16
ЗАГАДКА РУН
15 часов 25 минут
Южная Африка
— Это не шифр, — провозгласил Грей. — Никакого шифра не было и в помине.
Он опустился на колени с фломастером в руке и обвел кружком цепочку рун, которую недавно начертал для Балдрика Вааленберга.
Все столпились вокруг, но Грей говорил словно для одной Лизы Каммингс. Ответ, который он отыскал, не содержал сакрального смысла, однако в нем таился замок тайны, а женщина, знавшая больше всех о Колоколе, держала в руках ключ. Им предстояло работать вместе.
— Опять эти руны, — недовольно проговорила Лиза.
Грей вопросительно нахмурился, ожидая дальнейшего объяснения.
Лиза кивнула на символы.
— Я видела другую последовательность рун. Рисунок, написанный кровью. Руны означали слова «Schwarze Sonne».
— «Черное солнце», — перевел Грей.
— Так назывался непальский проект Анны.
Грей задумался: он помнил символ Черного солнца, который видел на экране компьютера. Тайный секретный проект Гиммлера после войны распался: группа Анны Спорренберг ушла на север, Вааленберг — на юг. Изолированные научные группы все больше расходились в своих исследованиях и взглядах, пока наконец союзники не стали врагами.
Лиза постучала по рисунку на полу, привлекая внимание Грея.
— Письмена, которые я расшифровала, были простой заменой букв на рунические символы. Эта надпись такая же?
Грей отрицательно покачал головой.
— Балдрик сделал то же предположение, что и вы. Вот почему он потратил так много сил и времени на расшифровку. А Гуго спрятал свой секрет на поверхности.
— Если это не шифр, — спросил Монк, — то что же?
— Паззл, — огорошил его Грей.
— Что?
— Вспомните наш разговор с отцом Райана.
Монк кивнул: он тоже помнил встречу с инвалидом, фамильное поместье, навсегда накрытое зловещей тенью Вевельсбурга, и маленькую грязную тайну семейства Хиршфельдов.
— Его прадед Гуго был чрезвычайно любознательным. Любил сидеть над головоломными задачками, вечно копался в исторических загадках…
— Они и привели его к нацистам, — добавила Фиона.
— А в свободное время постоянно оттачивал остроту ума.
Грей мысленно услышал слова Иоганна Хиршфельда:
«Мнемонические опыты, головоломки вроде составных картинок-загадок, поиск смысла среди хаоса».
Грей ткнул в одну из рун.
— Это всего лишь очередная головоломка. Не шифр, а паззл. Руны служили фрагментами, которые нужно собрать так, чтобы из хаоса возник порядок.
Весь предыдущий день Грей мысленно складывал фрагменты, пока не получил целостный символ. Он знал точно, что нашел ответ. Нужно было просто вспомнить о той тревоге, в которой Хиршфельд прожил последние дни жизни, и растущем чувстве вины за сотрудничество с нацистами.
Грей начертил шесть символов вновь, один за другим, располагая в правильном порядке. Нарисовав на полу последний, он закончил рисунок-головоломку.
Порядок из хаоса.
Абсолют из компромисса.
Святое из нечестивого.
Языческими рунами Гуго изобразил свое истинное происхождение.
— Звезда, — протянул Монк.
— Не просто звезда, — возразила Лиза. — Звезда Давида.
Грей кивнул.
Фиона скептически смотрела на рисунок.
— И что она означает?
Грей вздохнул.
— Не представляю, как она связана с Колоколом, как доводит его до совершенства. Возможно, это всего лишь заключительное слово о том, кто Гуго есть на самом деле, его тайное послание семье.
Грей вспомнил предсмертные слова Анны: «Я не нацистка».
Может быть, рунический шифр Гуго — не более чем несколько иной способ сказать то же самое?
— Нет, — резко возразила Лиза. — Если мы хотим раскрыть смысл символа, нужно действовать так, словно он и есть ответ.
Грей увидел, что к Лизе вернулось то, чего не было всего минуту назад: надежда.
— По словам Анны, — продолжила она, — Гуго вошел в камеру Колокола с одним младенцем, без каких-то особенных инструментов. Только он и маленький мальчик. А когда эксперимент закончился, тесты показали, что Гуго достиг успеха, создав первого истинного и чистокровного рыцаря Короля-солнца.
— А что он там делал? — уточнила Фиона.
Лиза указала на звезду Давида.
— Что-то, связанное с этим знаком. Значения символа я не знаю.
Зато знал Грей. В юности он изучал историю и смысл множества религиозных и духовных воззрений, а отточил свои знания во время подготовки в «Сигме».
