Глава 11. Битва обреченных
На раненого легионера первым наткнулся Шалун, уже на закате. Лучник и сам почувствовал присутствие чужака в зарослях еще метров за сто, но вездесущий зверь все же обладал лучшим чутьем и более развитыми ментальными способностями. Лучник спас от участи быть разорванным на клочки умирающего бойца враждебной сталкерам группировки, не дав псевдорыси расправиться с бедолагой.
Тот и правда отходил в мир иной, лежа в обнимку со старым замшелым пнем и пуская кровавые пузыри. Его израненное тело с остатками экипировки представляло жуткую картину.
«Не иначе, как с самой смертью схлестнулись!», – подумал Купер, убирая изготовленный к стрельбе лук и бегло изучая округу. На краю старой, наполовину заросшей бурьяном просеки валялись конечности одного, а на сосне между двумя толстыми ветками застряло тело другого легионера. Свисающие там и сям кишки и обрывки обмундирования придавали дереву жуткий вид новогодней елки на празднике Сатаны. Кругом кровь, ошметки плоти, разбросанные снаряжение и оружие. Будто не хищник поработал, а «мясорубка» или «смерч». Однако причиной бойни оказалась вовсе не аномалия – виновница лежала недалеко в кустах, уже привлекая мух и земляных аскарид. Химера!
– Шалун, прочеши окрестности, нет ли поблизости других врагов. Я займусь раненым. Действуй, брат!
– Хорошо, брат. Быстро.
Бедняга тихо стонал и действительно умирал. С такими ранами вообще не живут, а этот еще силился шевелиться и издавать звуки. Сталкер присел на корточки, поправил лук, упершийся в окропленный кровью толстый корень, внимательно осмотрел легионера. Остатки доспехов, что носили только бойцы группировки фанатиков, покрыты слоем грязи, крови и налипших сосновых иголок. Вместо левой руки – культя, обе ноги располосованы острыми когтями химеры, голова без шлема уперлась разбитым лбом в ядовито-зеленый мох на боковине пня. Отсутствовали два пальца, на спине рваные следы ужасных лап мутанта. Правая рука, неестественно вывернутая, обхватила пень и дрожала. Одно ухо отсутствовало совсем, кусок щеки свисал и сочился кровавыми сгустками. На вид молодой парень лет двадцати пяти, бритый наголо, с татуировкой на правой кисти в виде щита и меча.
Лучник вздохнул, перестал морщиться от вида раненого и огляделся еще раз. Тишина и покой, только жужжал рой мух над внутренностями одного из убитых сектантов, да шелестела мокрая от крови листва на деревьях. Солнце скрылось за кромкой леса, погрузив просеку в сумерки. Можно было догадаться, что сейчас уже к этому месту стекались на запах крови твари Чащобы.
– Ты кто, бедолага? Как звать?
Стон хриплый, абсолютно неразборчивый, булькающий. «Видать, и легкие смяты после удара химеры. Поработала она с парнями на славу! Судя по всему, тройка «Легиона» в дальнем дозоре наткнулась на мутанта, даже успела нехило пострелять, вон как кусты покоцаны и земля вспахана!».
Лучник вспомнил о своих ментальных способностях, уловил мысли умирающего, чертыхнулся вслух и сплюнул в сторону.
– Попробую тебе помочь, парень. Лежи тихо и терпи. Пожалуйста, терпи!
Сталкер достал из плоского рюкзака шприц и комок фольги. Сделал легионеру укол промедола, развернул артефакт и взглядом поискал нужный элемент народной медицины. Лопухи росли повсюду, кое-где таких размеров, что впору было оборачиваться ими на ночлег. Сталкеры давно приспособились использовать их в качестве туалетной бумаги.
Накрыв листком лопуха и прижав к разбитой голове легионера лечебный «барбарис», который тотчас засиял приятным зеленоватым светом, Лучник вынул новый шприц-тюбик. Первый укол – обезболивающее, второй – обеззараживающее. Сталкер ни на миг не задумался о своих действиях по отношению к ярому противнику, чувства жалости и сострадания постоянно обуревали его, особенно когда рядом находился беспомощный и умирающий человек.
Теперь предстояло самое сложное и неприятное как для легионера, так и для врачевателя – физические упражнения.
Лучник аккуратно потрогал единственную руку раненого, пощупал ноги, осмотрел обрубок у левого плеча. И приступил, как он говорил, к «садо-мазо». Вправил нос, остановил кровотечение культи, обмотал ее скотчем, с хрустом вернул в прежнее состояние правую руку, устранив вывихи. После, мягко говоря, неприятной процедуры легионер впал в беспамятство.
– Это хорошо, это правильно! – прошептал сталкер и продолжил лечение. – Потерпи, чувак, я тебе помогу. И даже знаешь ли, безвозмездно!
– Локинав я… – пробурчал вдруг раненый, придя в себя после всех манипуляций.
– Кто-о? – Лучник вздернул брови и с удивлением вытянул лицо.
– Локинав. Позывной такой… у меня. Я легионер.
– Да я уж понял, что не зомби. Лежи смирно, не шевелись… Локинав. Ну, и прозвище, блин, у тебя! Не знаю, что оно означает, хрен с маслом по-австралийски или яйцо вкрутую по-вьетнамски, но силы зазря не трать. Они тебе еще пригодятся.
– Зачем? Я, кажись, отвоевался… помираю.
– Кажись, кажись… Помирает он. Ишь. Братка ухи просит, да, вояка ты недоделанный?! Лежи, сказал. Ну, и рожа у тебя, Шарапов! Как после кирпича…
– Хуже. Химера, падла…
– … В курсе уже. Вон, валяется в кустах, на вечерний ланч аскаридам приготовленная. Дозор, что ли? Откуда топали?
– Со Станции. Дальняя разведка. Обход неподконтрольной территории.
– О, Господи! У вас еще не вся Зона под контролем? «Легион» губу, кажись, на все раскатал, – Лучник хохотнул.
– Мы путь к Большим Лужам искали. Командир приказал не возвращаться, пока не обнаружим безопасную тропу к этим болотам. На подножном корме вторые сутки. Столько всего произошло, а тут… нате вам, химера. М-м-м…
– Не дергайся, спокойно. Сейчас перевяжу тебя, иначе кровью истечешь за час. А ты что думал, в кинотеатр потопал? Химера ему не нравится. Тут полно зверья и кроме нее водится. Гулены…
– Знаю я. Не первый месяц в «Легионе».
