Глава 10
Фицрой запомнил дорогу лучше всех, а Понсоменер подсказывал, где свернуть в какой переулок, чтобы не наткнуться на городскую стражу, они и повели нашу команду.
Я заметил, что нас вроде бы стало больше, еще чет–веро увязались за убегающими в сторону порта, в то время как остальные освобожденные из тюрьмы рину–лись переулками в город.
Там сразу же залаяли собаки и зловеще прозвучал медный гонг, сигнал тревоги.
Ваддингтон крикнул мне на бегу:
— Не отвлекайтесь, командир!.. Я примкнувшими сам займусь!
— Вы тоже ни на что не отвлекайтесь, — велел я. — В порту вести себя тихо. Если корабль у пирса, захва–тить, но не рискуйте слишком…
Он недослушал, унесся следом за командой, только Фицрой оглянулся, остановился резко.
— А ты чего?
Я гаркнул:
— Беги с ними! Во главе!
Он крикнул оскорбленно:
— Вот еще! Я трусливее всех, да?.. Смотри, эти гады как знали, что вырвемся из тюрьмы! Целый отряд прямо от дворца прет в нашу сторону!
Я прокричал зло:
— Не отведешь всех к кораблю — мы не друзья! Я придержу погоню!
— Ладно, — крикнул он. — Только не задерживайся, а то уплывем без тебя…
Он ринулся догонять бегущих, как стадо оленей, а я не остался на середине дороги, слишком картинно, да и хорош как мишень, а стоптать кони могут даже с опустевшими седлами, отступил за угол, и как только всадники оказались на прицельной дальности, открыл стрельбу, прислонившись для устойчивости к стене.
Кони дико заржали, передние две лошади упали, подминая всадников, еще трое споткнулись о них и грохнулись, перевернувшись через головы, а я про–должал торопливо палить из обоих стволов.
Дикие крики боли и страха, топот копыт и ржание заполнили улицу. Я оглянулся, наши удаляются быст
ро, ринулся за ними следом, задевая плечами углы, перепрыгивая корзины и ящики вдоль стен домов.
В какой–то момент ощутил опасность сзади, быстро дернулся под защиту стены, обернулся и тут же выстрелил, почти не глядя. Раненый конь поднялся на дыбы, всадник не удержался и вылетел мне под ноги, в роскошных доспехах, шлем с гребнем.
Я выстрелил в лежащего, демократу все можно, огляделся и ринулся со всех ног. Г°Р°Д начал просы–паться от странного шума, навстречу и даже из боко–вых улиц трижды выбегала городская стража, я делал зверские рожи, стрелял в упор и бежал за своими.
На причале суматоха, там встретила многочислен–ная стража, что была свидетелем, как захватили ко–рабль и уводили по пирсу пленных, начался бой, Фиц–рой первым отнял у кого–то из охраны меч и с диким криком бросился рубить врага.
Я вздохнул с великим облегчением, наш корабль стоит там, где и стоял, только к причалу подтянули вплотную, явно не решились на ночь глядя управлять чужим парусом, таким громадным.
Я заорал Ваддингтону:
— Быстро на корабль!.. Если там охрана — убить и выбросить!
Тот крикнул бодро:
— Сделаем!
Стража порта насела с трех сторон, я сперва стре–лял, но когда стиснули со всех сторон, дрался озвере–ло, сам себе изумившись, кто бы сказал, что я могу так драться, никогда бы не поверил, но они все двигаются почему–то медленно и скованно, а я втрое быстрее и резче, кулаки мои бьют как молоты, слышу сочный треск костей, бью ребром ладони и кулаком, локтем, коленом, бросаю в стену ограды или на пол с такой си–лой, что уже точно не сдвинется.
Фицрой увидел, ахнул:
— Да тебе оружие разве что для красоты!
— Люблю красивое оружие, — подтвердил я хри–плым голосом, в горле саднит, выплюнул комок крови, не понял, чего это он и с какой стати, — оружие… это…
— Это все, — договорил он. — Бежим, начинают окружать…
— Прорвемся, — заверил я.
Но остатки охраны, ощутив, что свалить нас не уда–ется, дрогнули и отступили. Я выстрелил еще несколь–ко раз, уже без необходимости, азарт есть азарт, Фиц–рой с разбега прыгнул через борт, заорал оттуда:
— Быстрее!..
Я оглянулся, заслышав приближающийся конский топот, со стороны города к пристани несется конный отряд в пару сот человек, с таким мне не совладать, если не дрогнут, а все пойдут в атаку.
— Рубить канат! — заорал я. — Отойти от приста–ни!.. Подальше, чтобы и арбалетными не достали!
Фицрой крикнул:
— Аты?
