Глава 30

В «Нарвале» начались каникулы. Часть народа разъехалась по домам, остальные с утра до ночи катались с горки, вопили, орали, валялись в снегу или, наоборот, на весь день удирали в город плясать на ярмарке и — это в основном парни — пить пиво в трактирах. Но на утреннюю линейку выползали все.

На досуге я обдумала то, что наши с Асом драконы каким-то образом прознали о существовании друг друга, и решила, что это неплохо. А то, что моя мелкая жадина причислила Аса и его забияку к добыче, то есть ценному имуществу, значило, что и тот и другой ей нравятся. На то, что не нравится, чешуйчатая вредина просто не обращала внимания.

Для нас с Асом поменялось не так много — по-прежнему были актуальны и утренние спарринги с семьёй Астер, и занятия с Лихом, и Советы Лордов, и лаборатория с секретариатом. Один день мы потратили на визит в замок Сайгирн. Поблагодарили за работу Кремня, утвердили список предложенных им дорожных и ирригационных работ на следующий год, явили себя челяди. А ещё зашли в часовню — посмотреть на новую статую. Дианур вышел замечательно — величавый и прекрасный, с внимательным взглядом, высоким челом и вороном на плече. По постаменту вилась ветвь плюща. Мы поставили свечи, зажгли их магией. Я улыбнулась:

— Прости, что всё так… Я помогу всем, чем смогу, но помни: я — дракон.

Свеча — я видела это точно — вспыхнула. Хорошо это или плохо, кто знает, но меня услышали.

Шон выдал мне обещанную за успехи в учёбе «Атакующую магию». Правда, для всех посторонних книга казалась фолиантом «Лишайники полярных болот» на эльфийском языке, а попытка её открыть оборачивалась неудержимой зевотой. Но я упивалась… Особенно понравился пассаж во введении о том, что исход магического поединка зачастую зависит не только от силы мага, но и от того, насколько умело и изобретательно тот использует свой арсенал заклинаний. Подчёркивалась важность отвлекающих манёвров, ложных атак, обращения заклинаний соперника против него самого.

Почему-то, прочтя этот кусок, я задумалась. В голове будто щёлкнуло. Кстати, а кто написал книгу? На обложке было только название, имена авторов я нашла в послесловии: А. К. Калариан, Ш. тер Дейл. Вот это да! Да я её из рук не выпущу, пока наизусть не выучу! Но интересно, в библиотеках она есть?

«Шутишь? Конечно, нет», — послышалось издали.

Но с обещанным полётом в Драконьи горы Шон попросил потерпеть, сейчас он был занят, помогая эльфам отслеживать орков. Наши заклинания, кстати, до сих пор держались, а трибы продолжали сближаться…

Меня мучил вопрос — зачем?

Чувствовалось, что ответ таит что-то важное и, возможно, нам нужное.

Я выполнила обещание, данное Варину, — научила того дышать под водой и нырять в прорубь. Ас и Лив помогали, то есть запускали в разные стороны светлячки и с размаху утянули Варина на дно. Но впечатление от общения осталось чуть странным, двойственным: казалось, Варин закрывается, зато старательно приглядывается ко мне. Похоже, частью нашей компании ему не стать. Вообще соображал этот чуть полноватый крепыш быстро, запоминал всё если не с первого, то со второго раза. Такому точно путь в Белую башню. Но что же меня царапает?

«Его отношение к Дайре тер Фэрристе. Вспомни, как вела себя, когда тебе казалось, что я задираю нос», — пришло от Аса.

Помню. Донося до Аса, насколько тот неправ, я лупила его и по упомянутому носу, и по другим частям тела и эго, как и куда могла дотянуться.

«Да. И это помогло мне осознать ошибки и измениться. И я тоже, если ты делаешь что-то неверно, стараюсь сразу сказать об этом».

