Глава 13. Развязка

Жито среди соратников слыл «крутым чуваком», но сейчас любой назвал бы его с буквы «м». Попав в мясорубку между пепловцами и сталкерами, вяло отвечая огнем, но лихорадочно размышляя о путях спасения, раскольник в почти безвыходной ситуации спасовал, панически заметался из стороны в сторону, едва ли не по-щенячьи заскулил, а потом от безысходности притворился убитым и залег на самом видном месте. Рядом валялся труп товарища с пробитой головой, Жито смахнул с него ладонью сгусток мозгов и крови, облепил себя без всякой брезгливости и замер в неестественной позе. Проскользнувшие мимо сталкеры действительно не обратили внимания на притворщика – пнув настоящего мертвеца, забрали трофейные стволы и юркнули к смежному цеху, где ввязались в бой с легионерами.

Жито с трудом справился со спазмом в груди, ознобом в спине и ногах, обутых в стоптанные ботинки, и от греха подальше решил полежать еще. Когда уже занемели конечности, а пот залил глаза и сильно их щипал, встать ему помешала появившаяся химера. Даже не пепловцы, отступающие и явно погибающие под напором огромного мутанта, напугали раскольника, а именно появление страшного хищника. «Так вот про какое оружие говорили Гризли с Каурым! А как же ядерная боеголовка? Зачем было таранить ее сюда, если тут эта страшила имеется?». Жито прогнал эту мысль, огорошив себя другой: «Химера! Она же зверь, трупы жрет вовсю. А я тут… Вот ты ж, хрен с редькой!».

Раскольник понял, что шевелиться или бежать сейчас равносильно неминуемой смерти, причем жуткой и мучительной. «Пусть химера отвлечется схваткой с пепловцами, хотя итог заранее известен, а я пока полежу тут. Плохо, что ствол забрали, но оружия на Станции сейчас полно валяется. Найдем, не беда. Беда вон она, по цеху рыщет… Лежим, ждем-с».

Однако «отдыхать» в роли плохого актера бандиту пришлось недолго. Раздосадованная двухголовая громадина химеры, как знаменитый своим восклицанием Станиславский: «Не верю!», после тщетных усилий ворваться в ангар со спрятавшимися пепловцами, мечась и злясь, по чьему-то невидимому сигналу отпрыгнула в сторону и вразвалочку пошла прямо на лежащего Жито. Теперь путь к отступлению оказался точно отрезан, бежать было некуда, раскольник сжался в комок, зажмурился и затаил дыхание.

Тяжело ступающий на трех лапах зверь, часто останавливаясь для вылизывания ужасной раны в передней конечности, замер возле двух тел, лежащих в луже крови. Что его привлекло – сладковатый запах человечины или просто потного тела с испражнениями в штанах, еле заметное дыхание или вид растерзанной плоти – никто сказать уже не мог. Мутант хрипло заурчал, пригнулся, затаился, потом вдруг резким движением рванулся к трупам, вытянул гибкую мускулистую шею и схватил Жито громадными клыками большей головы. Раскольник замахал руками, истошно заверещал, но химера, наполовину заглотив жертву, спокойно направилась дальше, медленно пережевывая бедолагу мощными челюстями прямо вместе с экипировкой и снаряжением. Хруст костей, бульканье, чавкающие звуки… В конце концов Жито затих, а вскоре полностью исчез в пасти чудовища. Вторая голова успела оторвать ногу человека и, тоже задвигав челюстями, утробно заурчала.

Офицер «Легиона», забросивший в трубу ангара гранату, ехидно усмехнулся, поднял стекло шлем-маски и смачно сплюнул. «Крындец воякам! Всем. Ранеными потом займутся мои люди, жаль, гранат больше нет». Он поднял руку, чтобы опустить защитное стекло, но сумерки цеха неожиданно ожили и родили тонкую черную линию. В воздухе едва слышно свистнуло. Офицер ойкнул и затрясся в судорогах. Из его глаза торчала стрела, кровь с остатками глаза потекла по щеке. Легионер грузно повалился на ограждение третьего уровня и кулем рухнул вниз, на кучу арматуры.

Лучник мгновенно выстрелил снова. Снабженный пирозарядом снаряд поразил в заплечный БК другого легионера, вмиг превратив его в праздничный фейерверк. Что осталось от бойца, страшно было даже подумать.

Сталкер тенью шмыгнул на уровень выше, под своды корпуса, послал мысленный зов Шалуну. Тот отозвался, но сообщил, что занят двумя «консервами», из чего Лучник сделал вывод, что псевдорысь разделывается с тяжеловесами в экзоскелетах. Сталкер выбрал направление и стал пробираться туда, где яростно сопротивлялись сектанты и куда ретировалась химера. Ему нужен был план – как расправиться с мутантом, одолеть которого стрелами не представлялось возможным. Лучник ловко перескочил разрушенный парапет, бросил печальный взгляд на ангар и поспешно устремился дальше.

Бекас с трудом волочил Гризли, оставляя на полу темную кровавую дорожку. Его собственная рука и нога шефа кровоточили, перевязывать и лечиться времени не было, враг наступал на пятки. Бекас уже подумал, что неплохо было бы бросить Гризли в сыром углу, может даже придушить, чтоб не мучился. Но воспоминания о бесценных знаниях старшего – как управлять боеголовкой у Разлома и каким-то диковинным оружием возмездия «Ока» – не давали этой мысли разрастись. Он зло матерился, но упорно тащил Гризли подальше от звуков боя.

– Коли меня, дозу дай. Слышь, ты-ы?.. – стонал Гризли, ковыляя и на автомате облокачиваясь на плечо подчиненного.

– Ща, ща, патрон… Обожди. Тихо…

– Коли, сволочь, не могу бо-ольше, мля-а!