— Выполняй, — гаркнул я и, выставив перед собой пистолеты, начал стрельбу.
Краем глаза видел, как блеснул меч Фицроя, обру–бая канат, что держит корабль на привязи у пирса. Джо–надер и команда поспешно поднимают рею с парусом, корабль сразу подхватило то ли ветром, то ли местным течением и начало относить от причала.
Я продолжал стрелять, несколько передних всад–ников рухнули вместе с конями, остальные замешка–лись, объехать никак, двое из раненых вообще рухнули с пирса в воду, а я отступал мимо массивных обрубков дерева, за которые закреплены канатами корабли, стрелял и стрелял, а потом повернулся и ринулся со всех ног по дощатому настилу пирса.
Услышал, как за моей спиной грозно загремели, приближаясь, конские копыта, ощутил и близкую опас–ность, но, разбежавшись, почти ощутил над ухом кон–ский храп, однако с силой оттолкнулся и прыгнул дале–ко в темную воду.
Конных арбалетчиков вроде бы не существует, так говорят, но на всякий случай проплыл под водой как можно дольше, высунулся между волнами, снова хва–танул широко открытым ртом воздух, пока не успела накрыть волна, и снова нырнул, взяв точнее направле–ние к уплывающему кораблю.
Когда вынырнул в третий раз, рискнул оглянуться, но на причале заняты тем, что вытаскивают из воды сорвавшихся в погоне за мной самых отчаянных и без–рассудных.
Я вздохнул с облегчением и пошел быстрым брас–сом вслед за кораблем. Тот вскоре остановился, а я пе–решел на кроль и уже хвастливо поплыл к кораблю на полной скорости.
Мне сбросили веревочную лестницу, я не успел подняться, как ее схватили и потащили наверх со мной вместе.
Фицрой крикнул с гордостью:
— Меня тут чуть не убили, когда я обрубил канат!.. Свои!.. Не думал, что за тебя хоть кто–то вступится.
Грегор пробасил с неловкостью:
— Кто ж знал, что у вас договорено… Мы только увидели, что он бросает вас на берегу, а там целый отряд…
— Все в порядке, — сказал я успокаивающе. — Фицрой, мою винтовку тоже забрали?
Он ухмыльнулся.
— Да, конечно. Я хитрый. На всякий случай, как только вернулся на корабль, принял меры… Эй, Пон–соменер!
Понсоменер подбежал, взглянул на Фицроя, тот кивнул, и парняга без разбега прыгнул через борт.
Фицрой схватил свернутую веревочную лесенку и бросил конец следом.
— Сейчас увидишь…
Через минуту между волнами у борта вынырнула голова Понсоменера, Фицрой указал на лесенку в двух шагах левее, Понсоменер с трудом подплыл, ухватился и начал взбираться, держа в одной руке мой мешок с винтовкой.
Я упал на колени и поспешно разодрал в стороны липучку, выхватил винтовку, в водонепроницаемом мешке она в полной сохранности.
Фицрой сказал довольно:
— Понсоменер прыгнул с мешком и веревкой за борт, там привязал под днищем у самого киля. С кора–бля все унесли еще при нас, но под него заглянуть не догадались!
Грегор крикнул:
— Вон там корабли идут наперерез!
— Быстро они, — сказал Фицрой с тревогой. — Дис–циплинированный народ. Или здесь только армия…
— Тем хуже для них, — сказал я люто. — Эти сволочи ответят за все! Даже за то, что я в семь лет с самоката упал и ногу вывихнул.
Он жадно смотрел, как я опустил ствол на край бор–та, сосредотачиваюсь, давно не создавал зажигатель–ных пуль, вдруг да не получится… Тем более что просто зажигательных сейчас практически нет, разве что в музее, я разбирал и кое–как создавал бронебойно–зажигательные и зажигательно–разрывные…
С третьей попытки пуля все–таки появилась, я по–спешно нажал на скобу. Идущий наперерез нам ко–рабль прет, как и шел, я напрягся, создал еще и еще, но только с пятого выстрела нос судна расцвел пламенем.
Фицрой довольно вскрикнул, я выстрелил еще три–жды, уже точнее. В парус стрелять бесполезно, пуля проходит насквозь, не успевая воспламенить, но когда всадил в мачту, там сразу вспыхнул жаркий огонь, по–бежал вверх, а парус загорелся с величайшей готовно–стью.
За нашими спинами Грегор орет, торопя матросов, корабль заметно наклонило, избегая столкновения с загоревшимся, я перенес огонь на два, что прут за ним, и поджег оба после десятка выстрелов.
Фицрой крикнул победно:
— Все!.. Они горят!
— Это не все, — сказал я злобно. — Грегор, пройди на малом ходу мимо пристани. Да поближе!
