Глава 12. Мясорубка
Треск в эфире, стуки, щелчки, зуммер.
– Небесный кортеж, как слышишь меня? Это Батя. Ответь спецназу, вертушка.
– Слышу тебя, Риф. Я… Я пустой. Кару небесную свершил. Ухожу домой. Как вы там? Хоть помог немного?
– А то! Плацдарм отличный, мы штурмуем корпуса. Еще бы заходик один не помешал, но… Респект тебе, Палыч, здорово сработал «крокодилом» своим. Свободен. Увидимся на выходных. Смотри там осторожнее, чуть что – сразу вали к нам. Ну, ты знаешь, о чем я… От парней моих и Еремина тебе «пять». Удачи, Палыч.
– Хоккей, Батя. Сваливаю.
Шипение в наушниках, скрежет, тишина.
Полковник Шелестов отогнул усик гарнитуры связи, тряхнул АК-12 с подствольником и махнул заместителю по боевой части. Как только Устинов подскочил к командиру, тот прищурился и посмотрел прямо в карие глаза майора:
– Алексей, нужен отвлекающий маневр, и сделать это должен ты. Хватит сталкеров и пепловцев как пушечное мясо использовать! Корпус нужно первыми взять, иначе мы не спецура. Схему энергоблока помнишь? «Легион» окопался не слабо, выкуривать его из насиженных годами мест – дело дохлое. Потому бери отделение своих и форсируй торцевую сторону. Знаю, что там высоко и неудобно, но неудобно, сам знаешь, штаны через голову надевать. А мы легких путей никогда не ищем. Побольше шуму, поменьше «трехсотых», главное, отвлеки тевтонов и оттяни их на себя. Мы, как проникнем внутрь и закрепимся на рубеже главного цеха, сразу пошлем тебе на помощь ребят. Союзники нехай западный сектор окучивают.
– Понял, командир. Жалко, «крокодил» уходит! Еще бы пару залпов не помешало по верхнему уровню, – Алекс вполоборота наблюдал за разворачивающимся вертолетом, отстреливающим ловушки.
– Жалко в попке у пчелки, майор. Сам знаешь, Палыч пустой, он просто так бы не сваливал, отработал сполна, вона как накосил чехов… одни коросты да отбивные…
Договорить Шелестов не успел. Два белесых шлейфа с крыши АЭС прочертили пасмурное небо и впились в Ми-24. Только один заряд отвлекся на тепловую ловушку и разорвался в стороне от вертушки, другая ракета угодила точно в сопло турбины. Ухнул взрыв, белесое облако лопнуло мыльным пузырем и окрасилось оранжевым цветом, затем повалил черный дым. «Крокодил» дрогнул, сделал разворот на сто восемьдесят и, накренившись, боком ушел в сторону. Даже от стен корпуса была заметна сильная вибрация геликоптера, предсмертные судороги машины.
– Тва-ари! С крыши лупанули. Палыч там же все зачистил с «дырокола», – заскрежетал зубами полковник, рубя воздух кулаками.
– Видать, просочились с пожарных лестниц и люков, – предположил Алекс, угрюмо наблюдая за агонией вертолета, – хана Палычу. Ща, поди, еще вдарят.
– Майор, фули ты торчишь тут? Живо в свой сектор! Палыч… Палыч… – полковник схватил зубами и чуть не сжевал усик гарнитуры. – Палыч, ты слышишь меня? Вертушка, ответь. Палыч!
Устинов отвернулся от происходящей в воздухе трагедии, кивнул и бросился вдоль стены к углу здания, по пути шлепая ладонями по шлемам своих бойцов, те вскакивали и гуськом устремлялись вслед за командиром. К удивлению Шелестова, пилот Ми-24 ответил сразу, в его голосе чувствовались напряжение и боль, скорее душевная, чем физическая:
– Зацепили, сволочи! Машину не вытяну за Ограду… Падаю. Валентиныч, не поминай лихом, дружище-е… Хоть напоследок заберу с собой еще пару этих фанатиков…
– Палыч, ты че?! Палы-ы-ыч!
Вертолет задергался, с трудом балансируя на месте, хлопнул новым мини-взрывом, натужно загудел и, сильно кренясь на бок, рванул к Станции, с крыши которой по нему стегали очереди автоматов. Ухнул РПГ, но выстрел ушел мимо цели, горящая железная стрекоза стремительно падала на головы легионеров. Через несколько секунд болид, бывший только что грозной воздушной махиной, рухнул на крышу Станции, сбивая винтами и бронированным брюхом разбегающихся в стороны сектантов.
А по наружной пожарной лестнице наверх вдоль серой облезлой стены корпуса уже ползли муравьями пронырливые спецназовцы, руководимые Алексом.
Шелестов тяжко вздохнул, перекрестился, что не ускользнуло от внимательных взглядов бойцов, и крикнул ближайшему офицеру:
– Старлей, включай шарманку! Мы начинаем дискотеку! – и уже тише, себе под нос: – Прости, Палыч, что вытянул тебя без приказа на смерть геройскую, но не напрасную!
Он дождался, когда старший лейтенант Вятлов пробьет брешь в аварийном выходе корпуса, сорвав направленным взрывом толстенную стальную дверь со ржавых петель и им же уничтожив замаскированную растяжку. Поэтому грохот получился особенно сильным, жутким эхом заполонив внутренности энергоблока. Сноп пыли и дыма не успел рассеяться, а во чрево Станции уже полетела светошумовая граната. Хлопок, резанувший слух бойцов даже снаружи. Откуда-то изнутри послышались стоны, затем прозвучала команда Глыма:
– Работаем, бандерлоги! Оп-па.
Двое тяжеловооруженных воинов в «Ратниках» ринулись внутрь, за ними с интервалом в три метра еще пара бойцов, потом еще и еще. Старший лейтенант придержал одного за плечо:
– Сименс, ждешь нас тут. И прикрываешь. Чтоб ни одна собака не сунулась. И всегда на связи.
– Есть, командир!
– Я Глым, иду внутрь, зачищаем западное крыло, – сообщил в гарнитуру Вятлов и нырнул в темный проем.
