станции в Мангалии. Переданного оружия хватит, чтобы вооружить несколько тысяч человек. Переданных денег хватит, чтобы держать их какое-то время, а если они понадобятся, передадут еще. А нескольких тысяч вооруженных, мотивированных и готовых на все ультрас хватит на многое, начиная от захвата Одессы и повторного аутодафе в Доме профсоюзов и заканчивая серьезным нападением на непризнанное Приднестровье, после которого начнется война и на этом направлении, и Россия не сможет не среагировать.

В общем, всякое может быть.

Украинские патриоты и правосеки отбыли в лучшем расположении духа решать вопрос с переброской выделенного им оружия (шаланды, полные кефали…), а Корбан встретился с еще одним человеком. Встретился с ним он в обычном приморском дворике недалеко от местной мечети.

Человека звали Стефан или Штефан, он был албанец и бывший боевик УЧК, которого собственные же товарищи исключили из УЧК и едва не убили. В двухтысячном он был сподвижником Ибрагима Руговы, диссидента и первого президента Косово — правда, если Ругова был социалистом с маоистским привкусом, то Штефан был сталинистом. Когда его бывшие бойцы, ставшие полицейскими, окружили его дом, он сумел бежать, убив троих, его переправили в Африку, потом перебрался на Ближний Восток и принял радикальный ислам. Принял его просто потому, что ислам, по его мнению, был движущей силой новой революции и общемировой войны бедных против богатых. В исламе он вступил в небольшую группировку, которая совмещала изучение трудов Ленина, Сталина, Троцкого, Сеида Кутба и Мухаммеда аль-Ваххаба. Он сражался в Сирии, и небезуспешно сражался, потом его заметило ЦРУ, перевело сначала в Иорданию, а потом сюда.

Целью Штефана — и таких как он, он был не единственным, и станция в Мангалии была не единственной — была подготовка общеевропейского джихада. Активизация не только молодых мусульман, но и представителей левачествующей, изучающей заново Маркса европейской молодежи, обеспечение смертельной смычки практики исламского джихада и троцкистско-марксистской теории, на которую так падка молодежь. Особенно молодежь в странах, где от тридцати до пятидесяти процентов молодых людей в возрасте до двадцати восьми лет безработные и столько же после получения диплома Оксфорда или иного престижного вуза вынуждены работать официантами в барах. Цель — это распространение джихада среди коренных немцев, французов, голландцев, итальянцев, воссоздание террористических организаций, подобных германским РАФ (организация Баадер-Майнхофф), итальянским Красным бригадам, французской Аксьон Директ и тому подобным. Террор, направленный на представителей европейской элиты — политиков, журналистов, банкиров. США не нравилось, что европейцы ведут все более самостоятельную политику, что Германия и Франция, например, отказались послать контингенты в Ирак, что политики все больше поддаются антиамериканизму, что встают если не на сторону Путина, то на китайскую сторону точно. Завтра, если это не остановить — соорудят скоростную транспортную магистраль из Китая в Европу, проложат газопровод в Китай, сделают Северный морской путь круглогодичным и проходимым для контейнеровозов класса «Панамакс» — и не нужны станут десять американских авианосцев, Европейский континент, от Лиссабона до Шанхая, заживет своей содержательной жизнью. Чтобы этого не случилось, такие, как Томаш Корбан, готовят рыцарей новой войны. Жуткий гибрид исламистов, троцкистов и фашистов на службе ЦРУ и собственного фанатичного безумия. Если Европа пойдет на снятие санкций и сближение с Россией — то они будут введены в дело сразу. Если нет — то чуть позднее. Но все равно — будут. Потому что если на сцене висит ружье — то рано или поздно оно выстрелит. И все, что технически может быть реализовано — обязательно должно быть реализовано. Ничего личного, просто мудрость американской дипломатии.

Штефан был одет как местный — в футболку и дешевые китайские треники с полосками. Они пили обжигающий ароматный чай.

