Рыночные потрясения
Как и японское землетрясение 2011 года, обвал фондового рынка, случившийся 19 октября 1987 года, вызвал у огромного числа людей настоящий шок. Тем не менее нельзя сказать, что у этого падения не было совсем никаких предвестников. За пять дней до этого фондовый индекс Dow Jones Industrial Average (DJIA) упал на 95 пунктов, что стало на тот момент историческим рекордом. И всего лишь два дня спустя он был побит новым падением еще на 108 пунктов. В таком поведении рынка, как я уже говорил, некоторые люди увидели повторение событий 1929 года. Управляющий хеджевого фонда Джон Тюдор Джонс позже вспоминал:
Та неделя биржевых падений стала одним из самых захватывающих периодов моей жизни. Мы ожидали сильного обвала на фондовом рынке с середины 1986 года и строили планы на случай наступления непредвиденных обстоятельств, поскольку видели возможности для возникновения финансового кризиса. Выходя на работу в понедельник 19 октября, мы знали, что рынок в этот день пойдет ко дну… В предшествующую пятницу на продажу был выставлен рекордный объем ценных бумаг. То же самое происходило в 1929 году за два дня до краха.
Пока не ясно, действительно ли эта историческая параллель имеет какое-то значение, как полагает Джонс, или это было простым совпадением. Но тот факт, что и в 1929, и в 1987 годах биржевому краху предшествовала ощутимая тряска, как это бывает перед сильными землетрясениями, неоспорим. В ходе исследования, о котором я упоминал в предыдущей главе, Рэй Фэйр обнаружил, что в течение семнадцатилетнего периода с 1982 по 1999 год отмечено около 1200 случаев, когда цены на фьючерсы S&P 500 значительно изменялись (более чем на один процент) менее чем за пять минут. Более половины из них выглядели как своеобразные «повторные толчки», фиксировавшиеся в течение двух-трех месяцев после обвала 19 октября 1987 года. Только 22 октября, через три дня после биржевого краха, было зафиксировано 109 таких «афтершоков».
Данное сравнение выходит далеко за рамки литературных метафор и аналогий. Взять хотя бы тот факт, что статистика рыночных колебаний, особенно относящаяся к раздуванию крупных фондовых «пузырей» и биржевым крахам, подчиняется правилу, почти идентичному закону Гутенберга – Рихтера, применяемому к землетрясениям.
Рассмотрим, например, насколько цены акций и других финансовых инструментов изменялись в течение определенного интервала времени, скажем, нескольких минут, одного дня, одной недели. В начале 1960-х годов французский математик Бенуа Мандельброт провел исследование изменения цен на хлопок и обнаружил, что рыночная статистика подчиняется обратному степенному закону, очень похожему на закон Гутенберга – Рихтера. Другими словами, это означает, что сильные колебания происходят значительно реже, чем слабые, и практически именно такая зависимость наблюдается для землетрясений. Мандельброт смог проанализировать лишь несколько тысяч базовых данных, и все же это было уже что-то.
Более чем через 30 лет, в 1999 году, используя современные компьютеры, физики под руководством Юджина Стэнли из Бостонского университета проанализировали сотни миллионов случаев изменения цен акций 16 тысяч различных компаний и ряда ключевых фондовых индексов, таких как S&P 500, японский NIKKEI и китайский Hang Seng, произошедших за более чем 35-летний период. Полученные в итоге результаты подтверждали выводы Мандельброта и уточняли их, показывая, что статистика колебаний цен действительно подчиняется математическим закономерностям, ничуть не менее определенным, чем законы физики. Эти закономерности проявлялись на любом временно́м интервале от секунды до месяца, для различных видов активов – акций, валютных курсов, фьючерсов и т. д., – а также на рынках разных стран.
Весьма примечательно, что этот фундаментальный закон сильных колебаний рынка стал известен лишь немногим более десяти лет назад. Что говорит в пользу его справедливости? То обстоятельство, что находит объяснение в других научных областях, но вообще не учитывается в традиционной экономике. Его близкое соответствие закону Гутенберга – Рихтера, относящемуся к описанию землетрясений, также поднимает некоторые интригующие вопросы. Поведение рынков, как принято считать, основывается на мыслях, эмоциях и действиях огромного количества людей, фирм и правительств; теория же равновесия утверждает, что оно отражает рациональную природу человеческого мышления. Но ни особенности мышления, ни психология, ни свобода принятия индивидуальных решений не мешают тому, что закономерность проявляется. Она справедлива для рынка в той же степени, что и для чисто механических движений земной коры.
Что является источником этой закономерности? Это принципиально важный вопрос, и, по правде говоря, никто пока еще не дал на него четкого ответа, хотя существуют некоторые перспективные идеи, достойные рассмотрения. Но прежде всего мы должны изучить некоторые удивительные последствия данного закона, а также некоторые другие законы рынка, тесно связанные с ним.