– Я Батя. Удачи, парни! Мы следом. Мэр, ты готов?
– Готов, командир, ждем зеленого свистка! – сообщил майор Завгородний, второй замбой Шелестова после Устинова.
– Я Алекс. Работаем крышу. Один трехсотый. Тевтонов трое. А крылатый жив! Накрыл половину отделения фанатиков. Оставил с ним врача. На связи.
Шелестов воодушевленно осклабился, заиграл желваками и впечатал правым кулаком в левую ладонь:
– Повтори, майор! Про пилота.
– Палыч жив, тяжелый, но жив. Готовим для спуска.
– Отлично, Алексей! Ему респект, тебе приз. Работаем!
Полковник вскинул автомат, машинально намотав его ремень на запястье, и жестом показал бойцам выдвигаться. Вереница спецназовцев прошествовала мимо: напряженные лица, пригнувшиеся фигуры, выставленные стволы разномастного оружия. Шелестов провожал каждого взглядом и понимал одно – мужики справятся, не подведут, одолеют любого врага, а главное, пойдут с командиром до конца. Даже без приказа из штаба… Вразрез планам всего руководства военной группировки Восточного блока. Но, скорее, это не в штабе решалось, Харитон дал понять очень ясно – в чем причина. Не зря же слухи про «Всевластие» начали просачиваться даже сквозь плотную завесу секретности. Прямо из уст самих олигархов и членов масонской ложи. Эти всевластные вполне уже давно могли выкопать себе ну о-очень надежное убежище, чтобы спрятаться там от всеобщего катаклизма. А сами приготовились погубить мир, чтобы человечество начало разбег заново, а они бы, как и прежде, процветали на беде других… Нет, не для того далеко не глупый полковник занялся работой, на которую, сказать по правде, способен не каждый мужик. Не для того он рисковал всю свою сознательную жизнь и долгую службу, чтобы просто так дать погибнуть тем, кого еще в юности решил защищать до последней капли крови. И пилота вертушки, и ребят штурмовой группы Шелестов поднял и привел сюда самолично и вопреки строжайшему запрету командования. И ни от кого не скрыл, что при этом едва ли не впервые за службу напрямую пошел против приказов. Просто знал, что это его долг перед человечеством. Интуитивно чувствовал всегда, что поступает так, как и должен поступить. А с зачастую бездарным командованием у полковника были свои счеты, с тех самых времен, когда в Афганистане, будучи еще капитаном, по приказу зарвавшегося генерала погубил всю свою группу… А сейчас с ним пошли те, кто свято верил в силу «Рифа», возможности и непререкаемый авторитет уважаемого командира, которого они любовно звали – Батей. Они вполне осознанно понимали не столько угрозу Зоне, которая, кстати, могла после ядерного взрыва у Разлома и «Ока» расшириться, сколько следующую за этим опасность едва ли не для всего населения планеты. А теперь еще и были уверены в возможности – одним хлопком придавить гниду «Легиона» в ее логове.
Шелестов ободряюще хлопнул по шлему бойца Сименса, оставленного Глымом для прикрытия, и исчез в темени проема. Спецназовец поерзал на упрятанных в броню коленях, утрамбовывая пласты штукатурки и цемента, занял позицию, выставив ствол РПК наружу и замер. «Сдохну тут, а хрен кого пущу живым!» – подумал боец, прижимаясь щекой к прикладу, но в этот момент черная рука появилась из-за края проема и схватила ствол еще не остывшего после атаки пулемета.
– Тс-с, Сименс, не балуй! Я свой. Чего вы меня-то забыли?
– Лу-учник! – спецназовец аж крякнул от неожиданности и радости, не веря своим глазам. – Охрене-еть! Ты с нами?
– А то! Кто не с нами, тот против нас! Пусти, е-мое, в избу-то.
– Конечно. А… откуда позывной мой… а-а, ну да… понял. А где…
– … Шалун, сюда, брат!
Перед обескураженным лицом бойца вырос лохматый силуэт зверя, который перестал злобно скалиться. Холка псевдорыси улеглась, и хищник скакнул через полусидящего пулеметчика в сумерки прохода.
– Командир сказал тебе, чтоб ни одна собака через тебя сюда не сунулась! А ты? – Лучник хохотнул.
– Так ведь… не собака же, – промямлил спецназовец, виновато улыбнувшись и краснея. – Теперь точно ни-ни. Бдю!
– Давай, Семеныч, прикрывай наши ягодки и держи позицию крепче, чем даже ягодки своей Нинки. И позицию выбери лучше, с обзором в сто восемьдесят, а не в сто, иначе мутант типа Шалуна носопырку твою вмиг отгрызет.
Сталкер усмехнулся и двинулся мимо озадаченного бойца внутрь. Ловко, легко, словно тень. Как и его ручная псевдорысь. «Откуда он фразу старлея знает? А мое отчество… а жену мою… А… ах, ну да-а! Призрак же… ментал».
Сименс мельком вспомнил о семье, слухах и легендах Зоны, вездесущем защитнике сталкеров, но не забыл его предупреждения, а поэтому внимательно осматривал через прицел весь сектор.
* * *
Сталкеры успешно вскрыли ворота корпуса энергоблока, куда первыми проникли бойцы «Пепла». Чтобы избежать смертельных ловушек и засады легионеров, внутрь поочередно забросили гравигранату, термическую шашку и спайку двух артефактов – «батарейки» и «огнива». Прочувствовать на себе, что внутри натворили эти милые изделия в совокупности, никому не хотелось, но увидеть довелось. После громоподобных ударов за стенами и приоткрытыми воротами вид, представший взорам штурмующих, поверг сталкеров в шок. Жерло Ключевской Сопки или знаменитая городская свалка Рио-де-Жанейро позавидовали бы состоянию грузоприемного блока Станции после тройного взрыва. Теперь уже никого не интересовало, что было заготовлено фанатиками для встречи врага, потому что здесь остались только раскаленные и обугленные части крупных предметов типа станков или автокаров и пепельное крошево плит. Кое-где капал расплавленный металл, оставшийся от арматуры, оборудования и бочек, будто бомбу закинули в мартеновскую печь.
