Глава 32
19 марта, 17 часов 43 минуты
по центральноевропейскому времени
Пиренеи, Франция
— О чем это толкует Элизабет? — спросил Джордань у Эрин, заметив на ее лице знакомое выражение, свидетельствующее о том, что ее постигло озарение. Она о чем-то догадалась.
Эрин взяла у него из рук телефон.
— У тебя здесь есть копии тех снимков, что я сделала в Венеции?
— Нуда...
Она перелистала файлы, на миг задержавшись на фотографии, где она была снята полуобнаженной, выходящей из ванной. Джордан тайно щелкнул ее, когда они были в Кастель-Гандольфо. Просто не мог устоять перед искушением.
«Я хочу сказать — вы только взгляните на это тело».
Эрин оглянулась на него, послала ему мимолетную улыбку, но это был не тот снимок, который она искала. Наконец она нашла то, что нужно, и подняла телефон повыше.
— На стене в доме Эдварда Келли были изображены три пика. В тот момент это напомнило мне о том, что показала нам в Венеции Элизабет, но потом началась вся эта пражская заваруха, и стало не до того.Эрин повернулась к Гуго.
— В соборе в Венеции есть знаменитая мозаика. По вашему жизнеописанию я поняла, что Венеция была вашим любимым городом в Италии. Вы проводили там много времени.
— А как могло быть иначе? — согласился он. — Это город редкой судьбы, город, смешанный с самим морем. Он — материальное свидетельство двойственности отношений человека с природой. Венеция — пример того, как человек борется за то, чтобы покорить природу и в то же время стать ее частью.
— И там находится базилика Святого Марка, — продолжала Эрин. — Элизабет сказала, что эту самую мозаику заказал алхимик из Праги, тот самый человек, которому вы отдали зеленый алмаз.
Она показала всем снимок мозаики из базилики. Это был триптих, на котором черный дьявол искушал Христа тремя различными способами.
Джордан и сам вспомнил теперь эту мозаику.
— Три искушения Христа.
— За этим заказом стояли вы, не так ли? — спросила Эрин. — Три пика вокруг той долины, где живут монахи. Вот что Келли изобразил на стене в своем доме. Должно быть, вы поделились этим знанием с алхимиками, когда отдавали им алмаз. И то же самое представлено на мозаике в древнем городе, в базилике, простоявшей не один век. Вы оставили свидетельство об этой долине посредством золотых плиток мозаики.
Джордан по-прежнему не понимал, что она имеет в виду.
Эрин увеличила картину третьего искушения — и здесь эта цифра «три»! — и вывела крупным планом ту часть, что находилась под ногами Христа. Он стоял на трех горах, опираясь на округлый пузырь — как будто шел по воде.
— Вы правы, — произнес Гуго. — Подобные знания не должны затеряться во времени. Они слишком важны.
— И что в них такого важного? — поинтересовался Джордан.
Но вместо Гуго ответила Эрин:
— В этом куполе светящейся воды под ногами Христа заключены три чаши. — Она пристально взглянула на Гуго. — Эти три чаши символизируют три камня, не так ли?
— Да, — подтвердил де Пейн.
— Именно там вы впервые увидели их, — продолжила Эрин, — там вы их и нашли. Арбор, Аква и Сангвис. Камни Сада, Воды и Крови.
— Это действительно так. В той самой святой долине, долине божественного просветления.
— Довольно загадок, — взмолился Рун. — Где эти горы?
Гуго проигнорировал его вопрос.
— Вы показали себя достаточно сведущей, Женщина Знания. Эти горы окружают место, известное как Священная Сокрытая Долина Счастья.
Эрин прикрыла глаза и в изумлении покачала головой.
— Ты знаешь это место? — спросила София.
— Только по отзывам. Желала бы я сказать, что это знание пришло ко мне посредством исследований и чтения книг, но на самом деле оно попалось мне в статье из журнала о путешествиях... Чистое совпадение.
— Нет, — возразил Гуго. — Таких совпадений не бывает.
— Тогда что же это было? — с пренебрежением поинтересовалась Эрин. — Я наткнулась на эту статью по велению рока?
— Нет. Никакого рока не существует. Мы сами хозяева и творцы собственных судеб. — Де Пейн очертил круг рукой, включив в него тех, кто прятался в тени. При этом он потревожил ворона, все еще сидевшего у него на плече, и тот раздраженно взъерошил перья. — Ваше осознание и природная любознательность заставили вас увидеть и прочитать эту статью, тогда как другие могли пропустить ее. И ваша внимательность заставила вас запомнить ее. Вы всегда были такой, Эрин Грейнджер. Я подозреваю, что именно это заставило вас покинуть родных и выбрать путь, ведущий вас прочь от слепого повиновения вере вашего отца — чтобы найти собственную дорогу к знанию и мудрости. Рок, удача, совпадение... ничто из этого не имеет значения. Вы просто Женщина Знания. Это ваша истинная сущность. Это то, что привело вас ко мне.