– Ох ты, разведчик хренов! Я не первый год уже в Зоне, и то еще не все знаю, и, честно говоря, побаиваюсь некоторых вещей. А он, ишь, чай-молочай! Чего их искать, Большие Лужи? Они вон, на восток отсюда, не промажешь. Километров так «цать» в диаметре.
– Нам не болота сами нужны, а тропа к ним. Верная и не опасная.
– Гм… а у нас что, в Зоне уже асфальт проложили? Или зебры пешеходные нарисовали посреди лесных дебрей? – Лучник язвительно ухмыльнулся, поднеся ко рту раненого фляжку. – На-ка, попей, расщебетался, щегол! Ты лучше скажи, с какого перепугу вам болота понадобились и тропа к ним? Решили своего идола в новое место перетащить? Или на Станции жарко стало?
– Это совершенно секретно. Я не могу и не имею права…
– Да не свисти ты мне, ой, не свисти! Про свои секреты, тайны, поклонения. Сразу говорю – все лишнее опускаем и твои фанатичные доводы тоже. Давай сразу по делу. Я тебе жизнь спасаю не ради того, чтобы ты вернулся к своим амулетам, тренингам и хороводам вокруг истуканов или антенн, говорящих с космосом.
– А для чего? Я вообще думал, ты меня закопаешь тут. Или скормишь мутантам. А ты какой-то человечный оказался.
– Ишь… орел. Ага, человечный человек. Лучник я, понял? Слышали там, в вашей Аум Синрике, про такого?
– Лу-учник?! – легионер выпучил глаза на разбитом в кровь лице, тяжело задышал. – Призрак! Легенда Зоны!..
– Типа этого. А закопать?.. Я что, с дуба рухнул, могилы всем подряд в Зоне накапывать? Увидел, что ты боец, что пал в борьбе со зверем. Вижу, что не трус. И очень надеюсь, что встанешь на путь истинный, как только вообще сможешь встать на ноги.
– Ты издеваешься, Лу… Лучник? Куда я и кому такой однорукий, безногий и безухий нужен? Разве что прогноз погоды на Градирне определять или в баре мухоловкой махать. М-м-м…
Сталкер прищурился, разглядывая в сумерках бледное печальное лицо легионера, ощутил в груди спазм, от которого стало тяжело дышать. Будто сам сейчас лежал у этого гнилого пня и роптал на убогую жизнь калеки. Из кустов показался Шалун, внеся свою лепту в угрюмую обстановку.
– Брат. Ты не убил? Он нужен?
– Я не собирался его убивать. Он прежде всего нужен Зоне, нужен себе и своим будущим детям. Пусть живет. Ты голоден?
– Нет, брат. Я ел двухголовую родственницу. Ее убили эти люди?
– Нет, дружище, она умерла сама. Я и забыл, что химера близка тебе родственно! Пожалуйста, помоги мне и этому человеку. Собери оружие, рюкзаки и прочий скарб. А потом слушай лес. Уже поздно и нужно искать ночлег.
– Спать?
– Да, я устал и хочу спать. Но я… то есть мы должны помочь выбраться этому человеку. Сделаешь?
– Я не хочу спать. Я хочу играть, брат.
– Хорошо, играй. А я пока не могу. Так ты поможешь мне, Шалун?
– Конечно, брат! Уже.
Псевдорысь метнулась в заросли. Кусты иногда трещали, шелестели хвоя и листья, редкий рык зверя подтверждал его старания. Шалун усердно стаскивал в кучу бронежилеты, снаряжение и оружие легионеров, игриво дергая хвостом и подскакивая при виде засновавших там и сям аскарид. Легионер все это время с открытым ртом смотрел на мутанта и человека, боясь вздохнуть или застонать от боли в ранах.
– Я не дам тебе умереть, Локинав. Раны твои я хоть как-то залепил и остановил кровотечение, но нужна настоящая врачебная помощь, которую могут оказать только в баре или… Болотник. Что выбираешь?
– Только не Болотник! Мы с ним враги. Да и в бар мне дорога заказана…
– Перестань. Тебя не свинорыл поганый потащит, а я. Все-таки не хвост собачий в Зоне. Авторитет кое-какой имею. А до Болотника попросту далеко отсюда. Не дотянешь. Поэтому в бар, к Бергамоту. Отлежишься, поправишься и уйдешь сам. С таким условием. А еще я хочу… Да-а, хочу! Не смотри так на меня! Чтобы ты выбрал иной путь в жизни – либо вообще из Зоны долой, либо сталкером стал. Хватит топтать землю с фанатиками да прислуживать секте. У «Легиона» нет ни будущего, ни нормальной, человеческой цели, ни меры. Помни и знай, что отныне пуля, выпущенная кем-то из твоих…гм… бывших собратьев, вернется стократно. И я лично приму в этом участие. Так что твое освобождение из паутины смерти – заслуга не столько моя, сколько твоя, твоих дальнейших действий. Понял меня?
– Да. Даже очень хорошо.
– Молодец. Быстро схватываешь. Пить еще хочешь?
– Да. Лучник, ты вот так безо всяких задних мыслей спас меня и собираешься довести до врачей?
– Не волнуйся, Локинав, приставать потом к тебе не собираюсь. Я не из этих…
– … Ты же понял, про что я. Ты хочешь инфу о «Легионе»?
– А ты умнее, чем я подумал. Локинав… Что за позывной, что за слово такое мудреное?
– Николаев Владимир. Только наоборот. Так ты хочешь узнать то, что знаю я?
– Локинав наоборот? Хм, – сталкер недоуменно усмехнулся, но заканчивая лечение раненого, сказал шепотом прямо в лицо парню: – По-моему, ты сам навязываешь мне рассказ о главном секрете «Легиона». Говори уж. Не волнуйся, я глух и нем, как тот головастик из Немана.
– Не сомневаюсь в этом. Как и в том, что ты вытащишь меня отсюда. Иначе бы не потратил на меня столько времени, лекарств и сил. Только я не представляю себе, как ты один потащишь меня нетранспортабельного до Градирни ночью…
– Зачем один и почему до Градирни? До моего схрона тут недалеко. А до Градирни утром доставлю. С другом.
