Итак, стрельбы подлодок шли по плану – и противолодочные, и по надводным кораблям. А сколько этих стрельб было за последние два дня! Ангары катера-торпедолова были набиты стальными сигарами с практическими «головами», всех типов. На некоторых из них до сих пор мигали сигнальные лампы. Команда торпедолова сноровисто собирала их по всем полигонам, укладывала эти металлические холодные «чушки» на стеллажи и порядком умаялась, и морально, и физически. Но, наконец, их командующий передал приказание торпедолову топать в Загрядье, на торпедо-техническую базу, притаившуюся за одним из колен в Сосновой губе и сдать туда практические торпеды на исследование. От результатов этих исследований будут зависеть оценки боевых упражнений подлодкам, и, следовательно, результаты за учебный год. Важное дело!

Прибравшись на палубах и в настройке, команда повела свою посудину в назначенную точку, получили добро всех положенных оперативных дежурных. Кораблик весело бежал себе назначенным курсом, распустив за собой белые усы бурунов, убегающих прочь от форштевня. Стояла, как уже говорилось, белая-белая, но глубокая ночь. Всем смертельно хотелось спать – сказывалась многодневная усталость и рваный, короткий сон лишь иногда. А кроме команды на борту были еще флагманский минер в звании капитана первого ранга – старший на борту, флагманский штурман одной из дивизий и еще несколько заинтересованных в исходе торпедных стрельб офицеров. Понятное дело, с каютами на катере проблемы, но место, где прикорнуть на и вытянуть усталые ноги, найти было можно.

С чувством исполненного долга, все так и сделали. А в кубриках уже вовсю стоял заливистый храп аж плафоны дрожали! Сам старший на борту, в уступленной ему хозяином, каюте командира катера, храпел так, что в соседней каюте капитану морской ракетоносной авиации, приписанному на учения для согласования действий, снился сон, что он стоит на старте и слышит гром двигателей стартующего бомбардировщика, только тот что-то долго не взлетает… Вот такие бывают ассоциации от посторонних ночных шумов. Да! А у вас?

Командира катера сон тоже сморил, и он, спустившись вниз, пристроился в рубке, около крошечного прокладочного стола. Наверху остался один рулевой – матрос, прослуживший целых полгода. Сам! Ибо его командир отделения передвинул свою вахту на более позднее время – без ведома понадеявшегося на него командира, конечно. Словом – все как положено – если какое-то нарушение допускает командир, то далее нарушения рождаются сами собой и идут снежным комом! И еще – суммарный вектор всех случайных нарушений всегда направлен в сторону большей аварии или неприятности – если мягко сказать.

Как сбился курс – точно никто не знал. Скорее всего, рулевой просто прозевал поворот, а вахтенный офицер не вовремя задремал. Ага – на вахте – оно всегда не вовремя! А что – берег далеко, цели – ни одной в целой округе, море – спокойное, почти полный штиль и видимость – сто на сто! Отсюда и спокойствие.

Вот так они и «ехали». Долго ехали, надо сказать! И ушли они потихоньку за «линеечку», то есть – за госграницу и вперлись прямо в территориальные воды соседнего государства, мало того, стали даже пытаться заходить в какую-то их рыбацкую гавань.

Надо сказать, соседи тоже проявили беспечность. Их посты и сторожевые корабли мирно наслаждались предутренним сном.

Кому мы, на фиг, нужны? Примерно так думали они себе сквозь предательский сон на вахте. Главная их забота – чтобы наши рыбаки не влетели в их воды в погоне за косяками трески, и не хапнули рыбки из чужой квоты. Но тех даже за горизонтом видно не было… Не сезон, однако!

Утро, тишина, море – зеркалом… Радио – молчит, светом никто не вызывает – авиация не балуется, «Машка» уже куда-то ускользнула, еще бы! Она вперед всех узнает, что мероприятия закончились!

Старший на борту проснулся – сработал био-гидро-будильник. Бегом посетил гальюн, всполоснул лицо прохладной водой, вытер его большим накрахмаленным носовым платком. Сложил его аккуратно – еще пригодится!

И лишь после этого поднялся на ходовой, в самом приятном настроении, разминая на ходу болгарскую сигарету. (Тогда, пожалуй, это был лучший выбор – ибо выбора особого-то и не было!). Лучше бы он обошелся без этого «барства» и поднимался на мостик тоже бегом! Но кто знал?