— В Македонии все готово?

Штефан пожал плечами.

— Что это значит?

— Никогда не знаешь, как будет на самом деле. Как Аллах даст…

Корбан подавил раздражение.

— Дает не Аллах. Даю тебе я. Большие деньги.

Штефан кивнул.

— Люди на месте. Оружие тоже.

— Хорошо.

— Я думал, мы начнем с Албании. Почему Македония?

— Думать — не твое дело, Штефан. Оставь это мне.

На самом деле Корбан нервничал. Им поставили задачу — не допустить прокладки альтернативных трубопроводов для российского газа в обход Украины и в конкуренцию возможным проектам переброски в Европу иранского, азербайджанского или туркменского газа. Логика в такой постановке задачи была — если русские реально протянут трубу хотя бы до турецкого распределительного хаба, то инвесторы, скорее всего, откажутся вкладывать деньги в конкурирующие проекты, так как конкуренция может сильно увеличить срок окупаемости, и только у русского проекта есть гарантированная загрузка. Как только Европа получает гарантированное газоснабжение по этой трубе — резко теряется интерес и мотивация по Украине. А насчет Газпрома и третьего энергетического пакета: европейцы пусть и повозмущаются, но возьмут то, что есть. Вроде все понятно, но, по мнению Корбана, тактическая цель — недопущение российского газа в Европу по альтернативному маршруту — решается с использованием стратегических средств. С помощью только формируемой гибридной подрывной сети на Балканах и по всей Европе. События в Македонии привлекут внимание европейских спецслужб, и они начнут конкретно разбираться — кто разжигает новый огонь войны на Балканах. Кто стоит за возродившейся уже не на националистических, а на исламистских лозунгах УЧК? А в Европе не дураки сидят. Французы учились сами. У немцев тоже есть изрядные традиции — недаром Штази была самой опасной разведкой Восточного блока после КГБ. Итальянцев учили мы, то есть ЦРУ. А восточноевропейские спецслужбы учило КГБ. И в последнее время все больше и больше тех, кого по-хорошему стоило бы люстрировать, оказываются на самом верху в Европе. Например, бывший инструктор Тартуского обкома ЦК КПСС Андрус Ансипп — теперь министр без портфеля Еврокомиссии — европейского правительства. И как, интересно, он будет рулить?

Немецкое правительство уже публично делает заявления, например, о том, что главнокомандующий силами США в Европе генерал Филипп Бридлов неоднократно лгал, когда дело касалось обстановки на Украине. А что скажет германское правительство, если всплывут связи ЦРУ и новой УЧК, ЦРУ и исламских экстремистов, наконец — ЦРУ и «Исламского государства»? Правильно, им плевать, они получили доступ к Средиземному морю через дружественную Хорватию…

А теперь еще замаячила угроза ловушки, провала и общеевропейского скандала. Если будет доказана связь ЦРУ и массового убийства…

— Сворачивай здесь свои дела. Выезжай на место. Ситуация будет развиваться быстрее, чем мы думали. Чтобы через два дня был в Македонии.

— Я не могу так быстро! — сказал Штефан.

— Можешь, — сказал Корбан, — если мне надо, я оказываюсь на другой стороне света за сутки. Если ты беспокоишься за бабки, которые у нас отжал, — оставь их на брата, он разберется. Ты ведь доверяешь своему брату?

— Никому нельзя доверять, — мрачно сказал Штефан, — даже брату.

— Это точно…

Штефан резко встал и пошел в направлении жилых домов. Корбан немного подождал, встал и пошел за ним, доставая на ходу телефон. Он сам предпочитал поговорить с человеком, которого подозревал, и теперь был уверен, что Штефан — виновен.