– Это та псевдорысь, с которой вы только что играли в гляделки?
– Мы разговаривали. Ментально.
– Ты серьезно? Атас-с…
– Итак, встаем и топаем до схрона. Полкилометра пересеченки, и мы на месте. Справишься?
– Справился бы ты, я, поди, не на своих двоих пойду?
– Вот послал же мне Черный Сталкер умника сегодня! Надеюсь, ночью ты будешь спать, а не выносить мне мозг своими размышлениями и какой-то обещанной инфой? – Лучник за шиворот приподнял раненого, отчего тот скривился и замычал. Следующие пять минут сталкер взваливал себе на спину тело легионера, предварительно сняв свои пожитки и водрузив их на Локинава. Часть снаряжения подхватил клыками-кинжалами Шалун и потащил по просеке прочь. Вслед за ним зашагал Лучник, мысленным импульсом облегчив вес двойной ноши. Поначалу Локинав стонал и охал, но чуть позже перестал и затих. Лекарства уже действовали вовсю. Сталкер, шатаясь из стороны в сторону, плелся между деревьев, прямо через бурьян и кусты, жуя семена чертополоха, срываемые на ходу. Ночь будто норовила напустить на них всю местную живность, но способности Лучника и грозный рык Шалуна сделали путь безопасным, хотя и не совсем комфортным.
Вскоре сталкер вспотел так, словно его облили из ведра. Телекинез не мог облегчать вес долго, поэтому тело легионера и остальной скарб стали тянуть к земле с удвоенной силой. Лучник чаще останавливался, отдыхал, не снимая с себя раненого, пил воду и снова шел. Когда за спинами остались уже две трети пути, Локинав вдруг заговорил:
– «Легион» находится в странном союзе с раскольниками. Знаешь про таких?
– Даже так? Уф-ф… Знаю. Но меня сейчас не это волнует… Что ж ты так много сегодня поел, а? Тяжелый, зараза… А говорил – питались подножным кормом… Это точно химера на вас напала, а не наоборот? На что только из-за голода не пойдут, ты ж смотри…
– … Не трать силы на ответы. Слушай меня, пожалуйста! Я должен выговориться и сказать тебе кое-что важное. Потому что ты призрак Зоны, ты ее Легенда. И ты… настоящий!
– Так… призрак или… настоящий?
– Молчи. Иначе оба упадем тут. Только я навсегда. Да, я знаю, что сталкеры ищут подходы к «Легиону», к его тайнам и сокровищам. А наши сокровища не материальные. Они духовные. Но я не об этом хотел сказать. Ты должен знать… Мне очень не нравится, что раскольники хотят взорвать Зону. Да-да, уничтожить! Ее неоднократно пытались стереть с лица Земли как гнойную рану, как фурункул. Она, может быть, и есть гнойник на теле планеты. Великий «О», да не услышишь ты меня сейчас! Ты, конечно, спросишь, как они хотят воплотить свою идею в жизнь, если мы… «Легион», всегда охраняем и бережем ее, как самое сокровенное? Нас просто обманули. Нас предал тот, кому мы всегда слепо верили и кого считали Идолом, основой «Ока». Это и человек, и мутант, и бог в одном лице и теле. Я недавно случайно узнал его настоящую фамилию… Синцов. После того, как в Четвертую Вспышку группа спецназовцев-попаданцев вместе с Корсаром уничтожили «Бастион» и взорвали Бункер с тем чертовым пробойником времени, проект «Око» не умер. Синцов сумел выбраться из Зоны и при весомой поддержке с Большой земли организовал новую группировку. То есть «Легион». Да, мы – его детище, как и «Око», и «Бастион». Это страшный человек! Поверь мне, Лучник. Он настолько скользкий и хитрый, мудрый и всесильный, что порою мы, бойцы, диву давались. Может быть добрым, отзывчивым и гуманным, а порой в одно мгновение превращается в ходячее олицетворение зла, Сатану, исчадие ада. Рвет все и всех, мечет огонь, безжалостен и до мозга костей фанатичен. Это не мы больные, это он больной, сумасшедший!
– Что с зарядом, Станцией и планами Синцова? – Лучник напрягся, на минуту остановившись для отдыха.
– У раскольников есть очень сильная поддержка на Большой земле. Где-то во власти. Мне неизвестно, кто это, но, говорят, главарь раскольни…
– … Я знаю про это, – перебил сталкер легионера, вспомнив недавний разговор с Ереминым, – дальше что? Ты пока не внес ничего нового в мои познания.
– Ничего себе! Я думал, только мы владеем секретной информацией…
– Я разочарую тебя, парень, но не только вы.
– Хм… ладно. Так вот, Синцов задумал снести Станцию и уничтожить прежнюю Зону, создав новую. У нас поговаривают, что место для закладки Зоны-2 как раз в районе Больших Луж. Взрыв должен стереть все следы деятельности «Ока», расправиться со всеми врагами одним махом и показать миру, кто здесь хозяин и властелин. Нам Синцов пообещал гораздо большие блага, чем само «Око» все эти годы – счастливую долгую жизнь, чистое мировоззрение и скорую возможность служить Основателям. Якобы внеземным властителям Земли.
– Пообещал? А «Око» уже обещало, так? И что, вы получили хоть малую толику от обещанного? Нет? Хех… Ты, чую я, уже разочаровался в политике Синцова и успел прийти к разумному выводу. Это не может не радовать!
– Пришел. Недавно. А этим вечером воочию убедился в «долгой счастливой жизни и светлом будущем». Нет этого и не будет. Все это промывание мозгов и пелена в глазах. Однозначно.