— Значений у звезды немало. Она является символом молитвы и веры. А может быть, чего-то большего. Смотрите, шестилучевая звезда состоит из двух наложенных друг на друга треугольников: один вверх вершиной, второй — вниз. В иудейской каббале два треугольника являются эквивалентами парных символов инь и ян, света и тьмы, души и тела. Один треугольник обозначает вещество и тело, второй — нашу духовную сущность и мыслящий разум.
— А составленные воедино, они означают и то и другое, — добавила Лиза. — Не частицу или волну, а их единство.
Грей почувствовал, что стоит на пороге разгадки.
— Что вы сказали?
Лиза пристально смотрела на свинцовый щит.
— Анна говорила, что Колокол — универсальный квантовый измеритель, управляющий эволюцией. Квантовой эволюцией. Здесь все связано с квантовой механикой, в ней и должен таиться ключ к разгадке.
Грей нахмурил брови.
— Что вы имеете в виду?
Лиза рассказала, чему обучила ее Анна. Грею, отлично знавшему биологию и физику, не пришлось объяснять дважды.
Прикрыв глаза, он расслабился, пытаясь отыскать связь между звездой Давида и квантовой механикой. Где спрятана разгадка?
— Вы говорите, Гуго вошел в Колокол один?
— Да, — тихо ответила Лиза, чувствуя, что ходу его мысли мешать нельзя.
Грей напряг мозг. Гуго дал ему замок, Лиза — ключ. Теперь дело за ним. Забыв о стремительно убывающем времени, он позволил разуму свободно манипулировать фактами и фрагментами сведений. Грей одну за другой проверял и отбрасывал версии.
Точно так же, как было со звездой Давида, верная комбинация разрозненных частей мало-помалу оформилась у него в голове. Такая чистая и совершенная. Прежде он о ней не думал. Мог бы и раньше догадаться.
Грей открыл глаза.
Наверное, Лиза прочитала что-то в его взгляде.
— Ну?
Грей поднялся.
— Включайте Колокол. — Он подошел к пульту управления. — Скорее!
Лиза запустила процесс активации.
— Для выхода на лечебный режим понадобится четыре минуты. — Она посмотрела на Грея. — Что мы делаем?
Грей повернулся к Колоколу.
— Гуго вошел в Колокол вовсе не без инструментов.
— Но Анна говорила…
— Нет, — оборвал Лизу Грей. — Он вошел туда со звездой Давида. Он вошел с молитвой и верой, а главное — со своим собственным квантовым компьютером.
— Каким?
Грей говорил быстро, не сомневаясь в правоте.
— Многие столетия ученым не давала покоя загадка человеческого мышления. Дарвин тоже ею занимался. Что такое наше сознание, мыслящий разум? Только ли наш мозг? Просто электрические импульсы в нервах? Где находится грань между мозгом и разумом? Между веществом и духом? Между телом и душой?
Он указал рукой на символ.
— Современные исследования говорят, что мы — и то и другое. Мы одновременно и частица, и волна. И тело, и душа. Жизнь сама по себе есть квантовый феномен.
— Ну вот, парень уже заговаривается…
Монк подошел вместе с Фионой ближе.
Взволнованный Грей глубоко вздохнул.
— Современные ученые зачастую отвергают духовность человека, рассматривая мозг только как сложный компьютер. Мысль считается побочным продуктом возбуждения сложной сети нейронов — нейрокомпьютера, работающего на квантовом уровне.
— Да, вы уже говорили про квантовый компьютер, но что это такое, черт возьми? — спросила Лиза.
— Вы видели компьютерный код, череду нулей и единиц? Так думает современный компьютер. Включено — выключено, нуль — единица. Теоретически квантовый компьютер, если он будет создан, даст возможность третьего выбора. Останутся старые позиции — нуль и единица, однако возникнет и третий элемент — и нуль, и единица одновременно.
Лиза нахмурилась.
— Как электроны в квантовом мире? Они могут быть частицей или волной — или и частицей, и волной одновременно.
— Это и есть третий выбор, — подтвердил Грей. — Звучит не слишком эффектно, но стоит ввести эту возможность в арсенал компьютера, и он сможет работать над множеством алгоритмов одновременно, синхронно.
— Ходить и жевать жвачку, — пробубнил Монк.
— Задачи, для решения которых современному компьютеру требуются годы, можно будет решить за доли секунды.
— Как делает человеческий мозг? — уточнила Лиза. — Он работает, как квантовый компьютер.
— Такова самая современная концепция. Наш мозг создает электромагнитное поле, генерированное сложной сетью взаимосвязанных нейронов. Некоторые ученые предполагают, что именно в этом поле и рождается мышление — мостик, соединяющий вещество мозга и мир квантов.
— А Колокол суперчувствителен к квантовому процессу, — добавила Лиза. — Гуго, войдя в камеру вместе с ребенком, повлиял на конечный результат эксперимента.
