Летом Алиса приехала в Москву. Сняв скромную квартиру на окраине (бытовые сложности ее не страшили – ничего, переживем!), она полностью погрузилась в столичную жизнь и сосредоточилась на работе в театре.

Главный режиссер детского театра Валерий Петрович, или просто Петрович, как его за глаза называла труппа, оказался весьма колоритным персонажем – богатейшая мимика (по его лицу можно было прочитать все, что он думает, чувствует и проживает в каждый момент), раскатистый бас (во время репетиций взлетавший под потолок зал), недюжинный темперамент и фанатичная преданность искусству, и многие спектакли Петровича удостаивались театральных премий и становились легендарными.

Еще во время их первой встречи главреж, сказав Алисе немало приятных слов по поводу ее пьесы, предложил ей принять участие в работе над спектаклем. Позже, уже в процессе постановки, узнав, что она брала в Лондоне уроки актерского мастерства, он счел, что Алиса могла бы сыграть небольшую роль в будущем спектакле.

– Ну, роль главной героини и феи Рождества я тебе, понятное дело, не доверю, а вот на роль кошки ты вполне можешь претендовать!

Так начинающий драматург Алиса Снегирева получила почетную роль кошки в спектакле по собственной пьесе. К репетиции приступили сразу – не стали откладывать на осень, как обычно. Так как осенью в театре запланирована другая важная постановка.

Каждый вечер Алиса звонила Палне в Питер и рассказывала бабушке, как прошла сегодняшняя репетиция. «Ба, я, можно сказать, живу в театре! Правда, даже домой уходить не хочется. Знаешь, мне кажется, я никогда не была так счастлива… Во всяком случае, теперь я чувствую, что живу своей жизнью, а не чужой, понимаешь?!»

Удивительная наполненность новой жизни позволяла Алисе чувствовать себя счастливой, хотя даже это состояние счастья было разбавлено грустью из-за размолвки с отцом. После их резкого телефонного разговора весной они не общались. За все время ее пребывания в Москве отец ни разу не позвонил ей. Алисе очень его не хватало, как не хватало и еще одного человека.

Она часто думала о Даниле – гуляя в парке, представляла, как хорошо сейчас было бы идти по этой солнечной аллее вместе с ним и болтать обо всем на свете («а мне за этот год нужно столько всего тебе рассказать!»), а еще лучше было бы просто молчать вдвоем и держаться за руки. Застыв над чашкой кофе в любимой кофейне рядом с театром, Алиса вдруг ловила себя на мысли, что хотела бы теперь пить кофе вместе с Данилой и глядеть с ним в огромное панорамное окно на пеструю Москву, или смотреть этот красивый грустный фильм в дождливый вечер – вместе, или прочесть Даниле отрывок из той книги, что она сейчас читает, или спросить у него, нравится ли ему ее новая умопомрачительная куртка, или приготовить ризотто с морепродуктами на ужин не для себя одной, а для двоих. В репетициях пролетело лето, и незаметно, на мягких лапах рыжей кошкой (какую в спектакле играла Алиса) подкралась теплая, бархатная осень.

В сентябре Алиса на каждые выходные уезжала в Петербург, где пересаживалась с поезда на электричку и ехала в Комарово – к бабушке на дачу.

Бабушкина дача была совсем скромной – небольшой деревянный домик, но здесь было все, что нужно для счастья. В маленьком саду тянулись к солнцу сине-голубые заросли дельфиниума, росла оранжевая, колкая облепиха и раскидистая калина, одуряюще пахла мята (помилуйте, какой на даче чай без мяты?!). В погожие осенние дни, когда солнце припекало совсем по-летнему, можно было качаться в гамаке, растянутом рядом с яблонями, и слушать, как падают на землю налитые, созревшие яблоки, а осенним вечером можно было устроиться в уютной гостиной перед камином с книгой любимых стихов (рука сама тянулась к шкафу за томиком Ахматовой – где еще читать Анну Андреевну, как не в Комарове, где все о ней напоминает?!).

