Глава 6. Калеб
Мэгги несла стаканы с соком, а я – коробочки с оладьями. Мы поднимались по лестнице, и я разглядывал джинсы Мэгги. Прожигал их взглядом.
Если она и чувствовала мой пламенный взгляд, то виду не подавала. Потом она рассмеялась, но я решил не соваться в ее мысли и не выяснять почему. Скорее всего, смеялась она надо мной… над чертовыми джинсами… прожженными моим взглядом.
Мэгги засмеялась вновь – уже в полный голос – и на последней ступеньке обернулась. Я остановился чуть ниже, и мы теперь казались одного роста.
– Я поняла, у меня классные джинсы, – пошутила Мэгги.
– Согласен, но я не из-за джинсов тут с ума схожу, – заметил я.
Она улыбнулась и, придвинувшись ко мне, поцеловала в кончик носа.
– Ты всю неделю мне покоя давать не будешь, правда?
– Так точно, мэ-эм, – вздохнул я.
– Веди себя прилично, Джейкобсон!
Вновь подавшись вперед, она поцеловала меня в губы, а затем с улыбкой повернулась к двери и постучалась. Нам медленно открыла Бекки. Бедняге не хватало пары литров воды в организме, что очень на ней сказывалось. Истощенная, она присела на край кровати, взяла у меня оладьи и воскликнула:
– Оладушки! Ты что, прикалываешься? Я же так и расцеловать могу!
– Но не расцелуешь, – заметила Мэгги, изогнув бровь.
– Ну, не прямо сейчас, – засмеялась Бекки. – Я и сон побороть не могу, не то что человека. Так что пока тебе ничего не угрожает, студентик.
Мэгги закатила глаза и отдала подруге сок. Ральф, никого и ничего не дожидаясь, уже вовсю уминал свои оладьи.
– М-м! – простонал он, откусив кусок. – Даже я тебя расцеловать могу. Умираю с голоду.
Я засмеялся:
– Если вы не против, то давайте обойдемся без поцелуев.
– Ну-у, – разочарованно протянула Бекки, но даже не подняла взгляда от своей коробочки.
Мэгги села на кровать, подперев подбородок руками, и с нежной внимательностью стала наблюдать за тем, как друзья уплетают за обе щеки. Я стоял у стены, оклеенной старыми бордовыми обоями, и наблюдал в свою очередь за ней.
Сегодня мы поедем домой. Ко мне домой. Мэгги никогда еще у меня не была, а я давно жду, когда ее голос и запах пронзят мою обитель.
Мэгги наконец взглянула в мою сторону и криво улыбнулась. Потом закатила глаза и вновь посмотрела на друзей. Значит, все-таки подслушивает. Буду знать.
Управившись с завтраком, Бекки сделала именно то, чего я от нее ждал: попросила позвонить родителям.
– Бекки, – медленно начала Мэгги, – ты не должна им пока звонить. Мы… – Она покачала головой. – Мне жаль, но все не так просто.
– Что «не так просто»? – поинтересовалась Бекки, свирепо на нее уставившись. – Почему же я не могу позвонить собственным родителям? Конечно, могу. Да что с тобой такое, Мэгз?
Она потянулась к телефону. Мэгги – к ее руке. И тут все пошло наперекосяк… Мэгги явилось видение, и оно замелькало у всех нас – у Мэгги, меня и Бекки – перед глазами.
Темная улица. В кустах кто-то прячется. Я сразу понял, что это Маркус, но почувствовал замешательство Мэгги, потому что лица видно не было. Она не хотела в это верить. Она думала, что мы ошибались и что Маркус навсегда исчез из наших жизней – но это было не так.
Он встает полубоком, заметив, что по дороге мчится машина, нагибается и, как только она проезжает мимо, выскальзывает из кустов. Неподалеку стоит другая машина. Маркус обходит ее сзади. Опускается на асфальт, опершись на обтянутые перчатками ладони, переворачивается на спину. Потом вытаскивает из кармана складной нож, раскрывает его и, улыбаясь, как самый настоящий ублюдок, прокалывает топливопровод.
Маркус не перерезал его, нет. Он хотел, чтобы бензин вытек медленно и чтобы они узнали об этом не сразу.
Обернувшись, он смотрит, как над улицей занимается рассвет. Скоро Бекки и Ральф отправятся в путь. В его мыслях слышится решительность: он хочет погубить наши жизни, и это только начало.