— То, что наблюдают, изменяется вследствие самого акта наблюдения. Однако я думаю, что здесь кроется гораздо более сложный смысл. — Грей взглянул на звезду Давида. — Почему именно она, символ молитвы?
Лиза непонимающе покачала головой.
— Молитва — это сконцентрированная мысль, сфокусированное мышление. А если сознание — квантовый феномен, то и молитва тоже является квантовым феноменом.
Лиза поняла.
— И, как всякий квантовый феномен, она будет и должна измерять. То есть влиять на результат.
— Другими словами…
Грей ждал.
Лиза выпрямилась.
— Молитва действует.
— Вот что открыл Гуго, и вот что он спрятал в своих книгах. Нечто слишком ужасное, чтобы предоставить свободу, и слишком прекрасное, чтобы позволить умереть.
Монк оперся о стол.
— Выходит, он просто пожелал, чтобы ребенок стал совершенным?
Грей кивнул.
— Когда Гуго вошел в камеру вместе с ребенком, он молился о совершенстве: сосредоточил и сфокусировал все чистые и самоотверженные помыслы. Человеческое сознание в форме молитвы действует как идеальный квантовый измерительный инструмент. Под Колоколом чистый квантовый потенциал мальчика был измерен, подвергнут влиянию сфокусированной мысли и воли Гуго, и в результате все возможные варианты генов расположились в наилучшем, совершенном порядке.
Лиза широко раскрыла глаза.
— Возможно, нам удастся сделать то же самое, чтобы повернуть вспять квантовые повреждения Пейнтера и спасти его.
Ее перебила Марсия:
— Тогда вам лучше поторопиться. Пока не поздно.
15 часов 32 минуты
Монк и Грей поспешно тащили лежащего на брезенте Пейнтера к защитному кожуху.
— Положите его ближе к Колоколу, — приказала Лиза.
Когда все было готово, она отдала последние распоряжения помощникам. Оболочки Колокола уже вращались в противоположных направлениях. Лиза вспомнила, что Гюнтер метко назвал Колокол миксером. Над внешней керамической оболочкой возникло неяркое сияние.
Лиза опустилась на колени рядом с Пейнтером, пытаясь отыскать на его лице хоть какие-нибудь признаки жизни.
— Я могу остаться с вами, — предложил Грей.
— Нет. Полагаю, что если квантовых компьютеров будет больше одного, волны начнут интерферировать и погубят результат.
— Два медведя в одной берлоге, — согласился Монк.
— Тогда останусь я один, — предложил Грей.
Лиза покачала головой.
— Второй попытки у нас не будет. Если сфокусировать мысли и волю не удастся, лучше, если с ним рядом окажется медик.
Грей вздохнул, понимая, что причина не в этом.
— Вы сделали свое дело, Грей, дали нам разгадку, подарили надежду. — Она взглянула прямо в его глаза. — Позвольте и мне сделать свою часть работы.
Грей покорно отступил.
Монк наклонился к Лизе.
— Будьте осторожны, загадывая желание, — предостерег он многозначительно, ласково ущипнул ее за щеку и удалился вслед за Греем.
Марсия, сидевшая за компьютером, предупредила:
— Частота пульса — один удар в минуту.
В ответ Лиза скомандовала:
— Поднимайте защитный кожух.
Когда внизу загудели моторы, Лиза склонилась над Пейнтером. Его кожа приобрела голубоватый оттенок, а может быть, на нее лег отсвет сияния Колокола. Так или иначе, жить ему оставалось считанные секунды. Губы потрескались, дыхание стало еле уловимым, сердце не стучало, а издавало чуть слышный шум. Даже волосы изменились — корни приобрели снежно-белый цвет. Состояние Пейнтера стремительно ухудшалось.
Свинцовый щит поднимался выше, отделяя Лизу непроницаемой стеной от друзей, от всего мира. Голоса звучали все тише, пока не угасли совсем, когда щит сомкнулся с потолочным кольцом.
Теперь, когда Лиза осталась одна и ее никто не видел, она наклонилась к Пейнтеру и прижалась лбом к его груди. Ей не было нужды фокусировать волю и мысли в каком-то медитативном усилии. Правду говорят, что перед лицом смерти все становятся верующими, вот и с Лизой случилось то же самое. И тем не менее о какой помощи просить Бога в столь решающий момент, она не знала.
Лиза вспомнила дискуссию с Анной об эволюции и разумном творении. Женщина настаивала на том, что возможность в реальность обращают квантовые измерения. Аминокислоты образовали первый белок, способный к репликации, потому что жизнь — самый лучший квантовый инструмент. Если это положение экстраполировать, то сознание или мышление человека — куда более мощный квантовый инструмент, чем сама жизнь. Вот и найдено еще одно звено в эволюционной цепочке. Лиза мысленно представила себе, как это можно записать:
Аминокислоты>>>первый протеин>>>
>>>первая жизнь>>>сознание
А что там, за сознанием? Если будущее продиктовано прошлым, что сформирует сознание? Какой еще более совершенный квантовый инструмент возникнет в будущем? Насколько далеко протянулась цепочка? И что там, в ее конце?