Во время этого откровения Эрин придвинулась ближе к Джордану, потрясенная не только тем, что этот отшельник знает все о ее прошлом, но и тем, как быстро он добрался до самой ее сути.
Стоун притянул ее к себе, чувствуя, как она дрожит. Он начал понимать, почему даже монстры и звери склонялись перед этим человеком.
— Где эта долина? — настойчиво вопросил Рун.
Эрин ответила ему:
— Это долина Цум в Непале. Из-за своей священной истории она лишь недавно была открыта для туристов. Говорят, что когда-то там находилась Шамбала, легендарное королевство буддистов. Или, как ее чаще называют в западной культуре, Шангри-Ла.
Джордан знал эту историю, но только по фильмам.
— Считается, что это место, затерянное во времени, место, где никто не стареет и не умирает.
Это заставило его задуматься: а не было ли основанием для этой легенды то, что в долине жили монахи-стригои?
— Но есть более важная история о Шамбале, которая напрямую связана с нашей ситуацией, — сказала Эрин. — Я читала, что второй Будда, Падмасамбхава, благословил эту долину как место, которое будет заново открыто, когда земля вплотную приблизится к уничтожению, когда мир станет слишком грешным, чтобы жить дальше.
— Очень похоже на то, что происходит сейчас, — отозвался Джордан.
— И эта долина действительно существует? — спросил Рун.
— Существует, — подтвердила Эрин. — Эта долина долгое время была священным для буддистов местом. Там все еще живут монахи и монахини, и в ее пределах запрещено любое убийство.
— Как здесь, — добавил Джордан, гадая, не основал ли Гуго свой скит в качестве персональной долины Цум.
— Эти монахи и научили меня, — объяснил Гуго. — Они живут в этой долине, в монастыре, построенном между двумя огромными деревьями, такими же вечными, как сами монахи. Под кроной одного сидят в медитации. Это дерево именуется Древом Просветления. Под другим пьют священное вино. Это дерево зовется Древом Вечной Жизни.
Эрин высвободилась из объятий Джордана.
— Другими словами, Древо Познания и Древо Жизни из библейской истории об Эдемском саде.
Даже Элизабет была потрясена.
— Вы утверждаете, что эта долина Цум и есть то самое место, где действительно некогда был Эдемский сад?
София нахмурилась.
— Как мог Эдемский сад оказаться в Гималаях?
— Существует школа, которая помещает его там, — сказала ей Эрин. — Некоторые последователи этой школы считают, что легенды о Шамбале достаточно сходны с историей об Эдеме, так что это вполне может быть одно и то же место. По преданию, Шамбала, как и Эдем, была садом, где не существовало смерти и где могут оставаться надолго только безгрешные.
— В тридцатых годах прошлого века нацисты отправили в Тибет экспедицию, — добавил Джордан, призвав на помощь свои знания о Второй мировой войне. — Они искали истоки арийской расы, расы сверхлюдей. Эти бессмертные стригои-буддисты вполне соответствуют такому запросу.
Все обернулись к Гуго за подтверждением. Тот пожал плечами.— Я просто сказал, что в долине есть два дерева. Я не осмелюсь утверждать, будто знаю, где находился Эдемский сад и существовал ли он вообще.
— И тем не менее, — произнес Джордан, возвращая всех к более насущному вопросу, — судя по фреске Эдварда Келли, эта долина и есть то место, где ад вырвется на свободу.
Он вспомнил нарисованное озеро и темные тени, вырастающие из него.
Гуго едва заметно кивнул ему.
— Монахи говорили мне, что этот сад — перекресток добра и зла. По их словам, они были стражами этих врат.
— А что насчет трех камней? — спохватилась Эрин.
— По словам моих наставников, три самоцвета были наделены властью открывать и закрывать эти врата между мирами. Но по мере того как европейцы начали все ближе подходить к границам запретной территории и могли вот-вот обнаружить долину, монахи испугались, что окажутся недостаточно сильны, чтобы защитить эти камни. Поэтому они отдали мне два из трех самоцветов, чтобы я по отдельности укрыл их во внешнем мире.
— Другими словами, — перевел Джордан, — не храните все яйца в одной корзине.
— Нестареющая мудрость, — согласился Гуго.
— Но почему вы отдали столь могущественный артефакт Джону Ди? — спросила Элизабет.
— Если оглянуться на прошлое, это было глупое решение, — со вздохом признал де Пейн. — Когда из пепла Темных Веков восстал мир научных исследований — когда алхимия начала становиться химией и физикой, — я решил, что смогу сам побольше узнать об этих камнях.