Он собирался начать с Бекки, потом перейти к Вику, убивая наших друзей одного за другим и зная, что винить в этом мы будем себя. Затем он хотел взяться за Биша и Джен, потом за Джима… Я видел в мыслях у Маркуса пистолет: он представлял, как застигнет его врасплох. То было видение… видение Мэгги… Я с другого конца комнаты услышал, как Мэгги охнула.
Маркус низко надвигает капюшон на лицо и как ни в чем не бывало, присвистывая, идет вниз по улице. Словно он только что не попытался отнять жизнь у подруги Мэгги. Точно он не собирался погубить жизнь моей девочки.
Я вскипел. Прижал руки к бокам и еле удержался, чтобы не пойти и не достать этого эгоистичного…
Видение рассеялось, и Мэгги задрожала. Я оторвался от стены, осторожно взял любимую за руки и коснулся губами ее лица. Я еле сдержал отчаянный вздох; Мэгги выдохнула резко и громко, уткнувшись мне в шею. Затем ее взгляд метнулся к Бекки. Та пятилась с широко раскрытыми глазами.
Черт… нет, только не это, Бекки.
Я с неохотой отпустил любимую, но встал прямо за ее спиной. Мэгги подняла руки в успокаивающем жесте.
– Бекки, это по-прежнему я.
– Что. Ты. Сделал. С моей. Подругой?! – отрывисто и горячо выпалила Бекки.
Она кричала, глядя на меня. Глаза ее сверкали ненавистью. Мэгги развела руки в стороны, словно стараясь меня заградить. Умилительно, конечно, но выбрала она не лучшее время. Я понял, что это одно из тех мгновений, когда лучше держать рот на замке. Пусть лучше Мэгги введет ее в курс дела. Судя по всему, я теперь враг.
– Из-за тебя… я увидела… все это! – пробормотала Бекки и вдруг застыла на месте. – Я знала… знала! Я вчера что-то видела! Я же говорила! Воздух светился или что-то такое…
– Бекки, я могу все объяснить.
– Да уж, пожалуйста. Начни с того, как студентик сделал тебя такой чокнутой!
– Полегче, – встрял я, не успев даже подумать. – Она не чокнутая. Не называй ее так. Благодаря своему Дару она спасла тебе жизнь. Раз уж на то пошло, ты у нее в долгу. А теперь, будь добра, выслушай ее.
Мэгги откинулась, почти упала спиной мне на грудь. Я покосился на Ральфа. Тот, точно громом пораженный, пялился на Мэгги, будто у нее выросла вторая голова.
Проклятие… я так боялся, что с Мэгги случится именно это: ее старая и новая жизни столкнулись.
– Ну? – топнув, потребовала ответа Бекки. – Продолжай. – Она села на край кровати и скрестила руки на груди. – Уж постарайся.
Мэгги растерянно на меня посмотрела. Она не знала, с чего начать. Тогда, усевшись на кровать напротив Бекки, я усадил Мэгги к себе на колени. Я начал с самого начала – со дня нашего знакомства. Я рассказал все. Что я глава своего клана; что о нас не должны знать люди; что стал я главой клана только потому, что мой отец рассказал нашу историю отцу Мэгги; что здесь и сейчас я опять нарушаю правила клана. Но я бы делал это снова и снова, если такова цена за спокойствие Мэгги.
Я рассказал Бекки о запечатлении; о том, что Маркус сделал с Мэгги, о Калифорнии и о том, как к нам приехали; о том, что случилось в Лондоне. Я объяснил, что Мэгги ничего не говорила потому, что это запрещено, и сейчас мы нарушаем древние законы; попросил не сердиться. Я рассказал, что Мэгги стала предводителем нашего народа, поведал о том, каким редким чудотворным Даром она обладает. Именно ее Дар и помог спасти их с Ральфом.
Бекки сидела, неотрывно глядя на меня, пока я не закончил. Потом она посмотрела на Мэгги, и ее нижняя губа задрожала. Бекки встала, нацепила туфли и кивком позвала Ральфа за собой.
Черт.
Ральф поднялся с кровати, и они вместе с трудом прошаркали к выходу. Прежде чем закрыть за собой дверь, Бекки оглянулась, но не сказала ни слова. Я приготовился к волне гнева – ждал, что Мэгги будет злиться на меня за то, что несколько недель назад я вообще к ней прикоснулся.