– Молодец! Рад за тебя, – Лучник закончил передышку и снова двинулся в путь. – Давай дальше. Мне твои сказки сил прибавляют, меня ведь ждут друзья и… Станция. Мы хотим не допустить взрыва и претворения планов этого Синцова в жизнь! Хм… А ведь может получиться так, что… Синцов нашел ракетную базу… Нет! Он каким-то образом создал ее… перенес из другого времени и места… или просто воздействовал на Зону, а она смогла эту базу скопировать. Атас, волшебство! На старых картах ее точно не было. Это же насколько просто! Не нужно изобретать, мучиться с созданием ядерных зарядов, а можно взять и скопировать то, что уже существует! Мистика. Я думал, что мои способности – мистика, а тут… вообще слов нет! И ведь можно таким макаром воздействовать на всех вокруг! Запугивать, шантажировать самым дорогим – жизнью! Та-ак, ладно. И? Заключил союз с раскольниками, может даже, поспособствовал их выходу из «Пепла» и промыл им мозги. Или большому родственнику Гризли, так? Затем бросил созданных марионеток на ракетную базу пушечным мясом, чтобы выкрасть боеголовки, ликвидировать следы и сохранить свою элитную гвардию – «Легион»?! Хороши дела… Локинав, придерживай сидор справа, сползает, мешает идти.
– Угу. Только рука у меня одна. Забыл? Погоди… А я не называл тебе кличку главаря раскольников!
– Я ж сразу тебе сказал, что ты ничего нового в мои познания не внес. Да и сейчас… Сейчас лишь помогаешь свести вместе все разрозненные звенья цепи. Погоди, не мешай думать. Остается одно. Если Синцов… руками Гризли тащит заряд на Станцию и раскольники спешат по зову «Ока», то чего он наобещал им такого, что они готовы идти на убой ради прихоти бывшего ученого, да к тому же еще и фанатика-брызгослюна?! И где он сам может находиться в это время? Змее нужно отсекать голову, а не хвост. Зачем нам Гризли, если нужен мозг, а, Локинав? Только для спокойствия нужно сначала обезопаситься. То есть обезвредить ядерный заряд!
– На Станции Синцова точно не будет во время взрыва. А где он живет, наверное, никто не знает. Можно попробовать отследить его передвижения и источник связи, но на это уйдет время. А оно, как я понимаю, сейчас не на нас работает!
– «Нас»? Ты-то хоть куда лезешь? Выживи сначала, а потом строй планы, стратег! Вон, уже местечко приметное появилось. Шалун сообщил, что все в порядке. А времени у нас действительно все меньше. Обстоятельства резко изменились не в лучшую сторону. Спасибо за инфу и за то, что глаза раскрыл кое на что. Вот где ты раньше был, а?
– С химерой дрался, а потом валялся у пня…
– Валялся – это сильно сказано… Ты едва ли не по запчастям там был раскидан! Но ничего, лучше ведь частично землю удобрить, да? Ухом, там, или рукой, чем всем телом, а? – Лучник с надрывом хохотнул и поправил тяжелую ношу. – Так что радуйся – ты сегодня Зоне отдал часть своего тела. Как долг! Или же наоборот – дал взаймы. И теперь значит, она тебе должна, а не ты ей, уловил?
– Угу…
– Но шутки в сторону. К делу. Теперь мне нужно торопиться, форсировать события. Подсказать своим, что требуется срочный штурм Станции… И вообще двигать туда нужно скоренько. Так что, Локинав, один тут останешься. Схрон хороший, крепкий. Не схрон, а второй «Теплый Стан». Еда там есть, лекарства запасены, артефакты кое-какие имеются, вода тоже. Так что какое-то время жить можно! Оклемаешься, жди моих товарищей. Пришлю пару ребят, помогут тебе добраться до бара с врачами. Ну а потом, даст Зона, обязательно встретимся и выпьем за здоровье всех нас.
– Ты сам-то не отдохнешь? Вон как у обоих языки на плечо вывалились! – кивнул легионер на Шалуна, распластавшегося у одной из бетонных тумб среди заброшенного военного полигона.
– Некогда. На том свете отдохнем, – Лучник опустил Локинава на песок, отдышался, согнувшись и упершись руками в колени. После этого достал из схрона три банки «тоника», вскрыл одну и жадно принялся высасывать содержимое. – Вот это мне силы и придаст, а ты устраивайся удобнее, там есть все необходимое. И, да, теперь я немного расскажу тебе об этом злополучном взрыве… Из того, что ты не знаешь. Если он все же, не дай Зона, прогремит, то последствия будут куда более масштабные, чем просто уничтожение Станции и Зоны. Может случиться всемирный катаклизм, и тогда погибнет большая часть населения планеты. И этому есть весомые подтверждения, точно знаю. Так что Синцов ваш – опасный псих вместе со своим «Оком»…
– Ну, тогда тебе и действительно нужно спешить! – легионер распереживался не на шутку. – А я уж… как-нибудь… если что…
– Ну-ка, не раскисай здесь, воин! Сказал, что подмогу пришлю, значит, пришлю! Точка.
Четверть часа спустя Лучник вместе с Шалуном снова двинули в путь. Теперь уже в сторону далекой полосатой ВТ-2 атомной станции. Легионера он разместил в укромном месте, спрятав в бетонном кармане, показал ему схрон, проинструктировал и черканул сообщение товарищам. Все наиболее надежные и верные друзья в эти сутки были заняты мобилизацией для похода к Станции, поэтому вопрос выбора помощников оказался непростым. По счастью, вскоре откликнулась оказавшаяся неподалеку неразлучная парочка ветеранов, топтавших Зону еще вместе с Рексом. Старый приятель учителя Никотин и бывший анархист Чирок. Оставив Локинаву оружие для обороны, сталкер убрал в кладовую схрона вещи погибших легионеров.
Разместившись на удобной откидной лежанке со старым полосатым армейским матрасом, Локинав предупредил спасителя, чтобы он не пользовался КПК для передачи секретной информации. При помощи специальной аппаратуры Синцов совместно с «Легионом» следил за общесталкерской сетью постоянно. Лучник понимающе кивнул и, махнув на прощание рукой, поспешил в дорогу. Легионер крикнул ему вдогонку, пожелал удачи и победы, искренне пожалев, что не сможет принять участия в походе. Но сталкер уже не слышал его слов, убегая все дальше. Впрочем, не слышал лишь звуков, а мысленный посыл уловил, взбираясь на пригорок. И, потрепав Шалуна по загривку, кивнул в темноту неизвестно кому.
Его ожидали друзья. Ждали враги, Станция, «Око» и Разлом. Ждали и готовились к встрече с Легендой Зоны. А еще к последней смертельной схватке.
