Глава 7
Как работала «Зондеркоманда X»?

Возникнув в 1935 году, «Зондеркоманда X* до весны 1936 года была тесно связана с эсэсовским книгохранилищем, расположенным в Лейпциге. В своей автобиографии унтерштурмфюрер СС Вильгельм Шпенглер так описал возникновение «Зондеркоманды» и книгохранилища: «Весной 1934 года я предложил использовать возможности всей немецкоязычной литературы в интересах СД, службы безопасности. Я продолжал развивать эту идею с июня 1934 года по март 1936 года. То есть до того времени, пока она не нашла свое воплощение в виде Лейпцигского книгохранилища СС. 1 апреля 1936 года в Берлине состоялось совместное заседание представителей этого учреждения и сотрудников, выполнявших особое “поручение X”, отданное лично рейхсфюрером СС».

Первое задание, которое пришлось выполнять книгохранилищу СС, была подготовка при помощи некоторых академических структур (Лейпцигской библиотеки, ряда ВУЗов и т. д.) подробной «Библиографии национал-социалистического движения (1919–1933 гг.)». Тогда осуществление этого проекта было поручено местному руководителю СД, Лотарю Войте лю, который запросил для его реализации «пять политических солдат» (так иногда называли служащих СС).

Сама «Зондеркоманда X» никогда не имела четкого места обитания. Вначале она ютилась в берлинском отеле «Принц Альбрехт». Затем перебралась в Лейпциг. В годы войны она базировалась в конфискованном польском замке. Формально она числилась при СД, при главном управлении 1/3, еще точное обозначение выглядело следующим образом — СД 1/323 X. Именно под этой сигнатурой она появлялась во всех официальных бумагах. Оказавшись в составе СС, все участники этого проекта получили не только эсэсовские звания, соответствующие служебные посты. Доктор Левин, к слову, занимал формально пост референта по вопросам образования и высшей школы при отделе «Жизненно важных сведений». После реорганизации СД в 1939 году Зиксстал непосредственно подчиняться шефу РСХА Рейнхарду Гейдриху. Теперь «Зондеркоманда X» действовала при УП Управлении РСХА. Сам проект получил новое чиновничье наименование — РСХА VIIС 3 — «Особые научные поручения».

Одновременно с «обработкой» фондов библиотек «Зондеркоманда X» пыталась проложить путь в немецкие архивы. Это было не так просто, как казалось на первый взгляд. Первые неприятности ждали эсэсовцев в Штутгарте. 11 июня 1935 года государственный архив Штутгарта посетил унтерштурмфюрер Ганс-Петер Коудрес, который кроме работы на «Зондеркоманду X» также занимался составлением библиотеки в замке Вевельсбург. Придя в архив, он запросил там подробную справку о документах периода Крестьянской войны, повествовавших о преследовании ведьм. Руководитель архива Герман Херинг, известный противник «нового язычества», порекомендовал для начала ознакомиться с литературой по этому вопросу. Но в ответ поступило не менее наглое требование — именем рейхсфюрера СС передать все интересующие документы в замок Вевельсбург. Естественно, последовал отказ.

История получила свое продолжение осенью 1937 года, когда упрямый архивариус отказался передавать документы, несмотря на сильное давление сверху. Более того, он отказался допускать до работы с документами одного из офицеров СД, мотивировав это низкой квалификацией специалиста. И лишь 15 августа 1938 года сопротивление Херинга было сломлено. Но и в этом случае речь шла не передаче документов, а всего лишь об их фотокопировании. Подобный инцидент был далеко не единичным. Работникам «проекта X» постоянно приходилось сталкиваться с нежеланием передавать им исторические документы из архивов. Для преодоления столь неожиданных трудностей в «Зондеркоманде X» пришлось даже создать специальный отдел, который бы занимался лишь получением необходимых согласований на работу в архивах и выемку документов. Бели верить документам, то с бумажной волокитой эсэсовцы не столкнулись только в Баварском государственном архиве Нойбурга.

