Глава 8
Я удержал свое «ох», у мужчин в крови любовь к оружию, даже у кормителей синичек. В открывшейся комнате все четыре стены в снайперских винтовках, а на полу аккуратно выстроились ящики с патронами.
Мужик открыл ближайший, я рассмотрел эти штуки отчетливо, пугающе длинные, в средний палец размером.
— Вот, — сказал он, — какую берешь?
Я покачал головой.
— Меня нет в базах, потому что я новичок. И снай- перка нужна для очень важного дела. Может быть, на один раз.
Он посмотрел с еще большим уважением.
— О, крупная мишень?.. Какая дальность?
— Предельная, — ответил я.
Он кивнул, по лицу видно, что уважает меня все больше, такая снайперка не для полевой стрельбы, а для покушения на президентов, канцлеров, а также более важных персон, вроде глав транснациональных компаний.
— Хорошо, — ответил он. — Посмотрим еще… Недавно кое–что поступило со склада… особого склада.
— Мне важна скорость пули, — сказал я.
— Это от девяноста метров, — ответил он, — до тысячи пятисот. Что предпочитаешь, орел?
— Две тысячи, — сказал я твердо.
— Ого, — ответил он, явно забавляясь. — Но пневматические винтовки с такой скоростью не бьют. А у пейнтбольных еще меньше.
Я сказал серьезным голосом:
— Я же сказал, мне нужна снайперская.
— Девятьсот метров, — ответил он и посмотрел мне в глаза.
— Я намерен поохотиться на очень опасную дичь, — ответил я. — А так как я человек трусливый, вы же сами видите, то мне нужно с максимальной скоростью… Что дает и дальность.
Он прищурился.
— Тогда крылатую ракету?
— Нет, — ответил я без улыбки. — Снайперскую до двух километров. Такая меня устроит.
Он усмехнулся.
— До двух километров… Есть только до полутора. Это уже рекорд!
— То прошлый рекорд, — уточнил я. — А сейчас есть и до двух.
Он прищурился.
— Думаешь, такие есть и здесь?
— Мы решаем более сложные задачи, — обронил я многозначительно, — чем какие–то сраные армии. Я имею в виду, нынешние, бездействующие.
Он нахмурился, ответил со вздохом:
— Кто думал, что доживем до такого позора… Ладно, вот смотри. Из такой точно еще в старую войну в Ираке сержант Стив Райхер одной пулей убил троих повстанцев, что прятались за каменной стеной на расстоянии в два километра!
— Слышал, — подтвердил я, хотя, понятно, услышал первый раз в жизни, — но с того времени дважды модифицировали!
Он фыркнул.
— Даже трижды, но что за модификации, когда просто облегчали вес, добавили пламегаситель, еще что–то по мелочи? Исчезает благородное и чистое искусство убийства противника на предельно дальнем расстоянии… Ладно, тогда вот в самом деле лучшее, что есть в этом сарае. Один экземпляр! Если отдам тебе, придется заказывать еще.
Я сказал с сильно бьющимся сердцем:
— Так я же не на синичек охотиться!.. Я синичек люблю.
Он ухмыльнулся.
— Ладно, смотри. Полная длина этой снайперки метр двадцать, но в разобранном виде легко помещается в обычный рюкзачок или сумку.
— Это важно, — согласился я.
Он кивнул.
— Еще бы. Вес — семь килограммов, это почти вдвое меньше обычной снайперской винтовки Баррета. Если честно, это только благодаря новым материалам, а не улучшениям конструкции. Если знаком с прошлыми образцами, то у этой в районе казенника ствола появился шарнир, видишь? Ствол со всей газоотводной системой откидывается вправо–назад…
— Удобно, — сказал я осторожно, не зная, разыгрывает или говорит серьезно, вроде бы это не совсем уж новинка.
— Дульный тормоз, — продолжил он, — понижает уровень шума на восемьдесят процентов, так что отдача уже не лягает, как дурной конь копытом…
— Патроны те же?
