Глава 39
– Мама? Что ты тут делаешь? – спросила Сара.
Ее мать была совершенно реальной, в своем обычном бледно-голубом велюровом спортивном костюме и белых кедах.
– Пришла сказать тебе, что ты потаскушка, – ответила она спокойным будничным тоном. – Иди-ка, обними меня.
Что за…
Сара отпрянула: ее мать, в руке у которой внезапно оказался кухонный нож, бросилась на нее. Сквозь нее. А потом распахнула крылья – плотные, кожистые крылья – и взлетела. Сара закричала. Птицеподобное существо с лицом ее матери принялось клевать ее в голову. Сара упала на пол.
«Мне это мерещится», – повторяла себе Сара. Однако если это видение, то откуда оно взялось? В ее прошлом ничего подобного не было.
Она посмотрела вверх – над ней склонился профессор Щербатский.
– Ты подавала такие надежды, – проговорил он, вздыхая. – Я весьма разочарован. Ты абсолютно никуда не годишься.
Змеи – тысячи змей – посыпались со стен и, извиваясь, заскользили по комнате. Сара взвизгнула и заметалась по полу, она приказывала себе не бояться, но у нее не получалось.
Черты Щербатского расплылись, и он превратился в Бетховена, который плюнул ей в лицо.
– Ausfall! – рявкнул он по-немецки. «Неудачница!»
Стены начали таять, затем вращаться, и Сара почувствовала, что лежит на потолке, а не на полу, и не могла понять, почему она не падает.
Люди проходили прямо сквозь нее, обжигали ее, кричали на нее. Каким бы устрашающим ни было ее первое путешествие, оно казалось детской сказкой по сравнению с нынешним извращенным кошмаром.
Ее худшие страхи воплощались в жизнь.
– Сара, ты там? Сара!
Она открыла глаза и увидела Макса – ее Макса! – вылезающего из отверстия люка.
– Слава Богу! – воскликнула она. – Помоги мне!
Она попыталась ползти к нему, но у нее были парализованы ноги, а он тем временем втаскивал за собой в комнату кого-то еще… Элизу! Макс улыбнулся Саре, подтолкнул Элизу к стене и похотливо прижал. Элиза повернула голову и засмеялась, глядя на Сару.
– Теперь паршивка все про нас знает, – произнесла она.
Макс впился в рот Элизы губами.
– Шутка! – пояснил он Саре, оторвавшись от Элизы. – Конечно, я люблю Элизу. Она моя родственница. У нее титул. А ты никто.
Ей все мерещится!.. Или нет?
Макс-дед шагнул вперед и выстрелил в нациста. Молодая женщина кричала, слыша, как истязают ее друга. Скелет вышел из угла и принялся исполнять непристойный танец, потряхивая костями в гротескной имитации стриптиза. Он подергивался и раскачивался, выкрикивая в сторону Сары:
– Ausfall!
– Moi strakhovy polis!
– Потаскушка!
Щербатский принялся бормотать что-то по-русски, завопил, рухнул на пол, и его тело превратилось в груду переломанных костей и электрических проводов. Из его живота вырвалась стая крыс, их челюсти блестели от крови, с зубов свисали клочья внутренностей.
Макс развернул Элизу и пристроился к ней сзади – вместо пениса у него была голова дракона. Дракон поглядел на Сару, мигнул и зашипел.
Сара зажмурилась, зажала уши ладонями и попыталась сосредоточиться. Плащ! Материя была пропитан снадобьем! Она стащила его с себя и отшвырнула в сторону.
Это было похоже на то, как если бы выключили кинопроектор. Тишина и спокойствие… Сара с жадностью втянула в легкие воздух. Она снова очутилась в библиотеке одна. Вокруг нее сгустилась темнота.
Несколько мгновений она лежала не двигаясь, пытаясь осмыслить видения. Они возвращались к ней короткими, быстрыми проблесками: стук упавшего тела… обрывок мелодии… драконоголовый пенис… Ausfall… Что было реальностью, настоящим прошлым, а что – лишь демонами, таящимися в закоулках ее подсознания?
Ее эмоции казались вполне настоящими. Она испытывала такую же ярость, унижение, отвращение, как если бы все происходило наяву. Может, она и впрямь неудачница… Может, ей не следует доверять Максу. То, как он смеялся над ней… Но нет. Надо взять себя в руки. Видения нереальны. Они казались подлинными, поскольку были основаны на ее – чудовищно преувеличенных – страхах, самых глубинных кошмарах. Однако она до сих пор жива и должна поскорее их забыть.