Надежды Гиммлера на скорейшую реализацию проекта не оправдывались. По задумке руководства СД архивы должны были присылать в «Зондеркоманду X» все запрошенные документы. Но на деле немногочисленным участникам «Проекта X» приходилось самим ездить по стране, неделями сидеть в архивах, делать выписки и зарисовки.

Но со временем эсэсовцы стали действовать более тонко и изысканно. Они перестали прибегать к прямым действиям. В отличие от случаев, когда эсэсовцев ждали неудачи, сотрудники «Зондеркоманды X» стали расширять свои «частные» контакты с исследователями и учеными. Эти добровольные помощники очень искусно могли маскировать деятельность «проекта X». Перед тем как направиться в тот или иной архив, велась долгая переписка якобы от лица студентов или докторантов Лейпцигского университета. Те, естественно, и не думали упоминать пресловутую «Зондеркоманду X». Так, например, в 1941 году в Берлинский архив вначале пришел запрос о наличии литературы, посвященной средневековым процессам. В ходе переписки якобы соискатель на степень научной степени поинтересовался наличием документов, которые касались темы его диссертации «Процессы над ведьмами, волшебство и суеверия».

Другим приемом для получения документов являлось составление и уточнение данных по генеалогии семей, в которых числились ведьмы и колдуньи. Этим вопросом, как правило, занимался непосредственно Рудольф Левин. В этом направлении деятельности возникало гораздо меньше проблем, так как для составления родословной требовались в основном лишь выписки из церковно-приходских книг, а в некоторых случаях — городские хроники и летописи. За подобную деятельность полагалась небольшая оплата из фондов СД, от которой служащие небольших городов, само собой разумеется, не отказывались. Но по-настоящему в полную силу «Зондеркоманда X» заработала, когда заручилась поддержкой «Семинара вспомогательных исторических наук исторического факультет Лейпцигского университета». Именно эта структура стала направлять запросы в различные архивы Германии. Для прикрытия Рудольф Левин был оформлен в этой структуре как внештатный сотрудник, который занимался написанием статьи о «духе позднего Средневековья». Подобное прикрытие не просто распахнуло двери почти всех немецких архивов, но даже в частных фондов, фактически контролировавшихся католической церковью. Попробуй эсэсовцы проникнуть в них в своей форме и со своими документами, они неминуемо получили бы от ворот поворот.

Но и здесь не обошлось без накладок. Например, в коммерческом отделе Лейпцигского университета вызвали если не переполох, то изрядное удивление огромные счета, предоставленные архивом г. Бамберг. Дело в том, что сам Райссман не являлся сотрудником университета, а лишь некоторое время учился в нем, так и не получив долгожданного диплома. Но скандал удалось вовремя замять, и ситуацию оперативно исправили.

Позиции «проекта X» усилились, когда Франц Зикс стал не только учредителем, но и деканом зарубежного научного факультета в Берлинском университете. После этого документы и выписки из исторических актов направлялись к нему на кафедру. Их обработка была поручена специально выделенным офицерам СД. Подобная «конспирация» соблюдалась не только в рамках «проекта X», но и при исследованиях масонства, которыми также занималось СД. Эсэсовская служба безопасности, учтя свои ранние ошибки, предпочитала вообще больше не использовать собственные бланки. Все письма, проходящие по этим делам, адресовались на частный адрес: Берлин, Вильмерсдорф, Эмсерштрассе, 12–13.

Кроме частных исследователей и научных структур СД использовала для прикрытия такую организацию, как Имперское студенческое руководство, главой которого 6 ноября 1936 года стал Густав Адольф Шеель, старый знакомый Зикса. Со временем «Зондеркоманда X» стала прибегать к подобной маскировке только в тех случаях, когда могла столкнуться с бюрократическими препятствиями. С началом войны эсэсовским специалистам нередко удавалось заполучить желаемые документы, ссылаясь на воздушные налеты и необходимость эвакуации наиболее ценных исторических актов в более защищенные места, чем здания архивов. В ходе осуществления подобной эвакуации специалисты «Зондеркоманды X» беспрепятственно знакомились с любыми интересующими их архивными фондами. Если же руководство архивов прознавало об этом, то получало ответ, что сотрудники СД использовали документы вовсе не для подготовки какой-то научной публикации, а лишь для составления статистики, необходимой руководству СС. Документы, как правило, тут же копировались либо переписывались.