Дошло. Мы не оправдываем косяки друг друга, а, наоборот, указываем на них, а потом стараемся помочь исправить. А Варин считает, что Дайра ни в чём не виновата, но бедняжку несправедливо обидели, так что сейчас окружающие обязаны ей помочь. Так ведут себя неразумные родители, покрывая хулиганство, лень или злой нрав разбалованных отпрысков. В итоге вырастают ленивые или эгоистичные взрослые… То есть для Варина «добро — зло» — это не что-то объективное, чему надо стараться соответствовать, а по пословице «не по хорошу мил, а по милу хорош». Конечно, можно сделать скидку на любовь — только желания довериться или повернуться к Варину спиной у меня отчего-то не возникает.

В оставшееся от чтения в библиотеке расширяющих кругозор книг, ухода за лошадьми и других обязанностей время я занималась соколом. Мою первую попытку изваять устремившуюся в небо птицу Ас обозвал гибридом кукушки и тетерева на току. Не согласна — на кукушку вовсе не похоже! Но, вздохнув, начала переделывать… Во второй раз вышло лучше — казалось, распахивающая крылья птица с приоткрытым загнутым клювом и яростными глазами сейчас сорвётся с места. Но теперь результат не понравился моей недоросли — та считала, что будет намного, намного лучше, если глупые перья заменить правильной чешуёй и добавить зубы, желательно побольше. Аргумент, что зубастых кречетов в природе пока не обнаружено, почему-то не помогал.

Возилась вечерами, а устав, шла валять дурака на горку — носиться с неё со свистом в ушах, улетая за горизонт, мне никогда не надоедало. Тем более что катались мы вдвоём с Асом. Однажды мне даже удалось повторить его прошлогодний подвиг и съехать, не упав, с самого верха на ногах. Наверное, занятия с Лихом помогли. Лорд Танши, кстати, меня удивил. Я ожидала, что перепутанные штаны наизнанку надолго станут поводом для ежедневных подколок, но Лихо лишь фыркнуло, смерило нас с головы до ног безмятежным взглядом голубых очей и обронило: «Только не заиграйтесь».

От благодарности я удвоила усилия на тренировках…

За пару дней до конца каникул произошло нечто неожиданное, даже невообразимое.

Вечером я, как обычно, отправилась на утёс. Подошла к краю, собравшись прыгнуть, и тут почудилось, что кто-то невдалеке поёт. И мотив такой знакомый — о скатах и кильках… Или кажется? Ветер-то сегодня воет так, что хоть заори — сама себя не услышишь.

На всякий случай раскинула контрольную сеть — до самой школы никого. Наверное, это я по Шону соскучилась, вот и мерещится всякое. Пожала плечами, шагнула в пустоту — и чуть не рухнула в сугроб внизу от изумления.

Рядом со входом в пещеру, со стороны, противоположной хозяйственной нише, в скале светились два узких стрельчатых окна. Это что? Как? Откуда тут взялись окна?

Оказалось, что это — Шон, который сбежал из Ларрана и по-быстрому расширил пещеру, проковыряв ещё одну комнату такого размера, чтоб туда вписался обожаемый чёрный диван. А по ходу дела повесил другие щиты, чтобы сделать внутри теплее, чем было у меня.

— Не возражаешь, что я присоседился?

Нет, конечно, нет! Я рада! Но отчего же он сбежал?

Оказалось, было от чего…

Неделю назад Шон узнал о существовании списка «Лучшие женихи Драконьей Империи», в котором он значился почётным пятым номером. На первом «повезло» очутиться Элдреду, даром что тому до свадьбы всё равно с кем было пилить и пилить.

Связано обострение марьяжной лихорадки было с тем, что в декабре, после представления нового поколения дворян Императрице, часть оных обычно приглашалась ко Двору — на службу и для обучения. Вообще-то, ротация фрейлин и придворных кавалеров происходила постоянно, ибо кто-то вступает в права наследования, кто-то выходит замуж, кто-то покидает Ларран по другим семейным обстоятельствам, но в декабре новичков больше всего. В этом году наплыв дебютанток был особенно велик. И похоже, что последний и главный наказ, который родители давали своим чадам, отправляя тех в Ларран, — это не служить верно или учиться старательнее, а как можно быстрее найти богатого влиятельного супруга. По тому самому списку. Но если к принцу приставали умеренно — юный возраст и высокий статус служили определённой защитой, то холостяки, начиная со второго номера, оказывались в настоящей осаде.