Их услышали. Двойка легионеров чуть не пристрелила раскольников в темноте цеха, но узнав в изможденных лицах своих союзников, кинулась на помощь. Пять минут хватило на то, чтобы привести обоих в чувство, вколов по паре инъекций с нужными анаболиками, но подоспевшие на стоны раненых сталкеры сразу ввязались в бой.

Казбек отправил к праотцам одного из сектантов и вторично ранил Бекаса, но меткий выстрел другого легионера свалил кавказца. Его сменил Омлет, выкашивая местность из старенького ПК-74, но кончившаяся в коробе лента позволила Гризли ответить очередью из автомата. Пулеметчик опрокинулся на спину и рухнул на кучу щебня.

Обе стороны окопались и начали глупую никчемную перестрелку. Гранаты давно закончились, усталость и раны не давали бойцам метко стрелять, строить планы и быстро менять позиции. Поэтому все тупо молотили из стволов, катаясь в пыли строительного хлама и громко бранясь.

Обстановку разрядил взрыв в соседнем цехе, будто рванула целая цистерна с горючкой. Огненный смерч охватил огромное помещение и устремился в смежное, где сталкеры добивали неприятеля. Со сводов корпуса посыпались штукатурка и какие-то мелкие детали. У всех заложило уши, пламя охватило соседний цех, а языки огня пытались ворваться в тыл сталкерам. Густой дым от разлившейся горящей смолы окутал верхние уровни, выгоняя с них снайперов и дозорных.

Пуля легионера пробила плечо Цезаря и отправила его в нокдаун. Сталкер выронил винтовку и скатился к мертвому Омлету. Визирь, сыпля ругательствами, от которых вяли не только уши, бросил в противника камень, который в сумерках все приняли за гранату и попадали лицами в пыль. Сталкер вскочил из последних сил и, в долю секунды преодолев десяток метров, ринулся в рукопашную схватку с испуганными до смерти врагами. Ствол его СГИ-5 пробил живот Бекаса и буквально вспорол его по диагонали. Патронов в магазине уже не осталось, поэтому на вскакивающего легионера Визирь кинулся уже без особого плана с одной лишь целью – душить!

Выстрелы из трясущегося автомата Гризли не сразу нашли цель. Визирь некоторое время держал сектанта в смертельной хватке, сцепив руки на его горле. Под ключицей умирающего легионера торчала рукоятка ножа, обмотанная синей изолентой. Так оба и умерли друг на друге, застыв на большой чугунной балке.

Гризли долго смотрел на агонизирующего Бекаса, без жалости и сострадания глядя в его выпученные от боли и ужаса глаза, вяло поднял автомат и выстрелил. Затем так же отрешенно пополз на четвереньках прочь, в щель между кучами щебенки и керамзита – туда, где хоть чуть-чуть было спокойнее, не кричали, не кровили, не стреляли, и где разгорающийся пожар не обжигал уставшее тело…

Глым схватился со старшим офицером «Легиона» по прозвищу Зингер. Немец в экзоскелете, назначенный на пост лично Синцовым, остался руководить обороной. Он один знал секрет оружия возмездия «Ока», а также сущности Разлома. Но легионер никак не предполагал такой скорой развязки боя, да еще в пользу штурмующего Станцию врага. Он отчаянно сопротивлялся спецназу, молва о доблести которого затмила все подвиги «Легиона» за прошедшие годы. Поэтому выбить со своей территории знаменитый «Риф» во главе с полковником Шелестовым Зингер видел главной и единственной задачей.

Бросив в контратаку лучших из оставшихся бойцов, он неоднократно пытался в пылу боя разыскать и уничтожить старшего спецназовца, но вот уже в течение получаса жесточайшей обороны Станции сделать этого так и не мог. Нужно было вытянуть командира «Рифа» на себя, заставить ошибиться. Для этого Зингер пошел на хитрость, которая должна была помочь победить Шелестова, но и грозила раскрытием места закладки боеголовки. Опытный легионер любил рисковать, в свой профессионализм верил на все сто, а в крепких надежных плечах и спинах подчиненных не сомневался давно и теперь надеялся на их помощь.

Только помощи ему уже ждать было неоткуда!

Тяжеловесов-тевтонов частично повыбили гранатометчики и снайперы «Рифа», частично покромсал Шалун, шныряющий там и сям в блеске разрывов, пылу огня и клубах дыма. Оставалась только супер-химера, которая, повинуясь ультразвуковому сигналу, устремилась на защиту ядерного заряда, подвешенного над самым широким местом Разлома.

Варежка, первым добравшийся до огнедышащей аномалии и обнаруживший боеголовку на поддоне, болтающемся на толстой цепи, свисающей со стрелы крана, с недоумением глазел на диво и зажимал рану на плече. Неразлучный друг Верста сидел рядом и водил стволом автомата по сторонам, выискивая опасность. Одному ему было известно, что в магазине патронов оставалось штук пятнадцать, и ни гранат, ни запасного боекомплекта. Пистолет Варежки в окровавленной руке тоже годился разве что попугать воронье.

Напарники переглянулись и снова попытались связаться с товарищами, но блокиратор связи, действующий в автоматическом режиме где-то в бункере Станции, глушил радиоэфир. Взять на себя ответственность за ликвидацию или изоляцию боеголовки, приведенной в боевой режим, оба сталкера боялись и, честно говоря, не желали. Ну, не их это, как ни крути… Для подобного точно нужны специалисты.

Бездействие сталкеров привело к печальным последствиям. В цех пробралась химера…

…Старший лейтенант, заметив офицера «Легиона» в экзоскелете «Изюбр», хмыкнул и раздосадованно бросил взгляд на свой потрепанный «Ратник». Мимолетно изучив экипировку, снаряжение и оружие врага, он догадался, что схватка им почти наверняка проиграна. Но Вятлов, спецназовец со стажем, не умел сдаваться, не желал погибать и не хотел оказаться слабее противника. А еще не мог позволить неприятелю вывести из строя командира. Поэтому, завидев целившегося в полковника издалека легионера с гравиметом, окликнул его и тотчас выстрелил сам.

