Глава 12
– Отступаем, отступаем! – Химик быстро пятился по мосту, прочь от берега, спиной подталкивая Пригоршню. Дальше шел Красный Ворон.
– Но никого ж нет, – возразил Пригоршня.
– Они были, Никита. Не тормози.
– Слышал, Ворон, не тормози, дальше идем.
– Я и иду, – буркнул тот, не оглядываясь. Он единственный двигался нормально, повернувшись лицом к пирамиде.
– Так что там случилось, Химик? Ты ж ничего толком не объяснил.
Сделав еще несколько шагов назад, тот приостановился и вытянул шею, разглядывая берег с базой.
– Они появились, когда я был возле биодоспеха. Черви эти. Сразу трое, два спереди, один сбоку. Двое сходу попытались ткнуть своими хелицерами, я отпрыгнул, упал с платформы. Вскочил и полоснул их «асуром». Не рассчитал и…
– Пробил стену той железной избушки, – кивнул Пригоршня. – Как ты назвал… биодоспех?
– Не пробил, она скорее надломилась, а я уже потом пробил ее сам. Да, биодоспех. Крайне интересное устройство, если это слово к нему подходит. Не успел толком рассмотреть, жаль. Не преследуют они нас больше, а? – Химик все пялился на берег. – Точно, отстали. Хотя когда я выскочил наружу, рядом раскрылось еще несколько нор. Как-то они бестолково действуют.
– Ты бы поглядел на лагерь мертвых гиперов, изменил бы свое мнение, – возразил Пригоршня. – Там куча трупов: детеныши, взрослые. Кто насквозь пробит, у кого голова обкусана, будто стесана.
– А может это сделал кто-то другой?
– Уверен – черви поработали. Я ж тогда краем глаза заметил такой белый свет, и теперь понимаю, что это было мерцание их пространственных нор. Они опасные твари, просто нам пока везло.
– А почему по всей Зоне не расползлись? – спросил Красный Ворон.
Химик с Пригоршней пошли за ним, часто оглядываясь на берег. Центр озера с торчащей верхушкой пирамиды приближался.
– Я это обдумывал, – сказал Химик. – А что, если черви не могут прорыть свои подпространственные ходы наружу из Слепого Пятна? Не вижу другого объяснения.
– Как не могут, если они водятся на болоте у Полесья? – возразил Пригоршня. – Говорю же, это они твоих волосатых братанов покрошили, да и у вездехода я потом заметил их норы, только они тогда не напали. Сыты, может, были после гиперов.
– Там была небольшая группа червей, вырвавшаяся из Пятна вслед за тем вездеходом. Как бы по пробитому им туннелю, понимаешь? Но в результате они попали не на открытое пространство, а опять как бы в замкнутое место – в Петлю.
– И тусовались внутри, – кивнул Пригоршня. – Ползали туда-сюда, отлавливали потихоньку гиперов, питались ими, а выйти дальше не могли. Логично. Это значит, людям просто повезло. Представь, если бы черви распространились по Зоне? А из нее – по всей планете. Им-то наш Периметр не преграда.
Пирамида приближалась. Черная, широкая. Верхушка не острая, будто стесана. Ее окружал дощатый квадрат понтона, к которому и примыкал мост.
– По-моему, эта вода – сильнейший раствор щелочи, – сказал Химик, покосившись вниз. В алой пленке отражались перила и три перевернутые фигуры, двигающиеся за ними. – Я слышал про какое-то озеро. В, Африке, кажется. Как же оно называется… Нитрат, Натрон? Да – Натрон. Скорее всего, вода перенасыщена солями. Каким-нибудь карбонатом натрия.
– Так она опасна?
– Если я прав, то мгновенно не растворит, но долго в такой воде находиться нельзя. Разъест, а потом минерализует.
Когда подошли к центру, стало видно, что озеро на самом деле не такое уж и большое, и весь котлован не сильно большой. Отсюда во все стороны хорошо просматривались склоны, обрыв вверху.
С внешней стороны по квадратному понтону шли перила, а с внутренней была полуметровая полоска воды, и дальше наклонные черные стены. Материал вроде того, из которого состоит «доминатор», решил Пригоршня. Подавшись вперед, он положил на стенку ладонь. И задрал брови, уяснив, что не может ничего понять: шершавое под рукой или гладкое, даже теплое оно или прохладное – и то непонятно. Как так? Будто рука онемела. Потряс кистью, снова пощупал, приложил вторую. Нет, ничего не чувствуется, как будто от прикосновения к пирамиде вырубает все ощущения.
Красный Ворон убрел за угол, а Химик стоял рядом, щурился и глядел вниз, и челюсть у него опять слегка отпала, как тогда, на обрыве.
– Что, опять свою «структуру» видишь? – спросил Пригоршня.
– Я ее все время видел, но теперь более отчетливо. Так и сияет, прямо под ногами, и уходит куда-то в невообразимую даль. Мы будто три муравья у вершины египетской пирамиды.
– А вот эта поверхность, которая перед нами, тебе как видится?
– Ну, как наклонная черная плоскость.