* * *
Раскольники в спешке достигли подстанции АЭС, находящейся рядом с Оградой и представляющей собой мини-городок из многочисленных А-образных вышек, энерговагонов и будок энергопостов. Опоры ЛЭП на площади в два гектара смотрелись как дремучий железный лес, к тому же аномальный. Ограда высокой бетонной стеной окружала Станцию и выглядела неприступной.
Запыхавшиеся и порядком уставшие люди валились с ног, но страх перед преследующими их врагами придавал дополнительные силы и не позволял расслабляться. Назначенный командовать группой прикрытия Жито рьяно исполнял обязанности начальника, отдавал приказы и суетился среди бойцов. Его маленькая фигура появлялась то там, то сям, махая руками и выкрикивая бранные слова.
– Голем, – обратился он к одному из своих помощников, краснолицему, остроносому, с глазами навыкате мужичку, – будешь моим замом. После всей этой кутерьмы обещаю тебе хорошее место в отряде и привилегии. Сундук с пиастрами делить будем позже, а щас ты должен мне помочь.
– Слушаю, патрон, – Голем кивнул, его вытаращенные глаза забегали, руки крепче сжали цевье автомата.
– Возьми десяток парней, распредели их по периметру подстанции, замаскируйтесь. На вас оборона. Стоять, блин, насмерть! Я позже сменю вас, а пока со своей группой проверю территорию, выявлю аномалки и найду безопасный проход на Станцию. Свяжусь с Каурым и Гризли, они там хотели тевтонов привлечь, подмазаться к ним насчет подмоги. Перекусывать и нужду справлять будем позже, некогда. Наши бывшие соратнички на пятки наступают, да сталкеры, мать их, собираются для атаки. Не хватало еще, чтобы спецназ подвалил, тогда ваще кранты нам настанут, и «Легион» не поможет.
– Тевтоны бы не помешали, все-таки вояки неплохие. Им же все равно свою базу отстаивать до потери пульса.
– Похоже, не будут отстаивать… Станцию сдать хотят, а сами свалить. Но ловушку конкретную устроят всем своим недругам.
– Да ладно?!
– Отвечаю. Сам слышал, как Гризли с Каурым шептались, – Голем почесал щетину подбородка, недоуменно пялясь на товарища. Жито сплюнул и хлопнул новоиспеченного помощника по плечу: – Ну, все, шевели веслами, я своих беру и тоже за дело. Некогда лясы точить. Не ровен час, спецы появятся, да вертушки вызовут, тогда хана всем. Поминай, как звали!
– Ага, разбежались.
– Удачи, Голем! И не забывай, что у меня на тебя виды.
– Заметано, патрон!
Подстанция ожила и стала похожа на потревоженный муравейник: по команде командиров бойцы занимали позиции, их темные силуэты мельтешили между стоек ЛЭП и мерцающих аномалий, тревожные возгласы огласили округу. Напуганная людьми пара псов дала деру за пределы большой площадки, местами обнесенной сеткой-рабицей, а кое-где плитами. Два раскольника побежали к кустам устанавливать растяжки, пара других монтировала легкий миномет, амбал в коричневом камуфляже устраивал «Миними» на сошках в амбразуре будки энергопоста.
Группа Жита отделилась от общей массы бойцов и побежала к Ограде. Голем натужно орал на подчиненных, багровея и без того красным от псориаза лицом, часто сморкался и на ходу заряжал пустые магазины патронами. Зачем раскольникам понадобилось защищать подстанцию, одному черту было известно, но приказы Каурого и Гризли не обсуждались, а беспрекословно выполнялись.
Через минуту из редколесья на холме вывалился сам глава раскольников, но один, прихрамывающий и волочащий по пожухлой мокрой траве СВД. Бойцы, устанавливающие в кустах растяжки на колышках, приветственно кивнули ему и продолжили занятие. Гризли вяло махнул им рукой в ответ, добрался до забора подстанции и, оказавшись внутри кольца обороны, плюхнулся на пустой ящик, сноровисто взявшись за лечение ноги. Рана оказалась легкой, пуля по касательной вырвала кусок мяса из бедра. Биопластырь и укол анаболика заметно облегчили мучения, остановив кровотечение и притупив сильное жжение. Подскочивший Голем вынужденно отпрянул и сконфузился от известия и тона Гризли:
– Едрить дружков твоих в жопу! Каурого положили. Все, нет больше у вас командира! Капец. И меня потрепали, с-цуки. Наседают, прям как… Ч-черт!.. Голем, кажись? Назначаешься главным по обороне подстанции и прикрываешь…
– … Уже, шеф!
– Чего уже? – Гризли, морщась от зудящих толчков в ране и негодования, вскинул брови от удивления.
– Жито меня назначил. Я теперь тут и рулю. Людей распределил, готовим отпор пепловцам. И… гм… – Голем хмыкнул в кулак. – Не дружки они нам больше! Разошлись наши пути-дорожки с генералом. Окончательно!
– Отпор, мля, готовит он! Тут впору Брестскую крепость устраивать, а не отпоры-запоры, мать вашу в дыхло! Там отряд вольных присоединился к Еремину, щас в круг подстанцию возьмут и вдарят со всех стволов. Только перья полетят, еп-теть!
– Гризли, это ты к чему сейчас? Что за на фиг? И так на душе скверно, еще и командир брызжет слюнями… Я одно не пойму, на хер нам подстанцию оборонять? Злачное место? Знаковая локация? Фули нам тут жизни класть?!
– Ишь ты, орелик! Для особо тупорылых поясняю. Ой, да не дуй ты тут мне щеки парусом, не пыхти! Слухай сюда, Голем. Вам нужно на часик задержать эту местную голытьбу, по возможности побольше их здесь положить и по сигналу моему отходить на другие позиции. Нужно это, чтобы не пустить врага внутрь Станции, дать возможность «Легиону» доделать свои дела, укрепить оборону «Ока» и еще кой-чего. Понял?
– Нет.
– Вот, мля! Че ты не понял? – Гризли начал заводиться, хотя уже явился сюда возбужденным и злым.