Грегор крикнул:
— Есть, капитан!
Но в голосе звучала опаска, даже Фицрой посерь–езнел.
— Ты что задумал?
— Хамильгерн слишком уж ликовал, — ответил я. — Надеялся на щедрую награду от короля за нашу поимку! Вот теперь пусть расскажет, что я говорил на–счет как аукнется, так и откликнется.
Фицрой покачал головой.
— Ух ты ж и злобный.
— Я адекватный, — огрызнулся я. — Меня не тро–гай, и я никого не трону.
— Правда?
— В общем, — ответил я. — Исключения не в счет. По крайней мере, так справедливо, хотя кто теперь
знает, какая она, справедливость? Но зло должно быть наказано! Я Вельзевул… или как там у нас ангел мести?
Фицрой пробормотал:
— Впервые слышу.
Грегор уже развернул корабль и вел его к пристани. Там начала собираться толпа в блестящих в лунном свете доспехах, видно и без оптического прицела, суетятся и машут руками, но в жестикуляции больше растерянности, чем угроз, хотя есть и такие, вижу, что прямо вот рвут нас на части.
Не дожидаясь, когда подойдем ближе, я начал по–сылать пулю за пулей сперва в толпу, а когда там начали разбегаться, оставив несколько неподвижных тел, перенес огонь на застывшие у причала корабли.
С такого расстояния промахнуться невозможно, да еще в такие крупные цели, и несмотря на то, что наш корабль на ходу покачивается, я всаживал зажигатель- но–разрывные в борта и, едва там вспыхивало пламя, брал на прицел новые корабли, суда, склады, амбары, даже приготовленные для погрузки ящики и бревна отборного корабельного леса, очищенного от коры и уже тщательно высушенного.
Когда пламя начало разгораться в десятке мест и стало видно, что никакие силы не погасят общее по–жарище, я взял на прицел окна далекого дворца и вы–стрелил несколько раз.
Фицрой проговорил за спиной тихонько:
— Здорово… Такое в порту запомнят.
— В порту? — спросил Ваддингтон. — Такое запомнит и его величество король Ваннель Гиллеспай.
— А особенно Хамильгерн, — сказал Фицрой кро–вожадно. — Ишь, красивый захват совершил, обещал сгноить нас в тюрьме! Или в каменоломнях. Да и все
те сволочи, что самовольно приняли решение о захвате корабля…
За его спиной довольно всхрюкивали счастливые матросы, поднимали сжатые кулаки, орали и выкрики–вали оскорбления, хотя на берегу, понятно, не слышат.
Я выпрямился, опираясь на винтовку.
— Все видели?.. Мы в самом деле можем давать сдачи. Вы сделали верно, поклявшись мне в верности. Мы совершим великие дела! А кроме того, каждый из вас вернется домой богатым человеком.
Ваддингтон подошел, глаза горят восторгом, лихо отдал честь.
— Командир… я переговорил с теми, кто прибился к нам. На мой взгляд… впрочем, вам лучше взглянуть самому.
Он крикнул повелительно, из задних рядов вышли четверо мужчин. Поглядывают опасливо, все крепкие и мускулистые, лица растерянно–злые, на меня смотрят со страхом и восторгом.
Я поинтересовался медленно:
— Почему побежали с нами, а не со своими?
Они неотрывно смотрят на меня, словно не поняли, а один сказал гулким сильным голосом:
— Там нет наших.
— А кто?
— Ворье, — ответил он пренебрежительно. — А мы из племени моуранов. Пригнали скот на продажу, а нас обвинили в каких–то нарушениях и бросили в тюрьму.
— Но все–таки там гарнцы, — напомнил я. — А мы издалека.
— В городе все равно всех схватят, — сказал он пренебрежительно. — А за побег наказание суровое.
— Потому безопаснее с нами?
Он сказал с уважением:
— Вы освободили всех, глерд. Мы вам обязаны. И пока не вернем долг, мы по законам нашего клана должны служить вам.
Я отмахнулся.
— Пустяки, я освобождаю от клятв.
Он покачал головой, взгляд моментально стал гор–дым, даже с некоторой надменностью и высокомерием..
— Никто не может освобождать от долга! Потому пойдем с вами. Или просто убейте нас, чтобы мы не по своей воле не смогли выполнить то, что делает мужчи–ну мужчиной.
Ваддингтон пробормотал:
— Люди чести. Командир, если решитесь взять, я пристрою всех четверых. У меня трое погибли, самые лучшие, успели схватиться за оружие и дать отпор… А вернусь к его величеству с отрядом на одного больше.
— Хорошо, — ответил я. — Берите под свою руку. Но не торопитесь так уж быстро вернуться в Шмитберг.