Аминокислоты>>>первый протеин>>>
>>>первая жизнь>>>сознание>>>???
Вспомнилось еще одно загадочное утверждение Анны. Лиза возразила ей по поводу роли Бога в эволюции, поскольку квантовая эволюция, согласно ее же утверждению, исключила божественную десницу из процесса полезных мутаций. Анна тогда сказала: «Вы смотрите не в ту сторону, в неверном направлении». Лиза решила, что женщина просто устала. Однако не отвечала ли Анна на тот же вопрос, который сейчас мучил Лизу: что там, в конце эволюции? Действительно ли впереди нас ждет некий совершенный квантовый инструмент?
А если так, то Бог ли это?
Склоняясь над Пейнтером, Лиза искала ответ и не находила его. Твердо она знала только одно: Пейнтер должен жить. Ей пришлось скрывать от окружающих, а может быть, и от самой себя, как глубоко ее чувство к нему. Больше она не в силах прятать любовь.
Лиза распахнула свое беззащитное сердце.
Возможно, именно этого всегда ей недоставало, и потому мужчины не задерживались на ее пути. Она скрывала свою беззащитность под плотной броней профессионализма и поверхностного флирта. Прятала от всех свое сердце.
Лиза нежно поцеловала любимого в губы, выразив простым поцелуем все, что так долго скрывала.
Она закрыла глаза, физически чувствуя, как истекают последние секунды, и всем сердцем пожелала своему любимому мужчине — жить. Лиза желала ему здоровья, силы и крепости. А больше всего молилась о том, чтобы быть рядом с ним как можно дольше.
Не в этом ли состоит основная функция Колокола: открывать прямой канал к тому великому квантовому инструменту, что лежит в конце эволюции, к личной связи с главным Создателем?
Лиза поняла, что должна сделать. Она отрешилась от мира, отринула собственное «я». Ее цель лежала за пределами сознания и была превыше молитв.
Цель ее — чистая вера.
В момент наступившего прозрения Колокол взорвался слепящим светом и соединил мужчину и женщину в единое целое, обращая реальность в потенциал.
15 часов 36 минут
Грей повернул рычажок, и кожух начал опускаться. Все затаили дыхание. Что найдут они внутри Колокола? Моторы натужно гудели. Люди собрались вокруг свинцовой стены.
Монк обменялся с Греем тревожными взглядами.
В тишине негромко прозвенел короткий звонок.
Стал виден Колокол, темный и неподвижный. Их глазам предстала Лиза, склонившаяся над Пейнтером.
Никто не проронил ни слова.
Лиза медленно обернулась, из глаз девушки хлынули долго сдерживаемые слезы. Она выпрямилась, держа Пейнтера за руку. Выглядел он по-прежнему плохо: бледный, слабый, недвижный. И вдруг директор поднял голову и устремил на Грея пристальный взгляд.
В глазах Пейнтера светилась мысль.
Грей испытал огромное облегчение.
Короткий звонок прозвенел еще раз.
Пейнтер посмотрел в ту сторону, откуда доносился звон, и беззвучно шевельнул губами. Грей подошел ближе, чтобы слышать.
Пейнтер прикрыл глаза и еще раз попробовал заговорить. В его словах не было никакого смысла, и Грей снова испугался, что директор потерял способность мыслить.
— Бомба… — несколько раз с усилием повторил Пейнтер.
Лиза посмотрела в ту же сторону, что и Пейнтер: на тело Балдрика Вааленберга. Потом подтащила Пейнтера к Монку.
— Держите его.
Сама Лиза кинулась к уродливому телу. Балдрик наконец умер.
Грей последовал за Лизой.
Она опустилась на колени и подняла рукав на руке трупа. Покойный носил большие часы. Лиза перевернула их: секундная стрелка бежала по цифровому циферблату.
— Мы с таким уже сталкивались, — вспомнила она. — Датчик реагирует на остановку сердца и начинает обратный отсчет.
Лиза повернула руку мертвеца так, чтобы Грею стали лучше видны цифры.
02.01.
Секундная стрелка дрогнула, прозвучал знакомый негромкий сигнал, и цифры изменились: 02.00.
— У нас меньше двух минут на то, чтобы уйти отсюда как можно скорее, — пояснила Лиза.
Грей сразу поверил ей и выпрямился.
— Всем уходить! Монк, свяжись с Кхамиси! Прикажи людям покинуть поместье, убраться отсюда немедленно.
Напарник послушно выполнил приказ.
— На крыше ждет вертолет, — напомнила Лиза.