Сколько испарилось в этом аду легионеров, никто не гадал, но всем хотелось, чтобы достаточно много. Бойцы двойками рванули вперед, четко рассредоточиваясь по флангам, дальше от ворот, за невредимыми после взрывов укрытиями.
Еремин руководил боем, правильно перемещал бойцов, своевременно отдавая короткие четкие приказы. Сам стрелял, мелькал в первых рядах и бесспорно внушал уважение к себе со стороны солдат. Зона любила таких, бодрых, мужественных и сильных, а толстозадых, мягкотелых и слабохарактерных держала за Рубежом, в Приграничье, либо вообще уничтожала.
Следом за пепловцами, более опытными в штурмах и фронтальных атаках, в помещение цеха ринулись сталкеры. Плакса, Верста, Варежка и десяток их боевых товарищей – вправо. Визирь, Омлет, Цезарь и Казбек со своими – влево. Редкие выстрелы быстро превратились в канонаду, гул которой эхом отражался от высоких сводов здания. На подстанции сталкеры потеряли убитыми и ранеными полтора десятка человек, снаружи АЭС осталось лежать и отделение пепловцев. Потери пока казались не очень страшными по сравнению с тем, что уже было сделано из задуманного. Все-таки саму Станцию штурмовали, а не какой-то Могильник или Испытательную! Теперь бой перетек внутрь АЭС и подбирался к самому сердцу «Ока». Кому-то пришел неминуемый конец, а для кого-то приближалась сладкая долгожданная победа.
Несмотря на ценность Станции для «Легиона» и «Ока», оборона сектантов некоторым атакующим показалась слабоватой, скажем так, недостаточно упорной и жесткой. Генерал Еремин, озаботившийся этим, по радиосвязи поделился доводами с командиром «Рифа» и Плаксой, руководящим сводным отрядом сталкеров. Ответом явились недоуменные возгласы и междометия, никто не мог понять, почему так происходит. Да, защищались легионеры, да, умирали. Но как-то не много их было на Станции, оружие не самое лучшее, радиационный фон не повышен, отпор вполсилы. Для совещания в эфире привлекли Лучника, ментальные способности которого как раз могли пригодиться. Но тот отнекивался и извинялся, ссылаясь на контузию и частичную потерю сверхъестественного дара. И сталкер не лукавил, он действительно еще не оправился от гула в голове и нарушения ориентации в ментальном пространстве. Надеясь, что вскоре снова вернет себе телепатические способности, пока он оставался простым стрелком наравне с остальными бойцами.
– Ищи, брат. Найди и убей врага, – попытался Лучник передать мысли Шалуну.
– Брат. Я не понимаю. Мне убивать? Кого?
– Точно контузило, елки-палки! – вслух резюмировал сталкер, глядя на не понимающего его друга, подумал и нежно подтолкнул зверя вперед: – Иди, Шалун, охота продолжается.
Один из бойцов спецназа недоуменно посмотрел на сталкера и псевдорысь, оглянулся на старшего лейтенанта, ожидая получить от него разъяснения. Глым улыбнулся и жестом показал, что все нормально. Солдат крепче сжал автомат, с любопытством провожая взглядом скользящего тенью мутанта, но бесшумный выстрел затаившегося легионера чиркнул пулей по шлему. Боец отпрянул за укрытие и ошалело захлопал глазами, тряся головой. Старший лейтенант показал ему кулак и перебежал на другую позицию. Вызвал по связи гранатометчика и пояснил суть задания. Спецназовец вынырнул из темени цеха, уже держа трубу РПГ на плече. Вятлов шепнул ему:
– Подсвечу, бей туда, взлохмать бабушкин лобок! Как понял?
– Есть ликвидировать замаскированную огневую точку противника, – отчеканил боец в «горке» и собрался в пружину.
Лучник улыбнулся и чуть высунулся из-за стопки ящиков. Прозвучал выстрел «Мухи», с шипением ударивший по перепонкам мягкой тугой волной. Вместо пятнышка лазерного целеуказателя на одной из бочек, стоящих на третьем уровне, появилось огромное соцветие вспышки. Взрыв разнес укрепточку врага в пух и прах.
– Санчо, щелчок на одиннадцать, Алдан, на два часа. Зачищаем все тут. Оп-п!
Половина спецназа рванула из укрытий, другая половина взялась прикрывать, выискивая на верхних ярусах новых врагов. Лучник, ощущая себя непригодным и ненужным на этом празднике жизни, скривился, цыкнул, вскинул лук, слился с ним в одно целое. И вышел из-за укрытия.
* * *
Штурмующие Станцию бойцы шаг за шагом приближались к цели, постепенно освобождая секторы энергоблока и смежных корпусов. Потерь почти не было, нападающие воодушевились, но, помня о предупреждении Еремина, старались быть предельно осторожными, продвигаясь по темным душным цехам АЭС. Здесь таилась смерть, под полами корпусов пыхал жаром Разлом, а всевидящее, окутанное мраком тайны «Око» явно готовило коварный ответный удар.
Лучник выискивал врага и поражал его стрелами, Шалун, сменивший деревья на балки и лестничные пролеты, облаченный другом в костюм «хамелеон», незаметно подкрадывался к чужакам, в коротком броске сбивал их, рвал клыками и оглашал своды Станции жутким ревом. Ударная штурмовая группа «черно-красных» атаковала отряды противника и рассеивала их, внося панику в ряды обычно стойких фанатиков, а уцелевших добивали сталкеры, следом за пепловцами зачищающие территории цехов и подсобок.
Но никакая группировка не могла сравниться с действиями спецназа. Рифовцы все делали красиво и быстро, будто на учениях или «показухе» перед большим начальством. Вымуштрованные Шелестовым бойцы настолько хорошо знали свое дело и умело его выполняли, что казалось, будто они родились с этими способностями. Неискушенным очевидцам представилась уникальная возможность наблюдать работу спецназа в настоящем бою, ведь не часто попадались на глаза посторонним эти бойцы-невидимки. Мастерству прикрытия, нападения и страховки оставалось только позавидовать: молниеносные удары, меткая стрельба, навыки рукопашного боя вызывали восхищение, смешанное со страхом. Не позавидуешь тому, кто мог очутиться на их пути… Абсолютное бесстрашие, действия, граничащие с жестокостью, хладнокровность и минимум движений при максимуме результативности – все это дополняло образ несокрушимого и всесильного спецназовца.