Стояла изумительная осень в своей самой счастливой чудесной поре – с золотом листвы и распахнутой синью неба. В такие дни небо становится бездонным и этой лазурью заполняет, кажется, весь мир. Дома в такую погоду, конечно, не усидишь – надо отправляться в лес, чтобы напитаться напоследок лазурью и солнцем (возможно, именно для этого люди придумали себе такое занятие, как собирательство грибов-ягод).

Между поселками Комарово и Репино есть прекрасные, благодатные грибные и ягодные места, и по утрам, наполненным волшебной синью, взяв старые, почерневшие от времени корзины, Алиса с бабушкой отправлялись по грибы. В лесу разбредались в разные стороны (собирательство требует уединения и сосредоточенности) и ходили до тех пор, пока корзины не заполнялись грибами с горкой и не начинали приятно оттягивать руки. Вечером на веранде перебирали лесные трофеи, потом их жарили, сушили, солили, варили благородный из них суп, с зеленью и сметаной. Когда Алиса утром в понедельник уезжала в Петербург, чтобы оттуда поездом вернуться в Москву, бабушка давала ей с собой «на дорожку» пироги с грибами и сладкие пирожки с черникой, которые мастерски пекла ее помощница по хозяйству Дарьюшка.

Алиса совсем не вспоминала Лондон, университет, прошлую жизнь. Однажды в солнечный день в начале октября, когда они с бабушкой, по обыкновению, отправились за грибами, ее телефон вдруг запиликал, неприятно разрывая лесную тишину. «Зачем я вообще взяла с собой этот чертовый телефон!» – рассердилась на себя Алиса, но ответила на вызов. Оказалось, что звонит Алекс. Из Лондона.

Алекс поинтересовался, как у нее дела.

– Мы все-таки не чужие люди, Элис. Я волнуюсь за тебя.

Она сказала ему, что не надо волноваться – у нее все хорошо. На его вопрос, почему она уехала из Лондона, она ответила коротко и правдиво: «Так получилось». Ведь так действительно получилось. Алекс, вероятно, не зная, как продолжить разговор, спросил, где она сейчас. Алиса честно ответила, что собирает с бабушкой грибы.

– А зачем вы собираете грибы? – удивился Алекс.

– Чтобы есть! – ответила Алиса и добавила, что потом они пойдут гулять на Щучье озеро. Вот уж Щучьего озера Алекс вынести не смог и надолго замолчал. В общем, разговора не получилось. Ну, так подумать, конечно, Оксфорд и Щучье озеро, как ни крути, две разные вселенные.

Спрятав телефон в карман куртки, Алиса побрела к озеру и по дороге нашла большой белый гриб (словно он тут ее дожидался, чтобы порадовать!); она втянула этот ни с чем не сравнимый прелый грибной дух и зажмурилась от счастья – хорошо!

На озере было тихо. Солнце тонуло в зеркальной водной глади. Это небольшое озеро невероятной красоты прочно ассоциировалось у Алисы с родиной. Если бы Алису спросили, что первым ей приходит на ум, когда она думает о России, то она бы представила длинную, вдоль которой сосны, как стражи, дорогу из Комарова в сторону сельского кладбища (а на могиле Анны Андреевны всегда зажжены свечи!), и дальше – в сторону заповедника Щучьего озера. Родина – любимое, бесконечно дорогое сердцу место, зимой здесь воздух звенит и снег сверкает на солнце, осенью – грибы и ягоды, летом можно купаться и ездить на велосипеде, а в любое время года и жизни – быть счастливым.

Яблони и груши в саду осыпались, подули холодные ветра, и небо теперь все чаще было свинцовым, а не лазурным; и однажды время грибов и золотых листьев закончилось. В последний вечер на даче в Комарове (наутро они с бабушкой собирались вернуться в город), Алиса долго гуляла по саду. Поеживаясь от холода, зябко кутаясь в вязаное пальто, она мерила шагами садовые дорожки, с грустью замечая, что еще недавно населявшие сад деловитые муравьи, жуки, шустрые стрекозы и спешившие жить бабочки теперь куда-то попрятались, – вокруг тихо и холодно. Ей припомнились строки Ахматовой «кто-то маленький жить собрался, зеленел, пушился, старался завтра в новом блеснуть плаще», и ее пронзило острое чувство жалости к мурашам, для которых закончились лето и жизнь.