Через секунду все обратились в бегство. Грей подхватил Пейнтера, Мози помогал Бруксу. За ними бежали Фиона, Лиза и Марсия.
— А Гюнтер где? — вспомнила Фиона.
— Он ушел со своей сестрой, — ответил Брукс. — И не захотел, чтобы кто-нибудь его видел.
Времени на поиски Гюнтера не оставалось. Грей указал на лифт. Группа Монка заблокировала открытые двери с помощью стула, чтобы враги не смогли проникнуть на этаж. Мози одним движением сшиб препятствие и отшвырнул его в сторону.
Все набились в кабину.
Лиза нажала верхнюю кнопку: шестой этаж.
Лифт медленно пошел вверх.
— Я по рации велел нашему человеку запустить вертолет, — сказал Монк. — Парень уже прогревает моторы.
— Что это за бомба? — обратился Грей к Лизе. — Чего нам ждать?
— Если такая же, как в Гималаях, то будет сильнейший взрыв. Они создали квантовую бомбу на основе ксерума-525.
Грей вспомнил об огромном количестве контейнеров на складе нижнего уровня.
Черт…
Лифт миновал главный уровень, объятый мертвой тишиной, и пошел дальше вверх.
Пейнтер шевельнулся, по-прежнему неспособный стоять на ногах.
— В следующий раз, — пробормотал он, — в Непал поедете сами.
Грей улыбнулся: прежний Пейнтер вернулся!
Лифт достиг шестого этажа, и двери открылись.
— Осталась одна минута, — сообщила Марсия, у которой хватало присутствия духа следить за стремительно истекавшим временем.
Они взбежали по ступенькам и нашли готовый к старту вертолет. Поддерживая друг друга, люди залезли в кабину. Грей передал Пейнтера Монку.
— Все на борт.
Грей обежал вертолет и забрался в кресло пилота.
— Пятнадцать секунд! — выкрикнула Марсия.
Грей прибавил оборотов. Лопасти заскрипели. Он дернул штурвал, и вертолет оторвал полозья от крыши. Никогда еще Грей не взлетал с таким чувством радости. Сколько еще времени у них осталось?
Набирая высоту, Грей немного наклонил вертолет, осматривая пространство вокруг дома Вааленбергов. Многочисленные джипы и мотоциклы мчались во все стороны, удирая из поместья.
Марсия начала обратный отсчет:
— Пять, четыре…
Она ошиблась всего на пару секунд.
Внизу вспыхнул ослепительный свет, как будто вертолет взлетел с поверхности солнца. Наступила абсолютная тишина. Ослепнув от яркого света, Грей пытался удержать машину. Ему показалось, что мир вдруг исчез.
И тогда облако ослепительного света вокруг них с громким хлопком разлетелось, словно его смыло потоком воды.
После невыносимо томительной минуты беспомощной болтанки лопасти неожиданно вновь обрели воздушную опору.
Потрясенный до глубины души Грей выровнял вертолет и направил его прочь от места катастрофы. Оглянувшись назад, туда, где только что стояло помпезное строение, он увидел огромный кратер с гладкими стенками. Как будто могучий великан сковырнул дом огромной ложкой для мороженого, вместе с большей частью окружавшего особняк сада.
Ничего не осталось: ни развалин, ни обломков. Одна лишь бездна.
Из рассеченных русел ручьев вода каскадами стекала в кратер.
Грей увидел людей. Они останавливались, смотрели назад, даже ехали к месту взрыва, чтобы рассмотреть последствия катастрофы. Армия Кхамиси уцелела. Зулусы собирались у границ бывших владений Вааленбергов. Они хотели вернуть себе давно утраченную землю.
Грей вспомнил об исчезнувшем из тайного хранилища контейнере с ксерумом-525, предназначенном для Соединенных Штатов. Схватив радиотелефон, он начал набирать длинную цепочку цифр, чтобы соединиться со штабом «Сигмы».
К его удивлению, на звонок ответил не Логан, а Шон Макнайт, прежний директор «Сигмы». Грей похолодел, почуяв недоброе. Макнайт немногословно объяснил, что произошло в Вашингтоне.
Оцепеневший и притихший, Грей наконец выключил телефон.
Заметив, что друг изменился в лице, Монк подался вперед.
— Что случилось?
Грей обернулся и заставил себя посмотреть в глаза напарнику.
— Знаешь, Монк… с Кэт беда.
17 часов 47 минут
Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Прошло три дня. Три длинных дня они улаживали непростые дела в Южной Африке.
Их самолет, следовавший прямым рейсом из Йоханнесбурга, приземлился в Международном аэропорту Даллеса. Монк бросил Грея и других товарищей у терминала, а сам поймал такси и рванул в город. У парка такси попало в пробку. Монку стоило невероятных усилий не выпрыгнуть из машины, чтобы проделать немалый остаток пути на своих двоих. К счастью, «бутылочное горлышко» вскоре освободилось и такси поехало дальше.