Время самой большой активности сотрудников «проекта X» приходилось на 1935–1936 годы. Именно в этот период идет оживленная переписка со священниками, теологами, архивариусами, антикварами, преподавателями высшей школы. Интерес проявляется ко всем уголкам Германии. Как правило, сотрудники «проекта X» направляли свои письма, не указывая, что заказчиком их «исследования» было руководство СС. Катажина Лещинская в своей книге «Ведьмы и германцы» указывала, что в настоящее время в Познаньском архиве сохранились многочисленные письма, в которых эсэсовские изыскатели просили предоставить им сведения о казни людей, которые были обвинены в колдовстве или чародействе. Кроме этого, поступали многочисленные запросы о предоставлении сведений об имеющихся материалах, которые касались процессов над ведьмами, в бытность происходившими в отдельных общинах. Еще имеется немало материалов, свидетельствующих о конфликтах, которые возникали, когда эсэсовцы пытались получить доступ к архивным материалам.

Так, например, Лещинская на страницах своей книги рассказывает о секретном рапорте, датированном 25 марта 1936 года, в котором сообщалось, что начальник Рудольфа Левина Франц Зикс направился на остров Фемарн, расположенный близ Балтийского побережья. Там офицер СД планировал вести переговоры с Петером Випертом о возможности использования эсэсовскими структурами, в том числе «Зондеркомандой X», результатов его исследований. Петер Виперт (1890–1980) занимался изучением обычаев и традиций острова Фемарн. Он был директором местного краеведческого музея. Кроме этого, Виперт был известен как писатель, который сотрудничал с «Наследием предков». Но гораздо больший интерес для нас должны представлять два других обстоятельства. Во-первых, Петер Виперт был кузеном супруги Лины Гейдрих, супруги шефа РСХА. Скорее всего, именно это обстоятельство позволило ему в свое время бросить фразу: «На острове Фемарн не имеется ни змей, ни кротов, ни евреев». Во-вторых, Петер Виперт написал рукопись, посвященную ведьмам. Как в большинстве случаев, любые исследователи, даже если они являлись частными лицами, начав сотрудничество с «Зондеркомандой X», должны были соблюдать определенную конспирацию и секретность. Это не было перегибом, так как все сотрудники «проекта X» имели доступ к многочисленным секретным документам, касавшимся не только процессов над ведьмами, но и деятельности СС и всей нацистской партии. Любые поездки по стране сопровождались мерами повышенной секретности. Например, для того, чтобы направиться в марте 1936 года к Петеру Виперту, проживавшему на одном из островов Балтийского моря, Франц Зикс получил в свое распоряжение автомобиль гестапо, что было нарушением служебной субординации. В обычных условиях это было бы достаточно серьезным нарушением. Но любые действия «Зондеркоманды X» были окутаны завесой тайны и не разглашались. Кроме этого, в свое время Петер Виперт попытался опубликовать свою рукопись о «колдовских процессах» в издательстве Людендорфа, но книга попала под запрет. Скорее всего, интерес к этому произведению так никогда бы и не возник снова, если бы до руководства СД не дошли слухи о том, что в распоряжении Петера Виперта находились оригинальные документы процессов над 240 ведьмами. Не надеясь заполучить оригиналы, эсэсовское начальство очень рассчитывало снять с них фотокопии.

Кроме этого в архивах сохранился протокол посещения Шмидтом и Рихтером (февраль 1937 года) директора архива Детмольда доктора Виганда, с которым они беседовали о возможности получения доступа к архивам города Лемго. Из документа следовало, что сотрудникам «проекта X» было не очень просто добиться расположения Виганда, так как в протоколе имелись следующие строки: «Нам пришлось отказаться от маскировки и предъявить эсэсовские удостоверения, которые были предельно тщательно изучены Вигандом.