Утром они с бабушкой уехали в город.

В Петербурге, перед тем как сесть в ночной поезд до Москвы, Алиса долго гуляла по городу. Ноги сами привели ее на Дворцовую площадь. Подходя к Александрийскому ангелу, Алиса заволновалась – у нее вдруг возникло настойчивое ощущение, что вот сейчас у колонны она увидит Данилу – они встретятся, и она скажет ему, как ей его не хватает.

«Знаешь, мне очень тебя не хватает», – шепнула она в пустоту, увидев, что у колонны никого нет.

Вместе с осенью пришла густая, отчаянная хандра – ничем не унять, не разбавить. Уже и кинематографические шедевры перестали интересовать Данилу, и мужская дружба не спасала (тем более что у Сани с Женей была насыщенная личная жизнь, и встречались они теперь редко). В общем, Данила с головой нырнул в одиночество, а если сказать честно и коротко – засел дома и пил по-черному.

Как-то к нему в гости заехал Женя. Увидев батарею пустых бутылок вместо ваз украшавших холостяцкую берлогу Данилы, Женя печально поинтересовался, чем занимается его приятель.

– Книги читаю, – хмуро бросил Данила.

Женя кивнул:

– Понятно. Начитанным, наверное, стал, страсть? Слушай, а тебе не все равно, где читать книги? Хочешь пожить у меня на даче? Весь дом в твоем распоряжении, у отца солидная библиотека – книг не счесть, в погребе соленья-варенья, ну, ты знаешь, вокруг дома – поля бескрайние… А?

Данила улыбнулся:

– Поля, говоришь, бескрайние? А что, возьму с собой ящик водки, съем все соленые огурцы в твоем погребе, потом уйду в бескрайние поля и буду искать…

– Кого? – испугался Женя, грешным делом подумав, что, может, Данила того самого… окончательно и бесповоротно!

– Смысл, – пожал плечами Данила, опровергая худшие подозрения приятеля.

– Ну, для поисков смысла – все условия: осень, одиночество, – хмыкнул Женя. – Глядишь – найдешь.

На следующий день Данила поселился на даче Никитиных. Выгрузив из багажника стратегический запас – ящик водки, он с первого же дня усиленно стал искать смысл.

На завтрак – яичница, водка и соленый огурец (это очень бодрит с утра); после завтрака – променад по бескрайним полям (Женька не соврал – они на самом деле оказались такими); и вот Данила целыми днями бродил по полям, где только ветер, и еще эти… всякие суслики и полевые мыши. Вечером – домой, где тишина такая, что может раздавить. И телефон молчит. То, что надо, когда не надо вообще ничего.

Десять дней Данила прожил на Жениной даче примерно в таком режиме, а на одиннадцатый вдруг понял, что пить больше не может. Ну не может, и все. И хорошо, что он это понял, когда в заветном ящике оставалось еще больше половины водочных бутылок, потому что при таком раскладе он все же мог себя уважать – водка еще есть, но хватило ума и воли от нее отказаться! Оставшиеся бутылки Данила снес в погреб и заставил ими зияющие провалы с соленьями – может, кому пригодится.

А вместо водки – горячий чай – хо-ро-шо! И за чаем читать тома классиков из библиотеки Женькиного отца. Эх, закрыться бы тут года на два, прочитать все эти умные прекрасные книги и стать другим…

За чаем и чтением прошло две недели. Как-то утром в середине октября Данила взглянул на себя в зеркало и сам поразился – осунувшееся небритое лицо, мятая рубашка. В это утро он понял, что пора возвращаться в Москву.

Вернувшись в город, Данила первым делом заехал к Жене в его офис, чтобы отдать ему ключи от дачи.

– Ну как, помогло? – спросил Женя.

– Да, – серьезно сказал Данила, – оказалось, что посидеть в тишине и честно поговорить с самим собой – весьма полезное занятие. Во всяком случае, пить я бросил.

– Я на это и рассчитывал! – кивнул Женя. – А теперь что? Продолжишь снимать на свадьбах?

