Философия (φιλία – любовь, стремление, жажда + σοφία – мудрость) в дословном переводе с древнегреческого (φιλοσοφία) – это любовь к мудрости. Эта любовь превратилась в научную дисциплину, изучающую общие и существенные характеристики, а также фундаментальные принципы реальности и познания, бытия человека и его отношения с миром. Пифагор был первым, кто начал использовать слово «философия», хотя еще и не в качестве термина. Полезность данного предмета заключается в возможности не только культурного и духовного развития, но во вполне прагматическом использовании мудрости, накопленной поколениями, для качественной, гармоничной и спокойной жизни. Рациональность рассуждения отличает философское мышление от мифологического и религиозного и поэтому требует определенных усилий. Философия изучает все, в том числе методологию познания. Поэтому нереально впитать в себя весь богатый опыт человечества. Сложно даже качественно с ним соприкоснуться, но попытки того стоят и окупаются сторицей. Практическая философия, по сути, представляет собой различные аспекты этики. А этика в широком смысле, прежде всего, исследует место человека в мире и пытается ответить на вопросы, что такое человеческое счастье, как его достичь.

На страницах этой небольшой книги мы обсудим лишь несколько направлений, которыми с нами щедро поделились древние греки. Античность подарила нам киников, скептиков, эпикурейцев и стоиков. Киники и скептики презрели всё, что почиталось в обществе (догматы установок, выгодных социуму, навязанные ценности, нормы, конвенции и т. п.). Они поставили под сомнение все порождения цивилизации, которые не всегда следуют интересу личности, а порой продиктованы прямой корыстью или умыслом. Знаменитый киник Диоген (Синопский), по преданию живший в бочке, будучи сыном фальшивомонетчика, стал обличать фальшь любого штампа, но в гораздо большем масштабе: «…Люди со штампом полководцев и царей, вещи со штампом чести и мудрости, счастья и богатства – все это были низменные металлы с фальшивой надписью». Таков базовый посыл философии кинизма. По мнению Рассела, это не «цинизм», а поиск добродетели, по сравнению с которой все земные блага ничего не стоят. Киники искали добродетель и моральную свободу в освобождении от желаний: человек, безразличный к благам, свободен от страха.

На почве условностей, ценностей и установок рождается бесчисленное множество предрассудков, стрессов, страхов и проблем. В итоге мы боимся своих желаний и истинного лица, живем «чужой» и «условной» жизнью. По существу, киники восстали против условностей нашей жизни. И по большей части не против самих условностей, а против того, что за ними терялся человек.

Скептики заставляют нас задуматься об очень важном вопросе: что настоящее и подлинное, а что – условное. Если киники указывали на необходимость помнить о себе, то скептики напоминают: не забывайте, что условности условны, – это освобождает. И киники, и скептики учили свободе, которая возможна лишь в случае освобождения от страхов и условностей.

Проповедь здравого смысла, начатую киниками и скептиками, продолжают стоики и эпикурейцы, которые дают вполне конкретные рекомендации. На это обратил внимание психотерапевт Эллис, введя понятие ответственного гедонизма. Умение ценить и получать удовольствие от того, что имеешь (а не излишеств, как в Средние века стали трактовать эту философскую доктрину), способствует формированию душевного равновесия и спокойствия, нивелирует избыточные опасения за будущее.

Эпиктет и стоицизм по праву является философским базисом когнитивной терапии. Это направление обосновывает возможность принятия жизни такой, какая она есть, и учит отвечать за себя и свое поведение. Осветим ряд философских посылов подробнее.

Сразу хочется произнести сакраментальную фразу – «в хорошем смысле слова», поясняя, что иногда доля здорового

цинизма для спокойствия и внутренней гармонии отнюдь не лишняя. Тут стоит вспомнить историю, откуда пошло само слово и иной смысл, который в него вкладывали древние греки.

Киники (др.-греч. κῠνικοί, от κύων (собака) и/или Κῠνόσαργες (Киносарг – холм в Афинах); лат. Cynici) – это представители одной из философских школ последователей древнегреческого философа Сократа.