Только после этого он заявил нам, что готов оказать необходимую поддержку». Два месяца спустя Шмидт и Рихтер вновь сообщат об очередных трудностях, с которыми они столкнулись при получении доступа к делам из Лемго. Это письмо было адресовано оберштурмфюреру СС, которым, скорее всего, являлся Рудольф Левин. Между тем ситуация стала накаляться, так как Гиммлер ожидал, что данные документы должны были быть обработаны со дня на день. В архивах также сохранились донесения о том, что бургомистр городка Лемго, с которым беседовал Ганс-Петер Коудрес, упомянул о разговоре с Розенбергом. После этого в «Зондеркоманде X» стало понято, почему постоянно возникали технические сложности с предоставлением архивных дел. На тот момент Альфред Розенберг был едва ли не главным конкурентом Генриха Гиммлера, претендовавшим не только на исследование вопросов истории (он считал, что этим должны были заниматься только «его люди»), но и предпринимавшим попытки создания «немецкой религиозности», что не могло не раздражать главу СС. Также Альфред Розенберг проявлял особый интерес к городку Лемго. По большому счету городской архив получил оригинальные дела только потому, что так пожелал Розенберг. Кроме этого, Розенберг планировал регулярно проводить в Лемго праздник в честь Энгельберда Кемпфера (1651–1716), который был известным немецким путешественником и исследователем Японии.

Когда бургомистр Лемго отказался давать доступ в архивы, то Рихтеру вновь пришлось предъявить свои эсэсовские документы, чем, собственно, он разгласил «тайный характер своей миссии». В одном из отчетов говорилось: «Чтобы сделать возможной дальнейшую работу, Р[ихтер] принял решение назвать СС в качестве заказчика исследования. Он полагал, что это возымеет действие, так как: 1) доктор Виганд ручался за благонадежность бургомистра и местного государственного архивариуса; 2) упоминание Коудреса автоматически предполагало, что архив уже сотрудничал с другими эсэсовскими ведомствами».

В конце концов Рихтер все-таки получил разрешение использовать архивные дела для своих исследований, но только при условии, что он предоставит письменные гарантии от СД, что они (дела) будут вовремя возращены в архив. Подобное развитие событий еще раз указывает на то, что деятельность «проекта X» носила секретный характер, а потому эсэсовское руководство пыталось не привлекать к нему лишнее внимание сторонних лиц, в том числе являвшихся протеже Розенберга. В большинстве случаев сотрудники «Зон-деркоманды X» предпочитали представляться частными лицами, которые якобы собирали сведения для составления свой родословной. От маскировки они отказывались только в единичных случаях, когда работники архивов оказывались «не слишком несговорчивыми». Но на самом деле проблемы возникали почти всегда — большинство директоров городских архивов весьма неохотно шли на то, чтобы выдавать дела незнакомым людям. На фоне этих конфликтов становится понятным, какое большое значение для «проекта X» имели архивы, равно как и контроль над ними.

3 июня 1937 года Вильгельм Шпенглер направился в Берлин, чтобы обсудить программу деятельности «Зондеркоманды X» с Эрнстом Меркелем и бароном Шренком фон Нот-цингом. В ходе состоявшихся бесед были намечены контуры направления деятельности Меркеля и Шренка фон Нотцинга. Они хотели заниматься изучением роли судов, принимавших участие в процессах над ведьмами. Но в ходе разговора выяснилось, что данные исследования могли и не иметь никакой прикладной политической пользы. Судя по всему, роль судебных органов не очень интересовала руководство «Зондеркоманды X», хотя упоминание подобных тем имелось в программе «проекта X». Кроме этого, отказ заниматься проблемами, связанными с деятельностью светских органов власти, во многом мог быть связан с идеологическими установками. В данном случае осуществление «проекта X» должно было быть направлено на дискредитацию церкви, а не светских учреждений. Развитие этой темы могло поставить под сомнение самую главную идею, заложенную в основу деятельности «Зондеркоманды X», что главной виновницей преследования ведьм (уничтожения германских женщин) являлась католическая церковь. В итоге после проведения нескольких консультаций было решено, что Меркель и Шренк фон Нотцинг займутся поездками по местам, где осуществлялись казни колдуний, где они будут фотографировать «объекты». После этого им надлежало создать унифицированную фотографическую базу «Зондеркоманды X».