– А что, тевтоны не могут сейчас прислать подмогу? У них и артиллерия найдется, и ЗРК, и снайпера с «Кордами». Какую оборону там им еще устраивать? Они годами, еп, ее строят-строят… Поди, уже крепость воздвигли?! И что еще ты, шеф, не договариваешь? У нас… то бишь у НАС – так не водится! Что знает командир – знают все бойцы. И совет держат, и вводные…
– … Слышь, ты! – едва не начал орать Гризли, но спохватился. Понял, что криком тут много не навоюешь, матом бывшим пепловцам ценные указания давать в такой сложной обстановке совсем не годится. Поэтому слегка понизил голос. – Ты уже не в «Пепле» – под козырек Еремину рапорты чеканить! Ты командир подразделения «Раскольников». Посему слушай молча и внемли мне, твоему новому начальству. Каурый погиб, я сам видел. Ваш Рой в прикрытии оказался вшивой мишенью для курсантов пулевой стрельбы. Еще десяток «храбрецов» полегло либо разбежалось при виде врага и смерти Каурого. Теперь я глава всей группировки, командир, я здесь власть! И сейчас задача – задержать эту свору пепло-нытиков и сталкеров, пока еще можно, и пока, не ровен час, спецназ не прибыл. А насчет знаний… Короче, надеюсь, в плен ты не попадешь, а долг свой исполнишь, как положено настоящему раскольнику! На Станции есть те, кто готовит сокрушительный удар по врагу, понимаешь? По всем нашим врагам в Зоне. Одним махом. Только их сковать нужно в одной точке, например, здесь, на подстанции. Собрать в кучу, придержать и по сигналу свалить. И они на своей шкуре ощутят всю мощь и власть «Ока». Сделаешь все чин-чинарем – получишь место моего замбоя, правой рукой сделаю. Веришь?
– А Жито?.. – Голем аж поперхнулся, ощутив в горле горячий ветер Сахары.
– Если не обосрется этот Жито, левой рукой его сделаю. А меня «Око» хочет властью над этим Анклавом поставить… ну, то есть Зоной. Над тем, что от нее скоро останется. Ух-х, и развернемся же мы тут, Големыч! Без врагов, без тевтонов этих сраных, крыши хреновой. Сами будем хозяевами территории отчуждения, мзду собирать да бордели строить.
– Хорошо бы! Токмо выжить сначала надо.
– Кровью и потом заработать богатства Зоны нужно. А это…
С парапета энерговагона шумно грохнулся дозорный с черной стрелой в горле.
– Твою-у ж мать! Лу-учник.
– Попа-али…
– Живей по местам, стрелки, мать вашу, все кусты скосить намертво! – закричал Гризли, снова вколол себе стероид, снял СВД с предохранителя и крикнул вслед побежавшему на позицию Голему: – Лучника сначала выбейте, потом остальных, иначе…
Что «иначе», Голем уже не расслышал из-за резкого грохота пулемета и двух автоматов, открывших огонь в сторону редколесья. Видать, заметили цель. «И лучше бы они попали сразу наповал! Иначе этот призрак нас всех тут вздернет на ЛЭПках», – подумал раскольник, пригибаясь и маневрируя между препятствиями. Бочки, ящики, штабеля шин, мотки кабеля и проволоки, трансформаторы, шкафы электропитания, распределительные щитки. Почти за каждой преградой затаился боец. Кто целился, кто уже стрелял, были и такие, которые начали креститься или колоться и глотать спайсы. Бойцы все-таки боялись и предчувствовали недобрый исход кровавой бойни.
Из-за будки ухнул миномет, с крыши склада изоляторов застучал пулемет. «Началось! Спаси и сохрани меня, Зона!». Голем нырнул к пачке шифера и вскинул автомат. Через секунду он уже заприметил мелькавшие в кустах цели, а еще через две открыл огонь. Нужно было сражаться, побеждать и выживать. А что важнее, в бою мозг не мог и не успевал отличать. Огонь!
* * *
Лучник подоспел вовремя. И вовремя обнаружил растяжки, иначе бы пара сталкеров-следопытов встряла сразу, еще до начала боя. Нет, ребятам, конечно, было опыта не занимать, и следы они читали неплохо, только вот и устанавливающие смертельные сюрпризы раскольники свое дело знали на отлично. А вот Шалуна, не заметившего упрятанную в листве проволоку, Лучник предупредить не успел. Ладно хоть передвигался рысенок скачками по пять метров, оттого взрыв прогремел где-то позади, а от веера осколков ему достался только один совсем крохотный, в заднюю лапу. Зверь рыкнул и нырнул вбок, уходя с обозначенного места. Тотчас росшие вокруг кусты срезала длинная очередь из пулемета.
– Шалун, эй? Ты что же так чудишь неаккуратно? Береги себя, мы же не играем уже, а впереди враги. Плохие. Будь осторожен и обходи их. Ищи слабые места и отвлекай. Тут я и сам разберусь.
– Понял, брат. Больно лапу. Я уже в пути.
– Моя добыча – твоя добыча! Живи, брат.
– И ты, брат!
Лучник скорее почувствовал, чем услышал или увидел, как раскольник в телогрейке, подпоясанной белым парадным солдатским ремнем, опускает в ствол миномета очередной снаряд, поэтому среагировал быстро и целенаправленно. Уже три мины разорвались поблизости, скосив двух сталкеров и одного пепловца. Их стоны отвлекали назревающий в голове ментальный посыл, но Лучник все же решил попробовать.
Укрепленный в основании миномет против всех законов механики вдруг рухнул набок, своротив сошки и соскользнув с блина штанги. Хлопнул выстрел – прямо в ящик с боезапасом…
Гризли уткнулся лицом в асфальт, а Голем стукнулся лбом о край шифера, когда взрывная волна на вздыбившейся площадке энергораспределения хлынула в стороны. Три трупа и пять раненых сразу. Только о них Гризли, хватающий широко открытым ртом воздух, узнает позже, а сейчас, в разгар творившегося вокруг ада, ему, контуженному, стало не до того. В стане раскольников произошел переполох, чем моментально воспользовались нападавшие. Первым из них удалось добежать до стен подстанции, окутанной дымом, всполохами огня и искрами разбитых ЛЭП. Последним, только начавшим подниматься в атаку пепловцам, пришлось залечь, а вот тем, кто оказался в середине марш-броска, не повезло. «Миними» с крыши энерговагона, РПГ-7 от будки и две снайперские винтовки из амбразур среди стопок изоляторов обрушили на сталкеров свинцовый шквал. Взрыв, фонтаны земли, мелькающие трассеры, кровавые брызги – все стало вмиг похоже на кадры блокбастера из прошлой жизни, только в замедленном виде, жутком и беззвучном. Страшное немое кино.