– Нет. С этим покончено. Говорю же – пить бросил, а на свадьбах все мои съемки заканчивались сам знаешь чем.

– А давай ты пока поработаешь у меня в конторе, поснимаешь рекламные ролики? Надо же тебе на что-то жить… А потом, глядишь, найдешь что-нибудь получше?!

– Спасибо, я подумаю.

– Слушай, я тут на днях читал занятную книгу и решил, что тебя это может заинтересовать. – Женя взял со своего стола книгу и протянул Даниле. – Возьми, почитаешь на досуге.

Книга, в которой автор весьма своеобразно трактовал теорию вероятностей, и впрямь оказалась занятной. В особенности Данилу заинтересовали авторские рассуждения о том, что нужно внимательно относиться к любой информации. Числа, события, знаки – все имеет значение, особенно если воспринимать их как некие сигналы, которые нам посылает судьба. В итоге Данила решил внимательно прислушиваться и присматриваться к тому, что происходит вокруг, короче говоря, «считывать информацию» и потом использовать ее в поисках Алисы. Правда, он не очень понимал, как это делать, а посему решил положиться на интуицию. Вечером, спустившись к своему почтовому ящику, он достал оттуда обычный ворох рекламного мусора, но не выбросил буклеты, как обычно, а внимательно изучил тот, что первым попался на глаза – это был рекламный проспект какой-то фирмы со схемой московского метро на оборотной стороне. «Ага, – щелкнуло у Данилы в голове, – метро! Первый знак!» Он тут же собрался и двинулся к метро.

На станции метрополитена он получил второй знак, увидев рекламный плакат некоего ТЦ «Алиса». Надо ли говорить, что Данила тут же решил ехать по указанному адресу, хотя путь предстоял не близкий – торговый центр находился в Бутове. «Для бешеной собаки и Бутово не крюк!» – хмыкнул Данила и поехал на поиски возлюбленной.

Сердце стучало – в этот вечер все получится, случится, и вот – третий знак – в поисках искомого адреса, Данила увидел еще один рекламный постер, на котором была изображена девушка, чем-то напоминающая Алису! Завернув за угол, он увидел тот самый ТЦ и остолбенел – темные окна, закрытые двери. «Они закрылись два дня назад», – пояснил прохожий. Данила закурил и побрел, куда глаза глядят; что делать дальше, было решительно непонятно, а судьба не спешила посылать ему новые знаки; и вообще эта затея с поездкой в Бутово вдруг показалась ему совершенным идиотизмом.

В итоге он забрел в какую-то глухомань, где нарвался на компанию местных гопников и получил по морде. Конфликт начался с классического вопроса: «Ты чо, самый умный?» Данила не уловил явно риторического подтекста и интеллигентно озадачился вопросом – честно говоря, самым умным он себя не считал, особенно в последние полгода, а потому промолчал и пожал плечами. Такой ответ суровых парней с окраины не устроил, и они выразили свое несогласие путем нескольких сильных точечных ударов по собеседнику. Данила яростно сопротивлялся, но силы были неравны. Это только в фильмах один мушкетер может противостоять сотне никчемных гвардейцев кардинала, а в жизни один против семерых не воин, и эти семеро Даниле душевно, что называется, наваляли. «Не надо больше тут ходить!» – беззлобно напутствовали гостеприимные жители Бутова противника и, распространяя устойчивый запах перегара, скрылись во мраке ночи. Данила, пошатываясь и отплевывая кровь (вот спасибо – зуб выбили!), побрел искать такси.

Голосовать на обочине ему пришлось недолго – рядом с ним остановилась старенькая иномарка. Данила хотел назвать водителю свой адрес, но не успел, потому что, приоткрыв дверцу, тот сказал: «Садись, Морозов!»

– Дима Савельев?! – удивился Данила. – Вот это да! Сколько лет, сколько зим!

С Димой они вместе учились в институте кинематографии, только на разных курсах – Данила учился на оператора, а Дима на режиссера. В институте они дружили, даже вместе делали дипломную короткометражку, но после института их пути разошлись, и несколько лет они не виделись. И вот здравствуйте! Встретиться поздним вечером в Бутове! Да еще при таких обстоятельствах! Вот вам и теория вероятностей в действии.