Джордан вспомнил, что недавно в такую же ловушку попал кардинал Бернард, решив изучить капли Люциферовой крови. Неудивительно, что эти две личности некогда были лучшими друзьями. У них было много общего.
— Джон Ди был хорошим и мудрым человеком, — продолжал Гуго. — Я думал, что он использует этот камень для обуздания зла, каплю за каплей собирая его в узилище. Но я и понятия не имел, к чему это приведет. После смерти Ди я пытался вернуть себе камень, но жадность вынудила Эдварда Келли продать его, и я потерял след самоцвета.
— Итак, наша цель — взять ваш камень и тот, что лежит у Джордана в кармане, и отвезти их обратно в ту долину, — подвела итог Эрин. — Где монахи по-прежнему хранят третий. Но зачем?
— Я знаю только то, что уже сказал вам, — ответил Гуго. — Возможно, монахам известно больше.
— И не забывайте, — напомнил всем Джордан, оглядываясь на окна и с удовлетворением отмечая, что солнечный свет все еще сияет над водопадом, — что не одни мы ищем эти камни.
Легион все еще пребывал в этом мире.
— Но какое дело до них этому демону? — спросила София. — Что он хочет сделать?
Лицо Руна было угрюмым.
— Вероятно, он хочет посредством этих камней открыть врата в долине Цум и выпустить силы Преисподней в наш мир, освободив при этом Люцифера.
Эрин кивнула.
— И очевидно, что наш долг — воспользоваться теми же самыми камнями, дабы найти способ удержать орду демонов там, где она заточена, и снова запечатать ход в Преисподнюю.
— Звучит достаточно просто, — с наигранной бравадой заметил Джордан. — Но конечно, сначала нам нужен камень, который Гуго прячет где-то здесь.
Отшельник широко развел руками.
— Вы вольны искать этот камень в моей церкви.
— Если Эрин прошла испытание, — спросила Элизабет, гневно сверкая глазами, — то почему бы просто не отдать ей камень?
— Она должна найти его сама.
Джордан посмотрел на Эрин.
— Прости, милая, похоже, настало время для второй части экзамена. Так что доставай свой карандаш номер два и приступай. — Он взглянул через окно на небо, озаренное лучами клонящегося к закату солнца, отчетливо понимая, что у них остался примерно час светлого времени.
«Лучше тебе поторопиться».
18 часов 04 минуты
Эрин хмуро смотрело на Гуго де Пейна.
«Неудивительно, что он и Бернард были такими хорошими друзьями».
Оба были мастерами скрытности и манипулирования.
Но она приняла вызов.
— Позвольте угадать. Аква, камень Воды, все еще находится у озера, где живут монахи. И это означает, что вы храните Сангвис, самоцвет Крови. Вполне осмысленно, что монахи отдали именно этот камень вам, сангвинисту.
— Этот камень вовсе не предназначался мне, — ответил Гуго. — Вы должны разгадать загадку, чтобы забрать камень, принадлежащий вам.
«Принадлежащий мне? Что это значит?»
Грейнджер на некоторое время отбросила эту мысль и повернулась, чтобы окинуть взглядом церковь. Если Гуго спрятал камень где-то здесь, это должно быть место, имеющее особое значение.
— Сангвис... кровь... — пробормотала она почти беззвучно.
Рун смотрел на Эрин, и его пальцы бессознательно тянулись к его нагрудному кресту. Распятие покоилось над его безмолвным сердцем, серебро обжигало его кожу, и эта боль должна была вечно напоминать ему о его обетах перед Христом и Церковью. Эрин на мгновение задержала взгляд на перевязанной культе Руна.
«Разве вынесенной им боли не достаточно для любого божества? »
Она вновь перенесла внимание на церковь, в очередной раз осознав, что та выстроена на крестообразном основании.
«Как распятие на груди у Руна».
В голову Эрин пришла неожиданная мысль, и, спеша проверить ее, женщина пошла прочь, шурша соломой, раскиданной на полу. Она направлялась в центр церкви, где неф пересекался с трансептом. Оглянулась на Руна, видя ожог у него на груди, над сердцем.
Теперь она стояла в самом сердце храма Гуго.
А ведь назначение сердца — качать кровь, не так ли?
Сангвис должен быть здесь.
Эрин снова посмотрела на потолок прямо у себя над головой. Не спрятал ли Гуго камень там, наверху?
«Нет, — решила она, — эта загадка уже решена».
Процитированный ранее принцип эхом отдался в ее мыслях.
Что вверху, то и внизу.
Эрин посмотрела себе под ноги, потом опустилась на колени и начала искать, сметая солому. Она шарила ладонями по полу, пока не нашла камень с характерным углублением —округлым, с фестончатыми краями.
Похожим на чашу.