Дрожа с ног до головы, Сара заставила себя встать и чиркнула спичкой о коробок. Отыскала канделябр среди груды битого стекла, зажгла свечи, вернулась к письменному столу. Ничего не изменилось и не пропало: газета, книги в кожаных переплетах, бетховенские послания… Взяв письма, Сара засунула их в карман джинсов. Черт с ней, с неприкосновенностью архива. Что бы с ней ни приключилось, уникальная находка останется при ней.
Но как же ей выбраться?
Шаркающие звуки, раздавшиеся совсем близко, вызвали новый всплеск адреналина. Что это? Остаточное действие снадобья?
Нет. Кто-то звал ее по имени! Повинуясь первобытному инстинкту маскировки, она задула свечи, схватила футболку и натянула на себя.
– Сара?
Дверца люка приподнялась.
Это происходило здесь и сейчас.
– Сара, – позвал в темноте знакомый голос. – Ты здесь? Сара? Я – Бернард!
– Бернард! Ты правда Бернард?
– Ты в порядке? Я пошел стирать белье и увидел, что ты вошла в котельную и не вышла наружу, и тогда я забеспокоился и отправился за тобой.
Он вскарабкался в комнату, и Сара крепко-крепко его обняла. Настоящий, из плоти и крови! От него пахло плесневелой бумагой и духами «Шанель». И еще… страхом.
– Ого! Где мы? – спросил он, обводя лучом фонарика комнату.
– Можно сказать, в кладовой, – ответила Сара. – Надо сообщить Майлзу. Слава богу, что ты появился! За мной захлопнулась дверь, и я решила, что навсегда тут застряла.
Сара двинулась к отверстию люка, чтобы спуститься. Бернард грубо схватил ее за руку.
– Эй! Мне больно!
– Мне очень жаль, Сара, – произнес он. – Я не могу позволить тебе уйти.
Теперь Сара чувствовала запах страха уже по-настоящему – он сочился у Бернарда из всех пор.
– Что? О чем ты…
И, наконец, она увидела. Бернард держал в руке маленький пистолет. Он сделал шаг назад и направил на нее дуло.
– Бернард! Что ты затеял?
– Я… я не могу об этом говорить. Но тебе нельзя уходить.
Пальца Бернарда тряслись. Сара вспомнила: она где-то читала, что нервные преступники – самые опасные в мире типы.
Но ведь это Бернард! Эксперт по рококо. Жизнерадостный парень со странностями, далекий от человекоубийства. Он так горевал, когда умерла Элеонора… Он шил им всем костюмы к маскараду!
– Ты не хочешь рассказать мне, что происходит? – мягко предложила Сара. Его следовало успокоить.
– Нет! – взвизгнул Бернард.
Он поднял пистолет повыше.
– Ты не убийца, – продолжала Сара. – Я тебя знаю…
– Не знаешь! – выкрикнул Бернард, пытаясь придержать прыгающий пистолет второй рукой. – Я влип! Она меня подставила!.. Но я никого не убивал! А они хотят повесить все на меня!
– Бернард, поделись со мной проблемой, и мы найдем способ, как ее решить.
– Нет, мы ничего не сможем! – проговорил Бернард и всхлипнул. – Я запер тебя здесь. Позвонил ей и сказал, что ты находишься внизу… Но она хочет, чтобы я тебя убил! Иначе она натравит на меня полицию за…
Он не смог заставить себя договорить. Сара краем глаза обшаривала комнату.
– Ничего, мы можем найти выход, – произнесла она, стараясь говорить непринужденно. – Я знакома с очень хорошими адвокатами.
– Нет! Я должен тебя убить! – пискнул Бернард.
– Если ты так сделаешь, ты только ухудшишь твое положение, Бернард. Поверь мне.
Сантиметр за сантиметром Сара подвигалась к ножу для разрезания бумаги. Если ей удастся отвлечь Бернарда еще немного…
– Я хотел просто связать тебя и оставить здесь, пока она не приедет…
Бернард плакал навзрыд.
– Да, ты молодец. Но давай-ка попробуем выйти отсюда вместе. Бернард, я защищу тебя от нее. Ты ведь говоришь о маркизе Элизе, верно?
Бернард с несчастным видом кивнул.
– Что же случилось? – мягко спросила Сара, стараясь вложить в свой дрожащий голос всю теплоту и симпатию, на какие только была способна. – И мы решим, что делать дальше.