– Даня, а что у тебя с лицом? – поинтересовался Дима.

Данила махнул рукой:

– Упал на местном пустыре. Лицом в колючки. А, долго рассказывать! Слушай, давай встретимся на днях, поговорим?! Кстати, а тебя чего в Бутово занесло?

– Вообще-то я здесь живу! – усмехнулся Дима.

Дима подвез Данилу прямо к дому. На лавочке у подъезда Данилу ждал Саня Белов.

– Здорово, селянин, ну что, вернулся в город? А у меня сегодня выходной, и я решил провести вечер с другом. Звонил тебе на мобильный, но поскольку ты не отвечаешь, я решил к тебе заехать.

– Пойдем, – кивнул Данила.

Когда друзья зашли в освещенный подъезд, Саня, увидев физиономию Данилы во всей красе, присвистнул:

– Какой красавец! Даня, это тебя в деревне так приложили?

Данила отмахнулся:

– Нет, это я неудачно прогулялся по Гарлему.

За ужином, узнав подоплеку истории, Саня озадачился справедливым вопросом:

– А на хрена, спрашивается, надо было переться на окраину города в столь поздний час?!

Данила поведал Сане о «знаках судьбы», после чего друг схватился за голову:

– Старик, завязывал бы ты со своими играми в судьбу и с поисками этой девицы, не то закончишь где-нибудь в психушке!

Данила пробурчал что-то невнятное и, рискуя показаться невежливым («Санька, диван в гостиной к твоим услугам!»), пошел спать, чувствуя, что изнемогает от усталости.

Ночью Даниле приснился сон, в котором они с Алисой долго шли по улицам какого-то города, болтали, смеялись, и все у них было хорошо, вот бы этот сон не кончался… А какого города? Черт его знает. Может, Парижа или Лондона. Ясно было только то, что в этом городе осень. И вот они шли вдвоем по золотым аллеям, усыпанным листьями, и вдруг пошел снег, густой, долгий. Алиса замерзла, и он обнял ее, чтобы согреть.

– Эй, старик, – над ним склонился хмурый Саня, – вставай.

– Зачем? – вздохнул Данила, просыпаясь и лишаясь Алисы и золотого города.

– Яичница и кофе стынут, – ответил бесчувственный Саня.

Пока пили кофе, Данила рассказал Сане свой сон.

– Может, вещий? – предположил Саня. – Попробуй вспомнить, что это был за город? Москва?

– Нет, точно не Москва.

– Питер?

– И не Питер. Понимаешь, по ощущениям вроде где-то в Европе… А может, это просто собирательный образ всех городов. – С чашкой кофе Данила подошел к окну и увидел, что на улице идет снег. – Смотри, снег!

– Ага, – кивнул Саня, расправляясь с яичницей.

– Первый снег! – удивленно повторил Данила.

Через два дня Данила с Димой встретились в кафе. Вспомнив бесшабашные институтские годы, приятели посетовали на то, что после института жизнь «развела» их.

– У меня ведь и телефона твоего не было, – сокрушенно заметил Дима, – обидно, могли совсем потеряться!

Данила кивнул – могли. Такое бывает сплошь и рядом.

– Это просто чудо, что мы встретились, – сказал Дима. – неужели случайно?

Данила улыбнулся:

– А кто его знает?! – и рассказал Диме, зачем он поехал в Бутово «на ночь глядя».

Собственно, рассказывать пришлось с самого начала («Дело было под Новый год. Ну, значит, сажусь я, пьяный, в поезд «Москва – Петербург», и в этом поезде получаю полное сотрясение мозга… А звали ее Алиса!»), и далее вплоть до того вечера, когда они с Димой случайно встретились в отдаленном районе.

– Короче, старик, в тот вечер я понял, что случай – воистину «мощное орудие провидения»!

История Данилы произвела на его бывшего сокурсника сильное впечатление.

– Даня, ты не поверишь, какое совпадение! Я как раз хочу снять об этом фильм! – признался Дима.

– О чем? – удивился Данила.

