Часть IV
Дом ее — пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти.
Прит. 7:27
Глава 33
20 декабря, 02 часа 33 минуты
по центральноевропейскому времени
Близ Неаполя, Италия
Полная луна во всей красе сияла над полуночным морем, когда Элисабета направилась в сторону носа этого диковинного стального корабля, озирая древнее и в то же время не ведающее времени Средиземное море. В этой его неизменности было что-то утешительное. Огни Неаполя быстро исчезали позади, увлекая темный берег за собой.
Их самолет опустился с неба посреди ночи, менее часа назад, приземлившись в угрюмом метрополисе, ни капельки не походящем на город ее прошлого.
Хватит уже оглядываться на это прошлое.
Это новый мир.
Элисабета стояла на носу, и холодный ветер перебирал ее волосы. Она облизнула с губ соленые брызги, изумляясь стремительности судна. Врезавшись в высокую волну, корабль содрогнулся от столкновения. И продолжил путь, будто лошадь, преодолевающая глубокий снег.
Элисабета улыбнулась бурлящим черным волнам.
Этот век сулит ей множество чудес. Теперь она чувствовала себя дурой из-за того, что так долго ограничивалась улицами старого Рима. Нужно было броситься в этот новый мир, а не пытаться спрятаться в скорлупу старого.
Ощутив прилив вдохновения, графиня сбросила плащ сангвиниста с плеч. Он защищал ее от солнца, но старинный покрой и тяжелая шерсть в этом веке не на своем месте. Она подставила плащ ветру. Черная ткань забилась в воздухе, словно чудовищная птица.
Элисабета отпустила его, избавляясь с ним от прошлого. Плащ покружил в воздушных струях, а затем порхнул в сторону и упал на воду. Полежал там мгновение-другое угольно-черным кругом на озаренных луной волнах, а затем море увлекло его вглубь.
Теперь у нее не осталось ничего от сангвинистов, ничего от старого мира.
Элисабета снова обернулась вперед, проведя ладонью по стальным перилам судна. Посмотрела вдоль боков корпуса на плавники, на которых корабль летел над водой.
— Это подводные крылья, — сообщил Томми, подходя к ней сзади.
Она была так захвачена ветром и изумлением перед миром, что даже не расслышала приближения его сердцебиения.
— Это как цапля, скользящая над водой.
Элисабета оглянулась на него, рассмеявшись от восторга перед всем этим.
— Для пленницы ты выглядишь слишком счастливой, — заметил Томми.
Она ладонью взъерошила ему волосы.
— По сравнению с моим прежним узилищем это просто чудесно!
Объяснение не очень-то на него подействовало.
— Мы должны наслаждаться каждым дарованным мгновением, — подчеркнула Элисабета. — Нам неведомо, где завершится это странствие, и посему мы должны выжимать каждую каплю радости, пока оно продолжается.
Томми подступил ближе, и ее рука будто по собственной воле обняла его за плечи. Вместе они смотрели, как темные волны вздымаются и опадают перед кораблем, а холодный ветер трепал их волосы.
Спустя короткое время она ощутила, что он дрожит у нее в руках, услышала, как клацают его зубы, и вспомнила, что он не столь невосприимчив.
— Надобно тебя согреть, — сказала она. — А то можешь простудиться до смерти.
— Нет, не могу, — возразил он с лукавыми искорками во взгляде. — Уж поверь.
И наконец-то улыбнулся.
Графиня ответила тем же.
— И все равно надлежит отвести тебя внутрь, прочь от этого ветра, где тебе будет уютнее.
Она повела его по палубе, через люк и вниз, в кают-компанию, пропахшую людьми, кофе и тавотом. Искариот сидел на скамье у стола, прихлебывая из белой чашки. Его массивный холоп маячил возле миниатюрной кухоньки.
— Принеси отроку горячего чаю, — крикнула Элисабета Хенрику.
— Я не люблю чай, — заявил Томми.
— Тогда просто подержи чашку, — ответила она. — Это тоже тебя согреет.
Хенрик подчинился приказу, вернувшись с дымящейся кружкой. Томми взял ее двумя руками и подошел к одному из окон, поглядывая на Искариота с нескрываемой подозрительностью.
Тот вроде бы этого и не заметил, широким жестом пригласив Элисабету составить ему компанию за столом. Приняв предложение, она скользнула на сиденье и поинтересовалась:
— Куда мы направляемся?
— В один из моих многочисленных домов, — ответил Иуда. — Подальше от любопытных глаз.
Она посмотрела за окно на озаренное луной море. Впереди лежала лишь пустая тьма. Должно быть, этот дом далек отовсюду.
— Почто нам туда?
— Мальчику надо оправиться от своих мук во льду, — Иуда посмотрел в сторону Томми. — Он потерял много крови.
— Так эта кровь ценна для вас? — Ее охватила тревога за мальчика.
— Она определенно ценна для него.