На перекрестке — как только Штефан ступил на него — рядом, нарушая правила, остановился большой белый фургон «ФИАТ Дукато». Из него выскочили двое в масках, схватили Штефана и затолкали его в фургон. Фургон моментально тронулся, местные, если кто что и видел, предпочли сделать вид, что ничего не видели. Томаш Корбан, наблюдавший за этим с безопасного расстояния, кивнул и направился пешком в сторону порта…

— А-г-р-х-х-х-х-х…

Пытка началась с того, что двое в старой румынской форме и масках притащили задержанного в комнату, в которой проводились пытки, привязали его к чему-то наподобие зубоврачебного кресла (это и было зубоврачебное кресло, которое стащили из закрывшейся больницы) и удалились. Потом пришли еще двое, на руках у них были черные перчатки, примерно такие, какие используют для очистки канализации. У одного из них был рулон одноразовых полотенец, а у другого не было ничего. Первый оторвал полотенце и приложил к лицу задержанного, а второй направил на рот и нос струю воды из шланга, который был у бывшего зубоврачебного кресла с самого начала и который просто подключили к системе водоснабжения корабля. Вода поступала сквозь полотенце, человек начинал задыхаться и выталкивать воду, но полотенце не давало ему это сделать, и вода попадала в легкие. Страх перед утоплением — один из главных страхов человека, и американцы научились его эффективно использовать…

— Хватит…

Пытали здесь румынские морские спецназовцы, они делали это по приказу своего правительства, которое давно следовало в фарватере правительства американского. После публичных разоблачений — и в ЦРУ и в Пентагоне — был издан секретный приказ о максимальном ограничении количества пыток, в которых принимают участие граждане США. Теперь пытали кто угодно, но только не американцы, а разведслужбы стран пребывания «осуществляли обмен информацией в рамках сотрудничества». Как получена информация — никого не интересовало. Задавать вопросы — запрещалось.

— Начнем с самого начала… Тебя зовут Штефан…

Допрашивающий кивнул — и человек в черных перчатках снова оторвал одноразовое полотенце.

— А-г-р-х-х-х-х-х…

— Тебя зовут Штефан?

— Кха… да… да…

— Хорошо… у тебя есть брат?

…

— Есть или нет?

Человек в черных перчатках оторвал еще одно полотенце.

— А-г-р-х-х-х-х-х…

— Это брат приказал тебе заговорить, или ты сам это придумал?

…

— Кто приказал тебе говорить? Как ты нашел ту журналистку?

Снова треск полотенца.

Конечно же, Штефан заговорил. Раскалывались все — без исключения. Героев — нет. Сейчас не время для героев.

В Румынии Корбан ездил на подержанной, дешевой «Дачии», принадлежащей местной станции.

Руля на Запад, он думал не о проблемах — проблемы бывают всегда, и их надо просто решать. Как учил его отец, он думал о том, что предстоит сделать. Балканы — одна из стратегически важных точек Европы, все равно что азиатское подбрюшье России. Если мы хотим контролировать Европу — надо связать ей руки. Одну руку свяжем на Украине, вторую — здесь, на Балканах. Россия нейтрализуется аналогичным образом. Ставка на Кавказ проиграна, по крайней мере пока проиграна. Надо играть дальше. Средняя Азия. Вторжение из Афганистана исламских экстремистов в Среднюю Азию для России намного опаснее, чем дестабилизация Кавказа. Кавказ — это далеко, это южный осколок громадной Империи, он не составляет особой ценности, его легко блокировать. Кроме того, русские приобрели огромный опыт вооруженной борьбы именно на Кавказе, знают там каждый куст. А сами кавказцы скорее раздерутся между собой, чем образуют единый фронт против русских. Да и фанатизма там уже немного — все-таки долголетнее пребывание в богатой и в то же время циничной и атеистичной России дало свои плоды. Как таран они не пригодны, они скорее выедут в Москву и начнут там совершать уголовные преступления, выдавая это за джихад. Джихадисты совсем другие.