Специальные пули СП-6, выпущенные из «Винтореза», конечно, имеют убойный эффект, иногда останавливая злыдня или пробивая бронемашину, но с модулем новейшего «Изюбра» они не справились. Но при этом заставили обратить внимание на стрелка и даже повредили плечевой видоискатель. Гравитационный заряд легионера ушел ввысь, раскрыв местонахождение тяжеловеса всем, кто находился на крыше Станции. Зингер зло чертыхнулся и, на ходу перезаряжая пушку, побежал прямо на обидчика. Вот тут-то Глыму и стало не по себе. Когда после веера тяжелых пуль враг не обращает внимания на твои действия, да еще разъяренным бизоном несется по краю крыши прямо в лоб, действительно начинают трястись поджилки и впору заказывать похоронный марш. Старший лейтенант быстро поменял магазин «Винтореза» и, лихорадочно просчитывая дальнейшие действия, один за другим выпускал «сапсаны» в приближающегося сектанта. А у того только нога в латах слегка подвернулась, будто тяжеловес наступил на банан, скользнул и побежал дальше. «Изюбр» в отличие от других типов экзоскелетов позволял владельцу достаточно быстро передвигаться по любой местности.

Вятлов отбросил оставшийся без боеприпасов, бесполезный ствол, мельком отметив цокающие по своему «Ратнику» и несущемуся робокопу пули. Одной рукой выхватил КПС «Нокаут», а в другой зажал гранату. Именно так русские мужики испокон веков встречали смерть в облике сильного врага: с саперной лопаткой, с ножом, с бутылочной «розочкой» или камнем.

Зингер, не сбавляя темпа бега, выстрелил из гравимета. Глым максимально увернулся, но заряд зацепил его бедро. Старшего лейтенанта развернуло и швырнуло на ограждение крыши, колено хрустнуло, спину пронзила адская боль. Три еще работающих инъектора из двадцати вкололи промедол, вшили биоскотч, впрыснули анаболик и сняли шок организма. Больше на силу анальгетиков надежды не было, но Вятлову хватило и этого. Улетучились испуг и слабость, появилась потребность крушить и ломать, а еще стало наплевать на все кругом.

Он катнул гранату между собой и врагом, отвернулся, присел, скрипнув пневмоприводами. Взрыв возле опешившего немца ударил в уши тугой волной и звякнул россыпью осколков по металлу защиты. Зингер никак не думал, что этот русский Иван сразу пойдет на такой шаг – подрывать себя и противника гранатой. Мало того, в руке старшего лейтенанта снова оказалась граната, вынутая из специального клапана подмышкой. Легионер вскинул тяжелый гравимет, но три выстрела из «Нокаута» разбили его затвор, а оставшиеся два высокоимпульсных заряда, целенаправленно выпущенные в область правого плеча, на время обездвижили тяжеловеса. Зингер взревел, словно злыдень, перехватил оружие как дубину и набросился на спецназовца.

Рукопашный бой двух роботов – зрелище жуткое и комичное одновременно. Особенно когда знаешь, что внутри железяк находятся живые люди, стремящиеся убить друг друга любым способом. Движения скованные, нелепые, медленные, нанесенные удары не причиняют ущерба, исход непредсказуем. Два увесистых борца столкнулись, врезавшись друг в друга, будто маралы в брачный сезон, долбя и молотя по шлемам и в область груди, пытаясь делать подсечки, подножки и блоки. Все это время Глым сжимал в боевой перчатке гранату без кольца, используя ее как кастет. Хотя помогало это мало.

Некоторые бойцы с обеих противоборствующих сторон отвлеклись от перестрелки и издалека наблюдали за схваткой титанов. Никто не пытался помочь своему командиру, выйдя из боя. Устинов, выдернул штык-нож из печени сползающего наземь легионера, машинально сунул клинок в набедренный чехол, не глядя, перезарядил автомат и с затаенной надеждой наблюдал за схваткой Вятлова с офицером «Легиона». Шелестов с военврачом присели за кирпичной кладкой возле лифтовой будки и до рези в глазах всматривались в силуэты борющихся. Трое легионеров бросили на толь крыши опустевшую «Базуку» и замерли истуканами, созерцая картину боя. Один даже встал на колени и начал молиться своим богам.

Вятлов понимал, что победить противника сложно, почти невозможно. Силы уходили, действие анаболика заканчивалось, из оружия оставался бесполезный против арамидно-кевларового модуля «Изюбра» нож. Но и легионер ощущал себя не очень-то хорошо из-за раны плеча, контузии и выбитого сустава голени. А еще дикой усталости. Нахлынуло такое чувство, будто борешься с автокаром. Оба изнемогали и валились с ног, на чем держалось их стремление к победе – было непонятно.

Первым начал сдавать старший лейтенант: перед глазами плясали круги, в голове шумела свора чертей, руки ломило в суставах, ноги вконец подогнулись. Противник, видимо, почувствовал свое преимущество, навалился, застучал кулаками-кувалдами по наковальне смятого шлема неприятеля. Глым упал на колени, тыча кулаком офицеру «Легиона» в пах, надежно прикрытый специальной ракушкой. Однако это не нравилось сектанту: он замычал, скривился и отступил на шаг. Почти потерявший сознание спецназовец выхватил нож и замахал им перед врагом.

– Ты смешон… слаб… и убог, – задыхаясь, проговорил Зингер, вынимая холодное оружие, больше похожее на короткий греческий меч, – прощайся… мерзость, со своей… душонкой.

– Давай уже… не тяни кота… за яйца. Ты же у нас… непобедимый, ага? – Вятлов вымученно подмигнул и ухмыльнулся.

Легионер не почувствовал подвоха – перед ним, едва не падая, стоял на коленях почти безоружный и вымотанный схваткой неприятель, слабый и явно проигрывающий по всем статьям. Немец сделал шаг, угрожающе вскинув клинок. Для пущей убедительности старший лейтенант выронил нож. Зингер усмехнулся и подошел почти вплотную, взглядом выискивая и определяя в потрепанной экипировке спецназовца уязвимое место, чтобы вогнать в него стальное лезвие.