Ваддингтон сказал живо и с заметной радостью:
— Как прикажете, глерд! Я счастлив быть полез–ным… Эй вы! Пойдемте, придумаем, чем вас занять…
Я приложил к глазу окуляр оптического прицела, так приятно смотреть на горящие склады и корабли. За спиной переговаривается команда, Грегор подошел и тоже некоторое время молча смотрел на пылающий город.
— Хорошо, — сказал он, — но только нам не легче…
Я спросил с недоверием:
— Точно?
Он усмехнулся.
— Я имею в виду, что воды не получили, провизии тоже нет… Что делать, командир?
— Справимся, — ответил я твердо. — Высматри–вайте чужие корабли!.. Нас обидели, теперь у нас пол–ное право на ответное обижание. А когда мы начинаем обижаться сами, пусть не жалуются.
Он сказал вопросительно:
— Будем грабить?
— Еще как, — сообщил я. — Попиратствуем… или покорсарствуем? Даже не знаю, что выбрать. А есть еще буканьеры, флибустьеры, каперы — такое богат–ство возможностей для гуманиста и демократа, борю–щегося за свободу личности и права человека!.. Широк человек, широк, особенно в таком приятном и нужном для демократии деле…
Фицрой подошел, сказал с облегчением:
— Кстати, команда у нас вполне. Не поверил бы, но сам убедился. Никто не сказал, что на корабле такой особый арбалет, что дырявит борта чужого корабля на расстоянии в полмили!.. А могли бы, чтобы получить награду. Или хотя бы свободу.
Я кивнул.
— Отлично. Заодно и команду проверили. Хотя я и так на них полагался, но, как говорил отец народов, доверяй, но проверяй… Эй, Джонадер! Тебя вроде бы заперли в другую камеру? Вспомни, никто не пробол–тался, откуда мы?.. Это просто удивительно!
Он ухмыльнулся во весь громадный рот.
— Я сам удивился, высокий глерд. У нас же почти треть команды из пиксийцев!.. Когда нас взяли, я все ждал, кто–то заорет, что он не отсюда, пленный и все такое. Но то ли нас побоялись, то ли ждали более удоб–ного случая… к примеру, когда поодиночке начали бы допрашивать… Однако не успели, к утру вы нас осво–бодили так красиво и героически!
Фицрой сказал задумчиво:
— Или же пиксийцы не очень обожают Гарн, сопер–ничающее с ними королевство.
— Тоже может быть. Совместно грабят Дронтарию, но друг друга ненавидят и боятся. К счастью для них, между ними Дронтария, а то бы уже истребляли друг друга в битвах и жгли города и села…
Я повернулся к Фицрою.
— Давай колись, как вас захватили?
Он ответил, отводя взгляд:
— Стыдно признаться, но без всякого боя. Умелые они, Юджин. Как я понял, то и дело воюют с Шанте- лем, это королевство восточнее Гарна, а на море у них вообще не прекращается война.
— А захватили вас как? — напомнил я.
Он сказал нехотя:
— Те, что остались на корабле, думали, что в безо–пасности, когда убрали сходни и отплыли малость. Но гарнцы, оказывается, хорошие пловцы. Я оставил од–ного на клотике наблюдать за берегом, тот клянется, что ни одной лодки не сдвинулось с места!.. Но гарнцы подобрались вплавь, закинули веревки с крючьями… А когда уже взобрались и приставили нашим спящим ножи к горлу.. Трое гвардейцев все же схватились за мечи, но их убили быстро. Грегор пытался драться, так его просто оглушили по затылку.
— Аты?
Он отметил с еще большей неохотой:
— Тебя пригласили с таким почетом и уважением, что… я решил, дурак, будто тебя ведут к королю пить, пьянствовать и напиваться вдрызг… На корабле ничего не происходит, я решил заглянуть в таверну. Нет, не в городе, я осторожный, а в ту, ты ее заметил тоже, я видел, что на причале. Там выпивка, песни, доступные женщины, веселье, пляски, драки… в общем, жизнь. Я едва заказал себе вина и начал рассматривать женщин на предмет какую пощупать, и мужчин, кому дать в морду, так что не успел, понимаешь, даже понять, кто и чем врезал сзади так, что очнулся уже связанный, когда тащили по улице.
— Волоком?
Он опустил глаза.
— Нет, вежливо, под руки. Только ноги волочились. Делали вид, что тащат упившегося насмерть. Вроде бы даже переговаривались, что вот их друг снова налакал–ся так, что руку от ноги не отличает… Это для тех на улице, кто посмотрит.
— Натренированные, — согласился я. — Эта служба у них на высоте. Отлажено.
— Либо преступники очень умелые, — заметил он.
— Либо мятежи частенько, — сказал я. — Как же без них? Скучно.