– Ага, и я ее такой вижу. И при этом она почему-то на ощупь совсем непонятная.
– …Только я еще вижу, внутри нее гуляют пятна света. Расплываются, сливаются. И к тому же на ней есть ровные светящиеся линии, часть «структуры». К примеру, ты сейчас опираешься рукой в центр треугольника. Линии находятся внутри… как будто это щели, не знаю, как точнее описать. И еще одно: по центру пирамиды идет канал света, от вершины далеко-далеко вниз. Вроде центральной оси. И такое ощущение, что в верхней точке, то есть вот здесь, перед нами, чего-то не хватает.
Пригоршня отошел на шаг, поднял голову. Что там, на стесанной верхушке пирамиды? Она над головой, не очень высоко, но с понтона ее не видно. Попробовать, что ли, залезть?
Тихий скрип досок под ногами Красного Ворон доносился с другой стороны понтона.
– А давай я тебя подсажу, потом ты мне руку подашь и… – начал он, и тут в воздухе рядом возникла пространственная нора.
Реакция у гипера была молниеносной – рука нырнула вперед, «асур» мигнул, загудел. Нора сомкнулась, почти исчезла, и Химик заорал, дергаясь:
– Оно меня схватило!
– Как?! – Пригоршня вцепился ему в плечи, потянул на себя. Громче заскрипели доски, Ворон спешил к ним. – Но у тебя ж рука свободна… А, понял!
Теперь он разглядел, что от затянутой в перчатку кисти тянется короткая размытая полоска, сужаясь, уходит в едва различимое светлое пятнышко, до которого уменьшилась нора. Силовой поток, вливаясь в нее, пульсировал, то раздувался, то опадал, и с каждым разом камень на перчатки мигал, а гипера дергало к норе.
– Что случилось? – сзади выскочил Ворон.
– Химика в нору засасывает! За кнут схватило!
Наемник, ставший ампиром, затормозил у Пригоршни за спиной, потом стал протискиваться между ним и перилами. В этот момент Химика сильнее дернуло вперед, его запястье почти ушло в нору. Он пронзительно зашипел, сморщился, лоб пробороздили глубокие складки.
«Асур» ярко полыхнул.
Силовой поток загустел и бурлящей рекой влился в нору. Миг – и она закрылась окончательно. «Асур» погас, Химика отшвырнуло назад, он едва не повалил Пригоршню с Вороном. Как будто все трое занимались перетягиванием каната, и неожиданно тот порвался.
– Осторожно! – хрипло завопил Химик, отскакивая еще дальше. – Я будто электроразряд в муравейник пустил! Сейчас что-то будет!
– Что будет? – спросил Пригоршня.
Он и сам, хотя лишился аномального зрения, ощутил напряжение, возникшее вокруг. Оно усилилось… И над озером, выше и ниже, по всему котловану, в воздухе проступила объемная мерцающая паутина ходов, словно блеклая голограмма. Больше всего их было возле лаборатории на берегу, и меньше всего – у пирамиды.
Подпространственная сеть проявилась, показав себя взгляду, и сразу исчезла. Там и здесь над водой начали раскрываться норы, и оттуда стали выпадать, корчась, белые влажные тела, вроде огромных безглазых червей с круглыми разинутыми пастями. Только у этих тварей были еще короткие ворсистые ножки, мягкие, бледные, они судорожно дергались, то прижимаясь к раздутым телам, то оттопыриваясь.
Едва различимый, почти ультразвуковой, какой-то потусторонний визг разлился над округой. С сочными шлепками черви падали в воду, пробивали алую пленку, извивались, тонули. Хотя некоторые успевали открыть под собой норы и ныряли в них, а один прямо на глазах Пригоршни застрял: выпав на высоте метров пяти, полетел вниз, раскрыл нору, на треть воткнулся в нее, но тут что-то застопорилось, и оставшаяся часть так и осталась снаружи. Торчащее вверх тяжелое тело извивалось, моталось туда-сюда, будто гигантская личинка на крючке рыболова, пыталось сократиться, втянуться внутрь, но не могло и лишь судорожно дергалось.
Пригоршня так засмотрелся на это, что не заметил распахнувшейся прямо у ноги воронки, лишь толчок Химика спас его. Он отшатнулся, и хитиновый коготь воткнулся в лодыжку гипера. Пригоршня ударил трезубцем, хелицера хрустнула, сложилась, выдернув наконечник обратно. Воронка закрылась. Химик с криком упал.
– Жжет!
– Там же яд! – Пригоршня схватил его, помог встать.
Он не видел Красного Ворона, тот отпрыгнул за угол пирамиды. Оттуда донесся выстрел, второй. Ноги Химика подогнулись, глаза начали закатываться, он повис на руках Пригоршни. Черви уже не падали, сочные шлепки и хлюпанье стихли, только рябь разбегалась по озеру, да уходили в глубину извивающиеся белесые туши, бледнели, исчезали в темноте.
– Химик! – Пригоршня встряхнул его, и голова гипера откинулась назад. – Ворон, сюда! Мохнатого подранили!
– Я здесь, – раздалось за спиной.