Гризли сполна ощутил это на себе, всего один раз столкнувшись в блоке «Б» цеха номер три с военными спецами и потеряв в одну минуту почти всех своих соклановцев. Он только оправился от контузии с помощью введенного в кровь стероида, заглушившего боль в ноге и шум в голове, как «выпали» рифовцы.
Майор Завгородний первым заметил за цистерной и баками горстку раскольников, быстро оповестил подчиненных и атаковал врага. По указке командира «фильтрующий» дальний сектор снайпер-разведчик четко снял из «Винтореза» стрелка противника и, пока тот еще падал с третьего уровня цеха вниз, поймал окуляром оптики новую цель. Но на сей раз промазал, потому что под тележкой, на которой он лежал, раздался взрыв гранаты из подствольника.
Мэр бросил Ф-1 за баки и, дождавшись разрыва, мгновенно сменил позицию, очередями из автомата шпигуя дымную завесу. Засел за рулонами оцинковки, перезаряжая магазин. Патроны в таких зачистках уходили с немыслимой скоростью, не до экономии, когда каждый угол, каждое препятствие стреляло и таило в себе опасность. В такие штурмы приходилось под завязку брать усиленный боекомплект вместо прочего скарба и провизии. В плен попадать – равносильно суициду, а в рукопашную кидаться со штык-ножом против огнестрельного оружия – не смешно.
Майор дождался, когда один из бойцов повторит его прием, и, бросив шумовую гранату, продолжил атаку. На глазах изумленного и повторно оглушенного Гризли двое спецназовцев тенями вклинились в уже разрозненную ораву раскольников и, кинжальным огнем поразив четверых врагов, с опустошенными автоматами вломились в толпу раненых и еще живых. В ход пошли горячие стволы, ножи, кованные берцы. Саперная лопатка превратилась в палаш, мелькающий над головами ошеломленных раскольников. Чавкающие звуки врубающегося в плоть железа и всплески крови, отборный мат и крики вояк заставили главаря раскольников упасть духом. Он, конечно, не слыл слабаком и уж тем более новичком в таких потасовках, но чтобы вот так?!
Прорубив брешь в рядах врага, спецназовцы без передышки и раздумий бросились на главу раскольников. «Кипарис» в его руках выдал очередь, сбив первого нападающего, но выстрел снайпера издалека раскурочил оружие Гризли и заставил взяться за мачете – доставать пистолет уже не хватило времени.
Мэр ударил лопаткой по ногам противника, тот увернулся, но все же получил резаную рану под коленом. Снова удар – мимо. Гризли с отчаянием ткнул широким клинком, но блок майора отвел мачете. Снова удары, блоки, выпады и уходы от смертельных взмахов. Пинок, раскольник повалился на ящики из-под патронов, охнул, тут же вскочил. Теперь он воочию почувствовал на себе действия спецназа, острую боль в груди и страх перед взбешенным офицером. Подумалось даже, что стоило бы заглотить спайс, как ренегаты, часто принимавшие перед боем дурман, но проворный противник тотчас выбил мысли из головы раскольника вместе с искрами в глазах, соплями и кровью. Его удары не сыпались, не мельтешили – они просто били в цель: точно, сильно, продуманно. И тогда Гризли истошно заорал от ужаса. Что-то нечленораздельное, дикое и звериное. И ведь прием удался! Один из раскольников, пытавшийся подняться и справиться с накатившей болью в переломанной ключице и перебитой левой руке, правой опирался на помповое ружье. Крик атамана заставил встающего содрогнуться, оценить прояснившимся взглядом обстановку и вскинуть оружие. Три секунды, ушедшие на перехват ружья в целую руку, вскидывание и неприцельный выстрел доставили майору удовольствие – пару раз весомо огорошить врага. Гризли, уже не мечтающий о дальнейшей жизни, превратился в боксерскую грушу и начал оседать на рифленый пол мостков, когда сноп картечи опрокинул Мэра и чуть задел его самого. Свинцовая дробина вырвала кусок мяса из плеча Гризли, заставив охнуть и мягко сползти вдоль поручня на пол. Завгородний от выстрела упал на лестницу и прокатился дальше – до первого уровня. Раскольник успел выстрелить еще раз в удаляющегося спецназовца, пока его не снес очередью из автомата подоспевший боец «Рифа». Беглый осмотр выявил у майора серьезные ранения, поэтому солдат спешно взялся колоть и бинтовать командира, а затем оттащил его в безопасное место. Освободившуюся площадку тут же заняли снайпер и автоматчик, а недалеко от них вели бой два бойца с РПК-203 и «Винторезом». Череда взрывов заволокла дымом и огнем панораму сектора, поглотив живых, раненых и тела убитых.
В соседнем цеху врага теснили пепловцы при поддержке сталкеров. «Легион» бросил на устранение бреши в обороне гвардию – тяжеловооруженных тевтонов. Их так называли за давнюю службу в НАТО, в немецком полку, который впоследствии стал нести охрану одного из участков Рубежа. Однажды дезертировавшие всей ротой вояки ушли в Зону, предварительно сговорившись с «Оком». Так они и составили костяк «Легиона», замену бывшего «Бастиона». Никому доподлинно неизвестно, как легионеры позже пополняли свои ряды. Ходили слухи, что «Око» обрабатывало попавших в поле его воздействия на ментальном уровне. Вероятно, поэтому основной состав «Легиона» и называли фанатиками или сектантами. Однако осознанно прибывшие первыми немцы так и остались элитой «Ока», его ядром и несокрушимой силой.
Теперь против них и бился сводный отряд сталкеров, «Пепла» и «Рифа»!