С одной стороны, взрываются Балканы, там начинается новая балканская война, на сей раз инициированная албанцами. Большое количество этнических албанцев имеется в Македонии и Южной Сербии, вдобавок к этому из-за нищеты, коррупции и кумовства Босния на грани социального взрыва. Рванет и там. Из охваченной пожаром этнической и религиозной резни территории хлынет поток беженцев, одновременно с этим исламское подполье в развитых странах Европы начнет свою войну. И, словно этого не хватало, произойдет очередной виток обострения на Украине со всеми вытекающими — военный психоз, беженцы, перспектива афганизации самого центра Евразии, напряженность в отношениях с Россией — и так далее, далее…

Одновременно с этим Россия, с одной стороны, будет связана на Украине, будет находиться под санкциями, а с другой стороны — начнется активизация исламистов в Средней Азии. Уже сейчас в северных провинциях Афганистана, которые не удалось взять талибам в конце девяностых, скапливаются боевики ИГ, «Исламского государства», состоящие из национальных меньшинств — таджиков, узбеков, хазарейцев. Талибы, несмотря на всю их жестокость и стойкость, — это локальный проект, в основном это бывшие земледельцы, взявшие в руки оружие и не испытывающие никакого желания идти куда-то вдаль, за пределы своих провинций и исконно принадлежащих им земель. Это пуштунские боевики, закаленные войной с СССР, бывшие солдаты афганских правительственных армий, зарабатывающие с оружием в руках, члены племенных милиционных формирований — они говорят на пушту, мало известном за пределами Афганистана, с большим недоверием относятся к людям других национальностей, даже если они приехали помочь им в джихаде. Им нечего предложить ни узбекам, ни таджикам, ни другим народностям — более того, эти народности их боятся и ненавидят, потому что пуштуны считают их своими рабами. Короче говоря, Талибан совсем не походит на армию, готовую возглавить освободительный поход на север. А вот ИГ, «Исламское государство», — совсем другое дело. Они изначально интернациональны — в Сирии в боях участвовали представители более ста национальностей. Они мобильны и нацелены на создание Халифата, а не на освобождение исконных племенных земель от чужаков. Они с радостью принимают в свой состав представителей мелких народов и их боевые группы. Наконец, они даже не требуют говорить только по-арабски: в войне в Сирии существовали не только русскоязычные джамааты, а целые русскоязычные полки, в которых русские сражались рука об руку с чеченцами, ингушами, таджиками и узбеками. Сейчас они концентрируются на границе Афганистана и бывшего СССР, американская и афганская армия против них боевых действий не ведет, им хватает проблем на юге страны. Некоторые из них либо вступают в местную полицию, либо организуют местные отряды самообороны и получают от афганского правительства помощь и оружие. Они не воюют в Афганистане, потому что их цель совсем в другом. Когда будет сигнал — они перейдут бывшую советскую границу. Сначала на их пути будут Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан. Люди там устали от коррумпированности и несменяемости власти, от произвола баев, там слишком высокая рождаемость и нет никакой нормальной работы. А вдобавок к этому многие бывали в России на заработках и озлобились от унижений. Скажи им, что там, на севере, кяфиры и они должны дань платить, — и не будет отбоя от желающих. Потом — Казахстан, в котором уже достаточно и радикально настроенной молодежи, и радикальных имамов — да и как защитить страну, в которой двадцать миллионов человек, площадь в четыре Франции и — голое поле, нет никаких естественных преград для наступающей моторизованной орды. А вот уже и граница с Россией, Волга и выход к мусульманским республикам России — к Татарстану и Башкортостану. К уральскому промышленному кусту, к месторождениям севера России, к газу и нефти, к еще невскрытым кладовым Сибири. И тут России тоже будет трудно установить линию обороны — нет естественных преград, да и не сталкивалась никогда Россия с атакой с этого направления — на нее всегда приходили с Запада. Ох, недодумал фюрер, недодумал — он-то шел к Уралу и Волге с запада, через самые населенные области России, а надо было — с юга! Вдобавок к этому события на Украине, украинцы обязательно нападут… русские их, конечно, потреплют, но — не жалко, кто такие украинцы — дикари! А Казахстан… тут тоже сыграет роль боязнь России — если до событий в Крыму он мог принять помощь и позволить русской армии развернуть свои немалые силы на просторах Великой степи, то теперь десять раз подумает. А потом поздно уже будет.