Лучник помотал головой, прогоняя наваждение. В ушах гудело от недавно разорвавшейся ВОГ, пущенной кем-то из раскольников. «Специфик» стоически принял удар горсти осколков и взрывной волны, но шлем с включенными усилителями наушников от оглушающего звука не спас. Сталкер вжался лицом в почву, трава защекотала кожу, запах слежавшегося дерна и прелых листьев ударил в нос. Но руки уже автоматически теребили тетиву, накладывая на нее стрелу, ноги притаптывали землю, тело выгнулось вопросительным знаком. Рывок в сторону, поворот, еще скачок. Стоп. Поза застывшего перед броском мимикрима. Выстрел. И повтор действий.
Стрелу из колчана в руку, прицеливание, выстрел, уход с позиции. Лучник попробовал телепатически связаться с Шалуном, узнать о его делах и успехах, дать задание, но не мог сконцентрироваться. В голове после взрыва до сих пор сильно гудело. Решил увидеть картинку подстанции, обстановку внутри стана врага, но опять не сумел. Что-то нарушилось в сознании, на время лишив сталкера-призрака сверхъестественных способностей. Он даже не успел испугаться этого, только слился с луком и стрелой. Пуск. Свист оперения. Цель поражена. Еще. И еще. Не всех насмерть, но почти всех на поражение. Одну стрелу потерял бестолково – та угодила в коробчатый магазин пулемета и продырявила его, что спасло стрелка в коричневом камуфляже от смерти, но повредило «Миними».
Всюду свистели пули и осколки, разя тела, выкашивая кусты и деревья, буравя землю и чиркая о забор. Крики, мат, стоны. Возгласы ярости и страха, призывы к отходу. Ударили «Мухи» пепловцев. Грохот, снопы огня, дым. Сорванный с вышки кабель упал вниз, задел двух раскольников, один из которых оттаскивал раненого в укромное место. Сильнейший электрический разряд убил обоих, сжег в считанные секунды.
Голем поморщился от вида их гибели, оглядел ЛЭП, прислушался к треску взбешенного электричества и угрюмо вздохнул. «Попадалово! В самом пекле работающей подстанции да еще с напирающими отовсюду врагами. Полный абзац!». Он заскрежетал зубами, быстро вскинул автомат и дал очередь. Отшатнулся, задержал дыхание и снова выстрелил. Потом вскочил и побежал на другую позицию.
Гризли крикнул, чтобы бросали гранаты. Противник оказался настолько близко, что за стенами слышались голоса. Будто сговорившись, обе стороны одновременно послали друг другу смертоносные овальные «подарки». Тревожные крики и мат дернувшихся фигур заглушили хлопки взрывов. Всполохи огня, небольшие дымные вспышки, пучки искр и ударные волны придали периметру подстанции феерический вид, словно из старого асфальта вмиг повырастали кусты белой черемухи: такие же пышные, черно-белые и ароматные. С запахом дыма, крови, паленой шерсти и… черемухи.
– Мля-я, они газовыми гранатами вдарили! – заорал один из раскольников, выронив автомат и пытаясь протереть грязными рукавами слезящиеся, вылезающие из орбит глаза. – «Черемухой» шуруют…
Пуля скосила его, боец скорчился и замер, вмиг забыв о жестоких мучениях. Гризли все зевал и зевал, колотил себя по щекам, пытаясь хоть как-то избавиться от гула в голове и шума в ушах. Мысли хаотично метались, путаясь в воспаленном мозгу, но он понял одно – нужно срочно менять позицию, уходить в тыл и оттуда руководить боем. Иначе отряд в любой момент лишится командира, а он простится с жизнью и всеми мечтами и фантазиями. «Не-е, так не пойдет! Кто-кто, а я точно должен выжить!»
Он отстегнул пустой магазин «Кипариса», вставил новый, поправил за спиной СВД, сорвал с разгрузочного жилета гранату и, катнув ее к окошку между двумя плитами стены, метнулся в противоположную сторону.
– Командир, я прикрою! – крикнул сбоку один из раскольников, поняв его замысел, и начал колотить из помпового многозарядника.
Бой принял затяжной характер и грозил множеством смертей, стягиванием сил с обеих сторон и срывом планов нападающих. Генерал Еремин, лично принимавший участие в атаке в форме рядового, храбростью внушал доверие и своим подчиненным, и сталкерам, которыми руководил Плакса. Все три стороны подстанции оказались заблокированы ими, оставался последний шаг – выбить противника с площадки и создать плацдарм для главного удара по Станции. Казалось бы, ничего страшного и сложного. И даже не рьяно сопротивляющиеся раскольники тревожили Еремина. Отсутствие легионеров, этих фанатичных защитников АЭС, – вот что беспокоило генерала больше всего. А неизвестность могла обернуться чем угодно… Где они и почему до сих пор молчат? Ответ на его вопросы скоро закрыл эту тему и положил конец размышлениям опытного вояки, – сектанты все-таки атаковали позиции «Пепла» и сталкеров. Но долгожданный спецназ подоспел вовремя! Ударная группа «Рифа» спасла пошатнувшееся положение нападающих.
– Что приуныли, бандерлоги? – раздалось в наушниках после шквала огня и стали, обрушившегося на подстанцию. – По-одъе-ем! Взять крепость Измаил. Мы с востока, на три часа. Не пугайтесь сами и нас не шугайте. Бодрее, парни!
– Шелестов, бродя-ага! Зачет тебе, полковник!
– Лучше медаль и не посмертно! И «Мартеля» ящик.
Пепловцы переглянулись, зашептались, но уже бодрее и оживленнее. Гул и жар взрывов давил на бетонные стены и заставлял бойцов ежиться, отчего они стали похожи на недавно вылупившихся цыплят. Еремин мимолетным взглядом окинул запыленные чумазые лица, нашел офицера, громко и радостно сообщил:
– Капитан, бери квад гвардейцев и зачисти правый фланг. Чтобы ни одна крыса не ушла. А то сейчас спецура все сливки снимет и победу себе присвоит. Они там рядом работать будут, поэтому аккуратней и нежней. Я с мужиками в лоб ударю. Летеха, ты со своими с левого фланга! Сигнал по сработавшей гравигранате. Усвоили?