— Чуть–чуть улучшили, — признался он нехотя. — Но конструкторы ни при чем. Новые материалы, сам понимаешь… Патроны все повышенной бронепробиваемости и улучшенной кучности. Пуля весит сорок шесть граммов, пробивает любой бронежилет на максимальной дальности. Рукоятка для смены обоймы справа, в магазине десять патронов. Самозарядная.
— Подсветка? — спросил я деловито.
— Лазерный луч, — ответил он, — все такой же багровый, как и в старых моделях, но теперь жертва не видит ползающую по своему телу красную точку. И вообще
ее можно увидеть только в оптический прицел, так что можно целиться долго, никого не пугая. То же самое и ночью. В любую безлунную и вообще в полной темноте оптический прицел позволяет видеть, как днем. Только что не в цвете.
— Прекрасно, — сказал я. — Мы все делаем общее дело. Сделаем мир лучше, как сказал Стив Джобс! Потому еще ящичек патронов. Чтобы мир стал не просто лучше, а как можно лучше.
Он ухмыльнулся.
— Да, если патронов не жалеть, как сказал Столыпин, то мир станет чище и благороднее. Вот эти подойдут. Одного ящика хватит?
— Лучше два, — сказал я. — Чтобы часто сюда не бегать.
Он ухмыльнулся.
— Тогда возьми вот эти ящики. Они чуть побольше.
Он поднял с пола два ящика, раньше такие были деревянными, потом металлическими, сейчас я принял из его рук красиво оформленные коробки из узорного пластика, больше пригодные для хранения женских безделушек.
Я заглянул в одну, легкая дрожь возбуждения по телу, патроны больше похожи на небольшие снаряды, каждый в ладонь длиной.
— Отлично, — сказал я солидно.
Теперь он смотрел другими глазами и вроде бы тоже начинает понимать, что это же замечательно, что я не похож на спецназовца или вообще суперкрутого, что прошел все войны и ухлопал кучу народа. Таких охрана замечает издали. Не говоря уже о том, что все орлы есть в базах данных. Как ни меняй морды пластическими операциями, но череп изменить не так просто.
А вот меня и в базах нет, и такой интеллигент и муху не убьет, а если убьет, то видно же издали, неделю будет страдать от угрызений совести, а то и вовсе уйдет в гималайские горы медитировать и очищаться от грехов мира.
— Давай помогу завернуть, — сказал он деловито, — нет, выходить отсюда нельзя.
— А как?
— Подгони, — объяснил он, — машину прямо под навес. Когда скажу «Можно», быстро перенеси в багажник и сразу закрой.
— Не увидят?
Он покачал головой.
— Нет, но защиту от наблюдения включаем только на десять секунд!.. Ну, всякие перебои у всех с электричеством бывают…
— Десяти секунд хватит, — согласился я.
Он небрежно мазнул карточкой над считывающим устройством, ухмыльнулся. Я взял ее из его ладони, подогнать машину под навес несложно, это спрячет от наблюдения со спутников, как и с крыш соседних зданий, но здесь, по правилам, должна быть и своя камера, с которой копы или совсем не копы могут снимать информацию, потому да, я должен двигаться очень быстро.
Думаю, я уложился не в десять секунд, а в пять, а то и в три, не зря же успел мельком увидеть удивление на его лице, после чего погнал машину прочь, делая вид, что я вот плейбой, снимающий женщин, а в моем багажнике раскладная кровать, а не тяжелая снайперская винтовка и два ящика патронов.
На мой взгляд, это не винтовка, а настоящая длинноствольная пушка, ну пусть не пушка, но размером с крупнокалиберный пулемет, разве что заточенный под одиночные выстрелы.
И пусть из самых легких и суперпрочных материалов, но все равно ощущение такое, что упрятал в сумку слона.
Автопилот не полагается подгонять, потому терпеливо ждал, пока мимо проносятся высотные дома, а потом зеленые насаждения, так их называют, затем навстречу помчался красиво украшенный въезд в коттеджный поселок…
Машину загнал в гараж, оттуда перенес к порталу мешок со сложенной снайперкой и второй мешок с патронами. Видеозвонок ударил по нервам, как серпом по интимному месту.
