Глава 7
Сознание на миг поплыло, даже ноги подкосились, но удержался, только сделал пару шагов по инерции. Раз- жмурился и чуть не упал: на полу красиво раскинулись два трупа в лужах крови, хотя а что я надеялся увидеть?
У чифа из бока неспешными толчками выплескивается алая струйка и растекается по полу, а его напарник просто уткнулся рылом в залитый кровью из его ноздрей пол.
— Быстрее, — прошептал я, — быстрее, корова…
Неизвестно, сколько проработает их установка, что
подменила собой электропитание на участке и работу видеокамер. Спеша и волнуясь, хоть по дороге сюда продумал и проработал каждое движение, торопливо вывернул карманы обоих: увы, ни ключей, ничего из того, что раньше таскали с собой. Чипы между пальцами заменяют теперь все, от паспортов и прав на вождение автомобиля до кредитных карт.
Некое чутье заставило обратить внимание на лацкан пиджака чифа. Быстро пощупал, сердце радостно дрогнуло: пластиковая карточка!
Распорол, чувствуя страх и возбуждение, кончики пальцев коснулись острого уголка. Карточка, чуть больше почтовой марки, такими пользовались совсем недавно, потом в интересах безопасности самих граждан и, конечно, по их настойчивым просьбам всю информацию перевели в имплантированные чипы. Оттуда уже не сопрешь ни цента, зато домохозяйки с легкостью начали тратить деньги, потому что на экране всего лишь уменьшаются цифирки, но получаешь шубы, автомобили, серьги, сапоги с наворотами…
Ага, еще одна тревожная мысля, я выхватил свой пистолет и, проверив, на каком делении глушитель, быстро нажал на скобу, целясь через окно в небо. Выстрел прозвучал едва слышно, руку заметно тряхнуло.
Я по–щенячьи взвизгнул от счастья.
— Работает… Хоть что–то да работает в этом проклятом мире!
Хотя почему нет, возразил внутренний голос, магия трех лун уже во мне, так что все или хотя бы что–то идет или ползет путем.
— — Быстрее, — сказал я себе, — быстрее… Кунтаторство, как сказал великий пророк пролетариата и всех угнетенных, смерти подобно…
Сопя и пыхтя, я подтащил грузное тело Выдирателя к стене, нащупал невидимую дыру портала и, подняв с усилием, перевалил через край.
Как только исчезли ноги, подтащил тело чифа и отправил следом за его помощником. Не сбавляя темпа, притащил из дальней комнаты первого, из пробитого кочергой черепа все еще течет кровь, подхватил и сунул в портал.
Следом отправил их сумки и тут же, задыхаясь, скомандовал:
— Полную уборку!.. Десятый уровень!
Из норки выкатились все три пылесоса. Вообще–то пылесосами перестали быть, когда научились мыть и вытирать за собой полы, потом много чего обрели еще, но все равно пылесосы, хотя, знаю, отдраят пол, стены, потолок и даже все вокруг дома, а собранную грязь распылят на атомы.
Я отступил, огляделся, ничего ли не забыл. ОМОН явится, если бандиты оставили след, а если нет, то… возможно, все пройдет незаметно, хотя в нашем мире теперь ничего не исчезает.
Едва открыл дверь, как на меня ринулся жутко соскучившийся за эти мгновения ящеренок, вспрыгнул на башмак и быстро–быстро покарабкался по штанине, забрался на плечо и начал довольно сопеть в ухо.
Раздался резкий звонок, я подпрыгнул в ужасе, хотя звонок вообще–то не резкий, это у меня нервы на взводе.
— Юджин на проводе, — ответил я хриплым голосом.
Голос в комнате прозвучал ясно и с оттенком изумления:
— Ты чего? Это я, Борис!
— Щас, — ответил я торопливо, — я без штанов…
— Да я тебя уже видел голым! И я не, как ты знаешь…
— А вдруг твоя подружка на меня западет? — спросил я.
— Она уже от тебя отпала? — напомнил он.
— Вдруг у нее рецидив, — сказал я и содрогнулся, — погоди минутку…
За эту длинную минутку я торопливо разделся догола, с сильно стучащим сердцем зашвырнул все в портал, все равно первым увижу все это там я, а сам сбегал в гардеробную, быстренько натянул трусики, захватив с собой джинсы из нейроткани пополам с грефеновыми нитями.
Рубашку сдернул со спинки кресла за миг перед хватательной клешней пылесоса, тот бы сразу в переработку, отыскал новые кроссовки, а то на старых могут сохраниться какие–то ненужные молекулы.
Вроде бы все, остальное все подотрут и подчистят пылесосы. Не то чтобы отпечатки пальцев, даже запаха не останется, десятый уровень — это десятый, самые чистоплотные хозяйки ограничиваются третьим.
Перебежав в другую комнату, я скомандовал:
— Видео!
На огромном экране появилось лицо Бориса, он помолчал, рассматривая, как я влезаю в рубашку, а потом в джинсы.