Прижимая к себе Химика, Пригоршня оглянулся. Красный Ворон с «Глоком» и заточкой в руках стоял лицом к пирамиде. И пялился на нее в оба своих разноцветных глаза.
– Чего ты вылупился… – начал Пригоршня.
На поверхности пирамиды отчетливо проступили светящиеся очертания треугольника. Пара метров в высоту, нижняя грань на высоте мостка. Дуновение воздуха шевельнуло волосы, и треугольный сегмент стены уехал вниз, открыв вход в небольшую комнату. Там стоял человек: черная курчавая борода, густая кудрявая шевелюра, смугловатая кожа, молодое гладкое лицо. На скуле большая родинка. Вид не такой желторотый и потешный, как у Тохи, но чувствуется, что паренек не шибко опытен в разного рода практических делах. Ну, так Пригоршне показалось.
– Бразер Вил, ты?! – выдохнул он.
– Here, now! – скомандовал тот. – While the worms attacked again!
Пригоршня ни слова не понял, но что от них требуется, скумекал мгновенно.
– Ворон, за мной! – подхватив на руки Химика, он шагнул с мостка в комнату.
Вил Кисс посторонился, Красный Ворон прыгнул следом. Судя по отблескам, снаружи снова начали возникать воронки. Выпустив Химика, Пригоршня повернулся. Проем, сквозь который виднелся понтон, озеро и склон, исчез за мгновенно поднявшейся треугольной дверью.
Вил Кисс коснулся ладонью стены, и пол под ногами плавно ушел вниз.
* * *
Комната находилась не очень глубоко в толще пирамиды, так показалось Пригоршне. Возможно, прямо под вершиной, лифт спускался сюда недолго. В какой-то момент он начал скользить наискось, их всех плавно качнуло вбок, а потом остановился.
Заходить в новое помещение не пришлось. Они просто перестали двигаться, стенка сдвинулась, и кабина стала частью большой треугольной комнаты.
– Put it here, – Вил Кисс ткнул пальцем на койку под стеной. Обычная такая койка, раскладная. А рядом с ней обычный железный столик, и на нем железный ящик аптечки.
Уложив гипера, Пригоршня встал рядом с Вороном. Бразер Вил подскочил к ним, схватил Пригоршню за плечи, снизу вверху заглянул в лицо сияющим взглядом, полюбовался и в порыве чувств даже потрепал по щеке.
– Ну-ну, спокойней, – Пригоршня отвел его руку. – Живых людей давно не видел? Лучше мохнатому быстрей помоги.
Он показал на койку. Вил кивнул Красному Ворону, который равнодушно отвернулся, раскрыл аптечку и достал оттуда склянку. Поглядел на свет, взял другую. Схватил шприц, воткнул иголку в резиновую крышечку, набрал мутной жидкости и задрал на Химике штанину.
– Стоп! – Пригоршня схватил его за локоть. – Ты что собираешься ему уколоть?
– Is the medicine. The antidote. The venom of these worms is deadly. If not in time to enter the antidote.
Кажется, речь шла про какое-то лекарства. Пригоршня поглядел на Химика – глаза широко раскрыты, слепые белки белеют, левая нога, куда червь ударил когтем, подергивается. И дышит сипло, как старый астматик.
– Ладно, коли, – разрешил он.
Отступил на шаг, глянул по сторонам. Ворон, отойдя в сторону, тоже осматривался. Комната была большая, стены скошены, но не сильно, по центру, от потолка до пола, идет толстая черная колонна. Это и есть «ось», тот самый светящийся стержень от верхушки до основания пирамиды, который Химик заприметил внутри «структуры»? Похоже, что так. Пригоршня ощущал идущую от колонны энергию. Мощная штука – будто становой хребет всей этой гигантской постройки.
На стенах были три овальных экрана, напоминающих почти плоские пузыри из слюды или какой-то прозрачной смолы. Совсем не похоже на стекло и пластик обычных мониторов. На экранах озеро с котлованом, застывшие картинки, не разобрать сходу, фотографии там или просто снаружи нет движения. А ведь там и вправду все неподвижно: безветрие, гладкая розово-алая вода, окружающий пейзаж скрыт за парной белой дымкой. Мертвое место. Нет – скорее заснувшее.
На потолке у колонны горели три большие каплеобразные лампы, свисающие на коротких, уходящих в черную поверхность белых проводах. Или световодах? Пригоршня пригляделся к ближайшей – оптоволокно какое-то, что ли? Причем светильник, как он вдруг сообразил, это не отдельное устройство, не плафон с лампой, а скорее утолщение-головка, вроде огромной затвердевшей капли, выдутой на конце шнура. И светится она вся, целиком, будто куль с молоком, внутри которого горит лампочка.
Слюдяные экраны, лампы-капли… Чужая технология, мать ее. Пусть научники это изучают, а он другим займется.
Под ближней стеной стояли несколько коек, шкафчики, пара столов, стулья. Дальше угол отгорожен белой пластиковой занавеской. Мебель по большей части состояла из гнутых трубок, все легкое, раскладное. Койки без белья, аккуратно застелены одеялами, с подушками без наволочек, только на той, где лежит Химик, смятая постель. Там, что ли, Вил Кисс спит? И он здесь живет один?