И Шон тоже.

— Я уже озверел — тащатся днём и ночью, топают и топают, как гусыни на пруд. То любимая брошка потерялась, то каблук модных туфель сломался, то головокружение замучило, то посередь ночи отбеливающий крем против веснушек понадобился! И со всей этой хренью — к придворному магу. Скребутся в дверь как мыши, а откроешь — начинается: сами в кружевах, ручки заламывают, краснеют, бледнеют, ресницами ветер поднимают, одна даже в обморок мне на руки попыталась свалиться.

— А ты? — заинтересовалась я.

— Я водой побрызгал. А потом зеркало дал, полюбоваться, как косметика поплыла. Больше она не приходила. Но ещё полтора десятка попались упорные, прут, как рыба на нерест, стоит нос в коридор высунуть — наткнёшься. Не поверишь, они там дежурят! Бросили жребий, кому какая смена, — и караулят! Я пытался по совету Ри сделать так, чтоб от меня химией посильнее несло — но им по фигу! Я бы шуганул, но Астер просила их не обижать и слишком не путать.

— Запусти в коридор у своих дверей пяток мороков мышей. Правильная леди должна грызунов бояться.

— Тоже пробовал. Ни шиша эти леди не боятся. Только прикидываются, чтобы визжать погромче и в обморок хлопаться, — горестно вздохнул Шон.

Хихикнула. Леди, вышедшую на охоту за мужем, мышами не устрашить!

— Смейся-смейся. Твой енудр тоже там, в конце второго десятка. С пометкой «почти безземельный, но весьма перспективный».

«Ррррр!» — послышалось изнутри.

— А у тебя какая пометка? — стало интересно мне.

— «Богат, влиятелен, увлечён службой, подолгу не бывает дома».

М-да, жениться на леди, которая ищет мужа по таким признакам? Верю в здравомыслие Шона — охотницы обломаются.

— Ещё есть список невест. Ты там в первом десятке.

Нет, спрашивать, что обо мне написал доброхот-составитель сего мануала, не стану! Хотя «росла в курятнике, с кучей заскоков и личным драконом в приданом» было бы уместно.

Вздохнула — интересно, не попадание ли в перечень богатых невест стало причиной моей неожиданной популярности на последнем балу? Выходит, из всех кавалеров, с которыми я имела честь танцевать, точно не заинтересован в приданом лишь один — бог Дианур, который тоже в женихи однозначно не годится. М-да, и что тут скажешь?

Подтянувшийся к нам после тренировки Ас закивал, похоже, отлично понимая Шоновы проблемы, и раскололся, что на подступах к секретариату, где работают Рол, Элдред, он сам и ещё парочка перспективных, тоже нет спасу от юных леди.

«Ррррр!!!» — снова раздалось сердитое изнутри.

Вот же собственница! Да не волнуйся, никто наших недорыбок не утащит!

Ас усмехнулся:

— Но я всем говорю, что невеста у меня уже есть, причём будущий брак одобрен самой Императрицей. Видишь, как наша помолвка пригодилась?

Может, Шону тоже надо не шарахаться от девиц, собирая пыль по тайным ходам или носясь невидимым по дворцовым коридорам, а найти кого-то, кто точно замуж не хочет, и заключить для удобства и защиты бессрочную помолвку? И можно будет жить спокойно, декабрь там или апрель.

Шон как-то странно посмотрел на меня, потом отвернулся.

Ас прищурился:

— А есть возможность выяснить, кто эти списки составил и пустил в оборот? Думаю, я знаю, как можно отплатить…

— Как?! — выдали мы с Шоном хором.

На выяснение обстоятельств дела потребовались ровно сутки. Шон считал мысли одной из обладательниц списка и прошёлся по цепочке. Оказалось, некий предприимчивый господин, заручившись небескорыстной помощью одного из мажордомов и пары дворцовых горничных, собрал сведения об обитателях и гостях императорского дворца, прикинул, что станет пользоваться популярностью, но не будет сочтено шпионажем, — и родил те самые перечни лучших женихов и невест. Цена одной копии равнялась аж десяти золотым, но разве это деньги там, где речь идёт о выгодном браке?