Вятлов сплюнул кровавый сгусток слюны, собрал все силы и чуть разжал кулак. Выскочившую скобу гранаты легионер проводил отрешенным взглядом, та звякнула о щиток защиты фанатика и упала к его ногам. Старший лейтенант пружинисто вскочил и набросился на сектанта, тараня его в грудь. Будто два мотоцикла столкнулись. Удар, скрип, треск. Меч Зингера чиркнул по корпусу противника и ушел в сторону. В голове спецназовца от удара все поплыло, колокольный набат заполонил собой весь мозг, но ему удалось обхватить немца и оказаться позади врага. Рука, держащая «лимонку», вжалась в соединение лат экзоскелета подмышкой.

– Потанцуем? – промолвил старший лейтенант и вновь криво усмехнулся.

Взрыв разбросал обоих вдоль парапета, оторванную руку легионера унесло с крыши вниз. Немыслимо, но два противника еще были живы, корчась на горячем гудроне. Зингер с трудом повернул наполовину искромсанную голову, среди кровавого месива на месте лица выделялся один глаз, другого попросту не было. Немец задрожал в агонии, елозя по вспученному толю и заливая его кровью, а потом умер с мыслью, что русские всегда являлись радушными хозяевами. Они «горячо» встречали неприятеля на своей земле, а потом со знаменем Победы провожали его до самого дома…

Глым не шевелился. Он тоже готовился к смерти, которая уже начала сковывать ноги. Кисть руки отсутствовала, кровь толчками била из культи. Голова раскалывалась на сотни кусочков, обгорелое иссеченное лицо продолжало улыбаться. Теряя сознание, смутно видя бегущие к нему фигуры товарищей, Вятлов посмотрел на блеклый круг солнца в серых тучах и прошептал:

– Никто кроме нас!

– Едрить твою в печень!

– Звизде-ец!

Физиономии напуганных до смерти сталкеров вытянулись, руки опустились, ноги подкосились. Никогда в жизни им не приходилось встречать такое чудовище. Злыдень по сравнению с химерой «Ока» выглядел Моськой возле слона. И до спазмов в паху стало страшно от понимания, что химера не просто пришла прогуляться или позагорать над перегретым паром Разломом, а явилась сюда именно за их, Варежки и Версты, жизнями.

Друзья переглянулись и, отходя, оступились. Одновременно. Проклятая балка, лежащая вдоль алой щели Разлома, словно специально задерживала людей. Мутант рыкнул, отчего Варежка чуть не наложил в штаны. Страх ледяными щупальцами схватил не только горло, но и гениталии. Верста почувствовал, как его рост уменьшается до размеров небольшого гвоздя. Очень захотелось спрятаться хотя бы вон за той ржавой кувалдой…

– Только не стреляй! Пальнешь, я тебя сам кончу, мля, – процедил сквозь плотно сжатые зубы Варежка, двигаясь назад.

– Капец нам, дружище! Как пить дать, капец… – лицо Версты стало белее мела.

Химера не спеша обошла владения, поглядывая на висящий наверху груз, начала лизать обрубок перебитой лапы. Многочисленные отверстия от пуль в шкуре зверя сочились сукровицей, тлеющие остатки шерсти на обеих головах придавали твари вид непобедимого жуткого монстра, которому на все начхать.

Сталкеры уткнулись спинами в огромную цистерну, громко брякнув железом о железо. И это не прибавило им оптимизма… Химера резко развернулась к ним, разинула обе пасти и заревела так, что кое-где осыпались известь и остатки штукатурки. Варежка перекрестился дрожащей грязной рукой и стал шептать молитву:

– Спаси и сохрани, иже еси на небеси…

– Кончай причитать, дурень, это не поможет, – Верста лихорадочно соображал, что можно предпринять.

Вокруг возвышались кучи металлолома и стройматериалов, остатки оборудования и техники, шипели и гудели многочисленные аномалии, блестели и сияли артефакты, которые никто здесь не собирал. Невыносимый жар Разлома в сердце Станции и охрана в виде такого чудища, видимо, отваживали любого желающего прибарахлиться эксклюзивом. Несколько «энерго» под сводами цеха вместе с Разломом слабо освещали огромное помещение.

Сталкеры с ужасом наблюдали, как химера приблизилась к Разлому, обнюхала его огнедышащие края и фыркнула. Видимо, ей тоже не нравилось смертельное дыхание гигантской аномалии. Хищник посмотрел на людей, зевнул, вдруг напружинился, собрался в комок и прыгнул. Его приземление на стороне сталкеров огласилось диким ревом – сказалась боль в раненой лапе. Мутант, взбесившись, мгновенно лягнул оголовок поршня весом в тонну, и тот отлетел метров на десять. Грохот его падения эхом загулял по всему помещению, земля ощутимо вздрогнула. Когда мутант развернулся и медленно пошел в их сторону, сталкерам отчего-то захотелось застрелиться самим – лучше быстро умереть от пули, чем от зубов и когтей жуткой зверюги.

И тут в цех ворвались их боевые товарищи – Плакса и двое сталкеров из клана «Честь и Сила». Поначалу опешив, они вскинули оружие и открыли ураганный огонь по мутанту, уже собирающемуся полакомиться дрожавшими напарниками. Тем самым они спасли Варежку и Версту, но обрекли на неминуемую гибель себя.

Химера содрогнулась от череды разрывных пуль и гранаты из подствольника, впившихся в ее ободранный бок. Истошно заревела, подпрыгнула, совершив немыслимый кульбит, попала в «кисель», ошпарилась и отскочила дальше. Кислота аномалии зашипела на огромной когтистой лапе, зверь затряс ею и огласил цех новыми воплями. Две глотки зверя издали жуткие звуки, вызывая панику и страх. Выскочивший из Разлома язык пламени на время ослепил мутанта, и троица появившихся сталкеров воспользовалась этим для перезарядки оружия.