И таким образом, и Россия, и Европа оказываются в положении войны на два фронта, сопряженной еще и с внутренней угрозой. А Украина становится их общим фронтом и общей проблемой. Даже если замирить Украину — необходимость поддерживать ее экономику, восстанавливать ее повиснет на странах-донорах тяжкой гирей на многие годы…

И проект скоростной железной дороги из Китая в Европу, делающий бессмысленными десять американских авианосцев, тоже или накроется, или станет значительно дороже.

Ради чего все это? А ради того, чтобы сохранить американское лидерство и гегемонию американского доллара. По расчетам аналитиков, привлеченных Белым домом, до третьей инновационной волны осталось от семи до десяти лет. Может быть, и того меньше. Третья инновационная волна — это, прежде всего, волна в получении, расходовании и сбережении энергии. Это преимущественно электрические автомобили, которые и по цене и по характеристикам почти сравняются с традиционными, бензиновыми. Это дешевые и емкие конденсаторы, дающие возможность запасать огромное количество электроэнергии и делающие возможным создание энергоавтономных или полуавтономных домохозяйств: когда суперконденсатор подключен к солнечной батарее или ветряку, он запасает энергию, когда есть возможность, отдает, когда есть необходимость, и подключается к внешней сети, только когда есть потребность. Наконец, это энергетический Интернет — когда каждый потребитель благодаря солнечным батареям, ветрякам и прочему сможет не только потреблять, но и поставлять энергию в сеть, получая за это реальные деньги. Когда счетчики будут работать не в одну сторону, а в обе.

Если в течение этих семи-десяти лет Америка сконцентрирует в себе все эти технологические преимущества и первой выдаст готовый к внедрению продукт, все сегодняшние проблемы забудутся и Америку ждет новый золотой век, сравнимый с девяностыми, — ведь придется снова, как в девяностые, менять всю энергетическую инфраструктуру мира. Вдумайтесь, ведь в девяностые была проложена громадная сеть обмена информацией, которая в цивилизованном мире подходит к каждому дому! Инфраструктура Интернета, инфраструктура мобильной связи, спутники, кабели, серверы — большинство из всего этого произвели и установили США! Получив львиную долю прибыли как первопроходцы, на первом этапе монопольно устанавливавшие цены. Если и в этот раз они перевернут рынок — будет то же самое. Но сейчас — монополии не получится. Перед ними стоит Китай с его промышленным шпионажем и готовностью произвести миллиарды штук чего угодно. Россия с ее непризнанными гениями и все еще очень сильной инженерной школой. Европа, в которой инновационная система не хуже, чем в США. Как добиться лидерства? А очень просто — отвлечь Европейский континент войной! В девяностые почему Европа не устремилась вдогонку за США, почему нет, например, немецкого мобильного телефона, почему не «выстрелила» французская телекоммуникационная система Минител, которая для тех, кто генерирует контент, была намного выгоднее Интернета? Почему никто не стал развивать ФИДОнет? А все очень просто. Пока американцы ковали бабло на второй инновационной — остальные занимались своими делами. Например, Германия отрабатывала процесс объединения, тратя на это время и огромные деньги. Вся Европа решала, что делать с пылающей бывшей Югославией. Вводились единая европейская валюта — евро и трансграничный режим — Шенген. Принимались в Европу восточноевропейские страны, им приходилось уделять внимание и оказывать помощь. Рядом в развале находилась Россия, и все боялись коммунистического реванша. Китай на тот момент не играл существенной роли, у него не было столько инженеров и научных центров, сколько есть сейчас. Короче говоря, все были заняты делом. Американцы зарабатывали огромные деньги и выращивали технологических лидеров, мировых чемпионов, таких как Майкрософт, Эппл и Гугл. Европейцы перекраивали границы, пожимали руки, радовались возвращению Восточной Европы и говорили о ценностях. Русские радовались гласности, разоблачали вождей и тиранов, строили дикий капитализм, финансовые пирамиды, приватизировали и покупали первые дома в Лондоне. Китайцы пытались впервые за много десятков лет наесться досыта и строили заводы, чтобы работать на них за копейки.