– Она заявилась в мой кабинет, – проговорил Бернард. – Ее заинтересовали мои проекты. Она держалась так приветливо и участливо… Она тоже собирает табакерки, как и я. Она сказала – если бы это зависело от нее, тысячи предметов из коллекции могли бы стать доступными для серьезных исследователей, которые действительно оценили бы их по достоинству…
– Таким, как ты, – подтвердила Сара. – Ладно. А дальше?
– Потом мы пообедали, – лепетал Бернард. – Она болтала про Макса, про то, что для князя все эти вещицы не имеют такой важности, как для нас. Потом она подарила мне табакерку восемнадцатого века… изящную, в виде черепахи с бриллиантовыми глазками…
Сара кивала, пытаясь выглядеть понимающей, хотя изнутри нее рвался крик: «И ты собираешься убить меня из-за долбаной табакерки?» Однако вряд ли стоило перебивать Бернарда, которому явно не терпелось излить душу.
– Она хотела быть в курсе дворцовых событий, – выпалил Бернард. – Она решила присматривать за Максом, чтобы он ничего не напортил. Поэтому, когда я слышал что-то новое, я сообщал ей. Это ведь не секреты, не так ли? Майлз тоже знает обо всем, что тут творится…
– Например, о письмах, которые Элеонора нашла в дымоходе, – глухо закончила Сара.
– Ага! И потом я ведь думал, что это просто шутка! – умоляюще произнес Бернард. – Я должен был повесить это внутри клетки. Она сказала, что я большой и сильный – не то что она сама, и поэтому я справлюсь в два счета. Элиза придумала рекламную акцию, чтобы раскрутить ночной клуб одной из ее приятельниц…
– Повесить… это? То есть… Элеонору?
– Я не знал, что она лежит внутри! – Бернард бурно разрыдался. – Для меня оставили мешок у главных ворот. Элиза сказала, что там будет манекен, одетый танцовщицей. Ну, как девушки, которые танцуют в клетках во всяких подвальных заведениях? Я должен был подвесить его в клетке над колодцем… в качестве рекламы. Маркиза приказала мне, чтобы я не расстегивал мешок до тех пор, пока не повешу, иначе костюм может сползти. И… и я так и сделал. А когда расстегнул «молнию»… то… Боже мой!
Воистину, боже, – мысленно согласилась Сара.
– Я никогда ее не забуду, – всхлипывал Бернард. – Мы с Элеонорой были ДРУЗЬЯМИ! Я бы никогда в жизни… У меня перед глазами постоянно маячит ее лицо. И кровь. Я убежал оттуда и позвонил маркизе. Я не понимал, что случилось, я не мог поверить, что она могла сделать что-либо подобное! Я думал, произошла ошибка. Я кричал, что мы должны вызвать полицию, но она расхохоталась. Она смеялась надо мной! Она заявила, что установила во дворе камеру, и теперь у нее есть видео, где я вешаю тело Элеоноры.
– Она блефует, – вымолвила Сара, напряженно размышляя.
Бернард покачал головой.
– Она прислала мне фотографию на мобильник! Как же я влип!
– Теперь-то она уже не отвертится, – добавила Сара. – Бернард, послушай меня…
– НЕТ!
– Бернард…
– Замолчи! – взвизгнул он. – Замолчи и повернись спиной!
– Прошу тебя…
– Спиной, мать твою!
Если она подчинится Бернарду, то моментально превратится в труп.
Сара внимательно смотрела на Бернарда в упор.
Бернард схватил ее за плечо и развернул спиной к себе. Ну и силища!
Сара лягнула его и попыталась выхватить у него пистолет, но Бернард, рявкнув нечто невразумительное, швырнул ее к стене. Сара рухнула на колени. Бернард возвышался над ней, словно башня. Она прикрыла голову ладонями.
– Прости меня, – прошептал Бернард.
Сара закрыла глаза. До нее донесся щелчок предохранителя, хлюпанье носом… Сара напряглась всем телом.
…Тупой удар, звук падения чего-то тяжелого…
Выстрела не было! Значит, она жива! Сара распахнула глаза: Бернард бесформенной грудой лежал на полу.
А над ним стоял Нико. На стуле. Держа что-то обеими руками. Он улыбнулся и протянул свою ношу Саре.
– Моя дорогая девочка, – произнес он. – Кажется, вы обронили кувалду.