Верста, найдя взглядом укромное местечко, потянул друга за собой, и они кинулись к пожарной лестнице. Очухавшаяся химера рванула через Разлом, нацелившись на новых жертв.

Никому не хочется умирать, даже чудовищному зверю. Несмотря на острую боль в теле, химера смело ринулась прямо на пули. По жесту Плаксы сталкеры разбежались в стороны, рассеивая внимание твари и оставив ее в замешательстве – за какой целью последовать в первую очередь. В природе хищник обычно выбирает ближайшую или самую слабую жертву, но существа, живущие в Зоне непредсказуемы. Монстр задержался в нерешительности, выбирая первоочередную цель. Ею оказался здоровяк с помповым ружьем. Хищник в два прыжка оказался возле сталкера. Что произошло потом, можно было только догадываться, потому что никто не пожелал смотреть на гибель товарища.

Плакса, ругаясь, поспешил к цистерне, чтобы скрыться за ней и занять оборону, на ходу он никак не мог вставить ВОГ в отверстие подствольника. От пожарной лестницы его окликнули друзья, но собираться толпой и становиться легкодоступной добычей мутанта Плакса не хотел. Жмурясь от жара, он с разбегу преодолел по лежащему поперек швеллеру печку Разлома, вынул последнюю РГД-5 и юркнул за ржавое укрытие. Цистерна оказалась наполнена каким-то специальным раствором для охлаждения оборудования Станции, поэтому не представляла опасности и не могла взорваться под воздействием Разлома. Снаружи цеха грохотали взрывы, глухо стучали выстрелы. Парни продолжали бой с гвардией «Ока». А здесь, внутри, находились свирепый мутант и главная цель всего совместного рейда – ядерная боеголовка. Их нужно было обезвредить в первую очередь, раз уж сталкерам удалось до них добраться.

– Эй, макаки! Как добью БК, отвлеките эту тварь, – крикнул Плакса товарищам, карабкающимся по ветхой лестнице наверх, а сам вставил новый магазин в автомат. Про себя отметил, что это предпоследний, чертыхнулся, глазами выискивая на неровной захламленной поверхности цеха подручный инструмент или оружие. Ничего подходящего. Глаза щипало от духоты и пыльно-шлаковой взвеси. Он попытался вызвать по связи помощь, но эфир даже не шипел, сохраняя мертвую тишину.

Плакса вспомнил, что у Брейка, сталкера из «Чести и Силы», оставалась термическая граната, которой он еще не успел воспользоваться, – судя по пальбе, тот орудовал винтовкой. «В обход цистерны, снова через проклятый Разлом и броском до него… Хотя чего это я вдруг хороню парня?! Он еще живой и…».

Разорванное тело Брейка отлетело на третий уровень и застряло в железных прутьях ограждения.

– Мля, попадалово! Вариант с термогранатой мимо… – вслух произнес Плакса и сплюнул. От обезвоживания организма и горячего воздуха слюны во рту не осталось, поэтому получился лишь легкий свист. Единственное еще невредимое ухо химеры уловило этот звук, чудовище в три скачка оказалось рядом с цистерной. Получивший болезненный опыт мутант на этот раз предусмотрительно обошел зеленоватый ореол «киселя».

Верста переглянулся с Варежкой, вцепившимся здоровой рукой в перекладину лестницы, кивнул и обнял голени друга, поддерживая его от падения. Варежка вытянул раненую руку с пистолетом в сторону монстра и нажал на спусковой крючок. ПЯ два раза громыхнул. Химера оскалилась и тараном поперла через баррикады строительного хлама к стене с лестницей.

Сталкеры, балансируя на ненадежных конструкциях, достигли верхнего уровня корпуса с наглухо закрытой дверью, взломать которую не представлялось возможным, да еще с внутренним замком в стальном полотне.

– Какого лешего здесь поставили такую бронедверь?! – Варежка долбанул в толстую сталь рукояткой пистолета. – Пожарники хреновы, брандспойт им в зад!

– Брат, кончай. Нам нельзя покидать цех – внизу Ден один остался. Где, блин, остальные?! Пару РПГ бы, и капец химере. Ч-черт…

Мутант не стал рисковать и прыгать, чтобы не потревожить перебитую конечность. Рыча и разевая окровавленную пасть большой головы, химера оперлась о стену и ударила здоровой лапой по концу лестницы. Сооружение зашаталось и осыпало зверя штукатуркой и ржавчиной, а люди едва удержались наверху.

– Пла-акса-а, твою мать! Какого лешего ты там… – заорал Варежка на весь цех, потом крикнул другу вниз: – Верста, а, ну, в сторону, еп…

Долговязый сталкер отпрянул вбок, с трудом удерживаясь на ступеньках-прутьях. Около его лица напарник забухал пистолетом, по которому стекала кровь из раненой руки. Немного оглушенный выстрелами, Верста разинул рот и зажмурился. Внизу бесновалась химера, снова пытаясь ударить по основанию лестницы.

И тут от цистерны раздался хлопок. Осколочно-фугасная граната разорвалась возле задней части мутанта, чем заставила его отвлечься от висевших наверху «макак» и броситься к обидчику.

– Да сколько ж в тебе крови, за конягу мать?! – Плакса нырнул в заранее облюбованную щель под днищем цистерны, стоящей на полозьях.

Очередь бронебойных пуль заставила мутанта не только остановиться, но и наконец свалила его на бок. Зверь задергался, не прекращая реветь на весь цех, поднял клубы пыли, разбросал арматуру по сторонам. Плакса добил магазин с синей отметкой, отбросил его и быстро вставил с красной. Зажигательные. Но… последние. Для сталкера в Зоне нет ничего ужаснее, чем остаться без боекомплекта. И Плакса прочувствовал это сполна, услышав сквозь вой монстра стук собственного сердца.