В начале IV века до н. э. некоторые ученики Сократа основали философские школы. Одной из них стал кинизм. Основатель школы – Антисфен Афинский, развивая принципы учителя, стал утверждать, что наилучшая жизнь заключается не просто в естественности, а в избавлении от условностей и искусственности, в свободе от обладания лишним и бесполезным. По Антисфену, для достижения блага следует жить «подобно собаке», то есть сочетая простоту жизни, следование собственной природе, презрение к условностям, а также умение с твердостью отстаивать свой образ жизни и постоять за себя. Правда, иногда он перегибал палку с аскетизмом, доводя его до уровня фетиша и культа, и придавал слишком большое значение форме. Тогда его с юмором и изящной метафоричностью корректировал учитель. Когда Антисфен продемонстрировал дыру на своем плаще, Сократ сказал: «Через дыру в твоем плаще я вижу тщеславие». Подразумевая, что бороться надо не с вещами, а с ложными убеждениями и с зависимостью от них.

В проведении своей программы кинизм отталкивался от общепринятых взглядов и развивал новые, прямо противоположные существующим, пользуясь методом «негативной филиации идей» (παραχᾰράττειν τό νόμισμα – перечеканка монеты). Отдельные элементы, характерные для кинической этики, «витали в воздухе» и встречались, помимо Сократа, например, в философии софистов и у Еврипида. Но специфически эти идеи были оформлены как система именно школой кинизма.

Аскесис (ἄσκησις) – способность к самоотречению и перенесению трудностей. Аскесис киников – предельное упрощение; предельное ограничение своих потребностей; отстраненность от того, что не является необходимым для функционирования человека как живого существа; сила духа и характера.

Апедевсия (ἀπαιδευσία) – способность к освобождению от догм религии и культуры. Апедевсия киников – отстраненность от культуры и общества. Киники считают, что культура (в частности, письменность) делает знание мертвым.

Автаркия (αὐτάρκεια) – способность к независимому существованию и самоограничению. Автаркия киников – независимость и самостоятельность, отказ от семьи и государства.

Таким образом, этический идеал кинизма формируется как:

✓ крайняя простота, граничащая с докультурным состоянием;

✓ презрение ко всем потребностям, кроме основных, без которых сама жизнь была бы невозможна;

✓ насмешка над всеми условностями;

✓ демонстративная естественность и безусловность личной свободы.

В фокусе кинической философии находится человек с его естественными заботами. Киник ищет норму в природе человека как вида и индивида и не ждет божественных или социальных указаний для решения проблем собственной жизни. При этом индивидуалистический протест киников не вырождается в эгоизм и тем более эгоцентризм, готовый удовлетворять эго одного за счет других. Индивидуализм киников приводит к принципу внутренней свободы, которая добывается борьбой, в первую очередь с самим собой, своими предрассудками и иррациональностями, а не с «социальным злом». Таким образом, отрицание устоев киников не являлось нигилизмом и анархизмом.

Являясь философией «практической этики», кинизм предполагает, что главный способ манифестации этического идеала – повседневная жизнь его представителей. Основатель школы Антисфен полагал, что добродетели можно научить. В этом отношении он стал первым вести образ жизни, наглядно подчеркивающий и выделяющий элементы кинической программы и имеющий для этой цели нарочито-демонстративный характер.

Особую известность в этом плане приобрел ученик Антисфена – Диоген Синопский, прославившийся демонстрацией своих убеждений в деяниях и поступках, нередко взрывавших общественное мнение, преступая многие границы дозволительного и общепринятого. В своих беседах и повседневной жизни Диоген вел себя как маргинальный субъект, эпатирующий аудиторию; но не столько с целью оскорбления или унижения ее, сколько из потребности обратить внимание на заблуждения и ошибки людей. Он предлагал людям ценности, которые полагал более глубокими и важными, чем привычные и согласованные большинством.

Многим памятна история с фонарем, с которым ходил Диоген, вылезая из своей бочки и спрашивая всех встречных, не видал ли кто человека. Мысль о редких, действительно разумных экземплярах, достойных такого высокого звания, он подчеркивал при каждом удобном случае. Однажды, помывшись, Диоген выходил из бани, а навстречу ему шли знакомые, которые только собирались мыться.