Потом Пригоршня увидел на столе раскрытый паек, копию тех, что нашел в вездеходе, и, возликовав, бросился к нему. Ликера не обнаружил, зато бутылка с водой и вишневый торт имелись, и он, бросив на стол арматурный трезубец, принялся есть.
Красный Ворон позвал из-за колонны:
– Смотри.
На ходу жуя, он подошел. За колонной лежала свернутая палатка и наполовину сдутая резиновая лодка с ножным насосом. А из колонны торчал покатый выступ, будто нарост правильной формы, и на нем светились панели. Треугольные, квадратные, разные. Они помигивали, гасли и разгорались. Сбоку черная поверхность была взломана, часть ее, как большой кусок срезанной с дерева коры, лежал на полу. Внутри выступа – вроде сот, что-то пористое, состоящее из мириад крошечных ячеек. Рядом стояло несколько приборов явно земного происхождения, и от них к сотам шел жгут проводов.
– Как думаешь, это вроде пульта с сенсорными кнопками? – спросил Пригоршня. – То есть мы в рубке управления? Лучше не трогать, еще включим что-нибудь не то. А вот тут ученые, с которыми сюда прибыл Вил Кисс, пытались подключиться к местной электронике и считывать оттуда сигналы своими приборами. И, может, влиять как-то на нее, управлять. Я так понимаю.
– Куда мы попали?
– А я не знаю. Пошли у бразера Вила спросим, он уже с Химиком закончил. Бразер Вил – так я его называю. Тот самый парень, с которым мы разговаривали из вездехода у Блуждающего города. Я и голос узнал. Он венгр, кстати.
– Мы не понимаем, что он говорит.
– Эх ты, бродяга неотесанный. Английский – язык международного общения, его нужно знать… Я тоже не понимаю, короче. Разберемся.
Вил Кисс действительно закончил, он не только сделал Химику инъекцию, но еще и замазал чем-то рану и натянул ему на лодыжку эластичный бинт.
– Жить будет? – спросил Пригоршня.
Кисс непонимающе уставился на него. Потом щелкнул пальцами, просиял. Бросился к дальнему столу, вытащил из-под него рюкзак, покопался в нем. Прицепил к воротнику серебристую штуковину, похожую на крошечный мобильный телефон, в ухо вставил гарнитуру. С нее свисал проводок с черным кругляшом размером с ноготь, Вил прилепил его к скуле возле рта.
Он тихо заговорил, и неожиданно в комнате раздался чистый, ясный, красивый женский голос:
– Приветствия двоих гостей.
Пригоршня аж поперхнулся последним куском пирога.
– Э, бразер Вил! – возмутился он. – Ты бы настроил это дело как-то, чего оно как баба болтает?
Вил Кисс стал крутить верньер на автопереводчике, снова заговорил – женский голос поплыл, стал дребезжать, в нем добавилось басов, и вскоре он стал напоминать голос самого Кисса.
– Твой друг волос жить.
– Друг волос?
Красный Ворон пояснил, кивнув на койку с Химиком:
– Он про того. Волос – как имя.
– Волосатый друг, что ли? Издержки перевода… Ты вколол ему противоядие?
– Антияд, – ответил Кисс.
– Так ты меня теперь понимаешь, да? Тебе эта штука в ухо переводит?
Вил послушал голос автопереводчика в гарнитуре, почесал родинку на скуле, коснулся прилепленного к ней кругляша.
– Понимать.
– Где мы? – спросил Красный Ворон.
– Пирамида.
– Да ты что? – не поверил Пригоршня. – А я думал, куб такой треугольный. Объяснил один! Чего это за пирамида-то?
– Ковчег Миров.
– И что это значит? – он присел на стул и вытащил из упаковки кекс.
Ворон пояснил:
– Ковчег, это вроде большого плота. Я слышал. На ковчеге Ной, один древний мужик, спасал зверье от наводнения.
– Вот это ты изложил! Как на экзамене. Долго готовился, конспектировал?
Ворон угрюмо поглядел на него.
– Говорю, как могу. Был бы тут бородатый с винчестером, он бы лучше описал.
– Уж это точно, Пророк с Тохой нашли бы, что порассказать на эту тему. Эх, и где ж они теперь, куда парней занесло? Ладно, Ковчег значит… Так от чего тут спасались, бразер Вил, на этом Ковчеге? И кто спасался?
Тот нахмурился, слушая голос в гарнитуре, и покачал головой, показывая, что не понимает.
– Ваше имя? – вновь зазвучало из динамика. – Твоя называть? Его называться? Имя?
– Да меня же Никитой звать. Пригоршней. Я же тебе говорил тогда по радио.
– Радио? – Вил Кисс снова нахмурился, прижимая палец к динамику в ухе, просиял и махнул рукой влево.
Пригоршня еще раньше обратил внимание на то, что там стоит – три стойки, на них гнутая труба, с нее свисает белая занавеска на кольцах. Вроде медицинского уголка, но когда Кисс туда прошел и отдернул занавеску, выяснилось, что за ней спрятана радиостанция.