Вдруг химера выскочила из облака пыльной взвеси и прыгнула в его сторону. Ее здоровая лапа противно заскрежетала по металлу, пытаясь достать сталкера и чуть сдвинув емкость цистерны, но Плакса уже попятился назад и покинул опасную зону. На привычные шутки и колкости времени и настроения не было, поэтому сталкер ограничился матом в грязно-красную пасть химеры и катнул РГД-5. Отпрыгнув в сторону, за балку, он едва успел зажать уши и раскрыть рот – раздался грохот взрыва. Услышав в воздухе свист осколков, сталкер вскочил и побежал вдоль Разлома в поисках следующей удобной позиции. Из-под ног между щебнем вырвались струйки пара и дыма, напоминая о близости смертельно опасной плазмы.

Серьезные раны и непроглядная завеса, поднявшаяся после взрыва, задержали двухголовую тварь, не давая ей прийти в себя. Химера потеряла ориентацию в пространстве, чувствуя, что вестибулярный орган дал сбой. В этот раз она действительно почувствовала настоящий болевой шок, один из немногочисленных нервных узлов на ее теле был задет не на шутку. Плакса понял, что наступило время добить зверя, но средств для этого, к сожалению, больше не имел. Он жестами объяснил друзьям свое бедственное положение и спрятался за нагромождением трубопроводов, где суматошно заметался в поисках убежища, но одновременно выискивая глазами управление для механизма, на котором была закреплена установка с ядерной боеголовкой. Ему пришла в голову сумасшедшая мысль – погибнуть от лап твари, но изолировать ядерный заряд. Однако как это сделать – он совершенно не представлял. Нет, чтобы просто погибнуть – большого ума не надо, а вот как нейтрализовать заряд?.. Не имея специального образования или хотя бы опыта общения с подобными устройствами, сталкер огорчился, вспомнив про Алекса, который на ракетной базе с обезвреженной им боеголовкой был на «ты». Единственное, что знал Плакса едва ли не с самого детства, – ядерный заряд не может сдетонировать от взрыва извне. Для детонации ему нужно устройство, запускающее цепную реакцию. На этом познания сталкера закончились, но глаза боятся, а руки делают. Плакса зарядил в подствольник последний ВОГ, провел обожженной рукой по горячему магазину с патронами, подергал рукоять штык-ножа и мысленно обратился к Легенде Зоны: «Купер, где ты?! Здесь нужна твоя помощь! Очень нужна. Иначе…».

В ответ пришла теплая и успокаивающая эмоциональная волна. Голове стало светлее и легче, будто Лучник встал позади Плаксы и положил руку на плечо другу. Сталкер невольно оглянулся, но кроме сумерек и искрящейся диабазовой пыли ничего и никого вокруг не увидел. Тем временем мутант освоился в потемках цеха, среди оседающей пыли, и стал принюхиваться. Обоняние его, видимо, тоже подводило, отчего зверь злился и взвизгивал, тычась мордами в разные стороны. И тут на сцене происходящих событий появился новый враг, точнее, хорошо забытый старый!

Гризли с одним из раскольников осторожно вылезли из вентиляционной шахты третьего уровня и, заметив в отсветах Разлома противника, открыли стрельбу. И как назло у обоих в руках оказалось бесшумное оружие – «Вал» и «Кедр», явно подобранные ими возле трупов в соседнем цехе, где слышалась почти не утихающая канонада. Может, Плаксу и спас бы узел труб и вентилей, но только от пуль врагов. Звон и искры рикошетящих от металла пуль привлекли внимание химеры. Ни высунуться, ни открыть ответный огонь, ни переждать угрозу. И угроза явилась в образе израненного, но все еще сильного чудовища…

– Сними этих уродов, я отвлеку химеру, – Верста прицелился в мутанта, мощными ударами сминающего трубы вокруг Плаксы. Выстрел. Мимо. В такую громадину промазать было сложно, но она все время двигалась, а полумрак и неудобное положение стрелка на шатающейся лестнице мешали прицелиться точнее.

Обладающий даром снайпера Варежка испытывал такие же трудности. Он, продолжающий держать пистолет в онемевшей от потери крови и не прекращающейся боли руке, с трудом вытянул мелко дрожащую конечность и послал три пули в пару раскольников на той стороне цеха. Еще и еще.

Напарник Гризли ойкнул, выронил мини-автомат и сполз вдоль стены на рифленый парапет. Его командир подхватил «Кедр» и прицелился в нового противника. Началась методичная перестрелка. Пули впивались в стены все ближе и ближе к людям, и те, и другие пригибались, пытаясь сбить прицеливание врага. Химера отвлеклась на грохот стрельбы засевших наверху сталкеров и ринулась было к ним, но опомнившийся Плакса всадил полмагазина в зад мутанта. Зажигательные пули, попавшие в поврежденный ранее круп, причинили твари невыносимую боль, и химера снова кинулась к обидчику, беснуясь и продолжая оглушительно реветь.

И снова прием повторился. Верста отвлекся на химеру, пустив последние пули в хищника. Оружие клацнуло, впустую щелкнув бойком. Мутант опять обернулся к сталкерам, и в этот момент меткий выстрел Гризли поразил Версту. Сталкер охнул, упал между стеной и прутьями лестницы и повис, зацепившись ногой за ступеньки. Еще пара пуль впилась в его конечности, вызвав стон раненого и ругань друга. Варежка опустошил пистолет и с обреченным видом опустил ПЯ. Теперь драться стало нечем, разве что зубами клацать да сыпать тоннами бранных слов.