Плутарх рассказал о примере редчайшего спокойствия, явленного Диогеном перед лицом, повергавшим в смятение духа народы половины известного в тот момент грекам мира. Великий Александр, описывал он, долго ждал, пока Диоген придет к нему выразить свое почтение, но философ преспокойно отдыхал, несмотря на приглашение. Тогда Александр решил сам его навестить. Он нашел Диогена в Крании (в гимнасии неподалеку от Коринфа), когда тот грелся на солнце. Александр подошел к нему и сказал:

На обратном пути, в ответ на шутки своих приятелей, которые потешались над философом, Александр якобы заметил: «Если бы я не был Александром, хотел бы стать Диогеном». По иронии судьбы Александр умер в один день с Диогеном 10 июня 323 года до н. э.

Так как кинизм, по существу, представлял собой благодатную почву для провокационного поведения, иногда не связанного с философской программой, в среде киников оказалось немало субъектов, расположенных к решению проблем личной рутины посредством антиобщественного поведения. Что, как мы хорошо знаем из истории, в том числе новейшей, – не редкость для любого контрсоциального сообщества. Поэтому не удивительна традиция критики и осмеяния киников, которая сложилась уже во времена основания школы, при Антисфене и Диогене. Характерно, что термин «цинизм» появился позднее – благодаря названию школы «кинизм» в устах безжалостных критиков. Поэтому очередное слово из нашего словаря имеет совсем не тот смысл, который в него вкладывали в оригинале.

Образ жизни киников оказал влияние на оформление христианского аскетизма, особенно таких его форм, как юродство и странничество.

При всем внешнем примитивизме и кажущейся наивности киники были не лыком шиты. Они поставили немало теоретических и практических вопросов, решение которых еще долго занимало и мучило человечество: свобода мнимая и истинная, внешняя и внутренняя, моральная автономия и ответственность перед обществом, личность в отчужденном мире, противопоставление культуры и природы, «разумность природы», социальная роль науки, пределы самоограничения, разумные и безудержные потребности, подчинение долгу, критика и переоценка конвенциональных ценностей (согласованных в данном сообществе), внешних благ, жизнь как деяние, проблема определений (точности терминов и слов как таковых), слово и его значение, многое другое. В историю европейской культуры, при всей парадоксальности и скандальности своей практики и философии, киники вошли как выдающийся пример человеческой свободы и моральной независимости. Они воплотили образ величия духа, пренебрегающего соблазнами чувственной жизни, социальными условностями, тщеславными иллюзиями власти и богатства.

Практическая польза: философия кинизма позволяет выйти за пределы навязанных внешних рамок и стереотипов, вернуться к истокам, природе – собственной и окружающей. «Тиранию долга», которую в XX веке описывала известный психоаналитик Карен Хорни, киники обозначили как проблему и предложили пути ее решения за два тысячелетия до ее публикаций.

Киники взяли на вооружение некоторые находки скептиков – еще одной группы философов, предложивших с сомнением относиться к достоверности получаемой информации в силу разных причин – от эффекта «испорченного телефона» до выгодной кому-либо дезинформации, в том числе массовых социальных мифов и стереотипов. Вслед за скептиками киники стали использовать важные вопросы как инструмент для анализа и самоанализа: «Откуда я это знаю? Где подтверждения в виде фактов, а не слов? Где доказательства? Есть ли альтернатива?». Эти и другие подобные вопросы могут прояснить много запутанностей и конфликтов в нашей голове и ряде внешних ситуаций. Ясность, возникающая вследствие такого анализа, – не только краеугольный камень текущего спокойствия, но и стратегия, позволяющая предупредить его нарушения в будущем.

Стоици́зм – учение одной из наиболее влиятельных философских школ античности, возникшей во времена раннего эллинизма и сохранившей влияние вплоть до конца античного мира. Это этическая концепция, схожая с китайским даосизмом, отождествляющая источник гармонии в мире с принятием естественного порядка вещей и, соответственно, рекомендующая стоически переносить все испытания судьбы. Главным посылом выступала практика управления человеком своими страстями. Название «Стоя» происходит от названия «Расписной Портик» (Στοὰ Ποικίλη) в Афинах, где около 300 года до н. э. преподавал Зенон из Китиона (город на острове Кипр, в его южной части, на территории нынешней Ларнаки), основатель учения. Ранее стоиками в Афинах называли поэтов, собиравшихся в Стоа Пойкиле за сто лет до появления там Зенона, его учеников и единомышленников.