Монк подался всем телом вперед и приказал водителю:
— Получите пятьдесят баксов, если довезете меня за пять минут.
Монка отбросило на спинку сиденья. Так-то лучше.
Через две минуты перед такси выросли дома из красного кирпича. Машина пронеслась мимо надписи «Госпиталь Джорджтаунского университета». Почти не тормозя, шофер свернул на гостевую стоянку, едва не врезавшись в бок машине «скорой помощи».
Монк швырнул водителю деньги и выскочил из такси.
Не дожидаясь, пока автоматические входные двери откроются до конца, он протиснулся в щель боком и помчался по коридору, задевая нерасторопных пациентов и сотрудников госпиталя. Он знал, где находится реанимационное отделение.
Монк пулей пролетел мимо медицинского поста, не обращая внимания на крики сестер.
У койки Кэт он упал на колени и проехался на них по полу, с разгону крепко приложившись лбом к металлическому ограждению.
Кэт изумленно уставилась на него, не донеся до рта ложку с зеленым желе из лайма.
— Монк?
— Я приехал, как только смог, — запыхавшись, произнес он.
— Но я говорила с тобой по спутниковому телефону всего девяносто минут назад.
— Подумаешь, разговоры!
Он наклонился и поцеловал ее в губы. Голубой больничный халат не мог скрыть бинтов, которыми были обвязаны левое плечо и верхняя часть груди. Три пулевых ранения, сильная кровопотеря, наполовину спавшееся легкое, разрыв селезенки и раздробленная кость.
Кэт оказалась чертовски везучей.
Через два дня состоятся похороны Логана Грегори.
Застрелив убийцу, посланного Вааленбергом, Логан и Кэт спасли Вашингтон от атаки террористов и не дали осуществиться смертельному плану. Золотой колокол, подаренный посольству одержимым старцем, теперь покоится в недрах лабораторий «Сигмы». Контейнер с ксерумом-525 был благополучно обнаружен на складе в Нью-Джерси. К тому времени, как разведке США удалось отыскать горючее для Колокола, последний образец ксерума оказался безнадежно испорченным. Пробыв слишком долго на солнце, секретное горючее разложилось и без необходимого охлаждения превратилось в инертное вещество. Без ксерума колокола, осевшие в различных посольствах и консульствах, больше никогда не зазвонят.
Все хорошо, что хорошо кончается.
Старомодная схема эволюции Монка вполне устраивала.
Робко прикасаясь к телу любимой, он не решался задать главный вопрос. Кэт избавила его от мучительных раздумий. Накрыв пальцы Монка ладонью, она произнесла:
— Ребенок цел и невредим. Врачи говорят, что все будет хорошо.
Монк снова опустился на колени, с облегчением положив голову на ее живот. Закрыв глаза, он осторожно, стараясь не задеть ран, обнял Кэт и притянул ее к себе.
— Слава богу.
Кэт коснулась его щеки. Все еще стоя на коленях, не открывая глаз, Монк достал из кармана черную бархатную коробочку и протянул ее любимой.
— Выходи за меня замуж.
— О'кей.
Монк изумленно вытаращил глаза.
— Что ты сказала?
— Я сказала, выйду.
Монк все еще не верил.
— Ты серьезно?
— А ты что, хочешь меня отговорить?
— Ну, тебя все-таки напичкали лекарствами. Может, потом, на свежую голову…
— Просто дай мне кольцо. — Кэт взяла коробочку, открыла ее и несколько секунд безмолвно смотрела на подарок. — Его здесь нет.
Монк схватил коробочку и заглянул внутрь. Кольцо исчезло. Монк потряс головой.
— Что произошло? — спросила Кэт.
— Фиона! — прорычал в ответ Монк.
10 часов 32 минуты
Пейнтер находился в другом крыле госпиталя Джорджтаунского университета. Он лежал на платформе, которая медленно выезжала из кольцевидной части компьютерного томографа. Сканирование заняло целый час, и Пейнтер чуть не уснул, измученный событиями последних дней. Когда он нормально спал в последний раз? По ночам ему не давала сомкнуть глаз тревога.
Вошла медсестра, а за ней следом Лиза.
Пейнтер сел, торопливо одернув коротенький больничный халат.
Лиза присела рядом и кивнула головой на окно соседней палаты. Там собрался целый консилиум: группа ученых из Центра Джона Хопкинса и сотрудники «Сигмы» обсуждали состояние здоровья Пейнтера.
— Улучшение налицо, — сообщила Лиза. — Признаки кальцификации уменьшились. Ты почти в норме. Возможно, останутся незначительные рубцы на аортальном клапане, хотя, полагаю, и они пройдут. Скорость восстановления удивительная, я бы сказала, чудесная.