* * *
Никто не догадывался, какие сюрпризы заготовило «Око» для нападавших. Некогда увеличившийся после аварии на АЭС тектонический разлом между двумя геологическими плитами в основании Зоны разверзся и превратился в огромных размеров пропасть. Шириной всего около десяти метров, в длину она составляла около километра, а ее эпицентр находился прямо под четвертым энергоблоком. Какова была ее глубина – никто не знал, в момент исчезновения приборы фиксировали километровый интервал. На этой глубине обнаружились брызги плазмы и языки пламени. Гигантскую аномалию нарекли Разломом, сторонились и боялись. И небеспричинно! Она регулировала состояние климата в Зоне, стихийные бедствия, ближайшие аномалии, метеочувствительность населения. Разлом рождал новые артефакты, доселе не виданные в Зоне, будто выплевывал их на поверхность из глубокой огнедышащей расщелины. Ничто и никто не могли затушить вечный пожар Разлома, приглушить или нейтрализовать его действие. Ливни не могли залить и погасить пылающий зев, железобетонные стены Ограды и фундамента Станции не являлись для него препятствием. Словно сама земная кора, не выдержав противоборства зла и добра, лопнула и теперь не могла залечить рану. Это случилось после Четвертой Вспышки. Казалось, что Разлом живой и пробирается в определенном направлении – к Большим Лужам, захватывающим юго-восток Зоны. Военные даже подумывали расширить границы Рубежа, заметно отодвинув его.
Специалисты в области геологии и физики больше других знали о природе Разлома, а, главное, понимали его опасность. Бывший профессор Синцов не являлся инженером-геологом или ученым светилом термодинамики, но его знания в области ядерной физики и квантовой механики пригодились и здесь. Только он пока знал, что можно сделать с Разломом, как и против кого можно направить смертельное русло огненной реки.
Пиковая нагрузка электротока или ядерный взрыв могли повлиять на Разлом и заставить его активироваться. Неработающий после давней атаки «Неприкасаемых» реактор оказался бесполезным барахлом, мертвой грудой радиоактивного железа, возвышающейся в углу первого цеха. А вот ядерная боеголовка с ракетной базы у Лунинска, «прихватизированная» раскольниками, вполне годилась для свершения Судного дня. Взрыв многотонного заряда точно мог бы «включить» Разлом, выплеснуть чашу плазмы и жар ядра Земли на головы врагов и разом покончить со всеми. Синцов все рассчитал, он не имел права на ошибку как тогда, в далеком тысяча девятьсот восемьдесят шестом, пустив убийственную энергию Станции в мирное русло. Теперь он точно знал, что моментально спущенный в земную бездну на глубину триста тридцать три метра ядерный заряд при детонации аккумулирует мощь Разлома и вывернет Зону наизнанку. Досконально изучить аномалию профессору не удалось, поэтому он не мог точно просчитать безопасное расстояние от эпицентра подземного взрыва, поэтому сам отправился в Приграничье, найдя приют в подземном заброшенном бункере. Его надежно охраняла элита «Легиона», состоящая почти полностью из офицеров группировки. С ним находилась группа ученых «Ока» – тех, кому удалось выжить и выбраться невредимыми на Большую землю.
Отсюда Синцов и руководил подготовкой операции, выступая в роли кукловода, ловко манипулируя своими людьми на Станции и собирая в кучу всех противников. Отсюда он и собирался отправиться на новое место – в сектор Больших Луж, где якобы находился другой источник мощной энергии, секретный объект, узел Мироздания. Где можно было создать новую Зону, начать новую жизнь, творить чудеса глобальных масштабов. И при этом уже не иметь под боком врагов, а всех непокорных поставить на колени и навсегда сделать рабами.
Глаза Синцова под линзами очков блестели от возбуждения, на лбу выступала испарина, щеки зарумянились, при движении скулы топорщили куцую бородку. В такие минуты во взгляде и таинственной улыбке ученого появлялось что-то потустороннее, демоническое, жуткое. Синцов тряс дистанционным пультом управления детонатором боеголовки, находящейся от него за десятки километров, и нервозно хихикал. Он ждал часа «Ч» и верил в непременный успех операции…
* * *
Штурмующий Станцию сводный отряд сталкеров, спецназа и пепловцев мало что знал про страшные планы хозяина «Ока». Люди шли в атаку, стреляли, сходились в рукопашной, спотыкались, падали, кто-то вставал снова, другие уже нет, но выжившие стремились, бежали и постепенно продвигались к центру АЭС, в самое сердце Зоны, не подозревая, что ускоряют свою гибель и приближают конец Хозяйки, в которой жили, боролись и умирали почти полвека, устилая костями аномальную, но ставшую им такой родной землю.
Кое-что уже знал Лучник, случайно выведавший тайну «Ока» у раненого легионера Локинава и теперь торопившийся предотвратить осуществление страшной задумки совершенно выжившего из ума ученого. Но что он мог сделать? Сообщать друзьям-соратникам о заготовленной бомбе, скорее всего, способной рвануть Разлом и испепелить Зону, он не имел права – все бы тотчас покинули Станцию, спасаясь от бессмысленной смерти. А «Око» сразу взорвало бы Разлом. Пока же оно ждало и концентрировало силы неприятеля в одном месте. Были еще люди, которые если не знали точно, то уж наверняка догадывались об истинных целях «Ока» или даже «Всевластия» – группа спецназа, несколько сталкеров, генерал Еремин. Но и они предпочитали молчать о настоящей угрозе, которой подвергались в данный момент все. Каждый понимал, насколько важна их миссия по зачистке территории Станции от вечно угрожающих многим обитателям Зоны сектантов. Бойцы гнали от себя траурные мысли и рвались вперед – к конечной точке рейда, сквозь отряды врагов и многочисленные преграды. Дело чести, смысл их жизни, необходимость для всех.