С самого начала осуществления «проекта X» было также решено, что его сотрудники не будут выезжать в зарубежные архивы. Вся территория рейха была поделена на сектора, за каждым из которых был закреплен один из сотрудников «Зондеркоманды X». Подобная практика казалась эсэсовскому руководству перспективной хотя бы потому, что «позже она позволит написать, опираясь на местный материал, серию статей о преследовании ведьм, которые можно было бы публиковать в самых крупных ежедневных газетах». То есть антицерковную работу предполагалось вести под видом публикации краеведческих статей. По итогам сбора материала в архивах, библиотеках и написания статей должна была возникнуть толстенная книга, на которую руководство СС и Гиммлер лично возлагали очень большие надежды. Появление этого коллективного труда должно было дать старт новой пропагандистской кампании, направленной против церкви.

Во время обсуждения программы действий Меркель и Шренк фон Нотцинг предложили в качестве тем для написания будущих статей пытки, которые применялись во время «колдовских процессов», а также сюжеты, связанные с подлогами, которые совершили церковные деятели (то есть возвели на костер совершенно ни в чем не повинных женщин). В своем отчете о визите в Берлин Вильгельм Шпенглер указывал на необходимость «ни в коем случае не упускать из вида политическую значимость исследований». Указанная политическая значимость вообще должна была стать главным критерием в оценке предпринятых изысканий. Состоявшиеся же в июне 1937 года «берлинские беседы», судя по всему, были в основном посвящены тому, как можно было бы более эффективно использовать национал-социалистическое восприятие истории.

В любом случае 14 июля 1937 года на свет появился план работы «Зондеркоманды X». Это был отдельный документ, который назывался «Обзор расовых и народно-исторических проблем деятельности». В качестве основных направлений указывались:

— влияние на немецкую народную жизнь через трактаты, проповеди, воззвания, в которых вводилось понятие «ведьмы»;

— преследование ведьм, как в католической, так и в протестантской Германии;

— история религиозных и антицерковных движений XV века;

— общественно-психологическое воздействие процессов по делам ведьм;

— сознательное формирование волны ведьмомании, которая привела к социальным потрясениям, разложению семьи, распаду сельских и городских общин.

В обоснование последнего тезиса говорилось: «Доносы на ведьм вынуждали многих женщин и их семьи покидать свои места жительства. Это доносительство привело к тому, что в деревнях и в небольших городах никто не был уверенным в том, что не предстанет перед судом в качестве ведьмы или колдуна. В доказательство этого можно привести массу документов». Описание разрушения общины, как одного из последствий преследования ведьм (в том числе из-за повального доносительства), использовалось сотрудниками «проектах», как правило, тогда, когда не имелось возможности доказать, что процессы над ведьмами привели хоть к каким-то расовобиологическим последствиям. Принимая во внимание обязательную критику в адрес католической церкви, подобного рода аргументы казались весьма рациональными. Однако в данном случае речь шла все-таки о политике, а не о научном исследовании исторического феномена массового доносительства на «ведьм». Если бы эсэсовские сотрудники всерьез занимались изучением доносов, то они бы неизбежно вышли на проблему учреждений, которые способствовали доносительству и нагнетанию истерии в средневековом обществе. В данном случае церковь никак не представала бы в качестве «главной виновницы». В этой ситуации идеализируемый национал-социалистами «немецкий народ» должен был стать опосредованным преступником, виновным в совершенных злодеяниях, так как большинство доносов совершали самые простые «люди из народа». То есть среди германцев имелось признание норм, согласно которым ведьм надлежало «исключать» из общины.