Выяснив имя и адрес доброхота, Шон развесил на воротах постоялых дворов, столбах у банков с ломбардами и, наконец, разместил в ларранской газете придуманное Асом объявление следующего содержания:

Спорим, что спокойная жизнь упомянутого Онариса тер Сороси накрылась медным тазом? Теперь ему будет некогда чужих женихов считать. Пусть сам посидит в осаде и на своей шкуре почувствует силу печатного слова и прелести нежеланной популярности!

Со всеми этими марьяжными перипетиями орки за горами стали казаться чем-то невероятно далёким, даже нереальным… а зря.

Каникулы закончились. Взлетающий бронзовый сокол с глазами из чёрных отполированных гагатов был отдан Россу для передачи лорду Дишандру, большая, выстланная синим бархатом коробка с серебряными вилками и ложками преподнесена сестре, я добралась до третьей главы «Атакующей магии» и упоённо читала об использовании фантомов и иллюзий с разбором реальных учебных боёв, происходивших в Академии, Шон почти ежедневно заваливался на час-другой в своё новое убежище, как он говорил, пораскинуть мозгами и отдохнуть от суеты. Больше всего Шону нравилось, что пока о его пещере с диваном никто не прознал, её не нашёл даже лорд Лин, обычно неведомо как чуявший своего кумира через перекрытия трёх этажей. Я к учителю старалась лишний раз не приставать — мы просто работали, медитировали или читали по соседству, не мешая друг другу. Наоборот, мне было хорошо и комфортно. Надеюсь, что ему тоже.

Иногда Шон сам предлагал научить чему-то новому. Сейчас я пыталась освоить драконий огонь, с которым не справилась год назад. Суть была не просто в том, чтобы его зажечь, но чтобы управлять. Чёрное драконье пламя может плавить даже камень, исчезнувший Арнегастхольм тому свидетель. Вот я и решила, что для работы с тугоплавкими металлами вроде хрома, кобальта или платины — это то самое, что надо. Взяла кусочек хрома, повесила в силовой авоське, пожелала разжечь под ней огонь, да побольше, чтоб наверняка, — и кусок пропал, истаял, исчез за секунды, бесследно испарился в никуда. Я только глазами захлопала. А Шон зафыркал и покрутил пальцем у виска. Ясно, надо тренироваться. Причём на чём-то менее ценном, хрома у меня мало.

Моя растущая половина по-прежнему особо себя не проявляла, только одним морозным вечером, когда мы с Аскани сидели на пороге пещеры, глядя, как на небе разгораются яркие полосы северного сияния, неожиданно выдала, что «вон то наверху ей нравится, на крылья похоже», так что она желает именоваться Северным Сиянием. Я чуть язык не прикусила от удивления. Это надо же! До сих пор я как-то не задумывалась, откуда берутся драконьи имена, а получается, что крылатые сами выбирают их себе по складу и нраву? Только северное сияние — это оно, в смысле, среднего рода. Так что, наверное, драконице не подойдёт. Сказала — и почти физически почувствовала, как чешуйчатая недоросль надулась. Ничего, пусть ещё подумает, имя — оно навсегда.

«Вот и нет! Кто мешает его поменять? Одежду ты же меняешь?»

Гм, и как возразить против такого креативного подхода? Объяснить, что среди драконов такое не принято? Спрошу потом у Шона.

Ас хмыкнул.

Однажды вечером Шон возник со свитком в руках. Чёрная хламида была для разнообразия чистой, но лицо учителя казалось озабоченным.

«Послушай, оляпка, это — сводная карта перемещений орков. И уже второй день наблюдается что-то странное. Взгляни свежим глазом и скажи, что думаешь?»

Свиток развернулся перед нами в воздухе, подсвеченный парой магических огней. Ну и что тут?