Лучник присел за грудой диабазовых листов, вынул гранату, привел ее в боевое положение. Возвращающийся дар позволял выхватывать мысленным взором отдельные силуэты неприятеля за стеной ангара, их копошение, толкотню. Пара бойцов в серых комбинезонах устремилась по лестнице наверх, остальные прятались за различными укрытиями, ни одно из которых не находилось на полу цеха. «Странно! Что они задумали? Почему я не могу прочитать их мысли, если вижу сквозь стены?! Что за тварь…». Сталкер спохватился, дернулся наружу, но пуля, выпущенная снайпером с крыши ангара, выбила куски из стопки диабаза и заставила его снова нырнуть обратно. Граната скобой выдавливала пальцы и грозила судорогой кисти или непроизвольным взрывом. Лучник проглотил горькую слюну, прижал кулак с Ф-1 к бедру, чтобы было легче сжимать гранату, и стал лихорадочно соображать. Он, кажется, разгадал замысел врага и мельком увидел его новое и… живое оружие!
Шлюз не успел открыться, а своды цеха огласил ужасный рык чудовища. Даже видавшие виды легионеры содрогнулись от жуткого звука, втянули головы в плечи и затаились в укрытиях. Потому что сейчас не было силы страшнее, чем та, которую «Око» решило использовать против врага.
Химера! И не просто двухголовый мутант размером с теленка, а бешеный монстр величиной с целого слона. Выращенный Синцовым в закромах Станции мутант, уже не производное рыси, а симбиоз химеры со злыднем. Легионеры, конечно же, знали про секретное оружие, разрабатываемое в недрах «Ока», с трепетом ждали его появления и верили в его несокрушимую силу.
Изголодавшийся монстр с легкостью отбросил стоявший на его пути электрокар, рыкнул в две глотки, обжегшись о свисающие с цистерны аномальные «волосы», и принялся выискивать жертв. А в цеху они находились в изрядном количестве. Сначала химера втянула ноздрями спертый воздух, морщинистое коричневое тело охватила вибрация, мускулы огромных лап напряглись, две головы почти не вертелись, смотря в разных направлениях и охватывая пространство на сто восемьдесят градусов вокруг. С клыкастых морд и из раструбов жутких ноздрей на пол капала темная слизь, дециметровые когти скребли бетон, метровый хвост-кнут вилял из стороны в сторону, замирал и снова извивался. Уши, утопленные в уродливых головах, четко улавливали все звуки и моментально сканировали окружающее. Отсеивали ненужное, пустое и искали важное для желудка.
На глаза хищнику попался труп легионера в луже крови. Химера не спеша приблизилась к нему вальяжной походкой, придавила лапой, разодрав одним из когтей мертвое тело, огляделась и вцепилась большей головой в плоть жертвы. Через минуту от «консервы» остались на бетонном полу выпотрошенный бронежилет и вращавшийся юлой шлем. Даже щитки рук и ног тварь жевала с наслаждением, позже выплюнув в другом месте. Звериный рык опять огласил своды цеха, спрятавшиеся люди сильнее вжались в укрытия верхних уровней, но не всем повезло оказаться на такой высоте.
Пепловцы первыми напоролись на чудовище. Десяток бойцов, возглавляемых Ереминым, высыпал из приоткрытых ворот, разделявших два цеха. И обомлел. Хищник и жертвы увидели друг друга одновременно. Ужас охватил видавших виды солдат, мутант грузно развернулся к людям и топнул. Остатки снаряжения съеденного легионера, осколки стройматериалов, инструменты и прочий хлам разлетелись по округе.
– Ворота! – закричал генерал, и сам бросился к огромным ржавым дверям. – Закрыва-а-е-ем!
Отряд спохватился и навалился на створку, заскрипев ею на всю Станцию. Химера дернулась, зарычала и скакнула в направлении добычи. Еремин успел в щель между створками пальнуть из подствольника и тут же замкнул засов.
– Попал, командир? – с дрожью и надеждой в голосе спросил капитан, опутывая с еще одним бойцом задвижку ворот цепями.
– Да, но… – генерал не успел договорить, как в ворота с той стороны будто врезался локомотив.
Металл с резким скрежетом вспучился, посыпалась ржа и штукатурка, бойцы отпрянули назад. Громогласный рык за преградой доказал, что находящемуся там очень сильному и злому монстру разрыв гранаты действенного вреда не причинил. Еремин с трудом проглотил ком в горле, сжал кулаки, чтобы не показывать подчиненным дрожащие руки, и обратился ко всем:
– Парни, мы с вами хорошо потоптали эту Зону, отлично воевали, наши бойцы всегда умирали с высоко поднятой головой. Мы берегли Хозяйку не хуже ее стражей-сектантов, но с другими помыслами и без выгоды. Теперь же… – генерал прервался, услышав новый удар в едва стоящие ворота, вскинул автомат, стал заряжать ВОГ в подствольник. – Теперь нужно выстоять до конца и победить. Иначе все было зря! Мы же не хотим, чтобы наши потомки морщились и стыдились при воспоминаниях о «Пепле»? Так давайте оставим хорошую память о нас, о героях Зоны! Капитан?
– Я с вами, генерал!
– Я тоже, – откликнулся лейтенант в черно-красном экзоскелете, – до конца, товарищ генерал!
– И я… И мы… Я тоже, – раздался шепот бойцов, выстраивающихся в шеренгу.
Хмурый командир «Пепла» ухмыльнулся и одобрительно кивнул.
– Родео, как слышишь меня? – произнес он в гарнитуру связи, жестом указывая солдатам отойти на десять метров назад.
– Я Родео, слышу вас, командир. Я все слышал, я с вами! – прозвучало в наушниках.
– Молодцом, Родео! Ты всегда бился не с быками, а сам как бык. Уважаю… Только ты остаешься на своем месте и держишь тыл ребятам-сталкерам. И сохрани о нас, своих сослуживцах и друзьях, добрую память, если что с нами произойдет, как понял? Донеси ее до…
В ворота вновь со всего маху ударила химера. Бетонная стена вокруг створок начала крошиться, заходила ходуном. Всем стало ясно, что следующая попытка чудовища наверняка будет удачной. Бойцы подобрались и ощерились стволами. В соседних цехах не прекращалась перестрелка между легионерами и сталкерами, наверху Станции и в западной ее части упорно сопротивлялись сектанты, но их все равно выжимал спецназ «Рифа».
– Генерал, отступайте, найдите укрытие, выбирайте позицию, мы скоро, – трещали наушники от криков Шелестова.