Не имея возможности отрицать эти факт, специалисты «проекта X» решили обойти стороной эту «опасную» тему. Именно по этой причине сюжеты с доносительством на ведьм теле и не были развиты. По данной теме не было написано ни одной более-менее законченной работы. «Зондеркоманда X» вообще оказалась в сложной ситуации. Она была поставлена перед дилеммой: нельзя было вести последовательную идеологическую работу против церкви, не подвергнув критике принципы собственного (национал-социалистического) мировоззрения. Едва ли можно было говорить о прототипе гармоничного «народного сообщества», если в нем процветали повальное доносительство и ведьмомания.

В проекте программы деятельности «Зондеркоманды X», которая была составлена Рудольфом Левиным, говорилось также о намерении осуществлять количественный анализ. Этот анализ должен был быть направлен на то, чтобы «сравнить» количество погибших на кострах инквизиции людей с количеством умерших в результате стихийных бедствий, эпидемий и т. д. Конечно же, изначально была дана установка, что потери от «церковного террора» должны были быть не в пример выше, нежели количество жертв «разгуластихии». Кроме этогоРудольф Левин планировал «идеологически грамотно» объяснить, как церкви удалось распространить среди германцев пагубную веру в ведьм. При этом предполагалось описать, как «здоровые силы германского народа» пытались организовать сопротивление подобным устремлениям. Последний пункт программы деятельности «Зондеркоманды X» касался расовых вопросов. Он должен был наглядно продемонстрировать, что сожжение ведьм было преступлением против всего «германского мира». А вот сделать это было весьма проблематично, хотя в силу отсутствия необходимых для подобного рода выводов источников. По этой причине Левин предпочитал говорить лишь о значении расовых теорий как основополагающего принципа при оценке исторических событий. Это позволяло ему уйти от конкретных выводов, сосредоточив свое внимание на уничтожении католичеством германских ценностей, которые были непосредственно связаны с существованием так называемой «германской расы». Само собой разумеется, увязка между собой расового вопроса и преследования ведьм, столкнулась с множеством самых различных трудностей. В первую очередь это было связано с тем, что не имелось никакой возможности однозначно установить национальное происхождение казненной ведьмы. В отчаянной попытке хоть как-то спасти положение Левин предложил сосредоточить внимание на поведении «ведьм» во время допросов и пыток, так как якобы во время них в наиболее ярко проявлялись «расовые черты характера жертв». Левин писал по этому поводу: «Физически истерзанные люди оставались цельными по складу своего характера. Эта духовная устойчивость не только к физическим, но и к психическим пыткам (чаще всего суды прибегали к банальному аргументу — забота о детях) является одной из лучше характеристик, которые народ почерпнул в своем расовом наследии». Как результат, «Зондеркоманда X» должна была заняться разработкой и изучением такого понятия, как «расовый характер». Но даже эти отвлеченные изыскания оказалось не так уж просто соединить с преследованием ведьм. Вдобавок подобная постановка вопроса автоматически подразумевала, что католики изводили не только германцев (в противном случае надо ли было изучать характер жертв?). Как видим, каждая идеологическая уловка была чревата новыми «неудобными» вопросами.

Что касается качества самой работы сотрудников «проекта X», как уже говорилось выше, почти все они имели высшее образование, но это еще не было залогом их высокой квалификации. Именно по этой причине руководство СД проводило для «Зондеркоманды X» неоднократные курсы повышения квалификации. Первые курсы были начаты в октябре 1936 года и длились до мая следующего года. Интересно, на каких темах было решено сосредоточить внимание сотрудников «проекта X». Кроме общих лекций по истории средневековой Германии эсэсовцам преподавались такие узко специфические дисциплины, как архивоведение, палеография и искусствоведение. И при этом ни одной политической лекции! Обучение должно было вестись силами специально созданного при СД «научного подразделения». Вторые курсы повышения квалификации начались во второй половине 1942 года. На этот раз лекции по вспомогательным историческим дисциплинами читали специалисты дирекции Центрального архива Пруссии. Скорее всего, поводом для проведения вторых курсов повышения квалификации стали ошибки и неточности, обнаруженные Эрнстом Мерклем в картотеке «Зондеркоманды X». Во втором случае обучение носило не только теоретический характер — все обучающиеся должны были выполнять специальные палеографические упражнения и задания.