14

Она не сразу поняла, что происходит и что ее разбудило. Что-то напугало ее, и Арина дернулась и проснулась, подскочила на постели, растерянно оглядываясь по сторонам. Возможно, какой-то звук. Арина прислушалась, сев посреди кровати, к тишине ее просторной, роскошно обставленной комнаты, но ничего не услышала. Ей было жарко, обнаженное тело было влажным, одеяло – слишком теплым для этого времени года. Но проснулась она не от этого. Комната утопала в темноте и тишине, шторы были закрыты, но и сквозь тонкие просветы между ними свет не проникал. Снаружи тоже было еще темно – ночь.

Арина сдержала дыхание и попыталась успокоиться, но что-то было не так. Она дотянулась до тумбочки у кровати и на ощупь нашла телефон, свой новый, еще один, подаренный ей Максимом взамен того, что она бросила в Лондоне, спасаясь от него бегством. Экран вспыхнул и ослепил Арину, даже неяркий свет был слишком болезненным для глаз после полной темноты.

Без двадцати четыре. Солнце еще не встало.

Она никогда не просыпалась посреди ночи, да еще вот так, резко, ни с того ни с сего. Арина вдруг замерла и вытянулась вверх, обратившись в слух. Что-то беспокоило ее. Какой-то тихий звук доносился из гостиной, где перед камином спал Максим Коршунов, ее любимый мужчина. Он никогда не спал с ней на кровати, он вообще не спал на кроватях. Однако, когда она попыталась устроиться рядом с ним на полу, он категорически воспротивился этому.

– Еще не хватает, чтобы из-за моих дурацких фобий ты перестала высыпаться. Хватает и того, чему тебя учат в твоем институте. Если бы мне в подробностях рассказывали, как устроены внутренности у собак, я бы вообще не уснул – нигде и никогда.

– Собаки устроены очень даже умно, – смеялась Арина. – И куда проще, чем люди.

– Я предпочитаю собак целыми, как и людей, впрочем, – качал головой он, отправляя ее в спальню. Сам же бросал на пол покрывало и оставался лежать там, не раздеваясь и в одиночестве. Получалось, что Максим ложился спать у дверей ее спальни.

– Я – твой страж, я – как верный пес, никого не впущу в покои принцессы, – кривлялся он, но факт был в том, что Арина отчаянно скучала, лежа в одиночестве в теплой кровати. Утром Максим вез ее в институт, несмотря на все ее возражения и вопли о том, что Максим так порождает классовую вражду среди ее сокурсников. Бесполезно. К окончанию занятий «Порше» Максима стоял у входа, именно там, где вообще запрещено не только парковаться, но даже останавливаться.

Видимо, любые запреты можно было снять за деньги.

Когда Арина вернулась с каникул, ее сокурсники уже знали о фотосессии Белоснежки. Все знали об этой фотосессии, а кто не знал, того «добрые люди» обязательно просвещали. Арина и до этого лета ни с кем особенно не общалась, кроме пары девочек со своего курса, да и с теми больше по делу. Слишком сложной была ее жизнь до этого лета: ночная работа в клинике делала ее сонной и невнимательной в институте, копейки в кошельке, борьба за выживание – все это заставляло ее неизменно отказываться от любых предложений собраться после учебы или сходить вместе в кино. Отсутствие должного количества не только модной, но и хотя бы просто целой одежды, нерваной обуви отталкивало от нее красивых и популярных девочек из группы.

Теперь все стало еще хуже.

– А тебя приглашают еще сниматься? – Это был первый вопрос, который задала Арине Женя, девочка из параллельной группы. – Ты теперь, значит, топ-модель?

– Я? – вытаращилась на нее Арина, еще не зная, какой популярностью пользуются ее снимки среди студентов их института. Она узнала об этом, когда кто-то обклеил ими, а конкретно кадром, где у Арины была оголена грудь, весь коридор и раздевалку – поверх многочисленных объявлений и рекламок. Там вечно вешали всякий вздор, а теперь там красовалась «Белоснежка». Арина попыталась срывать и соскабливать фотографии, но потом поняла, что куда проще просто делать вид, что ей наплевать.

Только вот ей было не наплевать.