– Это есть радио. Радио-стационар. Станция.
– Ну и отлично. А что, антенну вы наружу как-то вывели или… А, нет, вот она, к стенке пришпилена. Так эта штука вокруг нас, не экранирует? Короче, правильно: это радиостанция, и ты со мной, а позже с Химиком через нее говорил. Ты что, не узнал меня по голосу?
– Узнать голос?.. – повторил Кисс.
– Ну да, мог бы и узнать. Мы с тобой вчера только говорили.
Бразер Вил развел руками и покачал головой, показывая, что ни с кем по радио не говорил.
– Да не может такого быть! Ты Вил Кисс?
– Я есть Вил Кисс, – кивнул тот.
– Ну-ну, прям «азм есть царь». Короче, мы с тобой точно разговаривали.
– Нет говорить. Я нет говорить. Пробовать радио. Часто пробовать. Давно. Теперь редко. Нет ответ. Много годов нет ответ.
– Не понимаю! – Пригоршня даже стукнул кулаком по столику. – Что это значит? Я ж знаю, что говорили с тобой, и я и вон Химик, и ты – Вил Кисс, и голос твоя помню. А ты утверждаешь, что этого не было. Вообще не понять!
Тут у Ворона исказилось лицо, он покачнулся, переступил с ноги на ногу. Попятился и, ссутулившись, убрел за колонну. Вил Кисс проводил его непонимающим взглядом, и Пригоршня сказал:
– Не обращай внимания. Приступ у приятеля моего, бывает.
– Надо лечить?
– Не надо. Не сейчас. Ты скажи: через сколько времени Химик очнется? Химик, говорю, имя вот этого парня на койке. А еще его звать Андрей. Когда закончится обморок? Когда придет в себя? Когда откроет глаза?
Вил Кисс послушал голос переводчика, кивнул:
– Девяносто – сто двадцать минут лежит молча, недвижно. Потом ходит, говорит.
– То есть через полтора-два часа? Угу, значит, ждем.
– Как вы сюда попасть?
– А, через чертово колесо, – махнул рукой Пригоршня.
– Как? – задрал брови Кисс.
– Да неважно, с этим переводчиком ты вообще не разберешь, если я начну рассказывать. Что внизу? – Пригоршня притопнул ногой. – Внизу, говорю, что находится? Под нами?
– Серая зона. Черная зона. Звериный уровень. Сплетения. Монстры.
– Какие зоны-сплетения-монстры? Я тебе вот что скажу: эти парни, что склепали твой переводчик, до ума его нифига не довели. Монстры, эх… спасу нет от монстров последние дни, со всех сторон монстры, задолбали уже. Слушай, бразер Вил, а пространственные черви внутрь не пролезают? В пирамиду, в Ковчег то бишь твой?
– Черви, да! – возбудился Вил. – Снаружи опасность! Здесь черви почти не быть.
– Почти? Ладно, а кто с тобой «быть», бразер Вил? Сколько здесь людей, кроме нас?
Кисс присел на край койки, где лежал Химик, и объявил грустно:
– Никто нет. Один, совсем один.
– Все погибли, что ли? Ого, печально. И сколько ты здесь лет находишься?
– Пять года всего. Два года – один.
– Два года в одиночестве?! – схватился за голову Пригоршня. – Без женщин, без водки? Я б свихнулся давно!
– Свихньюлся?
– Обезумел. С ума сошел. Крыша улетела бы в голубые дали. А людей, которые были с тобой, черви убили или монстры эти, которые внизу?
– Человека червь убить. Часть.
– Не всех людей, только часть? А другая часть куда делась?
– Часть стать монстр. Люди как монстр. Дикий. Мозг, – Кисс положил ладонь на лоб, – менять. Стать бешеный. Как обезьян. Любить кровь.
– Обезьяны разве любят кровь? По-моему, ты пытаешься сказать, что часть людей из твоей экспедиции стала измененными. Так, а ну постой-ка здесь. Стой, говорю, возле койки, наблюдай за состоянием Химика, а я напарника проверю.
Трезубец со столика Пригоршня поднимать не стал, но пистолет на всякий пожарный переложил из кобуры в карман и снял с предохранителя. Обошел колонну. Ворон сидел под пультом на корточках, зажав голову руками. На миг накрыло уже привычной иллюзией – это не человек, а хищное существо съежилось на полу, сейчас вскочит, прыгнет навстречу, вцепится в горло… Пригоршня моргнул и увидел, что перед ним старый знакомый, коротышка-наемник. Ампир.
– Ну, ты как?
Красный Ворон поднял голову. Лицо у него было серым, под глазами мешки, а в глазах голод.
– Что, прихватило? Ам-ам охота?
– Уйди, – попросил Ворон.
– Точно? Может прям щас врезать дать тебе по башке да связать? Во избежание.
– Уйди, я справлюсь.
– Ну, давай, справляйся, а то хозяина напугаем.
Вернувшись, он спросил:
– Слушай, бразер Вил, у меня еще важный вопрос. На самом деле, их много, но с этим твоим переводчиком особо не наспрашиваешься. Так вот: кто этот Ковчег склепал?