– Ну, что? Скоро там Загрядье?

– Скоро, скоро! – успокоил его рулевой: – уже крыши видны, товарищ капитан 1 ранга!

Тут холодная испарина враз прошибла товарища капитана 1 ранга. Зека предательски дернулась – дурное предчувствие холодом поползло, и волосы встали дыбом. Сигарета растеклась между пальцами мелким порохом.

– Что-о-о? Крыши? – испуганно вскрикнул он и вскинул голову.

Достаточно было одного беглого взгляда на берег – влипли! Вся штука в том, что крыши в Загрядье можно было увидеть, лишь предварительно обменявшись позывными с парой постов, дозорным кораблем, да и пройдя минут тридцать узкой и длинной губой, куда еще надо попасть по створам.

А тут – вот они – крыши! Ярко-красные черепичные крыши на одно-двухэтажных аккуратных домиках, рассыпанных на берегах. Веселенькие такие, разноцветные хатки. Но совершенно не наши! Причалы с крошечными рыбацкими суденышками и… серые патрульные катера береговой охраны! Мать-мать – мать! Вот это поспали! Разбираться будем потом!

– Лево на борт! Вперед – самый полный! В машине! Просыпайтесь – подъем, тревога! Матерь вашу так – раз-эдак! Самый полный вперед и еще чуть-чуточку!

Услышав его вопли по внутренней связи, на ходовой мостик высыпали все! В том числе и те, кто должен был не допустить всего этого…

Штурман лихорадочно определял место – технических средств навигации было маловато, но берег – вот он – весь в ориентирах! Маяки, знаки (правда не светящиеся по случаю летнего времени) горные вершины и те же крыши – определяйся – не хочу!

Тут проснулись хозяева, удивившись, чего это непонятное суденышко истошно взвыло и рвануло прочь из фиорда. Чего это у нас не понравилось?

Потом с трудом, но – все же дошло. На патрульных катерах стали шевелиться! Они просто не сообразили, не прониклись – какое счастье им валило в руки, с высокопоставленными офицерами, с новыми торпедами, со сводами по опознаванию и прочими интересными документами!

Но – тоже проспали! Сон – враг удачи, вот уж воистину! Местное командование очень бы хотело, чтобы все сошло по-тихому, и отпустить катеришку с миром. Но зрителей обоюдного ляпсуса военных моряков было многовато – рыбаки как раз собирались выходить в море на полутородесятках шхун.

Свидетелей было настолько много… что рот не заткнешь! Командиру района уже виделись заголовке всяких «Даг Бладетов» – «Кому мы платим налоги?», «Почем нонче наша безопасность?» «Русские ходят в наши порты, как к себе домой!». Примерно так!

Наш капитан 1 ранга доложил с торпедолова командованию на закрытом канале. Нужна была помощь и прикрытие – одно дело безоружный катеришко, а совсем другое дело, если около него вдруг окажется советский боевой корабль!

Командующий принял решение – и понеслись команды, разворачивались командные пункты, приводились в повышенную готовность дежурные корабли и береговые посты и центры наблюдения.

На ходовом мостике, где уже готовился к сдаче вахты старший лейтенант Васильцев, поддергивая на рукаве походного пальто (прохладно ночами, однако,) красно-бело-красную повязку «како». Щелкнул динамик и истошный голос старшины 1 статьи Жемчугова проорал: – Получен сигнал оперативного: – Боевая тревога!

Услышав эту команду сквозь сладкий, предутренний сон – командный пост связи был в двух шагах от его каюты – командир моментально, в трусах и тельнике, в тапках на босую ногу, влетел к радистам. Оперативный ОВРы был уже на связи. Полуминуты хватило на уяснение главного – все остальное потом, а сейчас: – Вахтенный офицер: команду по кораблю «Боевая тревога», корабль к съемке с бочки изготовить! – подчеркнутый металл в голосе не давал сомневаться в серьезности команды – даже спросонья.

Застегивая крючки походного овчинного пальто, на мостике появился Бобровский и, схватив «банан» ГГС, стал отдавать команды и принимать доклады.

– Вот теперь посмотрим, чему наши орлы научились! – спокойно сказал Жеребчиков, тоже выбравшись на ходовой. По ВПС вступил в переговоры с оперативным. Тот сообщил ему о происшествии и передал приказ следовать к госгранице (опять!) и обеспечить выход торпедолова из территориальных вод соседа – любой ценой, но не применяя оружия по сторожевым катерам соседней страны.