— Нет! — заорал я. — Я сказал нет!
Натыкаясь на стену, ринулся включить трансформатор, торопливо забросил в появившийся портал закупленное добро, понесся назад и снова выключил, включил телевизор и только тогда остановился, часто дыша и пугливо спрашивая себя: ничего ли не забыл, а то хоть еще и не совсем старый, но всегда что–то да забуду.
Домофон звякнул мелодично, но я подскочил на месте, как застигнутый на воровстве зерна трусливый хомяк.
— Господин Юджин, — произнес басовитый голос с некоторой обманчивой ленцой, — добрый день! Говорит сержант Синенко. Могу я задать пару вопросов?
Я быстро зыркнул на экран общего обзора, там еще по дальней дороге от коттеджа в сторону моего домика катит полицейская машина, но без мигалки.
Первой мыслью было нырнуть вслед за ящиком, пусть даже войдут и все здесь проверят, хотя вроде бы не могут без ордера, но кто их знает…
С другой стороны, когда–то да придется вернуться, а получится не совсем, если меня то не было, то вдруг появился. И хотя появлюсь в тот момент, когда вон тот толстяк вылез из машины и подходит к домофону на во
ротах, все же их сканеры еще при въезде в поселок засекли, что я в доме, и прерывание хоть на долю секунды насторожит, заставит копаться.
На экране домофона появилось широкое лицо полицейского, он повторил приветливо:
— Господин Юджин?
Обращается не по фамилии, а по нику, который у меня в имейле, скайпе и в баймах, что как бы намекает, дескать, просто разговор, ничего официального.
Но момент потерян, я ответил с неохотой:
— Да, конечно, задавайте. Но давайте угадаю, я криво машину припарковал в своем гараже?
— Да, что–то в этом роде, — ответил он легко. — Теперь за это расстрел на месте через повешение, но мы, надеюсь, все уладим четвертованием.
Помню, что можно спросить у них ордер, и тогда уйдут ни с чем, но могут позже вернуться с ордером и тогда поведут себя иначе, потому я сказал небрежненько:
— Открыть калитку!
Сержант подождал, когда калитка отъехала в сторону. Еще через пару секунд с другой стороны машины открылась дверка.
Я ждал, но сперва показалась длинная чувственная нога фотомодели, затем выдвинулась и красиво выпрямилась она сама, таких видел в сериалах, с идеальной фигурой, милой мордочкой и вообще совсем не полицейским видом.
Она вошла на участок первой, строгая и деловая, ничуть не покачивая бедрами, но все равно как–то давая понять, что они у нее вон какие, а ноги вообще ставит, как манекенщица, что демонстрирует не столько одежду нового сезона, сколько подает себя на ковровой дорожке для продажи и перепродажи олигархам и главам транскорпораций.
Я вышел навстречу, улыбнулся без особого дружелюбия, не поверят, но зато как можно беспечнее.
— Вы сержант Синенко, а вы… ваше имя наверняка Стелла или Этуаль?
Она вскинула брови.
— Почему это?
— Да есть в вас что–то звездное, — пояснил я с наглой галантностью.
Она поморщилась.
— Не люблю космос. Там, говорят, холодно? Меня зовут Мариэтта. Простое человечье имя. Можно зайти в ваш дом?
— Конечно, — ответил я. — Как я могу отказать вам? Вас, уверен, потому и взяли сразу детективом, что вы вот… такая?
Она ответила с холодком:
— Вы угадали. После окончания спецшколы и тренировочного лагеря я три года была в горячих точках. И не в качестве медсестры. Потому меня и взяли, как вы говорите, сразу детективом.
— Круто, — сказал я. — Мой ник — Юджин. Хотя вообще–то мое имя и даже размер моих трусов вы наверняка посмотрели в базе.
Она прошла вперед, толстожопый полицейский за нею, хотя, может быть, он тоже детектив, а размеры ягодиц не всегда играют главную роль в их профессии.
