Мы с мэром скачем по дороге к лечебному дому, оставляя в морозной предрассветной темноте за спиной знакомые дома и постройки, которые я раньше видел каждый день — когда мы с Дейви ездили на работу в бывший монастырь.

Я первый раз скачу по этой дороге без него.

Жеребенок, думает Ангаррад. В ее Шуме появляется Желудь: конь, которого Дейви все время пытался называть Ураганом и на котором теперь ездит Виола — возможно, до сих пор.

Но Дейви уже никогда не сядет в седло. Дейви больше нет.

— Ты думаешь о моем сыне, — замечает мэр.

— Не смей о нем говорить, — почти машинально огрызаюсь я. А потом спрашиваю: — Почему ты до сих пор читаешь мои мысли? Остальные ведь не могут.

— Я не похож на остальных, Тодд.

Тоже мне умник, думаю я, просто чтобы проверить, слышит он или нет.

— Впрочем, ты прав, — говорит мэр, подстегивая Радость Джульетты. — Ты оказался исключительно способным учеником. Всех моих капитанов обогнал. Как знать, чему ты научишься в итоге?

И он одаривает меня почти гордой улыбкой.

Сонце в конце дороги, по которой мы едем, еще не встало, только едва порозовело небо. Мэр настоял на том, чтобы мы прибыли на место первыми и дожидались появления второй стороны.

Я, он и отряд солдат.

Мы подъезжаем к двум сараям на главной улице, которыми отмечен поворот к лечебному дому и пересохшей реке. Небо еще почти целиком темное, и в предрассветном полумраке нам открывается неожиданное зрелище. Во-первых, от лечебного дома остался один обугленный каркас (я-то думал, переговоры будут проходить внутри). Крыши нет, а по лужайке разбросаны черные головешки и мусор. Сперва я решаю, что дом сожгли спэклы, но потом вспоминаю, как «Ответ» на пути в город взрывал все подряд, даже собственные постройки. Видно, с тем умыслом, чтобы мэр не устроил в них тюрьмы или еще какие заведения, где лечиться никому не захочется.

Еще одна неожиданность — это то, что все остальные уже приехали и поджидают нас на дорожке, ведущей к дому. Виола сидит верхом на Желуде, а рядом стоит телега, в которой расположились темнокожий мужчина и крепко сбитая женщина — явно госпожа Койл. Похоже, не только мэр захотел прибыть на место первым.

Он весь ощетинивается, но тут же мастерски берет себя в руки.

— Доброе утро! — говорит он. — Виола, с тобой мы знакомы, и с легендарной госпожой Койл, разумеется, тоже. А вот господина я вижу впервые.

— Учтите, в лесу прячутся вооруженные женщины, — вместо приветствия говорит Виола.

— Молчи! — одергивает ее госпожа Койл.

— На дороге остались пятьдесят солдат, — говорю я. — Якобы для защиты от спэклов.

Виола кивает на госпожу Койл:

— Она только что велела вам солгать.

— Что было бы весьма затруднительно, — замечает мэр, — поскольку я отчетливо вижу женщин «Ответа» в Шуме этого господина. С которым, повторяю, меня еще не познакомили.

— Брэдли Тенч, — приставляется чернокожий.

— Президент Дэвид Прентисс, — кивает мэр. — К вашим услугам.

— А ты, стало быть, Тодд, — говорит госпожа Койл.

— А вы, стало быть, та женщина, что хотела убить нас с Виолой, — говорю я, выдерживая ее взгляд.

Она только улыбается:

— Думаю, я здесь не единственная заслуживаю подобных обвинений.

Госпожа Койл ниже ростом, чем я ожидал. Или это я вырос? После рассказов Виолы о том, как она создавала и вела за собой армии, устраивала диверсии и взрывала дома, чтобы стать следующим правителем города, я ожидал увидеть великаншу. Ну да, она крепкая и мощная — как и многие жители Нового света, — иначе на нашей планете просто не выживешь. А вот глаза… это глаза, не терпящие возражений, глаза человека, который никогда не сомневается в своих поступках, даже если стоило бы. Наверно, это глаза великана.

Я подвожу Ангаррад поближе к Виоле — чтобы как следует с ней поздороваться. Внутри меня, как и раньше, поднимается волна тепла, но еще я с тревогой замечаю, что вид у нее очень бледный, нездоровый и…

Виола озадаченно смотрит на меня, склонив голову набок.

До меня доходит, что она пытается меня прочесть.

И не может.