– Так точно!
– Есть!
– И еще… – генерал чуть пригнулся от взрыва за стеной и облака пыли, ударившего в спину. – Бойцы! Мы – сила Зоны, мы ее оружие и мощь. Так не посрамим честь и авторитет своего подразделения! И выполним долг до конца – зачистим вражеское гнездо и превратим в пепел все, что там растет, шевелится и лезет на свет белый. Работаем, парни!
– Испепелим уродов, мать их!..
Горстка бойцов разделилась на три части и рассеялась по округе. Еремин поправил лямки черно-красного бронежилета, достал гравигранату и замер у щели в стене.
Примерно с таким же настроем собрались в кучу сталкеры, возглавляемые Плаксой. Тот не стал говорить громких и пафосных речей, а сказал лаконично и понятно:
– Мужики, после сигнала к атаке сразу бросок, всех чужих валим по пути и сразу на абордаж Ограды. С нами Зона!
– Ден, а форсировать стену как будем? Там аномалии, легионеры и высота, простреливаемая снайперами со Станции, – заикнулся Верста, возясь с оружием и поглядывая через дырку в заборе на внутренности подстанции.
– Как, как… об косяк. Вы, главное, под перекрестный огонь союзников не попадите. Ишь, че творят! Жарят напалмом промзону за Оградой. «Крокодил» нехило хавает! – сталкер проследил за дымным шлейфом ПТУРов, в очередной раз устремившихся к Станции от барражировавшего в воздухе почему-то одинокого Ми-24, весело подмигнул друзьям. – Так нам и работки не хватит. А мы кровь из носу должны прославить сталкеров на пепелище последнего оплота «Ока». Как Корсар когда-то с «Неприкасаемыми» порешили «Бастион». Друже, товсь! Вон там, у будки с чадящим окном, трансформатор впритык, а рядом ящики навалены. В этом месте через Ограду и дернем. Простите, что заранее на карте не пометил и на ночь планы в кроватке не рассказал! Импровизируем, братцы. Верста с Варежкой прикрывают, а это значит – дымовушку кидают, собою отвлекают, задницы нам берегут. Ясно? Так-с. Визирь, ты и Омлет с пулеметом и РПГ сразу наверх, с крыши будки лупите по ключевым огневым точкам, не давайте им поджарить нас. Вон «Легион» попер, а у них стволы нехилые такие, не чета нашим. И не обольщайтесь, что спецназ им жопы дерет щас. Их, может, и меньше станет, но точно злее будут. Я с остальными на приступ Ограды, на той стороне занимаем круговую, раздуваем кольцо и даем втянуться нашим. Затем уходим на запад, к воротам третьего энергоблока. Медвежатим там, и внутрь. На совете так решали. Внутри скажу, что делать. Если скосят меня, Верста, ты правишь балом, Варежка замом твоим. Ну что, все усвоили? Вперед!
Вертолет сбросил десяток бочкообразных бомб, фугасной волной от разрывов пожирающих землю, отстрелил порцию тепловых ловушек и круто заложил вправо. Треск винтов и гул турбин растаял за корпусом четвертого энергоблока АЭС, бойцы встрепенулись и пружиной рванули со всех точек периметра внутрь подстанции. Сигналом послужила гравиграната генерала Еремина, точно брошенная к основанию самой высокой во всей округе опоры ЛЭП. Мгновенно разросшийся голубоватый шар размером с аэростат захватил часть сооружения, двух раненых раскольников и яростно отстреливающегося пулеметчика. Огромная сфера лопнула и брызнула в стороны синими искрами и плазменными молниями. Участок диаметром около тридцати метров вмиг стал безжизненным и опаленным. Центральная вышка ЛЭП скрипнула и с душераздирающим скрежетом стала заваливаться в восточном направлении, туда, где прятался спецназ. Ребята в «Рифе» служили не робкого десятка и бывали в различных переделках, поэтому среагировали молниеносно. За те секунды, пока вышка, цепляясь проводами и кабелями о соседние стойки линий электропередачи, оседала и кренилась, горстка бойцов в зеленом камуфляже сыпанула прочь и залегла, матерясь и проклиная нерасторопных пепловцев.
Однако штурм уже начался, не дав всем досмотреть впечатляющее зрелище падения вышки на землю. Лишь ощутимо тряхнуло и звуком удара слегка приглушило разгорающуюся с новой силой стрельбу. Снова местность разразилась звуками боя и ором наступающих и обороняющихся людей.
– Эй вы, отморозки недоделанные, чтоб вам жить веки вечные, фули боекомплект не по назначению расходуете?! – прозвучало в гарнитурах пепловцев. – Мы к ним, понимаете ли, на помощь прилетели, а они вышками кидаются, мля…
– А ну, огрызки с торчащими ветками в задницах, тишина в эфире! – раздался бас командира «Пепла». – Это Еремин! Долго пупки греть будете? Ишь, отвесили копенгагены свои… Отжиматься на койке от жинок будете, харэ земельку лобызать! Держите правый фланг, мать вашу! Слава спецназу!
– Ага… И спиртику б сразу…
Хохот, плевки, мат, боевой клич. Выстрелы, взрывы, мельтешение тел, стоны и вопли.
Раскольники, потеряв на подстанции почти весь состав, под прикрытием легионеров дружно и бодро… двинулись к корпусам АЭС. Один упал, срезанный стрелой Лучника, другой угодил в едва заметную «энерго», став шашлыком, а третьего, в экзоскелете «Ратник-2», потрошил Шалун, пытаясь выскрести из бронескорлупы, как моллюска из панциря. Ор бедняги и рык зверя потонули в какофонии штурма.
Бой за подстанцию продлился всего четверть часа, а его участникам показалось, что целую жизнь… Отступившие легионеры и бежавшие под своды Станции раскольники во главе с Гризли оставили передовой сектор обороны, понеся невосполнимые потери и не намного задержав врага. Самое важное случилось позже внутри АЭС, в сердце «Ока».
А пока только одна Зона могла с содроганием представить, что ждет ее через каких-то шестьдесят минут…