Несколько недель. После всего, что мы пережили, они казались вечностью.
– Прости меня, Мэгги.
Мэгги покачала головой, и я вдруг понял, что она, видимо, никогда не сможет на меня сердиться. Слишком добра, чтобы меня винить.
Она улыбнулась и снова покачала головой. Вдруг ноздри ее затрепетали, губы сжались и по щекам потекли слезы. И только я сжал Мэгги в объятиях, а она приобняла меня одной рукой, как по двери что-то грохнуло.
Любимая ахнула, вскочила с моих коленей и распахнула ее. На шею Мэгги бросилась Бекки, и обе они сначала заплакали, а затем принялись смеяться, качаясь вперед-назад.
– Я хочу на тебя позлиться, – призналась Бекки, глядя на меня через плечо Мэгги. – И очень хочу тебя ненавидеть.
– Бекки, – воспротивилась Мэгги, отстраняясь, – не надо.
– Дай закончить. Я хочу тебя ненавидеть, но не могу… Потому что я никогда еще не видела, чтобы Мэгги так от кого-то тащилась. Но это ты виноват в том, что с ней стало (что бы это ни было), ты забрал у меня подругу, и я ужас как хочу тебя презирать.
– Он меня не забрал, Бекки. Я здесь.
– Ты здесь только потому, что пришлось. Иначе ты бы мне ничего не рассказала, так ведь?
– Нет, конечно. А ты бы мне поверила?
– Нет! – взвизгнула Бекки. – Я и сейчас-то тебе почти не верю.
– Ну ладно. Мы не просто так все это время тебя избегали. Но я и понятия не имела, что он будет за тобой охотиться… – Глаза Мэгги наполнились слезами. – Бекки, ты представить себе не можешь, как мне жаль.
– Могу, – уставившись в пол, вздохнула Бекки. – Мэгз, я все прекрасно понимаю. Не надо терзать себя за то, что какой-то психопат с комплексом Бога проколол нам топливную трубку. Лучше терзайся за то, что думала, будто сможешь это от меня утаить. – Они уставились друг на друга. – Ты должна была либо лгать мне каждый день, либо оставить в прошлом. Ты хотела потихоньку перестать со мной общаться, жить своей жизнью, а спустя пару лет перестать быть друзьями и считать, что разошлись наши пути? Так, по-твоему, расстаются лучшие друзья?
– Нет. Я просто не знала, что делать. Я не собиралась с тобой расставаться, но хотела быть с Калебом.
– Ну, если любить его значило потерять меня, ты должна была выбрать меня. Я была с тобой раньше!
– Все не так просто, – проговорила Мэгги. – Мы с ним не можем быть порознь. Мы должны прикасаться друг к другу и… – Она покачала головой. – Знаешь что? Нет. Это не тот случай, когда выбираешь между подружкой и парнем, ясно? Я и не должна выбирать. Я собиралась сделать все, что в моих силах, чтобы остаться твоей подругой, но именно так и расстаются друзья. Расходятся, перестают друг на друга полагаться. Когда ты встречаешь того, с кем проведешь остаток жизни, он становится важнее. Все остальные идут следом, так и должно быть. Разве, поженись вы с Ральфом, я не стала бы для тебя второй?
Ребекка фыркнула:
– Мы не обо мне говорим, а о тебе!
Мэгги лишь вздохнула. Я решил воспользоваться паузой и встрять:
– Нам нужно сдать комнату. Можете закончить свою ссору у меня дома.
– Ой, нетушки, мы закончили, – усмехнулась Бекки. – Ждем вас в машине.
Они ушли. Я не видел лица Мэгги, потому что она стояла ко мне спиной, но подозревал, что она плачет. В голове у нее было чисто, как на школьной доске. Но когда она обернулась, лицо ее выражало гнев, а не грусть.
– Как она смеет?
– Мэгги.
– Нет, как она смеет? – Она полностью повернулась ко мне. – Ведет себя так, будто я ее не спасла, а волкам скормила. Я ее защищала! Все делала, лишь бы не потерять, даже с тобой спорила… И это она теперь строит из себя жертву?..
Слова ее отдались у меня в груди.
– А жертва ты?
