Затрещал динамик на ходовом, и механик виноватым голосом доложил, что вышел из строя дизель-генератор. Пришлось доложить – и комбриг махнул рукой и разрешил зайти в базу для аварийного ремонта. Все прибодрились.

Не спеша, гордые своим участием в щекотливом деле, вошли в базу и встали к причалу. Торпедолов же стоял на отдельном причале, а около него уже стояло несколько «УАЗиков», часовой на причале – из пограничников, с автоматом, что ты!

В кают-компании накрыли завтрак. Бобровский, уплетая «яйца квалратные» – нехитрый, поднадоевший омлет из яичного порошка, ехидно сказал Васильцеву – С тобой в дозоре – как-то не скучно! Я за два года столько приключений не припомню, как за два этих дня!

Сергей парировал: – Нет, это я на ваш корабль – больше не ногой! Пусть Нешевелин сам тут сидит! Безвылазно! Служил себе спокойно, никого не трогал – а тут чуть не принял участие в организации новой заварушки! Причем, сразу же как только попал на ваш славный боевой корабль!

– Да, нескучно как-то! – поддержал своих офицеров Жеребчиков. Ему доложили о прибытии на причал хлебовозки со свежим хлебом – оперативный дежурный, а то – и сам комбриг проявили заботу.

БЧ-5 во главе с Михалычем уже разбирала «сдохший» дизель, как солдат винтовку. На всякий случай. Без малейшего промедления. Механик уже дал команду на запуск котла – экипаж надо помыть, воду пополнить… Бывалый Михалыч точно знал – не застоимся… Еще час, другой и – начнут потихоньку выпинывать из базы…

Тем не менее, Сергея Михайловича, опытного и грамотного инженера мучили некоторые сомнения. Не нравились ему какие-то шумы в насадке левого винта, которые проявились при утренней гонке. А док еще только в октябре, через несколько месяцев…

Он вошел в каюту командира, пряча за спиной аккуратный лист ватмана, с каким-то эскизом.

Жеребчиков тяжело вздохнул, и выругался про себя. «С ерундой Михалыч в неурочное время вваливаться не станет! Значит… жди неприятностей» – подумал Николай.

Механик пришел уже с готовым решением. Для того что бы осмотреть насадки, командир БЧ-5 предложил перетянуть на швартовых концах корабль, так чтобы он встал на причале кормой к осушке, а на отливе он и его старшина турбинистов Семанкин, в обеспечении Егоркина, известного дипломированного водолаза, в легководолазных костюмах подлезут в подзор и посмотрят, насколько возможно, что там с насадками. Дело, в общем, не новое, ранее такие действия тоже успешно проводились, и Жеребчиков пошел к комдиву за разрешением. Тем временем, довольный «погранец» уже весело выбежал из залива к своей точке дежурства, за Заячьи острова.

Так что шансы на «добро» комбрига задержаться в базе, резко возросли, Так оно и вышло!

Начали перетаскиваться вдоль причала и кораблей, перебрасывая концы и подтягиваясь шпилем. Даже бородатый комдив вылез с матюгальником на крыльцо штаба дивизиона и давал ценные советы, старательно мешая соображать командиру и внося сумятицу в работу людей. Вопреки его помощи, все-таки справились задачей довольно быстро.

Дождавшись отлива, облачившись в гидрокостюмы Михалыч и его мичман Семанкин полезли вводу с фонарями, страховочным линем и всякими одним им ведомыми железяками.

Все оказалось не так уж и плохо, во всяком случае насадка могла еще потерпеть. Вот об этом Михалыч и решил доложить замкомбригу по ЭМЧ, капитану второго ранга Джигину, который просил его доложить по результатам в любое время. Сергей, нимало не смущаясь своего экзотического вида, поленившись переодеваться, пошел к телефону в рубку дежурного, что-то довольно насвистывая.

В рубке же, умаявшись за минувший сумасшедший день, мирно дремал мичман Леня Кривов, по прозвищу Майор Пронин. «Ну и дремал бы себе!» – подумал Михалыч, – «Еще бы у меня голова за бдительность не болела!»

Так нет, какого-то хрена улегся Леня руками прямо на телефон, а на них положил свою буйную кудлатую голову в белой фуражке. Довольно бесцеремонно Михалыч спихнул мичмана с телефона. Тот проснулся, открыл глаза…

И можете себе представить, что он почувствовал – над ним стоял мокрый аквалангист, в черном костюме, а с костюма ручьями стекала воняющая соляром вода.

«Все! Амба мне – подводный диверсант! Надо же – проспал! Врешь, не возьмешь – живым не дамся – заорал Леня и бросился на Михалыча и схватил его за горло. Михалыч, между прочим был в те годы мужик не слабый, спортсмен, но куда ему против перепуганного Лени! Главное, из помятого горла механика шли только одни невнятные хрипы! А Леня стал еще и бить его головой, так как руки были заняты!

Чем бы все дело кончилось – неизвестно, но тут ворвались мичман Егоркин и сам дежурный по дивизиону, вернувшийся с обхода. Вдвоем они еле-еле оторвали Леню от капитан-лейтенанта.

Михалыч даже материться не мог Леня намял ему горло, пытаясь выдрать кадык. Вот так вот попадись кто нашим мичманам не в добрый час – голыми руками…

Вот потому помощнику дежурного пистолета-то и не давали! – решил для себя Егоркин. А если бы – пистолет? Так он бы до Норвегии бы наступал! Вот как – знай наших! Понятное дело, Леня ни за что не признавался, что он спал, а Михалыч – что специально старался спровоцировать. Опять чуть было они не сцепились!

Вот с докладом замкомбригу получилось не очень – Михалыч сипел в ухо Семанкину, а тот переводил его сипы и хрипы и рассказывал детали осмотра Джигину. Понятное дело, тот мало чего понял, только очень изумлялся. Да сетовал вслух – где бы он такого еще инженер-механика нашел бы вместо Михалыча.

Вот только на каком-то своем листе готовности поставил против МПК Жеребчикова два жирных плюса – и за восстановленный дизель-генератор, и за осмотренные насадки винтов. Вот такие они, механики – главное для них железяки…

Бобровский, узнав обо всем этом, вздохнул – больше не осталось никаких поводов задержаться в Загрядье.

«Придет утром комбриг – и выгонят нас, как дворового песика из хозяйской хаты!» – уверенно подумал он, проверяя свои личные запасы сигарет и лакомств, пряча в сейф. Там-то их крысы точно не достанут!

«Хватит!» – прикинув, решил он и через несколько минут уже спал в своей каюте без задних ног.

Как он думал – так оно и вышло! Не надо было быть великим шаманом, чтобы предсказать действия родного комбрига! Еще задолго до обеда корабль опять оказался в «Точке, где одинокая бочка…»

Надо же – вроде бы – ерунда, фигня-фигней, а вот привязалась строчка, запомнилась… – думал Васильцев, готовясь заступать на очередную вахту.

Через пятнадцать минут наступало завтра…