Вил Кисс вопросительно глядел на него.
– Что, никак? Эх, не умею я четче формулировать. Так, ладно, тогда совсем просто: кто построил Ковчег?
– Другие. Чужие.
– Э, бразер, такое сказать, все равно, что в воду пукнуть. Кто конкретно построил ковчег?
– Альфары. Прежние. Старые. Древний люд.
– Древний, ага. Ной, что ли, какой-нибудь? Или наши доисторические предки? Брось, это были волосатые чуваки с дубинками, они такую махину не отгрохали бы. Альфары… что за альфары еще? Не знаешь ты, короче, да? Мог бы и разведать, ты здесь, как говоришь, два года уже сам, а всего пять лет, что ж не изучил все сверху донизу? Кстати, то-то я и смотрю, вид у тебя слегка безумный. Это от одиночества. Так ты все это время сидишь здесь в котловане и не можешь выйти? Из Слепого Пятна наружу – никак?
Вил Кисс послушал перевод, помолчал и спросил:
– Хочу знать. Как ты пришел сюда? Ты трое, как пришел гости в Ковчег?
– Как мы проникли в Слепое Пятно? Ясное дело, через пространственную складку, а как же еще. Говорю же, про чертово колесо ты все равно не поймешь, я не смогу хорошо объяснить.
Кисс надолго задумался. Покачал головой – не въехал, значит. Прежде, чем он снова принялся расспрашивать, Пригоршня задал свой вопрос:
– А базу на берегу кто отстроил? Твоя экспедиция вообще откуда?
Химик на постели зашевелился, и они посмотрели на него.
– Вроде потихоньку приходит в себя, – заметил Пригоршня. – Так я повторяю вопрос: ты сюда прибыл с экспедицией? Откуда вы? Откуда вы приехали? Что вы за организация? Контора какая? Ведь не ООН?
– Юнайтед Нейшн – нет.
– А кто?
– Не мочь говорить. Секретность.
– Какая еще секретность?! – возмутился Пригоршня, достал пистолет и показал хозяину.
Вил Кисс, вздрогнув, быстро покосился на стол. Пригоршня еще раньше заметил, что рядом с тем на алюминиевом стуле лежит карабин «Стоунер», такой же, как он нашел возле вездехода. Но брать его не стал. Кисс этот – худосочный парень интеллигентного склада, справиться с ним можно одним мизинцем левой ноги, и незачем для этого размахивать стволами.
– Слушай, бразер Вил, – проникновенно заговорил он, убирая пистолет в кобуру, – я с тобой конфликтовать не хочу. Мы друзья по проблеме, чего нам ссориться. Стоим посреди какой-то охрененной фантастической штуки, вокруг кишат пространственные черви, ты здесь два года как Робинзон Крузо кукуешь… и до сих пор секретность блюдешь? Ведь тупо это. Вот я, например, с Периметра, из Комплекса Защиты номер один, солдат я. Ну, теперь-то можно сказать уже бывший солдат. А ты?
Когда он замолчал, переводчик еще долго нашептывал на ухо Киссу, а тот застыл, слушая, черные брови на смуглом лице медленно поднимались все выше. Потом сказал:
– Фантастикс штьюка? Кукушка… почему птица? Окей, мы пришел с «дино-корпус».
– Это чего за армия динозавров? А! – сообразил Пригоршня и новым взглядом окинул автомат на стуле, черный куб радиостанции в углу. – «Дин-корп», конечно! Известное ЧВК! Нет, стой, ну какой из тебя вояка-наемник, ты ж научник.
– Наючник?
– Ученый. Представитель широкой, мать ее в колбу, научной общественности.
Кисс улыбнулся, хлопнул себя по груди.
– Да, ученый есть. Младший. Корпорация «Биофарм».
– Ого! Вы на весь мир известны. И корпорация наняла «Дин-корп», чтобы тот прикрывал ее работу в Зоне? Как-то сюда проникла с экспедицией, организовала базу в Слепом Пятне… А потом что, наружу выйти уже не смогли? Сумели только запустить вездеход с портальником, но тот помощь не привел, а застрял в Петле. Ну, вроде, проясняется. Слушай, Вилл, я смотрю, Химик таки приходит в себя, твой антидот действует. Это хорошо, но нам еще нужно осмотреться. Узнать, что вокруг. Дислокацию разведать. А то ведь даже непонятно, откуда ждать нападения.
– Что сказать?
– Не понимаешь… Я – солдат. Солдат! – Пригоршня тоже хлопнул себя по груди. – Мне нужно понимать, чего ждать на новой территории. Есть тут у тебя боеприпас? Оружие? Хочу взять его и походить вокруг, увидеть, что там.
– Оружия нет. Оружие – база. Берег. Все там. Здесь мало. Я оружия не уметь. Не любить. Пацифист. Главное – ум, сила не важна. Мало оружия. Карабин лежать стул. Мало патрон, одна кассета. Магазин. Никита Пригоршен желает вниз? – Кисса призадумался. – Вниз можно. Немного. Глубоко – нет. Опасно. Немного можно. Серая зона глядеть. Уровень зверятины.