– Мне тут прислали гениальный сценарий о парне, который испытывает судьбу, читает знаки, в общем, если коротко – это история о том, что судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Да! – рассмеялся Дима. – Я как прочел, сразу загорелся снимать. Думаю, получится интересный фильм. Кстати, Даня, я тут подумал… Ты ведь классный оператор! Что ты машешь рукой? Не скромничай! Ты на курсе был лучшим, помнишь, какую мы с тобой сделали отличную короткометражку?! В общем, пойдешь ко мне на этот фильм оператором? Правда, бюджет три копейки, но ради идеи?! Ну, так пойдешь?

– Пойду! – сказал Данила.

С ноября Данила целые дни проводил на съемках. Однажды в одном из павильонов «Мосфильма» он столкнулся с ошеломительно прекрасной девушкой, в которой (не без некоторых усилий) узнал ту самую Вику, на встречу с которой он поехал в Петербург прошлой зимой. Удивительно, что и она его узнала.

– Данила Морозов?! И куда же ты пропал? Так и не доехал тогда до Питера?

Данила смутился и промолчал.

– А что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Вика.

– Снимаем фильм. Я работаю оператором.

– О чем фильм?

– О любви, – улыбнулся Данила, – о чем же еще…

– А я здесь тоже на съемках, – призналась Вика, – у меня роль в одном сериале. Знакомый продюсер пригласил.

– Здорово, – кивнул Данила.

– Какой ты небритый! – Вика нежно коснулась его щеки. – Даня, давай встретимся сегодня вечером? Или завтра? Сходим куда-нибудь?

– Не могу, извини, – вздохнул Данила, – работа. Я теперь много работаю.

– Понятно, – усмехнулась Вика. – Ладно, удачи тебе.

Она повернулась и пошла по коридору, гордо неся свою красоту. Потом обернулась и крикнула:

– Звони! Я буду рада!

Через несколько дней, когда Данила заехал к сестре в гости, Маша, улыбаясь, передала ему привет от Вики. Данила промолчал, не проявляя ни малейшего интереса. Внимательно посмотрев на брата и все поняв, Маша перевела разговор на другую тему:

– Даня, тебя теперь дома и не застать! Целыми днями пропадаешь на работе! Ты у нас стал трудоголиком?

Данила пожал плечами:

– Просто теперь я занимаюсь делом, о котором всегда мечтал.

– Я рада за тебя! – Маша взъерошила его лохматые волосы. – На самом деле, я никогда не сомневалась в том, что у тебя все получится. Когда ждать премьеру?

– В феврале должны закончить съемки, потом монтаж, озвучка. Думаю, это будет хороший фильм. Знаешь, с ним так занятно вышло! Я ведь случайно встретил Диму Савельева… Искал в тот вечер Алису, а встретил Димку. А не встретились бы мы – не было бы фильма. Вот и получается, что я нашел не то, что искал, но, как оказалось, – то, что мне было нужно. Это как в моей любимой песне «Роллингов»: «Не всегда получаешь то, что хочешь, ты не можешь всегда получать то, что хочешь, но иногда, если постараешься, ты поймешь, что получил то, что тебе нужно». Скажу тебе по секрету, мы с Димой уже думаем о втором фильме, представляешь, одна продюсерская компания готова вложиться в этот проект!

– Замечательно! Твои мечты сбываются!

– Да, сбываются. Еще бы найти Алису! – вздохнул Данила.

– Может, для вашей встречи пока не пришло время? – задумчиво сказала Маша. – Знаешь, я теперь думаю, что все на самом деле происходит в свое время. А вообще все так странно… Встречи, разлуки, несовпадения во времени и пространстве… Как знать, вдруг твоя Алиса живет на соседней улице, а ты об этом не знаешь?! Или вчера вы были в одном магазине, но прошли мимо… Какова в принципе вероятность того, что двое людей однажды найдут друг друга в огромном городе?

Данила вздохнул:

– Ох, не знаю, Маруся. Я читал книги на эту тему, пытался анализировать, искать какие-то причинно-следственные связи, потом понял, что пытаюсь понять иррациональное, а всем управляет только один закон.

– Какой?

– Небесного провидения! Если бы мы еще знали, как ему следовать!