Снова потянуло зловонным дыханием смерти. Здесь, под сводами темного цеха, жар от поднимающегося тепла ощущался вдвойне. Варежка ощутил себя курицей гриль на вертеле, но нашел силы подтянуть безвольное тело друга и шепнуть ему несколько ободряющих слов. И тут пули начали впиваться в него. Рука, грудь, нога. Варежка хрипло замычал и выгнулся сначала дугой, потом скрючился в позе эмбриона, чуть не срываясь с лестницы вниз, где уже корябала стены полуживая химера, норовя зацепить когтями обломок со ступенями. Очередная пуля Гризли смертельно ужалила Варежку в поясницу, он ойкнул, дернулся и придвинулся к Версте, пускающему кровавые пузыри. Из последних сил напарник прикрыл друга и так и умер в сцепке с ним на раскачивающейся почти над Разломом лестнице…

Гризли удовлетворенно хмыкнул, послав на всякий случай еще очередь, и сел перезаряжать автомат. Тут же сам схлопотал в ногу зажигательную пулю от Плаксы. Жгучий трассер пробил наколенный щиток и вырвал кусок мяса. Раскольник забился в агонии, едва от боли не потеряв сознание, и вовремя ухватился за поручень, иначе бы полетел вниз, переломав себе все, что только можно.

– За друзей, за Зону, за мужиков! – Плакса тщательно целился и посылал одиночные выстрелы в скрюченную на парапете фигуру. И этим самым он снова привлек химеру.

Мутант, которого больше не отвлекал никто, оказался возле сталкера через три секунды. И вновь сокрушительные удары по арматуре, бренчание труб, скрежет, рев и омерзительное дыхание пасти в метре от лица бойца. Плакса повернулся всем корпусом к беснующемуся хищнику, сменил кислую мимику на ехидную ухмылку и вынул «Глок»:

– Ну, что, тварина?! Ненасытная скотина! Получа-ай… – сталкер выстрелил в морду. – С каждой пулей, мразь, я лишаю тебя жизни… С каждым выстрелом я сосу из тебя твою поганую кровь! Это за генерала, за Версту, за Варежку, за Визиря, Омлета… На, падла, на-а… за Цезаря, за Казбека, за всех пацанов!

Опуская разряженный пистолет, он не сразу понял, что случилось: зверь вдруг визгливо заскулил, отпрянул от сплетения перемолотого им железа и завертелся юлой. Он извивался, визжал и, казалось, пытался ухватить себя за хвост. И тут Плакса заметил серо-рыжий комок у брюха химеры, повторявший все движения монстра. Сталкер утер рукавом грязное потное лицо и прищурился – в пах химере впилась стальной хваткой псевдорысь.

– Шалу-ун… Блоха тебя в ухо! Ты-ы?! Грызи его… Ату его… Фас-с, мля! Я это… я щас…

Плакса стал перезаряжать пистолет, уронил пустой магазин, не смог дотянуться до него из-за груды железа и боли в спине, вынул последний заряженный, аккуратно вставил и не менее аккуратно стал целиться в дергающуюся глыбу химеры, боясь попасть в Шалуна. Рука, будто налитая свинцом, тряслась, но подстрелить друга и помощника он позволить себе не мог.

Монстр о двух головах извернулся, схватил Шалуна за короткий хвост, дернул, с остервенением отшвырнул противника в сторону. Псевдорысь отлетела на десяток метров и исчезла за кучей керамзита. Но сразу броситься вслед за Шалуном чудовищу не позволил сталкер. Выстрелы слились в одну барабанную дробь. Пули четко ложились в глаза химеры, отчего та стала метаться вдоль Разлома и яростно выть. Тем не менее к обидчику она не кинулась, а устремилась на поиски зверя-врага.

– Шалун, бойся-я-а!

Мутанта «Ока» опять кто-то отвлек – он завалился набок и, казалось, замер или издох, но, отдышавшись несколько секунд, опять кинулся в атаку. Из малой головы зверя торчала черная стрела. Плакса радостно осклабился, завертел головой, выискивая Лучника, и наконец увидел его черную фигуру на втором уровне лестничной площадки запасного хода. Призрак Зоны замер с натянутой тетивой, спустил ее и сразу потянулся за новым снарядом. Стрела пробила голень единственной здоровой лапы химеры, яд ее начал действовать, но результата стоило ждать долго. Еще одна стрела с вживленным артефактом «батарейка» голубой искрой мелькнула в темени цеха и впилась в бок чудовища. Двухголовый монстр только что отбил выпад Шалуна, не позволив тому вцепиться в самое уязвимое место – пах и брюхо, заверещал и, страшной силы ударом отправив псевдорысь в нокаут, рванул к стрелку. По пути Лучник успел нашпиговать химеру еще тремя стрелами, прежде чем тварь ударила в стену. Скорее всего, врезалась тараном как попало, вряд ли намеренно пытаясь сбить человека с парапета.

Этот удар Лучник выдержал, а вот подвоха от очухавшегося Гризли не ожидал. Тяжелые пули «Кедра» раздробили щитки защитного модуля, прожгли руку и бок сталкера. И только сейчас он услышал предупреждающий крик Плаксы, заметившего движения раскольника. Денис, дрожа от бессилия, полез через кучу хлама наружу, схватил кусок арматуры и заметался вдоль Разлома, соображая, что можно предпринять. Когда он догадался соорудить факел и нашелся подручный материал, схватка наверху уже заканчивалась. Гризли расстрелял весь боезапас «Кедра», перехватил «Вал» и побежал по настилу зигзагообразной лестницы вниз, к Лучнику. Раскольник жаждал срочно добить своего обидчика, этого призрака, ставшего легендой. А тот, кто победит легенду, сам автоматически станет легендой Зоны!