— Он здесь, под полом, — произнесла Эрин, сначала нерешительно, затем громче и увереннее: — Вы превратили Сангвис в сердце своего храма, месье де Пейн! Вы спрятали его здесь.
Остальные бросились к ней, спугнув стаю черных птиц из-под высокого свода.
Гуго неспешно направился следом.
Рун первым подбежал к Эрин и опустился на пол рядом с нею. Он положил ладонь на найденный ею булыжник с углублением.
— Она права. Я чувствую отголоски святости, исходящей оттуда.
София присоединилась к нему, согревая ладони теплом этой святости. Из всех сангвинистов только Элизабет осталась стоять позади, скрестив руки на груди и почти равнодушно глядя на прочих.
Даже львенок подсеменил поближе. Звереныш держался рядом с Гуго, в основном рассматривая птицу, сидящую на плече отшельника, — естественный интерес для представителя семейства кошачьих. Хорошо, что Гуго действительно покормил его. И все-таки, оказавшись в центре храма, лев аккуратно коснулся лапой углубления в камне, явно наслаждаясь тем, что ощущал при этом прикосновении.
Это движение заставило Эрин вернуться к мелким деталям загадки. Она провела пальцем по фестончатому краю углубления, подумав, что ключом, вероятнее всего, тоже служит кровь.
— Это врата сангвинистов, не так ли? — заявила Эрин. — Единственный способ его открыть — кровь сангвиниста.
— Вы поистине неординарная женщина, — признал Гуго. — Ваша внимательность поражает.
Она смотрела на него, чувствуя, что здесь кроется что-то еще.
— Что-то подсказывает мне, что открыть эти конкретные врата не так-то просто.
— Действительно, подобные врата можно запереть многими разными способами.
Эрин вспомнила, как Бернард закрыл дверь приказом «pro те».
— Даже я больше не могу открыть их, — сознался Гуго. — Я запечатал их приказом, который помнят лишь немногие сангвинисты. Даже мой дорогой друг Бернард не входит в их число.
Эрин кивнула. По крайней мере это имело смысл. Запереть врата так, чтобы никто не смог заставить Гуго открыть их — каким бы то ни было принуждением.
— Я слишком грешен, чтобы открыть их теперь, — продолжал де Пейн. — Необходима чистота, чтобы отворить святой камень.
— Чистота? — переспросила Эрин.
— Они откроются только для сангвиниста, который никогда не ведал вкуса крови, прежде чем испить вина и принять то, что предложил Христос. — Гуго посмотрел на них. — Нужна кровь Избранного.
Эрин повернулась к Руну.
18 часов 18 минут
Под взглядами, направленными на него, Корца отпрянул назад.
«Я не Избранный... по крайней мере теперь уже нет».
Это было правдой — то, что он не пробовал крови, прежде чем стать сангвинистом. Рун помнил, как подвергся у могилы сестры нападению стригоя и как сразу же был спасен тройкой сангвинистов, которая и доставила его к Бернарду. Там, стоя на коленях, он принес свои обеты, испил вина и принял церковное облачение, вступив в ряды ордена.
«Но теперь я далек от чистоты».
— Это можешь быть только ты, — обратилась к нему Эрин.
— Этого не может быть. Я грешил. Я пил кровь.
— Но твои грехи были отпущены тебе в пустыне, — тихо произнесла она, коснувшись его обнаженного плеча. — Это ты.
Элизабет тоже смотрела на него, хмурясь.
— Ты самый чистый из нас, Рун. Что плохого в том, чтобы попытаться? Тебя так пугает страх перед неудачей, перед тем, что ты будешь сочтен недостойным? Я думала, ты сильнее духом...
Корца ощутил, как в душе его поднимается стыд. Элизабет была права. Он боялся, но одновременно сознавал, что не должен уклоняться от этой задачи, если был хотя бы один шанс свершить это благое дело.
Рун неохотно преклонил колени на холодном камне и склонил голову, взявшись за свой наперсный крест. Жжение серебра в ладони напомнило Руну о его нечистой сущности и о том, как эта сущность управляла им. Но он все равно должен попытаться. Он положил ладонь на углубление в камне и осознал, что у него нет второй руки, чтобы взять нож и порезать ладонь.
«Как низко я пал... Рыцарь с одной лишь рукой».
София пришла ему на помощь, одолжив у Гуго маленький нож. Она кольнула острием в центр ладони Руна. Из раны заструилась темная кровь. Корца повернул запястье, сжал кулак и капнул своей проклятой кровью в каменную чашу. Потом перекрестился и произнес слова обряда, завершив традиционным «mysterium fidei».
Все пристально смотрели на камень.
Но тот оставался неподвижен.
«Я потерпел неудачу».
Отчаяние охватило Руна, сокрушая его неопровержимой истиной.
«За мои грехи мы все обречены».