— Снова кач? — поинтересовался он. — Какой–то ты весь взбудораженный… Сотку взял?
Я пробормотал:
— Сотку еще в прошлом году жал. Что у тебя?
— Думаем создавать организационный комитет, — сообщил он. — У постяков уже есть, а у нас одни разговоры.
— У нас тоже есть, — напомнил я.
Он отмахнулся от стены до стены.
— Я говорю о комитете по подготовке к выборам уже не президента трансгуманистов, а президента страны!..
— До выборов еще два года, — напомнил я. — Вдруг Данило сопьется? Или уйдет в буддисты? С гениями это бывает…
— Подготовку всегда начинают раньше, — возразил он, — это не председателя жилищного совета выбираем! Словом, есть идеи насчет того, чтобы тебя из инициативной группы в оргкомитет.
Я полюбопытствовал:
— Я был в инициативной группе?
— Так звучит солиднее, — объяснил он. — Для масс. Пора брать власть в свои руки. У нас была вроде бы инициативная, теперь у нас будет избранный комитет.
— Вроде бы инициативный?
— Нет, в самом деле, — сказал он, — инициативный. Даже если без инициативы, но ты же знаешь, надо обозначить, а еще лучше — захватить место в пространстве.
— Пока другие не ухватили?
— Да. Сейчас все только и высматривают возможности… Безработных слишком много.
— У нас руки недостаточно испачканы, — ответил я. — А политика — грязное дело. Ее нельзя делать чистыми руками. Если к власти придут честные люди, то зальют страну кровью и развяжут мировую войну… Но это так, отвлеченно. Прости, дружище, у меня сейчас цейтнот. Давай поговорим позже?
Он крикнул до того, как я отрубил связь:
— Но тебя включаем?
— Включай, — ответил я нехотя.
Бегом метнулся в бойлерную, сильно трусил, но трансформатор все же отключил. По идее, это всего лишь перекроет возможность нырять через портал, а когда включу снова, связь с Зеркалом Древних восстановится.
Ах да, так, на всякий случай, сопя и напрягая все мышцы, подтащил старый реликтовый шкаф и прижал его к стене в том месте, где портал.
Да, на всякий случай. А когда убедился, что все плотно, ни с этой стороны никто нечаянно не прислонится к стене, ни с той никто не полезет в отключенное от установки Рундельштотта Зеркало Древних, подумал, что вообще–то никто и не сможет.
Пока я здесь, трансформатор держу выключенным, портала просто нет. Включаю за секунду перед прыжком в тот мир, но здесь время останавливается, и потому никто в мое отсутствие не успеет последовать за мной.
Правда, в королевстве Нижних Долин время идет обычным путем, так что это там нужно заграждать Зеркало Древних шкафом или чем–то мешающим подойти близко. Но, конечно, какой дурак попробует пройти через зеркало, разве что возжелает рассмотреть прыщи на морде повнимательнее, споткнется и упадет…
Я передохнул, мелькнула здравая мысль насчет оттаскивания шкафа обратно, потом решил, что потом успею, а то сейчас слишком явно видно, что сглупил, не обдумал раньше.
Еще раз подумал, вздохнул, напоминая себе, что нужно стараться думать сразу, а не потом, подошел к шкафу и, упираясь конечностями в пол, с трудом начал пихать этот громоздкий раритет на прежнее место, отвоевывая сантиметр за сантиметром.
— Ну хоть никто не видит, — сообщил себе потрясающую новость, — пусть и дурак, но кто теперь не дурак?.. Все мы в чем–то еще какие… А в чем–то так и вообще…
Громко и назойливо прозвучал звонок, требующий соединения с кем–то из группы Hard Women, то есть особи женского пола, с которыми не было интимного контакта, самый малочисленный список в моей мобиле.
— Я занят, — сказал я, — как Цезарь перед мартовскими идами.
На экране во всей красе вспыхнуло лицо Изальки, выдвинулось за пределы рамки, прекрасное и хищное, с идеально вырезанными ноздрями а-ля Клеопатра и невинным личиком деревенской дурочки.
— Женька, — сказала она живо, — сегодня в Зергах улетный вечер!.. Давай смотаемся вместе? А потом повяжемся.
— Не хочу потом, — сказал я капризно. — Хочу сразу на вечере.
Она расхохоталась.
— Да хоть сейчас. Или в твоей машине. Говорят, ты приобрел что–то совсем обалденное?
— Да ерунда, — ответил я небрежно, — стронгхолд последнюю модель. Извини, Изалька, мне сейчас на работу. У нас строго!
Я вырубил связь, еще раз нажав на красную кнопку, что значит никому из цивильных, а только ментам, пожарным и «Скорой помощи».
Еще раз осмотрел карточку чифа, не именная, как здорово, хотя у таких могут быть только такие. Каждый с нею в руках может совершать платежи, что недопустимо для нормального обывателя, который и так больше всего боится потерять документы, но зато очень удобно для анонимных покупок.