— Может быть, и так, — согласился Пейнтер. — А с этим что?
Он пальцами поднял седую прядь над ухом.
Лиза тоже провела рукой по его седым волосам.
— Мне даже нравится. Ты обязательно поправишься.
Он ей поверил. Впервые Пейнтер верил, что все будет хорошо. С его губ слетел прерывистый вздох: он уцелел, впереди долгая жизнь!
Пейнтер поймал руку Лизы, поцеловал ладонь и осторожно опустил.
Девушка вспыхнула, оглянулась на окно соседней комнаты, но руки не отняла и заговорила с медсестрой о каких-то мелочах.
Пейнтер внимательно рассматривал Лизу. Он приехал в Непал, чтобы изучить загадочную болезнь, о которой сообщал Анг Гелу, и поразмыслить о жизни. Он ждал дыма курильниц, медитаций, молитвенных песнопений, а обстоятельства ввергли его в пучину адских переживаний. И в результате Пейнтер получил то, чего так хотел.
Пейнтер сжал руку Лизы: он нашел ее.
Хотя за последние дни они вместе прошли через столько испытаний, Лиза и Пейнтер мало знали друг о друге. Какая она на самом деле? Какая у нее любимая еда, над чем она смеется до упаду, как танцует, что шепчет, прощаясь на ночь?
Сидя рядом с Лизой, в коротком халатике, почти голый, Пейнтер думал только об одном: он хочет знать о ней все.
14 часов 22 минуты
Спустя два дня безоблачное голубое небо над зелеными полями Арлингтонского Национального кладбища раскололи искры военного салюта.
Грей стоял в стороне, пока похороны не закончились. В отдалении, над группой людей в темных костюмах, высился мемориал Неизвестного солдата — восемьдесят тонн мрамора из штата Колорадо. Монумент олицетворял безымянных погибших, принесенных в жертву ради служения Родине.
Теперь и Логан Грегори стал одним из героев. Еще один неизвестный солдат. Мало кто узнает о его героическом подвиге, о крови, пролитой во имя нашей жизни.
Однако его товарищи не забудут о Логане Грегори.
Грей смотрел, как вице-президент вручает свернутый государственный флаг закутанной в черное матери Логана, которую поддерживал под руку отец погибшего. Ни жены, ни детей у Логана не было. Вся его жизнь принадлежала «Сигме»… как и его смерть.
После соболезнований и прощаний церемония закончилась. Цепочки людей потянулись к черным лимузинам.
Грей кивнул Пейнтеру. Директор ходил, прихрамывая, только с помощью палки, однако с каждым днем набирался сил. Доктор Лиза Каммингс держала его под руку — просто чтобы быть рядом. Они пошли к стоянке, Монк плелся сзади.
Кэт пока оставалась в госпитале. Прошло совсем немного времени с того дня, когда она сама чуть не погибла.
Грей подошел к Пейнтеру: нужно было кое-что уладить.
Лиза поцеловала директора в щеку.
— Увидимся позже.
Она поехала с Монком в дом Логана на скромные поминки.
Грей удивился, узнав, что отец и мать Логана живут всего в нескольких кварталах от дома его родителей в Такома-парке. Это лишний раз показало, как мало он знал о товарище.
Пейнтер подошел к «линкольну» и открыл дверцу. Мужчины сели на заднее сиденье. Съехав с обочины и вырулив на дорогу, водитель поднял звуконепроницаемый экран.
— Я прочитал ваш рапорт, — произнес Пейнтер. — Все это очень интересно. Продолжайте и доведите начатое до конца. Потребуется еще одна поездка в Европу.
— Мне как раз нужно уладить там личные дела. Я, собственно, и собирался попросить несколько свободных дней.
Пейнтер скептически изогнул бровь.
— Не знаю, сможет ли мир пережить еще один ваш отпуск…
Грей с напускным раскаянием опустил голову.
Пейнтер поерзал, явно испытывая неловкость.
— А как быть с рапортом доктора Марсии Фэрфилд? Не думаете ли вы, что потомство Вааленберга…
Грей тоже читал донесение. Он помнил, как вместе с Марсией осматривал эмбриологическую лабораторию в недрах подземной части дома Вааленбергов. Доктор Фэрфилд тогда сказала, что чем больше сокровище, тем глубже оно зарыто. Ее слова в полной мере относились и к тайнам Вааленберга, экспериментам над организмами-химерами, в мозг которым вводили стволовые клетки человека.
И это еще не самое ужасное.
— Мы проверили медицинские записи начала тысяча девятьсот пятидесятых годов, — сказал Грей. — Данные подтвердились. Балдрик Вааленберг был стерилен, неспособен к деторождению.