Стоическая философия пришлась по нраву суровым римлянам. Так называемая «поздняя стоя» (римский стоицизм) – это I–II века н. э. Сенека, Эпиктет и император Марк Аврелий – ее ведущие представители. Известные римские стоики – сплошь звезды. Вторая после связки Сократ–Платон–Аристотель – уже римская «Dream Team» (ей стоило бы посвятить больше места, но, видимо, уже в другой книге).

Безусловно, сферическим стоиком в вакууме (по выражению одного восторженного современника) являлся вольноотпущенный раб Эпиктет. Оказавшись в Риме, он, будучи рабом, сопровождал своего хозяина Эпафродита, любимца Нерона, решившего разобраться с премудростями философии (тогда в тренд элит вошел как раз стоицизм). Тот посещал лекции стоика Мусония Руфа, и Эпиктету тоже посчастливилось их услышать. Он все больше проникался стоицизмом, и вскоре люди стали приходить послушать уже его самого. Эпиктет пояснял ученикам, что основная задача философии – научить различать, что сделать в наших силах, а что – нет. Нам неподвластно все находящееся вне нас, телесное и внешний мир. Не сами вещи, а только наши представления о них делают нас счастливыми или несчастными (ведущий слоган современной когнитивно-поведенческой психотерапии). Однако наши мысли и стремления, а следовательно, и наше счастье нам подвластны.

Эпиктет говорил: «Почему краснеет и бледнеет человек, играющий на гуслях или поющий перед большой толпой народа? Потому что он хочет не только хорошо сыграть или спеть, но чтобы люди его похвалили. Однако это зависит не от него, а от слушателей. И вот он беспокоится о том, чем не может распоряжаться, и мучит себя понапрасну, беспокоясь не о деле своем, а о похвале людской, которая не в его власти». Человек не только разумен, но и обладает свободой мысли, свободой воли. Эпиктет утверждал, что никто не может отнять то и другое у человека, даже если лишить его имущества, чести, семьи и тела. Истинная сущность человека состоит в духовности, благодаря которой он родственен божеству; обращаясь к этой своей природе, единственно ценной и свободной, человек находит счастье. Дух человека по природе нуждается в совершенствовании и развитии, которые достигаются упорной работой над собой.

Главная задача по Эпиктету – научиться при любых обстоятельствах сохранять свободным свой внутренний мир и гармонию. Ведущий принцип состоит в правильном понимании того, что в нашей власти, и в правильном отношении ко всему, что от нас не зависит. В нашей власти внутренняя жизнь сознания и, главным образом, состояния воли, распоряжающейся представлениями. Основное, из чего следует исходить: боги дали нам во власть не внешнее – тело, имущество, близких, жизнь, а лишь способность выносить на основе внешних впечатлений правильные суждения, дали свободу выбора и отказа, желания и отвращения.

Знакомство с философией никак не повлияло на изменение нрава хозяина. Эпизод с его выходкой доказал ученикам Эпиктета, что поведение в реальной жизни не разошлось с постулатами учения настоящего философа. Однажды Эпафродит, проверяя терпение раба – насколько тот реальный стоик, как утверждает устно, – стал выкручивать ему ногу. На что Эпиктет спокойно заметил, что так он действительно может сломать ему конечность и целесообразность данного действия сомнительна, поскольку не изменит его убеждений. Тогда, желая вывести Эпиктета из себя, Эпафродит все-таки продолжил истязание (троллинг с буллингом в Риме тогда процветал), пока действительно не сломал рабу ногу. Не изменившись в лице, Эпиктет сказал: «Я же говорил, что сломаешь». Тут надо быть в курсе, что это единственно возможный разумный выбор Эпиктета в текущей ситуации – принять то, что он изменить не в силах, и делать единственное, что от него зависело, – информировать. Попытайся он физически отстаивать свою честь и здоровье или сбежать, его по законам Римской империи ждала бы смерть. Единственное, что позволил себе эпически прокомментировать Эпиктет: «Раб тот, кто не умеет владеть собою». После данного случая Эпиктет всю жизнь хромал. Историки полагают, что именно после этого ученики «скинулись» и выкупили учителя из рабства, подарив ему свободу.