Данила даже не догадывался, насколько он прав, произнося эту фразу. Потому что не далее как вчера ему позвонил знакомый парень – оператор с телевидения (они познакомились, еще когда Данила работал на ТВ), и попросил заменить его на съемках: «Слушай, старик, такие дела – я заболел, замени меня?! Надо снять сюжет о детском театре для московского канала?!», но Данила виновато ответил, что, к сожалению, не сможет – в ближайшие дни он должен работать на съемочной площадке своего фильма. Увы, Данила не мог знать, что если бы он поехал на съемку в этот детский театр, то вся его жизнь изменилась бы, потому что именно в этом театре сейчас репетировали спектакль по пьесе молодого драматурга Алисы Снегиревой.

И судьба снова развела героев в разные стороны.

С поздней осенью пришла печаль, но светлая, та, которая «питает душу». Вечера теперь были холодными, промозглыми, и Алиса проводила их дома – под торшером и теплым пледом. Помечтать, погрустить, пострадать, – что может быть лучше в такой вот осенний неприкаянный вечер? Как пели в смешной песенке ее детства: «Алиса сидит на тахте с коробкой конфет и мечтами»…

По выходным она гуляла в опустевших парках. Золотые клены отпылали, и в воздухе уже пахло снегом. Алиса думала о предстоящей зиме с радостным волнением, ведь этой зимой должна была состояться ее первая премьера, но главное – она чувствовала, что в ней уже звучит другая история, которая станет новой пьесой.

На сей раз это будет пьеса для подростков о юношеской любви. Алисе казалось, что она знает, как сделать спектакль о первой любви настоящим, искренним, таким, чтобы подростки поверили, признали, что эта история о них.

Она полностью сосредоточилась на работе, на время отменив даже поездки к бабушке в Петербург. Днем она пропадала в театре, а вечерами писала новую пьесу, зачастую засиживаясь над ней до утра. Алиса отказалась от всех развлечений – прогулок, просмотров фильмов, зависаний в интернете, и даже общалась она в это время только с одной подругой Юлей, актрисой их театра, с которой они как-то на удивление легко сдружились. Юля часто предлагала куда-нибудь сходить вдвоем – в кино, клубы, но Алиса отказывалась – некогда. Как-то подруга пригласила Алису вместе поехать за город на дачу к ее друзьям.

– Моя сестра, кстати, твоя тезка, приглашает на дачу к своему жениху Евгению, будет веселая компания – диджей Саня Белов, какой-то интересный парень – оператор, представляешь, он снимает настоящее кино… Поедем? Отдохнешь, развеешься?!

Алиса и на сей раз отказалась:

– Спасибо, Юль, в эти выходные не могу, много работы.

День за днем, слово за словом рождалась история о том, как в этом мире людям трудно найти друг друга. В первой части действие происходило в прошлом, и упоминался миф Платона о двух половинках. Во второй части история о двух потерявшихся влюбленных прорастала в современность, а в финале звучала главная идея о том, что влюбленным нужно идти навстречу, тянуться друг к другу, пусть даже всю жизнь.

В ноябре, когда до премьеры оставалось две недели, Алиса в перерыве между прогоном спектакля поделилась с главрежем своими планами.

– Новая пьеса? – хмыкнул Петрович. – О чем? Только давай коротко – репетиция начинается.

– Ну, если коротко, – улыбнулась Алиса, – то это история о том, что жить стоит ради чуда. Не с каждым оно произойдет, но верить в него надо!

После репетиции она забрела в Александровский сад. Красоту красного Кремля оттенял свинцово-серый цвет неба; воздух был морозным. Чувствовалось, что снег уже где-то здесь, близко от земли, уже готовится обрушиться на город. «Скоро будет снег, может быть, завтра», – подумала Алиса.

Вернувшись домой, она до полуночи просидела над пьесой, а ночью, отключив наконец компьютер, подошла к окну и увидела, что идет тихий, мягкий снег. «Вот и зима!» – обрадовалась Алиса. И скоро Новый год, скоро премьера ее первой пьесы, и даст Бог, скоро напишется вторая. Все случится совсем скоро.