Он подвел Пригоршню к тому углу комнаты, который на самом деле был лифтом, и показал на стену. Там мерцало несколько геометрических фигур, то есть сенсорные панели вроде тех, что были на пульте. Только эти меньше размером и с виду более упорядоченно расположенные. Вил Кисс коснулся одной, и Пригоршня отскочил, когда часть пола у ног отъехала вбок, под стену, открыв лестницу. Присел на корточки, оглядел ступени. Такие же черные и не поймешь, то ли каменные, то ли из твердого пластика, то ли это какой-то сплав. Пирамида целиком состоит из этого материала? Снаружи, судя по всему, да, по крайней мере, уходящие в воду стенки были точно такими же, но вот внутри?.. Пока что он видел крошечную часть «структуры», выводы делать рано.
– А обратно я смогу подняться? Ты этот проход не закрывай.
– Наверх мочь. Спуститься один уровень. Звериный уровень, так звать. Дальше нет.
– На один этаж, понял. Да я глубоко туда залезать и не собираюсь, что я, псих, что ли, в глубины этой громады без подготовки лезть.
– Пригоршня! – донеслось из-за колонны.
Красный Ворон, ссутулившись и сцепив руки за спиной, прохаживался туда-сюда: три шага в одну сторону, разворот, три шага в другую. Лицо обвисло, вроде парализованное, взгляд неподвижный.
– Ломает тебя, приятель? – спросил Пригоршня.
– Я пойду с тобой, – наемник-ампир остановился боком к нему, уставился в стену.
– Я вниз собрался, но недалеко и ненадолго. Звериный уровень, так называется ярус под нами. Зачем тебе?
– Там кто-то живет? Слышал вашу болтовню.
Пригоршня заговорил тише:
– Хочешь кого-нибудь срочно мочкануть?
– Мне нужно. Нет, не мне, кровоцвету.
– Там, вроде бы, обитают измененные. Я так понял, что часть людей из экспедиции, с которой сюда пришел наш венгерский друг, стала измененными. Может выброс какой-то из Полесья сюда добрался, мозги им поплавил. И, кажется, под нами еще кто-то живет, монстры какие-то. С них тебе толку, наверное, мало, а вот измененные… а?
– Идем вместе, – повторил Ворон и прошел мимо, вокруг колонны. На Пригоршню он старательно не смотрел – наверное, прямой взгляд на потенциальную пищу мог спровоцировать приступ голода.
Пригоршня направился за ним и возле лестницы заговорил:
– В общем, бразер Вил, мы спустимся и скоро вернемся. А ты следи за Андреем Химиком, и как он придет в себя, объясни ему все. Химик английский понимает, с ним лучше объяснишься. Да ты и сам знаешь, что он понимает… А, стой, ты ж утверждаешь, что не разговаривал с нами, – он покачал головой. Красный Ворон уже начал спускаться, и Пригоршня пошел следом, добавив растерянно: – Все-таки это самая большая странность. Как так, почему ты не помнишь нашего разговора? Вообще без пол-литры ликера не понять.
* * *
Сойдя с последней ступени, Ворон огляделся. Они очутились в большом помещении с толстыми черными колоннами. Или какими-то устройствами? Красный Ворон приложил к ближайшей руку, прислушался. Колонна едва слышно гудела. В верхней части, где она примыкала к потолку, ее очерчивало кольцо света.
– Может это вроде батарей? – предположил Пригоршня, тыча в колонну трезубцем. – Как-то смахивает. Ну, или части силовой установки. Стержни там какие-нибудь, которые в расплав опускаются… Не, я знаю, что ерунду говорю. А вот представь, сколько вообще энергии надо, чтоб такая громада функционировала?
Ворон старался не глядеть на него, да и вообще предпочел бы находиться от Пригоршни подальше. Он отошел еще на несколько шагов и медленно повернулся кругом. Из-за колонн окинуть взглядом весь расположенный под рубкой уровень было невозможно, но и так понятно, что он большой. Хотя потолок недалеко, метра три, не выше. Такой же черный, как и колонны, зато пол – металлическая решетка. Он заметил краем глаза, что Пригоршня, присев на корточки, уставился себе под ноги, и сделал то же самое.
– Э, наемник… Ты это видишь? Там растения какие-то.
– Похоже на вьюн, – откликнулся Ворон. – Или лианы.
– Может это Кисс и подразумевал под «сплетениями»? Так, дай прикинуть… То есть, смотри, все это место – вроде такая горизонтальная полость внутри пирамиды, уровень, который отделяет верхушку, где рубка с экранами, от основной части. Вернее, от средней – от Серой зоны, как ее назвал бразер Вил. Ты врубаешься? Пол под нами – решетчатый, из какого-то сплава, и толщиной, по-моему, метра полтора. И снизу его оплетает всякая зелень… То есть там под нами джунгли? Если это Ковчег, то у нас под ногами отсек для всякого зверья. Один из уровней местного этого… животного царства. А там что, слева?