Одним из учеников Эпиктета стал сенатор Луций Флавий Арриан, записавший и издавший высказывания учителя под названием «Беседы Эпиктета» («Лекции Эпиктета») в восьми книгах. Эпиктета уважал и слушал император Марк Аврелий, тоже ставший стоиком. Несмотря на пришедшую к нему славу и императорское покровительство, Эпиктет оставался таким же непритязательным в быту, как в годы безвестности. В отличие от Сенеки, скопившего к концу жизни крупнейшее состояние за всю историю человечества – 300 млн сестерций, что и привело к закономерному печальному финалу – смерти от суицида по приказу императора Нерона, его бывшего ученика (получившего от философа все деньги, но не удовлетворившегося этим). А все имущество Эпиктета состояло из соломенной подстилки, деревянной скамьи и глиняной лампы.

Иногда выделяют еще один период в развитии стоицизма, связывая его с учениями некоторых пифагорейцев и пла-тоников I–II веков н. э., в частности Филона Александрийского.

Учение стоиков принято разделять на три части: логику, физику и этику. Известно их сравнение философии с фруктовым садом: логика соответствует ограде, которая его защищает, физика является растущим деревом,

а этика – плодами. Также свою систему классификации стоики сравнивали с животным и с яйцом. В первом случае кости – логика, мясо – физика, душа животного – этика; во втором скорлупа является логикой, белок – физикой, а желток – этикой.

Практическая польза: стоицизм – не только теория, но и практика жизни. Она позволяет предупредить множество терзаний и волнений, поскольку помогает, как бритва Ок-кама, отсечь лишнее, которое отягощает наш путь и уводит в сторону.

Гедони́зм (др.-греч. ἡδονή – наслаждение, удовольствие) – этическое учение, согласно которому удовольствие является высшим благом и целью жизни.

Основоположником гедонизма считается древнегреческий философ Аристипп (435–355 года до н. э.), современник Сократа. Он различал два состояния души человека: удовольствие, как мягкое, нежное и боль как грубое, порывистое движение души. При этом между видами удовольствия не делается различий, каждое из них в своей сущности качественно похоже на другое. Путь к счастью, по мнению Аристиппа, – в достижении максимального удовольствия при избегании боли. А смысл жизни заключается в получении физического удовольствия. Эпикур описывает удовольствие как принцип удавшейся жизни и основывает свою школу в 310 году до н. э. сначала в Колофоне, а затем, в 306 году до н. э., переносит ее в Афины. Школа находилась в саду философа и поэтому получила название «Сад», а последователи Эпикура стали именоваться «философами из садов». На воротах школы имелась надпись: «Гость, тебе здесь будет хорошо. Здесь удовольствие – высшее благо».

Удовлетворенность желаний Эпикур считает свободой от неохоты и отвращений, апатии и депрессии. Целью в данном случае является не само удовлетворение, а избавление от страдания и несчастья. Высшим удовольствием и его мерой, согласно Эпикуру, является отсутствие боли и страдания. Поэтому счастье достигается с помощью атараксии – освобождения от боли и беспокойства умеренным потреблением земных благ.

Во время расцвета абсолютизма гедонизм был одним из отличительных жизненных принципов так называемого галантного века. А в психологии аристократов XVIII века в Европе, прежде всего во Франции во времена Людовика XV, определение «гедонизм» было опорочено и сохранило негативный оттенок до наших дней. Чаще всего оно ассоциируется с неумеренностью в еде, сексе и других краткосрочных удовольствиях.

Но Эпикур представлял удовольствие не вульгарно и упрощенно, а как благородное спокойствие, уравновешенное удовольствие. Он считал, что желания человека безграничны, а средства их удовлетворения ограниченны. Поэтому нужно себя ограничить лишь потребностями, неудовлетворение которых ведет к страданию. От остальных желаний следует отказаться, в этом необходимы мудрость и благоразумие.

Эпикур был одним из продолжателей Демокрита. Тем не менее он открыто презирал словесное искусство и умозрительные спекуляции – как и стоики, не искал истину, а пытался продумать основы счастливой жизни. «Праздно рассуждение философа, которое не врачует никакой человеческой страсти», – говорил Эпикур и видел счастье в отсутствии страданий, дружбе и душевной невозмутимости. В теории познания эпикурейцы придерживались мнения, что все ощущения безошибочны, ошибки содержатся не в них, а в суждениях об ощущениях. Повторенные ощущения суть «понятие-воспоминание», которое является еще и предположением о будущих ощущениях и потому может быть истинно либо ложно.