– Действовать решительно, но осторожно! – приказал сам комбриг, взявший связь с дежурным кораблем на себя. – Тебе в поддержку готовятся ПСКР и дежурный МРК! Так что – вперед полный, навстречу этим размандяям, выполнить задачу! Выручайте попавших в беду!

Все это щедро пересыпалось острыми междометиями, как харчо – перцем.

Тем временем корабль уже снялся с бочки и набирал обороты. На тонких нотах запели форсажные турбины, встречный воздух заметно уплотнился. Лаг показывал такую скорость, какой пожилой корабль давно уже не бегал! Почти проектную!!! К искреннему удивлению своего командира.

Механик все-таки был знатоком своего дела и классным инженером. И многое мог – когда было надо, и – еще больше, когда очень надо! Но в обычные дни, на частых рядовых выходах, у него же было пятьдесят пять очень технически аргументированных отговорок на требования командира добавить две-три сотни оборотов. Грамотный командир Жеребчиков – но все же – не инженер-механик – только руками разводил. А вот сейчас – когда тревога без дураков – корабль несся птицей, даже бурун оставался далеко за кормой, поднявшись выше присевшего юта и надстроек. А из-под форштевня волны вставали аж до самого бака! Красота! Да, было в этом что-то, приподнятое до восторга!

А вот и пограничная река. Сигнальщики, приняв желаемое за действительное, обнаружили было «корабль», а метристы даже определи его курс и скорость. Жеребчиков хмыкнул – это был островок Шипс-Хольме, действительно похожий на корабль – что и следовало из его названия. Видать, не мы первые обманулись, бывает! Но тут же «натер холку» радиометристам – откуда взялись у острова курс и скорость?

А вон уже и торпедолов просматривался в бинокль, а за ним, на незначительном удалении, бежали два патрульных катера береговой охраны соседей.

Жеребчиков заложил циркуляцию вправо, сбавил ход до среднего, и развернул на левый борт орудие и РБУ. А справа на траверзе уже просматривался МРК, весь в натужном дыму главных двигателей, а еще дальше и ПСКР, тоже спешивший на помощь!

С постов выходили на связь с катером. Женский голос умолял: «Давай, давай, маленький!» И катер, «маленький» по условному обозначению в открытом радиообмене, давал! На нем только что ладонями не гребли! Увлекшись, дежурный оператор уже называла его в азарте не «маленьким», а «миленьким» – все искренне переживали за исход дела.

Впрочем, патрульные катера не очень-то и спешили – так, изображали активность.

Жеребчиков это заметил и сказал вслух: – если догонишь – надо что-то делать, из пушек или пулеметов шарахнуть придется, десантную партию высадить… Корабль – военный, хоть и без оружия, но под военно-морским флагом, с бортовым номером. А на хрена соседям третья мировая война? Вот то-то! Всякие там МИД-овские ноты будут, посла нашего вызовут, куда следует… это конечно! Но это же совсем другое дело! Опять же – они давно заметили со своих постов наши боевые корабли – которые в случае стрельбы, тоже будут вынуждены что-то делать! Нет, догонять и захватывать не будут!

Как в воду глядел! Буруны под форштевнями катеров несколько упали, головной начал выписывать кренделя – циркуляции по корме торпедолова, пересекая его кильватерную струю. Видно, командир катера – сторожевичка не хотел очень уж сближаться с преследуемым.

И вот – горемычный торпедолов пересек «линейку» – линию госграницы на сленге… Он стал сбавлять ход, сближаясь с МПК. Жеребчиков уже приказал лечь в дрейф – к радости Сергея Михайловича – и двигатели нетерпеливо урчали на холостом ходу.

А вот он – тут как тут – и ПСКР, который должен был сопровождать торпедолов. С гордым видом одержанной победы!

Жеребчиков хмыкнул – а куда они теперь денутся. Они сами рады-радешеньки дойти до нашего Загрядья. Всё в игры играем, шпионов ловим! Хотя бы так!

МРК, для убедительности даже открывший крышки ракетных контейнеров, тоже получил команду на возвращение. Только про МПК как-то все забыли, когда «отлегло» и опасность миновала.