Множество линий постепенно сходились ближе и ближе, как прутья в туго перевязанном венике. Но это я видела и раньше… тогда что же странного заметил Шон? Всмотрелась — и поняла. Половина линий была чуть длиннее прочих. Ненамного, но заметно.

— Может, заклинание кончилось? — предположила я. — Скажем, то, что на юртах, пока действует, а которое на алтарях — там же сильная чужеродная магия — рассыпалось. Или… — чуть запнулась, буквально чувствуя, как в голове шевелится мысль, — сами трибы остановились, потому что собрать в одной точке такую орду физически невозможно — стада пасти будет негде, тяжёлые алтарные камни остались в племенах, а шаманы идут куда-то дальше. Может такое быть?

Шон, изучающе, пристально смотревший на меня, пока я говорила, прищёлкнул языком. Запустил привычным жестом длинные пальцы в чёлку, заставив ту встать дыбом, поймал мой взгляд:

— Когда ты формулировала второе предположение, твоя аура горела ярче. Как думаешь — почему?

Коротко кивнула. Понимаю, о чём он подумал.

— В любом случае, — продолжил Шон, — надо проверить. Если ты права, то становится ясно, почему тебе втемяшилось вешать по две следилки в каждой трибе. Я полетел. Как всё разузнаю, вернусь, расскажу.

Шон возник посреди ночи прямо в комнате и, растолкав меня, шлёпнулся на одеяло, мне на ноги. Поёрзал и сообщил:

— Ты права. Трибы остановились, жертвенники остались в них. А грыхи с небольшим конвоем топают куда-то дальше.

Неужели идут на поклонение к Хашургу? Или за новыми камнями для семи племён, потерявших алтари?

— Вряд ли к Хашургу. Местность выглядит слишком нормальной. И злобомер не чувствует ничего глобального… — почесал нос Шон. — Слушай, я умотался до упаду. Пустишь Мраком тут поспать?

Конечно, пущу. И ведь наверняка он не просто устал, а насмотрелся такого, на что б глаза не глядели. Но я ему всегда рада. Улыбнулась:

— Забирайся. И можешь не превращаться, мы тощие, уместимся.

На несколько секунд Шон замер. Потом начал стаскивать сапоги.

— Ладно, но только сегодня.

Спрашивать, что он там видел, не стану… Зачем лишний раз напоминать о плохом? Лучше, раз уж проснулась, подумаю о том, куда могут направляться шаманы. Как жаль, что мы так мало знаем о распорядке и укладе их жизни, и о том, как управляются трибы… Кто там вообще главный — вожди или грыхи? Почему-то казалось, что вторые важнее. Вожди, наверное, командуют во время войны, набегов и так далее. Но цели ставят шаманы.

Перевернулась на бок, лицом к Шону. Тот, не успев вытянуться, даже не уснул, а просто отрубился. Понятно, он же несколько часов подряд прыгал с места на место, пробивая портал за порталом. Как надо было умотаться, чтобы даже о еде не вспомнить? Притронулась к ладони — ледяная. Поправила одеяло, укутывая учителя со стороны стенки, и прижалась теснее, чтобы согреть бок. Одинокий ворон и оляпка… Значит, что там с орками-то?

Если я права и рулят шаманы, не может ли быть, что сейчас, когда есть возможность встретиться во плоти, грыхи решили устроить своё сборище — харай-хаган? Коли так, следить надо обязательно. Потому что наверняка речь пойдёт о планах. И наверняка их планы не сулят нам ничего хорошего. Я не хочу вместо того, чтобы собираться в Академию, провожать Аса на войну. И не хочу однажды узнать, что обитель Матери Всех Драконов — прекрасное, чистое, как небо, озеро Полумесяца превратилось в зловонное кровавое болото.

Я сделаю всё, чтобы этого не допустить.

Мать Всех Драконов, Лариша, помогите нам!