Пейнтер покачал головой.
— Неудивительно, что старик помешался на генетике и постоянно изменял организмы вопреки их природе, ради собственных целей. Он был последним в роду Вааленбергов. А что его новые детища, те, которых он получал в экспериментах? Это правда?
Грей поежился.
— Балдрик был тесно связан с секретной программой нацистов в области евгеники. Они хотели вывести арийскую расу, а также учились сохранять яйцеклетки и сперму. Очевидно, к концу Второй мировой войны ксерум-525 был не единственной секретной программой. Образцы биологических тканей, замороженные в стеклянных пробирках, он использовал для оплодотворения своей молодой жены.
— Вы уверены?
Грей кивнул. Тогда в подземной лаборатории доктор Фэрфилд нашла истинное, полное фамильное древо обновленного клана Вааленберга. Она прочитала имя, написанное рядом с именем жены Балдрика: Генрих Гиммлер, глава Черного ордена. В конце войны нацистский преступник покончил с собой, однако он намеревался продлить себе жизнь, родив нового арийского сверхчеловека, новый род королей Германии из собственного порочного семени.
— Теперь, когда клан Вааленбергов истреблен, чудовище Гиммлер уйдет в небытие.
— По крайней мере, будем надеяться.
Грей кивнул.
— Нас информируют о зачистке поместья. Схватили почти всех охранников. К сожалению, некоторым животным из зверинца удалось сбежать и укрыться в джунглях. Правда, большую часть уничтожил взрыв. Кхамиси продолжает поиски.
Кхамиси временно назначили главным инспектором по дичи в заповеднике Хлухлуве-Умфолози. Кроме того, к нему откомандировали представителя правительства Южной Африки, который вместе с вождем Мози ДТана помогал наладить отношения с местным племенем. Доктор Пола Кейн и ее подруга доктор Марсия Фэрфилд оказывали техническую помощь, столь необходимую после разрушительного взрыва.
Обе женщины были живы и здоровы. Они счастливо вернулись в свой дом в заповеднике, а заодно приютили и Фиону. Шпионки со стажем помогают девчушке готовиться к экзаменам в Оксфорд.
Грей задумался, вспоминая недавние события.
Надо надеяться, что в Оксфорде все надежно приколочено и заперто, подумал он. Иначе уровень преступности в округе может резко подскочить.
Размышляя о Фионе, Грей вспомнил, что должен связаться с Райаном. После убийства отца молодой человек выставил на аукцион фамильный дом, твердо решив избавиться наконец от гнетущей тени Вевельсбурга.
Пейнтер вывел Грея из состояния задумчивости, спросив, как дела у Монка и Кэт.
— Я слышал, они вчера поженились?
— Верно.
— Бог в помощь.
И вновь Грей согласился. Они все разделяли радость, переполнявшую новобрачных. Жизнь продолжается.
Грей и Пейнтер успели обсудить и другие служебные дела, пока водитель не миновал обсаженные деревьями улочки Такома-парка. Машина подкатила к стоянке перед небольшим домом под зеленой черепичной кровлей.
Пейнтер выбрался из автомобиля. Лиза ждала любимого у крыльца.
— Сообщите мне обо всем, что узнаете в Европе, Пирс. Даю вам несколько свободных дней.
— Благодарю вас, сэр.
Пейнтер согнул руку, Лиза взяла его под локоть, и пара проследовала к дому.
Как только Грей вылез из машины, к нему подскочил Монк и кивнул в сторону директора, идущего рядом с Лизой.
— Заключим пари?
Грей смотрел вслед парочке. Покинув поместье Вааленбергов, Пейнтер и Лиза почти не разлучались. Теперь, после того как Анна героически погибла, а Гюнтер пропал без вести, Лиза осталась единственным источником информации о действии Колокола. Она долгие часы проводила в «Сигме», где ее допрашивали. И все же Грей подозревал, что совместная работа над отчетом экспедиции служила Пейнтеру и Лизе лишь поводом, чтобы постоянно быть вместе.
Очевидно, Колокол совершил нечто большее, чем простое исцеление плоти.
Пристально глядя, как парочка рука об руку поднимается по лестнице, Грей вспомнил вопрос Монка: «Заключим пари?»
Не рановато? Если жизнь и человеческое сознание — квантовый феномен, то не относится ли это и к любви?
Любовь или нелюбовь. Волна или частица.
Возможно, для Пейнтера и Лизы эти две противоположности пока одно целое, потенциал, который только время превратит в единственную реальность?
— Не знаю, — пробормотал Грей, отвечая на вопрос Монка.
И побрел к дому, уйдя в размышления о собственной жизни.
Как и все люди, он должен сам направить будущее в нужное русло.
Назад: 15 РОГА БУЙВОЛА
Дальше: ЭПИЛОГ