На карточке всего три заглавные буквы: «ЧВК», а что это за, давно ни для кого не новость. Сейчас, когда глобализация уже двигается к завершению, президенты и канцлеры подписали соглашение, что армии остаются на местах и ни в коем случае не вмешиваются в общественную жизнь ни своих стран, ни чужих.
Но свято место пусто не бывает, особую роль приобрели всякие частные воинские компании, часть из которых действует легально и на контрактной основе, часть полулегально, а большинство вообще нелегально, хотя, понятно, в наше время ничего такое не спрятать, однако властям выгодно делать вид, что ничего не видят и не знают.
Это дает возможность помогать сепаратистам, поставлять оружие даже в самые далекие страны, устраивать там диверсии и перевороты. В старину их называли «дикими гусями», такие собирались в стаи в «Иностранном легионе», потом таких легионов становилось все больше, так как армии все сокращаются, а не всем жаждется в расцвете сил сменить автомат на лопату.
Мой стронгхолд вынесся на шоссе, как скоростная торпеда, а там пошел обгонять автомобили не только лоу-класса, но и хаев. Я старательно настраивался на позитив, меня примут таким, каким себя выкажу.
Адресат не обозначен ни на одной карте, его в упор не видит навигатор, что и понятно: здание обшарпанное, вид запущенный, словно старинного вида барак из серого кирпича, где сельские механизаторы в старину прятали от дождя облепленные грязью трактора и прочую сельскохозяйственную технику.
Вообще–то сомневаюсь, что даже такой магазин полностью подполен, при нынешнем уровне наблюдения да чтоб остаться незамеченным? Понятно, власти могут негласно помогать неким группировкам, что отправляются в другие страны то ли как «дикие гуси», то ли как частные армии по защите неких демократических интересов недемократическими методами, если это, конечно, в интересах нашей власти.
Судя по всему, эта точка ЧВК как раз из полностью нелегальных, раз уж не обозначена ни на одной карте.
Я вальяжно вылез из машины, передернул плечами, словно поправляю фрак, хотя чего его поправлять, вздохнул и велел ногам неспешно нести меня к двери.
Прекрасно понимаю, просматривают по меньшей мере с трех сторон, сравнивают лицевые углы, ищут по базам данных, стараются определить мой статус по движениям, походке, манере держаться.
На стук в массивной двери приоткрылось небольшое окошко, да и то зарешеченное. С той стороны появилось крупное костистое лицо мужчины средних лет.
— К кому?
— Мне не важно, — ответил я, — к кому. Жена просила купить удочку.
Не усмехнувшись, он молча смотрел, как я просунул в ячейку карточку. Не притрагиваясь к ней, посмотрел внимательно, похоже, в его контактные линзы вмонтированы нужные системы, через пару секунд кивнул.
— Удочку, говоришь?
— Да, — ответил я с сильно бьющимся сердцем. — И подлиннее.
Он открыл дверь вручную, там пол ниже, я сразу ощутил разницу в наших размерах. У мужика не только морда шире моей, но и сам намного безразмернее, выше и массивнее, а под тельняшкой бугрятся мощные мускулы. Явно бывший спецназовец или вообще коммандос в отставке.
— Прямо, — подсказал он.
Я шагнул прямо, слушая, как он деловито закрывает дверь, судя по неспешности, она по толщине и тяжести не уступает танковой броне.
Магазинчик не так уж и велик, через пять шагов я уперся в дверь, но хозяин появился рядом, прижал пятерню к стене, и в ней с той же неспешностью отодвинулась толстая дверь иа легированного металла.
Я охнул, это помещение впятеро больше, стены полностью заняты под пистолеты, автоматы, винтовки всех стран и модификаций, а еще и в центре два стеллажа. На полках первого коробки с патронами, на полках второго ящики с гранатами.
Хозяин повел взглядом в сторону левой стены, там макеты трех человеческих фигур в полный рост, а на полу у левой россыпь пустых гильз.
— Парень, — проговорил он все еще с недоверием, — ты не ошибся? Кто тебя послал?.. Сюда заходят люди совсем другого… пошиба.
Я кивнул.
— Знаю. Все, как из одного стручка. Можно и не навешивать таблички «спецназ», «коммандос», «голубые береты»… и так видно. А я, знаете ли, эстет и почти музыкант. И ногти у меня в порядке. Я синичек дома кормлю!
Он скривился.
— Послушай, эстет… Ты хоть стрелять вообще–то умеешь? Что–то тебя ни в одной базе данных нет.
— А что, — спросил я с интересом, — теперь это хорошо, если попадаешь в базу?
Он кивнул в сторону стены с мишенями.
— Попасть хоть в одну сможешь?
Я выхватил пистолет и трижды нажал на спусковую скобу. У средней мишени в голове появились три дыры.
Он посмотрел на мишень, на меня.
— Блин… хорошая скорость. Ты что, даже на предохранитель не ставишь?
Я покачал головой, снимать с предохранителя — потерять важный миг в боевой обстановке. Он посмотрел с уважением, больше ничего не спрашивал, подошел к стене напротив и снова приложил к ней ладонь.