– Нет, – буркнула Мэгги и посмотрела на меня. По-настоящему посмотрела. – Нет, Калеб, я вовсе не считаю себя жертвой. И да – Бекки пострадала из-за Маркуса, но не из-за меня. – Она чуть ли не бегом пересекла комнату и крепко обняла меня за талию. – Не глупи, Джейкобсон. – Она искренне улыбнулась. – Я всегда гадала, почему мы с Бекки дружим. Мы совсем не похожи. Она сумасшедшая, резкая, грубая, а иногда и надменная. Но она всегда была рядом. А теперь она не рядом. Теперь, когда я нашла тебя, мой жених. Получается, мы больше и не подруги, так? – Она прижалась ко мне сильнее, касаясь своим бедром моего. – Я всегда буду выбирать тебя.
Я кивнул. Она склонила голову набок.
– Почему ты не прочитал моих мыслей? Сам бы нашел ответ.
– Я пытаюсь оставить тебя с собой наедине. Мы не можем торчать друг у друга в сознании все дни напролет – каждый день, до конца жизни. Нужно же сохранить хоть какую-то тайну. – (Она улыбнулась.) – Кроме того, я решил оставить тебя одну хотя бы на время ссоры с Бекки. Раз уж ссоритесь вы из-за меня.
– То есть хотел, чтобы я осталась один на один со своими сожалениями о безвозвратно утерянном прошлом? – укоризненно поинтересовалась Мэгги.
Я, не мешкая, выпалил:
– Да.
– Вот те на… как все обернулось, – насмешливо заметила она, но потом нахмурилась. – Ты сомневаешься во мне? Серьезно?
И тут я уловил все оттенки чувств, все переживания, которые терзали Мэгги в минуты отчаяния: она думала, что не заслуживает меня, думала, что не она мне нужна. Мне стало больно оттого, что она, сидя рядом, страдала, считая, что я считаю, будто погубил ее жизнь… Я понял, как важна для нее Бекки и как тяжело выбирать между нами. Но еще я понял, что она всегда предпочтет меня. Каждый раз. В этом я не сомневался.
Однако мне до чертиков претила сама мысль о том, что ей приходится выбирать. Бекки – человек, а люди любят психовать, когда чувствуют неладное. И тем более когда лучшая подруга вдруг показывает тебе видение.
Вздохнув, я сжал локоть Мэгги и притянул ее к себе. Мое тело буквально вопило, требуя забрать всю ее боль. И вот мои пальцы коснулись ее кожи, и ее ударило волной спокойствия, которую я на нее направил. Я сжал Мэгги в объятиях, отдавая ей все, что мог. Она не противилась. И я надеялся, что это не только из-за даримого мною спокойствия, но и просто потому, что ей хорошо в моих объятиях.
И когда она устроилась поудобнее и стала играть с пуговками моей рубашки, я все понял. Нельзя больше в ней сомневаться. В ней, в этой удивительной девушке, которая любит меня, несмотря на то что потеряла из-за меня лучшую подругу.
И впервые в жизни я по-настоящему почувствовал себя тираном.
Мэгги встала на цыпочки и коснулась своим лицом моего. Не поцеловала, а просто дотронулась щеками и носом до моих щек и носа. Я улыбнулся: она делала то же, что и я делал множество раз, – дожидалась поцелуя. Всего несколько недель назад первый шаг приходилось делать ей. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
Теперь, когда мы поменялись местами, призрачный поцелуй подарил ей я: едва коснулся своей верхней губой ее нижней, а потом еще раз, ох как мучительно. Но мне понравилось, как она отзывается, как подается вперед, желая большего. Я отодвинулся и прошептал:
– Нам пора идти. До моего дома еще несколько часов дороги.
Она вздохнула:
– Ты нарочно меня дразнишь.
– Ага, – ответил я, сжимая ее локоть. – Вместо того чтоб сейчас чмокаться и клеваться, мы можем поскорее поехать домой и снова пошалить «на границе».
Мэгги еле слышно вздохнула и с широко открытыми глазами опустилась на пятки. Потом кивнула, соглашаясь, и поспешно схватила свою сумочку с кровати. Удивленный и довольный, я хрипло засмеялся.
Да-а, эта девушка меня погубит.
Но я и не против. Пусть на гробу у меня напишут: «Он умер от счастья».