Вот такой мир американцев очень даже устраивал! Если все пойдет, как надо, он снова вернется, этот благословенный мир девяностых! И Америка снова пойдет вперед — только больше она не допустит таких ошибок, как допустил придурок Буш, ввязавшись в войну в Афганистане и Ираке. Теперь они будут умнее. Пусть воюют враги и союзники. Те же украинцы, грузины, литовцы — пусть собирают совместные армии и отражают исламскую угрозу. Или в России воюют. А они будут смотреть со стороны. И еще и заработают на поставках оружия. Обеим сторонам конфликта…

Телефон отозвался мелодичным звонком. Есть. Он на месте…

Томаш Корбан оставил эту вонючую развалюху, которую ему предоставила местная станция, — пусть в огне сгинет эта таратайка со стиком и еле держащими тормозами — и вышел на обочину.

Да… наверное, здесь. Справа — фермерское поле, и вдалеке огнями светится какая-то нищая румынская деревушка…

Он пинком закрыл дверь, повесил на плечо сумку, в которой были все его вещи и ноутбук, включил фонарик на телефоне в режим маяка — был у этого телефона такой режим. Дальше — наклеил поверх специальную пленку, которая почти убирала видимую часть света, но оставляла те лучи, что видны были в прибор ночного видения. И, высоко подняв руку с зажатым в ней телефоном, отправился по полю в направлении деревушки…

Поле, кстати, было засажено рапсом. Отличная штука для изготовления биотоплива, сейчас пол-Европы этим засажено. А немецкие фермеры уже ничего не сажают — они покупают с субсидией китайские фотоэлементы, выставляют на полях целые солнечные поля и подают в сеть полученную таким образом энергию, получая от федерального правительства еще одну субсидию — за экологически чистую энергию. И все — чтобы снизить зависимость от российского газа, ха-ха-ха… Идиоты. Скоро начнутся поставки газовозами дорогого катарского и американского сланцевого газа — они и его будут покупать, удорожая свою конечную продукцию из-за дороговизны энергоносителей. И только чтобы снизить зависимость от российского газа — по политическим причинам. Идиоты. Это надо уметь, кстати, заставить потребителя купить более дорогой товар. Но они — ЦРУ — сделали это. И потратили всего пять миллиардов на Украине.

Да… на дурака не нужен нож, ему немного подпоешь — и делай с ним что хошь…

Странное то ли гудение, то ли жужжание оторвало Томаша Корбана от его мыслей, он остановился и начал описывать рукой с телефоном широкие круги над головой. Ветерок, гулявший по полю, превратился сначала в сильный ветер, а потом — почти что в ураган. Рядом с Корбаном опустился странного вида вертолет, привлекающий внимание острыми, прямыми гранями кабины. Это и был так называемый «СтелсХок», машина с максимальным вариантом модернизации, та самая, на которой американский спецназ доставили в Абботабад, где он разобрался с Усамой бен Ладеном.

Люди из группы прикрытия заняли позиции, один из спецназовцев ВВС подбежал к ЦРУшнику.

— Сэр, как ваше имя?

— Звездочет. — Корбан назвал один из своих псевдонимов.

— Мистер Звездочет, прошу на борт. Вам помочь?

— Спасибо, я сам…

Американские спецназовцы все-таки помогли ему взобраться на борт и пристегнуться. Этот вертолет был спроектирован для максимально дальних рейдов, поэтому в нем все было максимально облегчено. Даже основа сидений была из титана…

— Груз на борту.