Сталкер, поначалу удачно уклонившийся от огнестрельных ранений, все-таки поймал пару пуль и потерял фору. Бронежилет еще справлялся с попаданиями свинцовых ос, настойчиво посылаемых врагом, но попадания, сравнимые по силе с ударом молота, ослабили Лучника и обездвижили его. Он закинул в рот целебную пилюлю, открыл мини-клапан рукава спецэкипировки, любезно изготовленной техником Харитона, раздавил капсулу и втянул носом содержимое. Смесь нашатыря и желчи лисоеда ударила по легким резким бодрящим запахом. Друзья шутили, что эта вонь может поднять даже мертвого. На трупах Лучнику не удалось опробовать средство, но сейчас, при крайней нужде, он ощутил действие состава на себе – органы дыхания на миг свело судорогой, но спазм тотчас же сняло. Будто вместо трахеи вставили вентиляционный раструб, а легкие поменяли на кузнечные меха. Токсикоманом сталкер себя не считал, но сейчас всей грудью вдыхал созданное им самим лекарство. Левая рука повисла плетью, бок тоже онемел и кровоточил. Шансы на победу в рукопашной резко таяли. А то, что придется схватиться с врагом вплотную, он уже не сомневался, заметив торопящегося к нему противника.

Гризли бросил быстрый взгляд на хрипящую внизу химеру, надежда на помощь которой растворялась в воздухе. Ко всему прочему, еще живой Шалун из последних сил заполз на лежащего громадного монстра и впился в его горло когтями и зубами, вызвав у химеры последний хрип. Раскольник удрученно покачал головой, посмотрел на подвешенную в центре цеха боеголовку. Что-то прикинул и резко вскинул «Вал». Оптика сбилась от падений и ударов о стены и перила, но Гризли полагался на собственное зрение. Нога снова начала отключаться, сильно саднил локоть, и ныла шея, заливая липкой теплой кровью спину, но он упорно стремился выполнить задуманное. Предыдущая контузия напрочь повредила мозг раскольника, лишив его остатков здравого смысла. Ему было определено находиться не здесь – проследив, что враги втянулись на замкнутую территорию, он должен был как можно скорее покинуть Станцию, приготовленную к разрушению. От него требовалось заставить всех поверить в то, что самое важное решалось именно здесь… На этом работа раскольника должна была завершиться, а дальше все зависело уже от Синцова. Но теперь свихнувшийся Гризли с застланными пеленой ненависти глазами настойчиво и одержимо шел к цели – самолично уничтожить неприятеля и поскорее произвести взрыв. О последствиях он уже не задумывался, верная смерть его не пугала. Теперь раскольник, один из худших представителей своего клана, превратился в подобие зомби.

Гризли прицелился и начал расстреливать опасный груз, пытаясь оборвать тросы или повредить цепь. На мощные тяжелые пули СП-6 он возлагал большие надежды. И, как оказалось, старался раскольник не зря. Одна из цепей с громким металлическим скрежетом порвалась, конструкция резко накренилась и угрожающе зашаталась, грозя обрушить удерживаемый вес в пропасть Разлома. Взрывное устройство заряда сорвалось с поддона и полетело вниз. Но скрыться в разверзшейся огнедышащей пасти ему не дал Лучник: едва ли не из последних сил он сконцентрировал телекинетические усилия и подхватил громоздкую конструкцию, плавно уводя ее в сторону. Заряд, раскачиваясь в воздухе, с небольшим стуком опустился недалеко от края Разлома и лежащей химеры. Гризли взвыл от злобы и, не давая себе отчета в действиях, с ожесточением принялся расстреливать само устройство.

Лучник перестал обращать внимание на умирающую химеру, в теле которой начал смертельное действие осколок «батарейки». Рана расширялась и будто горящий полиэтилен оплавлялась и углублялась. Этот популярный в Зоне артефакт, кроме способности к аккумуляции тока от аномалии «энерго», порождавшей его, еще и вступал в реакцию с любой жидкостью. Пущенный со стрелой Лучника и вступивший в контакт с кровью химеры артефакт начал свое губительное воздействие. Ослепший и истерзанный хищник, обессиленный предыдущей битвой, многочисленными ранами, еще действующим ядом от отравленной стрелы, уже не верещал и не бесился от жгучей занозы в своем теле. Не прыгал, не бился о стену, не катался в грязи и пыли цеха, ненароком угодив в «зыбь», в которой застрял, а лишь жалобно скулил и булькал разгрызенным псевдорысью горлом. «Батарейка», шипящая в чреве мутанта, проваливалась внутрь все глубже и глубже и окончательно сжигала внутренности.

Про монстра, превратившегося в жалкое безобидное умирающее существо, теперь можно было забыть. Как и отложить на более позднее время заботу об отползшем в сторону и уже лежащем без движения Шалуне. Оставался более умный и опасный враг – человек!

Лучник зарядил предпоследнюю стрелу и, выбрав момент, выпустил ее. Та скользнула между двумя ступеньками и впилась в бедро Гризли, поглощенного расстрелом боеголовки. Раскольник тут же перенес огонь на Лучника, застонав и плохо справляясь с темными кругами в глазах. Сталкер, поймав пулю нагрудной защитой, крякнул, отпрянул, скорчился, а потом собрал волю в кулак и побежал прямо на противника.

Они сцепились и стали кромсать друг друга ножами, бить кулаками, локтями и коленями. Раненые конечности не слушались, плохо двигались, но стремление к победе у обоих противников было настолько велико, что они почти не замечали боли и слабости. Удары сыпались один за другим, захваты, блоки, кряхтение, мат.

Гризли стукнул предплечьем по ране сталкера, отчего тот, теряя сознание, упал на колено, но схватился за черную стрелу в бедре врага и сломал ее. Раскольник хрюкнул на манер свинорыла и взвыл, начал дубасить кулаками сверху по сползавшему неприятелю. Лучник прижался к ногам противника, ударил локтем в его пробитое колено и после этого сразу в пах. Хриплый ор, брань и вялая борьба. Оба ножа нашли уязвимые места и вошли в плоть. Лестница содрогнулась и повалилась вниз, а вместе с нею и сцепленные в мертвой хватке тела. В угасающем сознании Лучника мелькнули падающий поддон от боеголовки, Плакса, ковыряющий раскаленной в плазме арматурой еще шевелящуюся тушу химеры, и быстро приближающаяся окровавленная рука Гризли. Потом все исчезло…