Известная фраза Эпикура о смерти: «Пока мы живы – смерти нет, когда настала смерть – нас уже нет» – подчеркивает пользу философии для решения терзающих человека проблем, в том числе мучительного страха смерти.

Практическая польза: позитивная мотивация в жизни станет естественной практикой, если мы научимся ценить ее проявления. Гедонизм учит находить радости и удовольствие не в излишестве, а в том, что мы имеем. Эпикур говорил, что кусок хлеба и стакан воды, сон и окружающая природа при правильном подходе могут быть источником такой радости и удовольствия. Это вопрос нашего отношения к вещам, себе и жизни. Делать то, что ты хочешь, и хотеть то, что ты делаешь, – принцип, помогающий преодолеть сложные ситуации и не заскучать от обыденных. Получать радость от того, что есть сейчас, – это способность осознанного выбора подходящей половины чашки или стороны медали. Счастье и радость – не подарок людей или судьбы, а способность человека их созидать. Мы – кузнецы своего счастья и несчастья, стоимость в обоих случаях одинакова.

Эвдемони́зм (греч. ευδαιμονία – процветание, блаженство, счастье) – этическое направление, признающее критерием нравственности и основой поведения человека его стремление к достижению счастья. Греческое слово εύδαιμονία, подобно русскому «счастье», обозначает, во-первых, субъективное состояние удовлетворенности и, во-вторых, – объективные условия, так называемые внешние блага, вызывающие состояние удовлетворенности. Хотя оба элемента, субъективный и объективный, тесно связаны, возможно и полное их расхождение. То есть человек может быть несчастным при наличии всех объективных данных, обусловливающих счастье, и наоборот. Второе хорошо иллюстрирует индийская сказка о том, как по приказанию царя искали рубашку счастливого человека и во всей империи счастливым оказался один нищий, ее не имевший.

Согласно Эпикуру, высшим родом удовольствий являются не низменные физические удовольствия, а утонченные духовные. Счастлив тот, кто достиг состояния полной безмятежности, или атараксии. Счастье понималось Эпикуром как удовольствие, его отличие от гедонизма в узком смысле слова состоит в том, что удовольствие интерпретируется как особое (устойчивое, длительное, интенсивное) состояние, а его достижение ставится в прямую зависимость от добродетельной жизни: Эпикур называл удовольствие альфой и омегой счастливой жизни, добавляя, что «нельзя жить приятно, не живя разумно, правильно и справедливо».

Речь идет не столько о моральной обязанности, сколько о том, что гармоничное отношение с окружающими и миром является условием собственного счастья. Этика Платона и Аристотеля далеко отошла от эгоистического гедонизма Аристиппа.

Отдых и удовлетворение от жизни крайне важны для того, чтобы вы чувствовали себя хорошо и ощущали всю полноту жизни. Хотя бы раз в неделю находя время для того, чтобы просто насладиться этим миром, его радостями и своим пребыванием здесь, мы позволяем себе снять накопившееся напряжение и подзарядить внутренние аккумуляторы.

Все мы разные и удовольствие находим в разном. Одни лучше расслабляются, медитируя, другие предпочитают ходить в кино. Кто-то едет на море, кого-то влекут горы, кто-то копается в саду или сидит в лодке с удочкой. Некоторые каждый день часок-другой предаются сладкому безделью, иные же, наоборот, всю неделю работают запоем, но зато потом «расслабляются» от души. Что бы вы ни выбрали, надо уметь на время (не важно, раз в день или в неделю, главное – регулярно!) отбросить все заботы и тревоги и погрузиться в удовольствие, отдых и покой. Это принцип дня и ночи, вдоха и выдоха, режима труда и отдыха. Мы часто нарушаем данный баланс, бросаясь в крайности.

Выбирая занятие для отдыха, убедитесь, что вы действительно получаете от него удовольствие, а не стараетесь кому-то угодить или понравиться. В приведенной ниже таблице перечислите, чем вы с радостью занимаетесь на отдыхе. Это может быть то, что когда-то пришлось отложить до лучших времен, или то, чем вы мечтали заняться в один прекрасный день, или то, чем время от времени занимаетесь и сейчас.

Совершенствование отдыха