Один из спецназовцев захлопнул широченный, с изломом посередине люк.

— Десант на борту!

— Взлетаем!

Шум турбин немного изменился, вертолет оторвался от земли. Летать на нем было менее приятно, чем на обычном «БлекХоке», — из-за необычного фюзеляжа и иной массы он был менее стабилен в воздухе.

— Есть отрыв! Идем домой.

Один из спецназовцев посветил фонарем.

— Сэр, все в порядке? Будет немного болтать. Здесь горы, как в Афгане.

Корбан показал большой палец.

— Леденец хотите? У нас тут есть обслуживание в полете.

— Нет. Над Россией уже летали, ребята?

— Никак нет, сэр. Но над Украиной постоянно летаем, отрабатываем прорыв ПВО. Ждем не дождемся, когда окажемся над Россией.

Корбан кивнул.

— Думаю, это будет скоро.

За час до рассвета американский вертолет специального назначения совершил посадку в закрытом секторе базы Бондстил. Вертолет — он был совершенно секретным — загнали в ангар, а Томаш Корбан отправился в домик для командного состава и проспал ровно три часа — его организму этого обычно хватало. Проснувшись, он отправился в закрытый сектор базы, туда, где бал правило ЦРУ.

Там его встретили коммандер Сикерд, который представлял здесь штаб USSOCOM, и еще несколько человек, которые были «трудоустроены» в SAD, ударный отряд ЦРУ, равного которому не было со времен Вьетнама.

Предстоял брифинг по ситуации.

— Начинайте… — махнул рукой Корбан, усаживаясь на дешевый пластиковый стул.

— Джентльмены… — начал доклад Морис Сенкевич, поляк и координатор операции на месте, — для начала вкратце напомню общий замысел операции. Наша главная цель на сегодняшний день — оказать албанцам помощь в создании Великой Албании, полноценного мусульманского государства, достаточно крупного, чтобы вести самостоятельную политику, и достаточно радикального, чтобы быть своего рода мостом, по которому в обе стороны мог бы осуществляться транзит радикальных европейских мусульман на Ближний Восток для участия в боевых действиях и обратно.

На сегодняшний день в составе Македонии и Сербии существуют спорные территории, этнический состав которых не соответствует их политической принадлежности, и кроме того, этнический состав Боснии и Герцеговины изменился достаточно сильно, чтобы говорить о необходимости пересмотра Дейтонских договоренностей и полной исламизации Боснии и Герцеговины с формированием более действенного единого правительства этнического и религиозного большинства…

Корбан слушал это, можно сказать, вполуха, его не слишком сильно интересовали эти детали. Его присутствие здесь было в большей степени формальным — на местах знают лучше, что делать. Он сказал короткую формальную речь, когда об этом попросили, а после брифинга подошел к Сикерду.

— Удалось найти что-то по той группе в лесу?

— Нет, сэр.

— А искал?

…

— Думаешь, я не знаю, как ты с Иштваном поделил пол-лимона, выделенных на вооружение, а оружие взял из изъятого полицией и провел как новое?

…

— Какие же вы все придурки. Завтра ж… й на скамью трибунала сядете, но все равно будете хапать и хапать…

…

— Короче, проект сворачивается из-за непредвиденных рисков. Теперь нужно убедить в этом албанцев.

— Они не пойдут на это. Они не отступят. Для них это вопрос самоуважения. А мы можем потерять позиции здесь.

— Пойдут. Должны пойти. Теперь по трупам. Их надо вывезти оттуда и уничтожить. Они не должны нигде всплыть. Чего бы это ни стоило.

— Я звонил Бойко. Он обещал сделать.

— Вот я и посмотрю, сделал или нет. Он такой же козел, как и ты, только тебе дядя Сэм еще жалованье вынужден платить. Хотя, по-моему, такие, как ты, еще и приплачивать должны…

…

— Подготовь вертолет. Вечером вылетаем.