– Пеплосы, вы че, в натуре?! Пять сек, мы щас… мы быстро. Не смейте погибать там! – надрывался в гарнитуру Плакса.
И вдруг на изумление нападавших в наушниках прозвучало:
– Слышь, Ерема, это Стингер! Мы как бы тоже при деле. Находимся на подходе – всего с километр осталось. Прости, старый вражина, не успели раньше. Но не вздумай там без нас помирать! Я ж зарекался на твоих похоронах сплясать, но только тогда, когда умрешь своей смертью, лет эдак через сто…
– Атас! – раздался в ответ слабый голос израненного Мэра. – Петя, ты ли это?! Батя, тут Педро объявился!
– Здравия, командир! Я конечно! И вам всем не хворать, парни! «Анархия» – мать порядка! Сейчас мы вам подмогу тут устроим, как пить дать! И нормальный порядок наведем.
– Привет, Стингер! – Еремин на минуту отвлекся от боя. – Ты молоток, спецура! Вспомнил старые добрые времена? Ну и славно. Если что, помянешь нас по-человечески… А пока лучше западную часть прочешите, мы там еще не были. И… это… Отставить помощь! Свои позиции удерживайте, не сдавайте. Это приказ… гм… требование союзника. Мы сами тут… поработаем. Если выживем, с меня магарыч! Конец связи.
Еремин скомандовал гранатометчику занять правый фланг, пулеметчику левый, остальным держать под прицелом фронт. Повернулся и присел на колено, направив ствол автомата на ворота. Вдруг из ряда бойцов выскочил один уже немолодой, с гусарскими усами и рыжими бакенбардами, держа в охапке канистру, и побежал вперед. Затея его стала понятна, но боец не успел – после очередного мощного удара ворота распахнулись и вырвались из пазов. Искореженная тяжелая створка отлетела и обрушилась на усатого солдата. На глазах опешивших пепловцев его вмиг придавило и сплющило до пояса, с жутким хрустом переломало кости, во все стороны хлестнули кровавые брызги.
Химера, страшно зевая и разбрызгивая сгустки пенных слюней, сделала короткий прыжок и, наступив на полотно ворот, еще больше придавила наполовину торчащего солдата с бакенбардами. Но рык чудовища невероятным образом заглушил дикий, почти нечеловеческий вопль уже умирающего пепловца:
– За тебя-я, Ере-е-ма-а!
Генерал заметил движение заломленной руки бойца, гранату возле канистры и коротко крикнул:
– Ложи-ись!
Взрыв утонул под плитой ворот и лапой химеры, уже пытающейся схватить придавленную жертву. К разочарованию всех, осколки не выполнили свою задачу. Вспышка взметнувшегося огня из разорвавшейся канистры озарила цех, охватила огнем бок монстра и нанесла ему ощутимые, но не смертельные травмы. Хищник выгнулся дугой, отчего стал похож на металлическую арку под мостом, истошно заверещал и подпрыгнул. После его приземления от героя-смертника вообще осталось месиво, поглощенное пламенем. Мутант принялся метаться, сбивая огонь, и издавал душераздирающие вопли. На его боку красовалась выведенная желтой краской большая буква «О» от слова «Око». А между двух голов химеры бойцы высмотрели уродливый глаз величиной и цветом напоминавший арбуз – такой же зеленый и полосатый.
– Око Зоны! Вот что Синцов выращивал все эти годы! Вот кого он сделал оружием возмездия проекта «Око»! – воскликнул Еремин, обнажая зубы в злом оскале.
Генерал вскинул автомат и продел палец боевой перчатки в скобу «Костра». Выстрел заставил вздрогнуть солдат, которые дружно подняли опущенные было стволы. ВОГ разорвалась в холке химеры, не попав в средний глаз, но причинила зверю ощутимую боль.
– Ого-онь! – заорал Еремин и тут же выпустил длинную очередь.
Строй вторил командиру сплоченной стрельбой из всех стволов, а выстрел из РПГ крайнего пепловца отбросил тварь к выломанному между цехами проему. Бойцы, отстреляв магазины, наперебой сообщали о перезарядке и при этом отступали на шаг назад. Казалось, воздух звенел от напряжения, но все заметили, как подействовал на мутанта дружный залп, поэтому немного воодушевились. «Может, еще пронесет и удастся выжить», – думал каждый из бойцов, вновь вскидывая оружие и нанося урон хищнику.
Гигант, оправившись от пламени горящего керосина и взрыва гранаты РПГ, рванул навстречу свинцовому потоку. Пули впивались в его тело десятками, но, по-видимому, не наносили должного урона, больше злили. Пулеметчик вовремя отвлек мутанта от товарищей длинной жалящей струей металла из своего РПК, но при этом обратил внимание твари на себя. Отбежавшие на десяток метров пепловцы с болью в душе услышали позади дикий предсмертный вопль соклановца. Обернулись. Тело пулеметчика обезображенной куклой отлетело к стене и шмякнулось на пол.
Бойцы снова открыли ураганный огонь. И опять отступление. На сей раз шанс на выживание им дал гранатометчик с другого фланга. Выстрел из РПГ-7 разорвал лапу химеры, отшвырнув монстра к рельсовой тележке.
– Командир, вон укрытие! – крикнул один из солдат, показывая на расположенное в углу цеха помещение без окон и с единственной дверью.
– Живей туда, – бросил Еремин, пальнув из подствольника, – всем забаррикадироваться и перезарядиться. Бего-ом! Летеха-а, куда?! Назад!
Офицер в экзоскелете, стрелявший из РПГ, хотел было перебежать ближе к зверю с новой заряженной гранатой, он кивнул и прыгнул с катушки кабеля на бетонный пол как раз в тот момент, когда к нему устремилась химера. Но хищник в этот раз чуть опоздал: перебитая взрывом лапа помешала удачному прыжку, мутант споткнулся и ударил здоровой конечностью уже по пустому месту. Катушка опрокинулась и громко покатилась в дальний угол, а лейтенант, скрипя сервоприводами, торопливо засеменил вслед за товарищами. Экзоскелет, конечно, считался полезным изобретением в области военных технологий, но соревноваться с кем-то в беге в такой экипировке автоматически равнялось заведомому проигрышу.