– А ты правда спала с Коршуном? – Это был следующий вопрос, который интересовал всех. Арина была бы рада не отвечать. Просто промолчать, послать всех на все буквы и уткнуться в учебники. И тут-то ей очень мешала черная машина, ожидающая ее у главного входя каждый божий день. И дальше было не легче. Модные девочки искренне изумлялись, отчего она до сих пор не «раскрутила» своего олигарха на тряпки, тачку и квартиру.

Стандартный набор.

Все задавали вопросы, но не это было самым неприятным. Все, так или иначе, сторонились ее, да и сама она дергалась и чувствовала себя неловко и не в своей тарелке. Каждый раз, когда она заходила в аудиторию с книгами в руках, в очередном мешковатом свитере, все смотрели на нее так, словно осуждали за что-то. Большая часть из них вообще не понимала, зачем, раз уж ей удалось «подцепить» олигарха, Арина упорно продолжает ходить в этот институт. Максим тоже не понимал этого.

И Нелли не понимала.

Она позванивала Арине, спрашивала, как у той дела. Пару раз они посидели в кафешке неподалеку от Арининого института в перерыве между лекциями. Единственное время, когда Арине удавалось выскользнуть из-под пристального взгляда Максима Коршунова.

Это было приятно, встретиться со старой подругой. Словно на несколько минут, на полчасика вернуться назад, в то время, когда все было проще. Когда Арина еще не полюбила. Они вспоминали, смеясь, как варили пустые макароны или овсянку, как делили последний йогурт, потому что на улице была зима, снег, скользко и в магазин никому категорически не хотелось идти.

Нелли призналась, что даже немного скучает по тем временам, когда они жили вместе. Арина тоже по ней скучала, и все те темные пятна в биографии Нелли, ее «Сергеи и Андреи» больше не смущали Арину. После того, что случилось с нею этим летом, она смотрела на вещи с куда большим пониманием. Меньше всего ей хотелось даже косвенно, даже в мыслях кого-то за что-то судить.

Наверное, Нелли чувствовала это. Во всяком случае, она вела себя очень дружелюбно, и, если можно так выразиться, их отношения даже улучшились.

– Ну, рассказывай, как там поживает твой молодой-красивый? Хорош в постели? О, не надо так краснеть! Я вижу, что хорош. Между прочим, ты так меня с ним и не познакомила, – надула губки Нелли.

– Я… не уверена, что в этом есть надобность, – растерялась Арина, но Нелли улыбнулась и похлопала ее по плечу. Изящные, ухоженные пальчики Нелли сверкали дорогими колечками с крупными камушками. На столе рядом с пачкой сигарет лежал дорогой телефон. Приехала на маленькой красной «Пежо», а Арина ведь даже не знала, что у нее были права.

Видимо, Сергей действительно по-своему заботится о ней.

Нелли выглядела очень, очень хорошо. Куда лучше самой Арины, если уж не кривить душой. Нелли явно не нуждалась в деньгах и тем более в соседке на кухне, чтобы платить за квартиру. Это делало дружбу между ними простой и понятной, без примесей и сложностей. Это было хорошо – иметь кого-то рядом, кто понимает, что с тобой происходит, и не смотрит на тебя как на экспонат из музея или зоопарка.

– Расслабься, я не претендую. Понятно, что это не в твоих интересах, – улыбнулась Нелли, открывая меню.

– Не в этом дело, – покачала головой Арина. – При чем тут мои интересы? Просто… между нами все так странно и неопределенно. Я будто поселилась в какой-то сюрреалистической инсталляции, и она все время меняется, движется. Я не могу ухватиться за что-то и каждую секунду боюсь упасть. Все говорят, что я с ним, но у меня есть ощущение, что он понятия не имеет, каково это – быть с кем-то. Иногда мне кажется, что я однажды проснусь – а окажется, что все это было сном. Но если ты хочешь, я спрошу его.

Нелли странно посмотрела на Арину и отвернулась, погрузившись в меню.

– Не надо. Я не хочу ничего напортить, а как ни крути, твой Коршун – странный он тип.

– Странный – не то слово. Он просто ходячее паранормальное явление. То мне кажется, что лучше его не бывает, то – что меня затягивает в какую-то пропасть, черную дыру и что я исчезну или растворюсь в его мире. Я не хочу этого, но без него невозможно. Не знаю, как это сказать словами.

– Да и так все понятно! Втрескалась, дорогуша! – рассмеялась Нелли. – Так что, у вас все серьезно?