Элисабета заметила, что Искариот не ответил на ее вопрос, но не стала на этом задерживаться ради более настоятельной заботы.
— Не сыщут ли нас там сангвинисты?
Иуда провел по своим серебряным волосам пятерней.
— Сомневаюсь.
— Так поведайте же, умоляю, чего же вам надобно от меня? Ваши домогательства Первого Ангела я разумею, но какой прок вам от меня?
— Никакого, моя госпожа, — ответил он. — Но одна из женщин династии Батори всегда была обок меня на протяжении четырехсот лет, в общей сложности восемнадцать женщин, и я знаю, какими могучими союзниками они могут быть. Если вы изберете остаться при мне, я буду защищать вас от сангвинистов, а вы, наверно, защитите меня от себя самого.
Новые загадки.
Но прежде чем она успела углубиться в расспросы, Томми указал куда-то вперед за окно.
— Смотрите!
Элисабета встала, чтобы лучше видеть. Из тьмы над волнами возносилась чудовищная стальная постройка, освещенная сотнями ламп. Четыре серые колонны высились из моря, будто ноги могучего животного. Эти колоссальные колонны поддерживали плоскую столешницу размером побольше базилики Святого Петра. А на этой платформе сверху угнездилось хитросплетение крашеных балок и параллелепипедов.
— Это нефтяная платформа, — сказал Томми.
— Это было нефтяной платформой, — поправил его Искариот. — Я переделал ее в частную резиденцию. Ее нет на картах. Она расположена вдали от мирских забот.
Элисабета вгляделась в огни, сияющие с высоты посередке платформы и очерчивающие крепостной вал угловатого стального замка. Поглядела на темные воды вокруг, а затем снова на нефтяную платформу.
Значит, вот каково мое новое узилище?
02 часа 38 минут
— У нас проблема! — крикнул Христиан из кабины самолета.
Ну, еще бы, подумал Джордан. До приземления сорок минут. За последние два часа они медленно сокращали отрыв. Минут пятнадцать назад Христиан доложил, что группа Искариота приземлилась в Неаполе.
— Что там не так? — крикнула Эрин в ответ.
В виде исключения Джордан понадеялся, что проблемы возникли с двигателем.
— Я потерял сигнал Батори! — сообщил Христиан. — Пытался перекалибровать, но по-прежнему ничего.
Отстегнув ремень, Джордан поспешил к кокпиту. И, опершись ладонями о раму миниатюрной двери, склонился внутрь.
— Где ты видел ее в последний раз?
— Ее группа перешла на другое транспортное средство. Медленнее самолета, но все же быстрое. Скоростной катер, вертолет, легкомоторный самолет — не скажу. Они направились прочь от берега через Средиземное море строго на восток. А потом сигнал вдруг оборвался.
К ним присоединились Эрин с Руном.
— Может, они рухнули, — предположила она. — Разбились.
— Возможно, — отозвался Христиан. — Но есть и более простые объяснения. Она могла найти маячок или повредить плащ в том месте, где я его спрятал, а может, даже попросту села батарейка. Не могу сказать.
Джордан испустил тяжкий вздох, потирая саднящее плечо. Пламя, пробегавшее жгучими сполохами вдоль татуировки, сменилось ровным жаром, помешавшим ему по-настоящему уснуть во время полета.
— В чем бы ни состояла причина, графиня скрылась, — резюмировал Христиан, оглядываясь через плечо. — И что теперь?
— Приземлимся в Неаполе, как запланировано, — заявил Рун. — Свяжемся с кардиналом в Риме и решим, как действовать дальше.
Смирившись с тем, что охота сильно осложнилась, Джордан направился вместе с остальными к своему креслу, но сперва наведался в заднюю часть салона, где прихватил в туалете аптечку первой помощи.
Когда он вернулся на свое место, Эрин поинтересовалась:
— Что ты делаешь?
Он открыл аптечку на столике орехового дерева, стоящем перед их креслами.
— Хочу рассмотреть этих металлических бабочек. Если мы собираемся схлестнуться с этим ублюдком снова, нам нужно найти способ нейтрализовать угрозу с воздуха. Или мы окажемся в заднице.
Он извлек из аптечки пару латексных перчаток и поднял коробку, в которую Эрин сложила горсть мотыльков, собранных в ледяном лабиринте. Взяв пинцетом выглядевшего наименее поврежденным, бережно положил его на столик.
Рун чуть отпрянул в своем кресле.
Хорошие рефлексы.
Вероятно, остатки яда внутри все еще могут убить его.
Эрин придвинулась поближе к Джордану, против чего он ни капельки не возражал.
Стоун разглядывал зеленые крылышки. Они определенно выглядят органическими, будто взятые у живых особей. После этого он переключил внимание на туловище — изумительный образчик ручной работы из бронзы, серебра и стали. Джордан разглядывал крохотные шарнирные ножки, тоненькие ниточки антенн. Держа пальцы подальше от игольно-острого хоботка, перевернул тельце и обследовал брюшко, обнаружив там микроскопические петли.