Ворон первым подошел к круглому отверстию со сломанной крышкой, лежащей рядом. Покосился на приближающегося Пригоршню, поднял руку и сказал:
– Не подходи.
– Чего это?
– Говорю – сейчас ко мне не подходи.
– А-а, ты в этом смысле, в кулинарном… Ну, ладно, стою вдалеке. И что ты видишь внизу?
– Железная лестница, сломанная. Не достает до пола на несколько метров, снизу не допрыгнуть.
Он лег навзничь, свесив голову, прищурился. Свет внизу был блеклый, рассеянный, полный теней, движения, журчания и шелеста. До пола не меньше пяти-семи метров.
– Ну? – нетерпеливо спросил Пригоршня. – Что там? Не молчи, ты же знаешь, я беспокойный!
– Лес, – сказал Ворон.
– Джунгли, так я и знал! А лестница, говоришь, сломана? Это ее специально, наверное, команда «Биофарма» сломала, чтобы снизу нельзя было подняться.
Приглушенный хруст веток долетел до люка. Раздалось отдаленное завывание. Не волчье, какого-то незнакомого зверя. Зашелестела листва, что-то скользнуло в траве. Красный Ворон втянул ноздрями воздух. Когда темный голод одолевал его, обоняние менялось, становилось острее, как у зверя. Он ощущал много чего: запахи влажной земли, древесины, листвы, дух зверей… и не только. Дух людей тоже. Не совсем такой, как шел от Пригоршни и этого парня, Вила Кисса, более кислый, к тому же с примесью гнильцы. Так пахнут измененные.
Он вскочил, стащил плащ. Они с Пригоршней стояли по разные стороны люка, и Ворон наконец отважился прямо посмотреть на него.
– Лезу внизу.
– Убьешь кого-нибудь?
– Под нами измененные, чую. Убью и выпью. Скоро вернусь. Подождешь?
Пригоршня в ответ зевнул.
– Я б поспал хоть с полчаса. Только как ты залезешь наверх?
– Внизу к лестнице привяжу плащ, чтоб свисал.
– Ага, только по нему и измененные смогут залезть. У них, наверное, мозгов не хватает, чтоб навалить там что-то, натаскать обломки деревьев или камней и достать до лестницы. Но если увидят свисающий плащ, то могут сообразить. Подпрыгнул, схватился, да и все.
– Поэтому лучше, чтоб ты ждал тут. И не спал.
– Ладно, я лягу у края, лицом к этой дыре. Даже если задремлю, услышу, как кто-то поднимается. Если ты – впущу, если нет – пулю в башку или… – Пригоршня помахал трезубцем.
– Не упади во сне, – ответил Ворон и полез.
Внизу лестница была оплавлена. К почерневшей, скрученной спиралью перекладине он крепко привязал рукава плаща, обхватил его ногами, повис. Сполз, потом спрыгнул на заросшую травой землю. Выпрямился, отряхнув руки и огляделся. Снова шумно втянул носом воздух.
Его мозг буквально взорвался от обилия непривычных, чуждых запахов. Деревья вокруг росли незнакомые, Красный Ворон был уверен, что на Земле таких нет нигде. Толстые стволы изгибались волнами и казались мягкими, их покрывала зеленоватая рыхлая кора с бурыми наростами. Листья крупные, мясистые, верхние ветки вплетаются в решетчатый потолок. Увидев это, Ворон понял, что его ухищрения с плащом были ни к чему, он бы и так смог достичь люка: залезть по дереву, схватиться за решетку-потолок и добраться по ней, перехватывая прутья руками. Значит, измененные совсем тупые, раз не догадались. Или они и не стремятся на верхний уровень? А затея с плащом в любом случае бессмысленна – расстояние великовато, чтобы снизу допрыгнуть до него.
Трава тоже была непривычная: широкая, жесткая, будто клинки торчат из земли. Об такую и порезаться недолго. Шелестя ею, Ворон попятился, задрал голову и увидел Пригоршню, свесившего голову в люк.
– Слушай, а что там за освещение? – спросил тот. – Я какие-то, что ли, столбы света вижу за деревьями по сторонам. Наклонные.
Красный Ворон обошел пару деревьев, вернулся и сказал:
– В потолке лампы, как в рубке, но плоские и с другим оттенком. Синеватым. Свет от них вроде теплый.
– Может какой-нибудь ультрафиолет? Там эта флора вокруг тебя уж такая странная… хрен знает, что ей нужно, чтоб нормально расти.
– Еще там лужа. Земля становится влажной, потом лужа, из нее торчит обломок трубы. Хлюпает.
– Да, вон я край этой лужи вижу. То есть прямо в почвы система труб с поливом или что-то такое?
– Наверное. Не знаю. – Он уже еле сдерживался, от запаха близкой пищи ноздри раздувались, уши улавливали хруст веток и получеловеческое бормотание в глубине леса.
– Я иду, – сказал Ворон. – Карауль.
– Эй, ты там поосторожней все-таки, ампир! – донеслось сзади.
Красный Ворон не обратился на эти слова внимания. Сгорбившись, наклонившись вперед и тихо сопя, он побежал между деревьев в глубину звериного уровня. Темный голод гнал его.