– Я не знаю. Ты можешь представить это? Я вообще не знаю, что это – у нас.

– А почему он тебе шмоток нормальных не купит? – перевела тему Нелли.

– И ты туда же? – вспыхнула Арина. – Все считают, что раз уж я с ним, так я должна преобразиться в какую-то Жар-птицу. А что не так со мной, такой, какая я есть?

Нелли оглядела Арину с головы до ног и фыркнула.

– Ты – самая неправильная Золушка на свете. Пойми, нельзя ходить по дворцу принца все в том же переднике и калошах. Вспомни, там фея переодела Золушку. Потому что так надо.

– Если хочешь знать, он мне накупил тряпок – ужас сколько, целая комната этих тряпок, только я даже не представляю, как их носить. Туфли на жутких тонких каблуках, какие-то платья, в который ни за что не пойдешь в институт и уж тем более на работу. В таких платьях только на приемы к королевам.

– Между прочим, я видела твое фото на каком-то приеме. Кто этот Ричард Квинси? Может быть, ты познакомишь меня с ним?

– Нелечка, как только мы с тобой окажемся в Лондоне! Потому что Ричард, кажется, никогда еще не уезжал за пределы Англии.

– Значит, и тут облом. Ладно, буду разбираться сама. А ты еще работаешь в своей ужасной клинике? Все крутишь хвосты дворняжкам? – поинтересовалась Нелли между делом.

– Я хотела, – покачала головой Арина. – Но Максим и туда ездил со мной.

– Зачем? – опешила Нелли.

– Спроси его! – рассмеялась Арина. – Однажды он просидел всю мою ночную смену в клинике. Борька-Фаберже носил ему кофе и спрашивал, чего он еще изволит. Когда я на него наорала, потому что у него кот лежал под наркозом, уже начал в себя приходить, между прочим, он мне ответил, что он за одну чашку кофе моему Максиму отбил месяц ипотеки, так что я могу идти и резать кота сама, если желаю. Даже насмерть!

– А Максим что? – поразилась Нелли.

– А он заявил, что в любом случае планирует проводить все свои ночи со мной. Если уж для этого нужно сидеть в клинике, будет сидеть! – Арину возмущало то, с какой бесцеремонностью Максим влез в ее жизнь. Она требовала, чтобы он уважал ее границы, чтобы не забывал, что она – не его безмолвная сексуальная игрушка, что она его девушка и у нее может быть своя жизнь. Но Максим после этого только злился, раздевал ее и овладевал там же и в тот же момент, наплевав на то, что их могут услышать или увидеть. В клинике, в туалете ресторана, где они ужинали. В машине на парковке. Теперь Арина просто боялась говорить с ним на такие темы вне дома.

– Нет, это правда любовь! – покачала головой Нелли. – Я думала, такого не бывает. Просто сказка. Вот только… почему он не увезет тебя в Лондон или еще куда-то?

Этот самый вопрос Максим задавал ей чуть ли не каждый вечер. Он хотел уехать, был готов уехать в любую минуту. Он оставался в Москве, потому что Арина не желала покидать Москву, но что-то его нервировало тут и не давало спокойно жить.

Арина не была уверена на сто процентов, но ей казалось, что Максим не хотел оставаться в Москве, потому что здесь где-то рядом был его отец. И его дядя, о чье сердце вполне мог разбиться Титаник.

Ночь. Тишина, но что-то не так. Арина встала с кровати, стянула с кресла плед и обмоталась им. В квартире на Пречистенской набережной стояла гробовая тишина, но ее все равно не покидало беспокойство. Она тихонько открыла дверь в гостиную и вышла туда. Камин погас, но шторы здесь не были так плотно закрыты. На набережной горело предостаточно фонарей, которые наполняли комнату рассеянным светом.

Арина повернулась туда, где спал Максим, и вскрикнула. Максим сидел на полу, скрестив ноги, голые плечи согнуты, он качается вперед и назад, прикрывая ладонями лицо. Арина бросилась к нему, но он словно не замечал ее, его трясло, как в жару, лихорадка била все его тело, а лицо и пальцы были мокрыми от слез. Он мотал головой, словно пытался сбросить наваждение, понять или увидеть которое Арина не могла.

– Умерла. Умерла, умерла, умерла, – неразборчиво, почти беззвучно повторял он, а когда Арина расцепила его ладони, она с ужасом поняла, что глаза его закрыты.