Лейтенанта разъяренный монстр настиг уже у самой бронированной двери ангара, в котором уже очутились остальные бойцы. Они падали, кричали, изо всех сил спешили перезарядить оружие, торопили товарища, но… Прямо перед генералом химера сграбастала офицера и высоко подкинула, разинув пасть большей из двух голов. Ковш экскаватора, не иначе. Еремин, успевший на бегу поменять магазин автомата с зажигательными патронами, от бедра всадил очередь в обгорелый бок твари. Боль от специальных пуль заставила зверя дернуться и отпрянуть на пару метров. Поэтому жертва в экзоскелете шмякнулась прямо на рельсу путепровода.
– Прикрывайте! – скомандовал через плечо генерал и в одиночку бросился на помощь лейтенанту. – Летеха… парень, ты че?! Ты это… тяни… живи, твою в дышло!
Сильными рывками Еремин успел подтащить тяжелораненого бойца к входу в ангар, чуть не ползком волоча его по грязному бетону. Поверх голов обоих уже строчили три автомата, пытаясь задержать ревущего монстра.
Генерал успел закинуть офицера внутрь помещения, но от удара по полу мощной лапы сильно приложился лицом о край проема и завалился набок. Руки бойцов буквально выдернули командира из когтей мутанта, подскочившего к ангару и полоснувшего Еремина вдоль спины. Дверь тотчас закрыли и закупорили на все засовы.
Взбесившийся хищник ревел и метался вокруг ангара, наваливался на его стены, колотил лапами и скреб когтями в дверь, но укрытие достойно выдерживало мощный натиск зверя. Надолго ли – никто не мог сказать, тем более, вокруг находились легионеры с тяжелым вооружением. Нужно было срочно что-то решать и выходить из ловушки, ставшей на время убежищем от чудовища.
Лейтенант подавал слабые признаки жизни: смарт-датчики фиксировали его состояние, автоматические инъекторы вкололи в тело нужные стероиды и анаболики, да и модуль бронированного экзоскелета выдержал большую часть ударов. Военврач, осматривающий раненого, кивнул. Генерал поймал его жест, облегченно выдохнул и устало закрыл глаза, сползая по стенке. Разбитое лицо и разодранная на спине экипировка говорили о серьезных ранах. Бойцы метались в абсолютно пустом помещении, матерясь и сетуя на исход боя, перезаряжали оружие, дополняли опустевшие магазины патронами, утирали пот, жадно пили воду из фляжек. Ангар оказался совсем небольшим, но очень крепким. Какие функции он выполнял ранее – неизвестно, но сейчас стал надежным приютом для пепловцев и местом их передышки. В наушниках постоянно раздавался треск и слышались отдельные фразы обеспокоенных союзников. Оказалось, что ворота из другого цеха закупорены, и сталкеры никак не могут пробиться на помощь к пепловцам. Спецназ оказался связан боем с легионерами на верхних уровнях Станции, а «Анархия» только миновала Ограждение.
– Нужно… выбираться, парни. Мы здесь… как… в западне… – хрипло сообщил Еремин бойцам, закряхтел и попытался подняться на ноги. Сильнейшая боль в спине мешала ему дышать и спазмами срывала голос. Основываясь на богатейшем боевом опыте, генерал понял, что у него поврежден позвоночник и перебито несколько ребер. Сморщившись, он решительно отстранил подчиненного, пытавшегося промокнуть лицо командира бинтом и вытащить из щеки кусочек плагиоклаза от треснувшего забрала шлема.
– Не…надо… Может…потом…
– Генерал, нужно отвлечь химеру и прорываться на верхний уровень, – откликнулся капитан, – но у нас двое тяжелых и эта тварь…
– … Тевтоны щас… здесь будут, мы как… в крысоловке, – перебил Еремин, морщась от боли, – коли мне… морфий, иначе…
В подтверждение его слов на крыше ангара разорвался заряд РПГ, отчего помещение дрогнуло, а химера с воплями рванула куда-то в сторону. Издалека раздался голос с металлической ноткой, бойцы не сразу поняли, что враг внедрился в систему их радиосвязи и поймал частоту пепловцев:
– Сдавайтесь и выходите! Иначе сгорите как шашлыки в этом мангале. Даю две минуты. Без оружия на выход. Никаких фокусов! Умрите хотя бы героями своего клана, а не запеканкой в пасти «Ока».
– Хлебало свое… закрой, урод! – зашипел Еремин, глядя в тревожные лица бойцов и понимая, что им хочется жить, а уж никак не погибать. – Пока вас… сектантов сраных… до последнего… не кончим, отсюда… не уйдем. Все. Я сказал!
– Ну, смотри, «Пепел». Пеплом и развеешься по Зоне!
Послышались грохот кованых ботинок по железному настилу, распоряжения офицера легионеров, отдаленный рык химеры. Затем наступила гнетущая тишина. Даже стрельба в соседних цехах, казалось, успокоилась. Это еще сильнее угнетало пепловцев, сгрудившихся в центре ангара и с надеждой глядящих на командира. Раненый лейтенант лежал без сознания в дальнем углу. Генерал смахнул кровь с брови и ресниц, застонал сквозь разбитые губы и через силу выдал:
– Парни, я не дам… вам умереть, но и сдаваться… «Пепел» не будет! Мы лучший клан… в Зоне, нас уважают… и ценят, боятся и ненавидят… за силу и долг перед…
Через трубу вытяжки в крыше развороченного взрывом и химерой ангара на пол упала граната. Рифленая, матовая, напоминающая слегка покусанную королевскую оливку. Ф-1. Разлет осколков до двухсот метров. Страшная штука в небольшом закрытом помещении.
Бойцы интуитивно отпрянули в стороны, падая и зажимаясь. Две секунды из четырех отведенных взрывателем «лимонки» уже минули. Еремин с ненавистью и одновременно с каким-то блаженством посмотрел на вращающийся ребристый овал, мысленно бросил: «Живите, пацаны!» – и с улыбкой на окровавленном лице кинулся на гранату…