Сон снился странный и тревожный — тёмные силуэты, много, десятки отбрасывающих длинные тени тёмных фигур, кривляющихся у огромного котла. Ритмично стучит барабан. Его удары, топот множества ног, заунывное не пение, а скорее вой на заднем плане создают странный рваный ритм, от которого сжимается сердце и самой хочется завыть, забиться в угол и зажать уши. Картину освещает красный колеблющийся свет огромного костра… и внезапно приходит осознание — я смотрю не на людей. Сутулые плечистые фигуры — орки. Вот кто-то подскакивает к котлу, вытягивает над ним руку, рассекает ладонь ножом так, что кровь тёмной капелью льётся внутрь, а потом зачёрпывает содержимое большим рогом, вливает в распахнутый рот и снова присоединяется к танцу… Жуть какая…

Открыла глаза. Ещё темно, вокруг тишина, ни голосов, ни шагов в коридоре. Ни разу так и не пошевелившийся Шон тихо дышит рядом. Брита тоже почти неслышно сопит в подушку. И Ас внизу спит. Одна я озадаченно таращусь в потолок. Что же мне привиделось — фантазия, воспоминания Шона или очередная подсказка? Кто знает… Учителя сейчас будить не стану, пусть хоть немного отдохнёт. Скажу утром.

Посмотрела на осунувшееся лицо рядом. Осторожно, понимая, что опять творю не то, что следовало бы, прикоснулась ладонью к прохладному лбу, погладила кончиками пальцев чуть колючую щёку. За два с половиной года нашего знакомства я привязалась к Шону не меньше, чем к Тин. Мы похожи: оба бесконечно любопытны и одержимы магией, оба совершенно равнофигственно относимся к дворцовой жизни, титулам и торжественным ритуалам — и оба готовы отдать жизнь, чтобы защитить то и тех, кого любим. Только мне до Шона расти и расти, тянуться и тянуться…

Мой тощий идеал неожиданно дёрнулся, выбросил руку, поймал мою ладонь, повернулся так, чтобы та оказалась у него под щекой, и снова затих.

Пошевелила плечом. Чуть неудобно, но пусть спит…

Утром мы проснулись раньше всех. И я сразу, пока не забылось, рассказала о странном сне.

— Нет, я ничего такого ни вчера, ни вообще не видел. — Шон озадаченно заморгал, одновременно пытаясь пригладить пятернёй стоящую дыбом шевелюру. — Покажи-ка, как запомнила, картинку.

Послушно уставилась в карие глаза.

— Ой, как интересно! Полагаю, это не просто сон. Ты ж никогда специально не изучала татуировки орков? А они у разных племён разные. Причём рисуют не абы как, от балды, — есть традиционные узоры и достаточно жёсткие правила их сочетания. Так на твоих орках всё, что можно разглядеть, правильно. Понимаешь, что такое может значить?

Понимаю. Спасибо тебе, Лариша! Уж не знаю, что можно сделать с такой подсказкой, но попробуем что-нибудь придумать.

— Шон, а если будет такое вот грыхово сборище, нельзя ли открыть портал и напасть на них?

— После чего начнётся очередная война… — фыркнул Шон. — Конечно, всё идёт к тому, что она и так начнётся, но пока есть шанс протянуть ещё год или пять — будем тянуть.

Согласна. Уж если драться, то по примеру Шилиаллы тер Ансаби — насмерть, не щадя живота, но чтобы был шанс выжить и победить. А для этого нужно успеть вырастить драконов.

— Надо как-то тихой сапой, чтобы Империя вроде и ни при чём была… Но как? — задумчиво почесал кончик носа Шон. — Ладно, сейчас твоя соседка проснётся, так что я полетел. Буду держать тебя в курсе, а ты помозгуй — вдруг что ещё в голову придёт?

Всплыв к потолку, Шон поманил пальцем валяющиеся у кровати сапоги и сгинул в открывшемся портале. Я зевнула — поспать бы ещё часок… Вред один от этих орков! Учителя вымотали, мне выспаться не дают, и из-за них мы всё никак в Драконьи горы не соберёмся. А так хочется… вдруг ещё что интересное найдём? Кстати, Шон успел изучить наше синюшное ухо? Надо потом спросить.

Подумала — и схватилась за амулет из лунного камня.

«Шон! Я знаю, что нам делать!»