Интересно…
Он выпрямился в кресле.
— Нам известно, что мотыльки обладают способностью впрыскивать яд в стригоев и сангвинистов, — произнес он. — Но он не воздействует на людей, так что, может статься, ключ именно в этом. Пора чуток поэкспериментировать. — Он поглядел на Руна. — Мне понадобится пара капель вашей крови.
Кивнув, тот извлек из рукава карамбит, порезал палец и накапал несколько багряных капель на столик в том месте, где указал Джордан. Стоун в свою очередь воспользовался бритвенным лезвием из аптечки, чтобы, чиркнув себя по большому пальцу, сделать то же самое.
— И что теперь? — спросила Эрин.
— Теперь мне нужно немного токсина из этого мотылька, — наложив повязку на палец, Джордан снова натянул латексную перчатку.
— Осторожно, — предупредил Рун.
— Уж поверьте мне, за годы работы в войсках судебным экспертом я имел дело и с ядами, и со взрывчатыми веществами. Я судьбу не испытываю.
Склонившись над бронзовым тельцем мотылька, Джордан с помощью пинцета из аптечки предельно бережно расцепил петли на брюшке насекомого. Потом аккуратно вскрыл брюшко, открыв взору микроскопические шестеренки, пружинки и проводки.
— Похоже на часовой механизм, — заметила Эрин с сияющими от восхищения глазами.
Тонкость работы просто изумительная.
Рун тоже подался вперед. Любопытство перевесило в нем прежние опасения.
Джордан заметил, что в переднем конце механизма расположен малюсенький стеклянный сосуд. Он лопнул, но следы крови в нем сохранились.
— Кровь Искариота, — проронила Эрин.
Рун снова отпрянул.
— Пахнет смертью. Оттенок запаха вполне очевиден.
С помощью пинцета Джордан раскрыл треснувший сосуд, затем с помощью двух ватных палочек собрал остатки капелек. Первую палочку он ткнул в собственную кровь. Как и ожидалось, ничего не произошло.
Пока что тишь да гладь.
Взяв вторую палочку, он макнул ее в кровь Руна. Та с явственно слышным хлопком испарилась, оставив на поверхности орехового столика лишь пятно копоти.
В последовавшем за этим ошеломленном молчании Джордан встретился со священником глазами.
— Значит, кровь Искариота определенно враждебна крови сангвиниста.
— И крови стригоя, — добавила Эрин.
По мне, так что одно, что другое, подумал Джордан, но оставил это при себе.
Вместо того он повернулся к своей сумке со снятыми зимними вещами и копался в ней, пока не отыскал одну из своих шерстяных перчаток, испачканную кровью Томми, когда он помогал извлечь мальчишку из ледяной скульптуры.
— Что ты делаешь? — спросила Эрин.
— Нам известно, что Искариот и этот мальчишка в равной степени бессмертны. Я хочу проверить, токсична ли и кровь паренька.
Рун выжал для его исследования еще пару капель. Джордан смочил тампон кровью священника и прижал его к перчатке.
Никакой реакции.
Эрин задумчиво нахмурила брови.
Джордан вздохнул.
— Значит, мальчишкина кровь не повредит никому. Правду говоря, возможно, она спасла мне жизнь.
— Возможно? — переспросила Эрин. — Да уж наверняка.
Игнорируя палящую боль в плече, растекающуюся по спине и груди, Джордан заметил:
— Так или иначе, но парнишка и Иуда крайне несхожи, несмотря на обоюдное бессмертие.
— И к чему же это нас подводит? — осведомился Рун.
— А к тому, что мы с Эрин должны перехватывать инициативу, как только поблизости объявятся эти мотыльки. И не только мотыльки. Надо с подозрением относиться ко всему, что ползает, скачет или летает. Я также предложил бы вам надеть более толстые доспехи, оставляющие как можно меньше открытой кожи. Может, даже что-то вроде шляп, как у пасечников, для защиты лиц.
Рун кивнул.
— Я поделюсь этими сведениями с кардиналом, чтобы предупредить всех сангвинистов в поле приготовить подобное снаряжение для любых грядущих боев.
Джордан снова сосредоточил внимание на останках мотылька.
— Далее — его функциональный аппарат. Этот внутренний механизм очень замысловат. Подозреваю, что любое загрязнение извне может быть очень пагубным, шестерни может заклинить. Мелкая пыль, песок, масло…
— Я попрошу кардинала позаботиться и об этом.
Джордан поглядел на Руна.
— И ради всех нас было бы недурно получать упреждение о подобном нападении по возможности загодя. Там, в ледяном лабиринте, вы были в состоянии расслышать мотыльков, когда они летели по воздуху?
Должен же механизм издавать какой-нибудь звук.
— Помню тихое жужжание, куда тише сердцебиения. Но я бы узнал его, если бы услышал снова.
— Значит, отправная точка есть, — подытожил Джордан.
Но будет ли этого довольно?
